Много-много лет подряд наши военные, которых объявление очередной тревоги заставало дома, бежали на службу, захватив с собой противогазы (хотя в обычные дни ходили без них). Поэтому, когда в гарнизоне появлялись люди с надетыми через плечо противогазными сумками, все знали: вновь объявлена тревога или начались учения (как правило, одно без другого не обходилось).
Понятно, что на войне, когда применяется оружие массового поражения, противогаз - ценная и необходимая вещь, ну а в мирное время эта деталь экипировки большинством из нас воспринималась довольно легкомысленно и неизменно служила объектом для подшучивания (или даже использовалась для разных шуток).
Однажды, помнится, тревогу объявили в воскресенье утром, а через пару часов сыграли отбой и распустили всех по домам. На следующий день Лёня, мой сослуживец, со смехом рассказывал о том, что он натворил, вернувшись после тревоги в городок:
- Подхожу я к своей квартире, а ключ доставать что-то вдруг заленился. Позвонил в дверь, и тут же мне взбрело в башку напялить противогазную маску. Жена открыла, глянула - и я впервые в жизни услышал, как она визжит...
Лёня, носитель специфического юмора, иногда шутил подобным образом не только со своей, но и с чужими жёнами - и, конечно же, с товарищами по экипажу. Все эти выходки прощались ему лишь за весёлый нрав и обаяние.
Многим из нас фильтрующий противогаз - гениальное изобретение русского химика Зелинского - казался простецкой и не очень-то нужной вещью (отчасти - потому, что все мы тогда были слишком молоды, отчасти - потому, что сдали много зачётов и чувствовали себя шибко умными).
От боевых отравляющих веществ такой противогаз, конечно, защищает - для того и предназначен. Но для других целей он, как правило, совершенно непригоден.
Нельзя использовать его во время пожара: хоть противогазная коробка и задерживает дым, но смертельный угарный газ беспрепятственно проходит сквозь неё и попадает в лёгкие.
В каком-нибудь замкнутом объёме, который перед входом туда людей толком не провентилировали, фильтрующий противогаз тоже не спасёт - да, он не пропускает никакие запахи, но при этом не вырабатывает кислорода. Поэтому, когда в таком помещении кислорода мало, а снаружи никто не наблюдает за вошедшим и не страхует его, сценарий всегда один. Человек внезапно «отключается» (кислородное голодание о себе заранее не предупреждает) и неизбежно гибнет. Если даже страхующий есть, но он не понял, что происходит, и не вытаскивает товарища за заранее закреплённый трос, а лезет следом - точно такая же участь ждёт и его...
Ходит байка, что через противогазную коробку можно фильтровать технический спирт - якобы, на выходе тогда получается чистейший ректификат!
Возможно, при использовании первых, примитивных противогазов, это действительно получалось. Но, когда наши энтузиасты с пытливыми умами и умелыми руками решили проверить, так ли это - два стакана «продукта» безвозвратно заблудились где-то внутри жестяного корпуса, наружу не вышло ни капли. Жаль, конечно, но зато, по крайней мере, обошлось без кровопролития.
А когда в руки очередного экспериментатора вместо коробки от фильтрующего противогаза попался внешне похожий на неё регенеративный патрон от изолирующего противогаза - при контакте спирта с его химически активным, агрессивным содержимым произошёл сильный взрыв...
Лично у меня с противогазами связано несколько не самых приятных воспоминаний. Одно - ещё с курсантских времён, когда, во время практики, моё индивидуальное средство защиты органов дыхания куда-то вдруг бесследно исчезло. Противогаз - это, конечно, не автомат и даже не патрон, но за его потерю я должен был ответить. Меня спас тогда от неизбежного наказания мой друг, Володя Павельченко - достал точно такой же через своего отца, работавшего в те годы в военкомате.
В другой раз меня (и не только меня) заставил поволноваться даже не сам противогаз, а всего лишь сумка от него. И было это вот так.
Моя подводная лодка тогда стояла в ремонте во Вьюжном, рядом с родной мне Оленьей губой. Наступило лето, а с ним и маленькие северные радости - походы за грибами и ягодами. Хоть мы и стояли в заводе, а не в базе, ношение «гражданки» нам не разрешалось, поэтому, даже в сопки мы выходили одетыми в свою военно-морскую форму. Я додумался ходить за грибами с противогазной сумкой: туда обычно помещалась и моя не слишком большая добыча, и самодельная карта, и вообще, всё то, что я считал нужным взять с собой. При этом, и в руках не надо было ничего нести, и карманы не оттопыривались до неприличия.
