…Утро встретило ее мелким, моросящим дождиком. Степа давно заметила, что первого сентября погода, как правило, портится. Видимо, природа чувствует приближение осени. Или жалеет несчастных школьников, снова отправляющихся в поход за знаниями, и плачет. Дождь – слезы неба, не так ли?
Степа совершенно не выспалась. С вечера не спалось, а утром проснулась на час раньше – в полшестого утра. Надеялась еще заснуть, но, к сожалению, не вышло. Слишком много переживаний... Поэтому голова просто раскалывалась от боли.
Брат за завтраком был активный и радостный. Шутил. Кушал хорошо.
Степа же не могла затолкать в себя и кусочка. От нервов аппетит отбило начисто.
Мама убеждала ее, что надо покушать, так как целый день она проведет в школе без еды. Степа это понимала, но ничего поделать с собой не могла. Она надеялась, что в школе проведут, как и положено, только два урока. За это время с ее желудком ничего не случится.
Она бросила безуспешные попытки запихнуть в себя хоть малюсенькую ложечку вареного риса, и пошла в свою комнату - одеваться. Немного заблаговременно, конечно, но это было совсем неплохо. Она не любила спешить и опаздывать, а одеваться в спешке – это вообще кошмар.
Она неспешно стянула с себя домашнюю одежду: старые треники и футболку, после чего надела свою новенькую школьную форму. Волосы завязала белыми резинками в два хвостика. Подошла к зеркалу.
Ну-ка, кто там ее сегодня ожидает?
В зеркале показалась девочка маленького роста, неопределенного из-за излишней худобы возраста, бледная, с синяками под глазами. Темные-русые волосы до плеч сейчас были стянуты белыми резинками с двух сторон, но это отнюдь не прибавляло ее виду хоть сколько-нибудь жизнерадостности.
Форма и впрямь смотрелась на ней не очень. Висела мешком, это точно.
А грудь… так и не начала расти… Так и осталась плоской, словно у пятиклашки. А ведь ей уже 13 лет. Когда же они, в самом-то деле, начнут расти? Сколько еще ждать? Может, они никогда не вырастут? С ее-то везеньем такое вполне возможно. Всю жизнь будет выглядеть как средний пол…
Она сердито показала своему отражению кулак. - «О чем ты думаешь?.. А ну гони прочь такие мысли! День знаний же все-таки…» , - улыбнулась, и как-то сразу вся преобразилась. Она давно заметила, что ее очень украшает улыбка. Ээх, улыбаться бы почаще, ведь крупным планом у нее все хорошо и выглядит она вполне прилично, не считая этой болезненной бледности и худобы. Но это, конечно же, дела поправимые.
Девочка отвернулась от зеркала и решительно взяла со стула свой портфель с собранными еще с вечера тетрадками и пеналом. Посмотрела на часы, висящие на стене. Без двадцати восемь. Начало линейки – в восемь. Значит, еще двадцать минут. Отлично, самое время выходить!
Степа вышла из комнаты, чуть не столкнувшись с мамой. Мать уже закончила все свои неотложные дела, и тоже собиралась выходить. Хотя Алеша был мальчик самостоятельный, первый раз в новую школу любящая мать хотела пойти вместе с ним. Папа уехал на работу еще 10 минут назад, не забыв попрощаться со своими детьми и пожелать им хорошего учебного дня.
Через пару минут они втроем вышли из подъезда и не спеша двинулись по направлению к школе. Степа была рада, что не одна. Во-первых, они переехали недавно, она еще не достаточно хорошо знала этот район и могла заблудиться. Во-вторых, сильно волновалась, и ей было приятно, что близкие рядом.
Мама что-то там говорила им, кажется, давала последние наставления о том, как вести себя в школе. Степа почти не слушала ее. В ней росло напряжение. Росло по мере того, как они приближались к школе. Она попробовала унять его, представив, как она начнет вести новую жизнь с друзьями и парнем, но у нее ничего не вышло. Напряжение нарастало, как снежный ком. Она уже знала, что это не к добру. Это не к добру, когда она так напряжена. Когда она так напряжена, у нее никогда ничего не получается, как следует, все рушится, и никто не хочет общаться с ней, а ей как раз этого и не нужно… как раз сегодня этого и не нужно… Старайся, Степа….
Она потрясла головой и попыталась сконцентрироваться на том, что говорит мама. Они проходили мимо старого гастронома. Еще надо пройти два дома, потом свернуть налево по узенькой уличке, пройти метров 100 и школа будет уже видна. Уже совсем близко, они уже почти пришли... Сердце ушло куда-то в пятки. Она закусила губу, поправила дрожащими руками сумку.
