Частный детектив
№7 (81) март, 1995 г.
КУЛАК
Валерий ТАРАСОВ,
Жил в Ляховичском районе на Брестчине Святослав Никитович Рак* — кряжистый мужик с густыми залихватскими усами, с добрыми глазами Деда Мороза, со способными к любому делу золотыми руками, работал колхозным слесарем.
В сорок семь лет, когда выросли двое детей и, взмахнув крыльями, улетели из деревни в город, случилось в его жизни несчастье: загуляла жена, да так, что вся деревня вздохнула от изумления и долго не могла выдохнуть. На пьянчужку, голь перекатную променяла хозяйственного мужика, за глаза окрещенного “кулаком”.
Рак жену не стал судить — с возрастом люди становятся терпимей к чужим недостаткам. Поэтому, когда деревня выдохнула, Святослав, так и не сумевший переубедить и образумить супругу, развелся.
Как золотой рубль старой чеканки, хороший мужик всегда в цене. Как повеяло холодом от совместной жизни Святослава, положила на него глаз незамужняя бездетная молодуха за тридцать лет из дальнего села. Крепкого, негулящего мужика в подобную минуту как ни утешь, что ни скажи — все в точку, во все поверит. Так и здесь случилось. Серьезный и рассудительный Рак пошел без оглядки в примаки к молодице, в дом, где теща была ненамного старше его самого. Бывшей жене оставил дом и хозяйство. Забрал лишь чемоданы с вещами, отсчитал половину отложенных на автомашину денег...
На новом месте, где, судя по всему, собирался доживать век, впрягся в работу. Для начала отремонтировал дом: поднял на блоки из бетона фундамент, стены обложил кирпичом, перекрыл крышу. Потом сарай сложил, амбар, вырыл колодец на двенадцать колец. Три года на все про все ушло. А еще по хозяйству управлялся, ходил на мехдвор на работу. Торопился. К старости хотел со всем управиться. Иначе потом, думал, когда здоровье уйдет, не успеешь.
...Одновременно с окончанием стройки закончились и отложенные деньги, да и большая часть зарплаты уходила, как в песок, на материалы. Зато нарастала куча упреков. И то не так, и это не эдак. Жена, Нюрка, неожиданно резко изменившая к нему отношения, пилила без устали. Теща подливала масла в огонь, заявляя, что на нее записан дом, приживальщику вон — крюк в потолке: не нравятся "замечания" — пусть повесится. Или в трухлявой маечке вылетает в дверь навсегда.
...Рак собрал за столом родственников жены: что делать? Женщины завыли в голос: мол, такой-рассякой. Святослав не выдержал. Грохнул кулаком по столу:
— Ладно. Раз так, уйду в чем стою, но кровные деньги, что принес с собой и вложил до копеечки в материалы, вы соберите и положите мне на дорогу. Может быть, поднимусь с ними в другом месте. Это мое последнее слово.
— Это где ж я тебе столько возьму? -- взвилась побледневшая от ненависти жена, — Меня, несчастную, решил обобрать? Голого, босого выбросим из дома. По закону ничего лично твоего здесь нет. С милицией выселим и докажем, что, кроме одинакового штампа в паспортах, у нас ничего общего и не было.
Развода сама добьюсь, через недельку все и закончу, бумаги давно поданы. Вон из хаты!
...Вечером 12 марта Нюрка, напевая что-то веселое, вбежала с ведром сваренной свиньям бульбы в сарай. С момента ее "крутого разговора" с мужем прошло четыре дня. Рак все это время в хате не появлялся. Ночевал на работе, в подвале мехмастерской. Она это знала. И поэтому опешила, когда из глубины сарая неожиданно возникло лицо мужа. Стараясь взять себя в руки, Нюрка криво улыбнулась:
— Явился, не запылился? Ну, ладно, ладно, можешь пока в хате, в тепле ночевать. Холодно, небось, по подвалам шляться? Одно условие: яйца у кур не таскай. Скоро бумаги выправлю, и разбежимся по-мирному...
На ее челюсть обрушился тяжелый кулак. Нюрка упала, выплюнула кровь, взвизгнула:
— Ах, так! Сейчас же убирайся, тварь вонючая. Куда хочешь, хоть на луну!..
Сорвав со стены веревку, Рак захлестнул ее на шее жены. Нюрка захрипела, стараясь сорвать, захватила пальцами петлю. Муж дотянулся до упавшего с полки во время борьбы молотка и что есть силы ударил женщину по голове. Несколько раз. Когда жена затихла, он снял у нее с пальца свой подарок — обручальное кольцо. Потом долго сидел возле трупа, держа его перед собой. Наконец, словно сбросив с себя оцепенение, Рак поднялся, закрыл дверь сарая и, крепко сжимая в руке молоток, вошел в дом. Нашел в спальне спящую тещу. И снова, не раздумывая, взмахнул молотком... Свершив второе за два часа убийство, Рак забрал свои вещи и документы, перенес все в подвал колхозной мастерской. Вернулся. Керосином из канистры облил стены спален и зала, мокрую полосу протянул в пристроенный к дому сарай. Бросил спичку в солому и, не оборачиваясь, прикрыл за спиной дверь. Перекрестился, увидев отблеск пробившегося из щели огня, и, тяжело переставляя ноги, будто тяжесть греха давила на плечи, ушел в ночь.
Он хотел одним махом покончить со всем. Но ни дом, ни сарай не сгорели. По чистой случайности: солома оказалась прелой, вспыхнув, она тут же потухла.
...По представлению суда убийцу лишили орденов и медалей, которыми он был награжден в течение десятилетий доблестного труда, и только потом прозвучал в зале приговор об исключительной мере наказания — смертной казни. Но Бог оказался милостивым к Раку. Спустя три месяца бывшего орденоносца помиловали. Расстрел заменили пятнадцатью годами заключения...
г.Минск.
*Фамилии и имена изменены.