А выходить «на природу» мне тогда нужно было не только за грибами: в бухте Незаметной, всего лишь в нескольких километрах от завода, лежали полузатопленные подводные лодки. Посещение этого места для меня было почти равнозначно приходу на могилы родных людей.
И вот в один из свободных вечеров я пошел к Незаметной - по кратчайшему пути, вдоль берега. Шёл и с волнением глядел по сторонам. Это только для новичка всё побережье Баренцева моря одинаково: везде, вроде бы, одни и те же вода, камни и тундра. Ну а для меня ландшафт в районе Западной Лицы был совсем не таким, как вокруг Оленьей Губы или Ягельной, а от этих мест, в свою очередь, резко отличались окрестности Североморска.
В тот день я шёл по местам, знакомым и памятным мне с детства.
Мой маршрут кое-где был труднопроходимым: то почти отвесная стена с узкими «карнизами» (или без них), то нагромождение валунов. Тогда я радовался, что противогазная сумка освободила мне руки - они очень нужны были для того, чтобы балансировать, а иногда - чтобы хвататься за шершавый гранит.
Внизу лениво плескалось море - пусть даже чуть захламлённое и загрязнённое, зато своё, родное. Справа, на противоположном берегу, виднелась Оленья губа - уже успевшая измениться, но всё ещё узнаваемая. А слева, когда мне приходилось карабкаться повыше, открывалось Гаджиево - бывший посёлок Ягельная. Ничего там я узнать уже не мог - тем более, с такого расстояния...
Вот и бухта Незаметная. В ней лежали корабли, катера и причалы, честно отслужившие флоту, а теперь просто сваленные в кучу. Чуть выше и левее виднелся полуразвалившийся домик с колоннами, который в детстве с противоположного берега казался мне таким нарядным и загадочным...
Когда я вплотную подошёл к нагромождению ржавого металла, был прилив, вода стояла высоко - и подобраться поближе к двум подводным лодкам проекта 629, ради которых я и пришёл, не получилось. Значит, в следующий раз мне надо будет придти сюда в такое время, когда будет отлив.
И вдруг я заметил, что из трубы домика, казавшегося необитаемым, идёт дым, а у чистого ручейка, текущего с сопки, стоит смуглый черноволосый матрос со штык-ножом на поясе и набирает воду. Вот парень повернул голову, скользнул по мне взглядом и вновь отвернулся.
В первое мгновение присутствие людей, да ещё и явно «находящихся при исполнении», в таком глухом, нежилом и неживом месте меня просто поразило. Это было почти равносильно тому, как если бы я увидел, что на одном из этих мёртвых кораблей всё ещё кто-то служит.
Потом моё удивление сменилось озабоченностью. Похоже, здесь кто-то что-то охраняет - значит, мне надо уходить, пока не поздно. В карауле ведь очень простые правила: часовой подчиняется только начальнику караула и своему разводящему, а все остальные, кто пересекает границу его поста - это нарушители, и с ними разговор короткий...
Едва я отошёл на на двести-триста метров, как сзади послышался громкий топот и крики: «Стой! Стой!» Оглянулся - за мной бегут два матроса, в руках у них сверкают штык-ножи. Я оценил дистанцию до своих преследователей, увидел, что бег в сапогах даётся им очень трудно, и понял, что при желании могу от них оторваться - но решил этого не делать.
Я остановился и стал их спокойно ждать. Вот матросы подбежали и, тяжело дыша, объявили, что я задержан и должен следовать за ними. Глупая и неприятная ситуация, но теперь выбора у меня не было - пришлось подчиниться.
По дороге они своих штык-ножей в ножны так и не вложили. Я впервые в жизни шёл под конвоем - туда, куда меня вели.
Зашли в домик. Там нас ждал начальник караула - такой же «срочник», но на его погонах красовались две золотистые полоски.
Начальник караула представился мне, а потом сказал, что я проник на закрытый объект, и попросил предъявить документы. Выяснив у меня, кто я, откуда и зачем здесь оказался, он задумался. Оказалось, что парней ввела в заблуждение моя противогазная сумка - они решили, что на флоте опять начались учения, и к ним прибыл проверяющий, которого они чуть было не проморгали (но всё же сумели вовремя продемонстрировать свою бдительность!)
А теперь со мной, задержанным нарушителем (фактическим, а не «учебным») им надо было что-то делать.
Времени до утра, когда мне надо было вернуться на свою лодку, оставалось ещё много, и я решил не торопить события и не «давить погонами» на младшего собрата по оружию, а хорошенько осмотреться и всё обдумать.
Чем больше я смотрел на условия, в которых эти ребята несли службу, тем больше удивлялся. Какой-то заброшенный, «неправильный» караул! Они здесь охраняли два безликих склада, стоявших на сопках чуть выше, в небольшой лощине, но никакого ограждения, никаких предупредительных надписей вокруг этого места не было. Да к тому же, там никакой часовой круглосуточно не стоял - эти караульные, скорее, были просто сторожами.
Вот матросы сели пить чай, пригласили и меня. Они уже успели проникнуться доверием ко мне, хоть формально я так и оставался в статусе задержанного. Я с удовольствием присоединился к чаепитию.
За столом спросил:
- Ребята, а откуда вы? Где ваша часть?
- Далековато, в Полярном! А здесь мы служим «вахтовым методом» - нас на катере привозят и увозят. Обычно на две недели, но иногда бывает, что сидим здесь и три недели, и месяц...
- А как же вам в этом случае продуктов-то хватает?
- А их всё равно не хватает! Свежий воздух, аппетит хороший - всё быстро съедаем, а потом ловим рыбу... Иногда, бывает, грибники из Гаджиево сюда заходят, хлеб приносят...
- Ну а как зимой?
- Зимой тоскливее... Никто не ходит... И холодно... Электричества нет - видели ведь, на плите готовим... Дров нам не привозят - но обходимся. Когда море какие-нибудь доски-брёвна на берег выбросит, а когда и очередную часть дома на дрова разберём...
- А связь-то какая-нибудь у вас с частью есть? Радио, телефон?
- Нет, только сигнальные ракеты - вон, у начальника караула под койкой их целый ящик стоит...
Практически полное отсутствие связи мне не понравилось (а мобильных телефонов тогда ещё не было даже за рубежом). Получается, здесь у меня не было никакой возможности позвонить своему дежурному, чтобы сообщить, где я.
Я снова огляделся. Обитаемой в доме была лишь одна комната, рядом с кухней, а задержанного, при необходимости, даже под замок негде было посадить. К тому же, здесь с моим появлением добавился ещё один едок - а скудного пайка им и самим не хватает...
Мне стало окончательно ясно, что «хозяевам» в любом случае придётся отпустить «гостя» - то же самое поняли и они сами.
Я сказал:
- Ну ладно, ребята! Письма домой пишете? Давайте мне, приду на почту - отправлю!
- Спасибо - да вот только конверты у нас закончились...
- Ничего, у меня они есть. Напишите только на листочке свои адреса.
Так и сделали. Матросы отдали мне свои письма, нисколько не опасаясь, что я прочитаю их - уже хотя бы потому, что они были написаны по-азербайджански.
Письма я отправил, а потом ещё не раз возвращался в Незаметную - и не один: то с Андреем Буйновым, то с Сашей Горбуновым, то с Вадимом Петуховым, то с Юрой Рюминым, то со Славой Зенковичем. Приходили мы туда не с пустыми руками: приносили хлеб, консервы, конверты, бумагу, лески и крючки.
Кстати, клёв в Незаметной был просто ошеломляющим, и треска попадалась хорошая, крупная! Рыбу мы готовили там же и сообща съедали.
А однажды во время нашего очередного визита произошло ЧП - один из матросов споткнулся на старом пирсе, сильно ударился и едва не захлебнулся, упав в воду. Когда боец пришёл в себя, я посоветовал начальнику караула направить его в часть, в госпиталь - кто знает, что он себе повредил...
Выстрелили вверх одну сигнальную ракету - и проходивший мимо катерок тут же свернул к нам и забрал пострадавшего.
А осенью меня ждал перевод к новому месту службы. Перед отъездом я вновь сходил в Незаметную - попрощаться с лодками. Меня встретили мои старые знакомые и рассказали, что во время предыдущей «вахты» один из них не на шутку заболел - сильно кашлял и почти не мог говорить. Ребята, пытаясь вызвать из своей части хоть какое-нибудь плавсредство, расстреляли в воздух все свои ракеты - но никто этого так и не заметил... Парень выжил лишь чудом.
Что там творится теперь? Не знаю. Скорее всего, ту часть, что выставляла в Незаметной караул, сократили, а склады забросили. Теперь, наверное, бухта снова необитаема...