- В двенадцать часов не забудьте пойти в столовую и перекусить, – спокойно вещала мама.
Девочка вздохнула. Да уж, ее сейчас совсем не заботит проблема столовых и перекусов… У нее полно куда более серьезных проблем. А мать отчего-то этого не понимает… или не хочет понять.
Она внезапно почувствовала сильное раздражение. «Вечно ее волнуют только бытовые проблемки, а моего душевного состояния она даже не замечает! Или ей абсолютно наплевать на него. Меня бы, например, в данной ситуации больше волновало бы, как дочь начнет строить отношения с одноклассниками, чем то, что она будет есть! И я бы попыталась поддержать и успокоить своего ненормального ребенка, а не говорить ему какую-то фигню насчет питания».
Степа так разозлилась и расстроилась, что на секунду даже пожалела, что пошла вместе с ними. Но затем быстро передумала, так как они уже почти пришли к концу узенькой улочки(«Гетьмана» – вспомнилось название улицы). Школа была совсем близко, и ей требовалась чья-нибудь поддержка. Хоть чья-нибудь.
Она уже видела школу раньше, когда они с мамой ходили подавать их с братом документы. Это было большое, добротное кирпичное здание высотой в четыре этажа, построенное, судя по всему, где-то в середине 50-х. Оно было окружено небольшим заборчиком, слева от него располагался стадион. Здесь училось намного больше учеников, чем в старой Степиной школе. Еще эта школа была специализированная, кажется, математическая. Для Степы это особого значения не имело, а вот маму это очень радовало. Она полагала, что Алеша одарен в математике, поэтому хотела, чтобы он обучался по специальной, более сложной программе. «Это хорошо для развития его способностей, да и потом в институт будет легче поступать», - объясняла она.
В первый раз школа девочке совсем не показалась мрачной. Наоборот, можно сказать, даже понравилась. Когда же они подходили к ней теперь, она ее удручала.
Хотя, было еще больше 10 минут до начала линейки, во дворе уже было полно народу. Скопление людей разного возраста, их веселые голоса можно было разглядеть и расслышать за много метров от школы. «Наверное, их там так много, что они даже не поместились в большой школьный двор»,- предположила Степа. – Еще бы, там ведь не только ученики, но еще и некоторые родители!»
Когда они заходили в калитку, ведущую в наполненный людьми школьный двор, у нее внезапно возникла непоколебимая уверенность, что вовсе это не школа, а тюрьма, и ее сейчас ведут в тюрьму, а все это – и гордые родители, и вежливые учителя, и радостные школьники – не более, чем какой-то дурацкий, лицемерный спектакль. Как будто бы все дружно условились и надели радостные маски, чтобы потом, в самый неподходящий момент, когда она уже не будет ожидать подвоха и поверит им, из-под них показались их настоящие лица. Но ей будет уже некуда деться от них, этих монстров, потому, что она в тюрьме, а из тюрьмы, как известно, уйти нельзя. Ну, может быть, и можно, но не таким неприспособленным мямлям, как она. А ей мотать срок еще четыре года, и все четыре года она будет мучиться, мучиться, мучиться… То есть, учиться...
Восьмиклассница очнулась. С трудом прервала поток странных, бредовых мыслей. «Так деточка, что с тобой происходит?.. А ну возьми себя в руки! Совсем уж распустилась… Чушь какая-то в голову лезет. Так и в дурку попасть недолго ».
- Степ, ну мы пойдем, наверное… Надо Алешу с учительницей познакомить, – мама. Ее голос слышен нечетко, словно откуда-то издалека...
- Степа, с тобой все в порядке? Ты бледная с утра, всю дорогу молчала, и за завтраком ничего не съела… С тобой все нормально? – она увидела мамино обеспокоенное лицо прямо перед собой.
«Нет! Не нормально! Совсем ненормально: очень страшно и плохо. Мне неприятно это место. Давай уйдем отсюда сейчас же, прошу тебя, пойдем домой, и там я тебе объясню. Расскажу все-все, ты попытаешься меня понять, и, я надеюсь, поймешь. Я верю, ты сможешь. Ты же моя мама. А пока давай просто уйдем отсюда» - хотелось крикнуть Степе. Но, разумеется, это было невозможно, нелепо, просто нереально… Она даже представить себе не могла, как отреагирует мама на подобную речь. Но, уж конечно, домой они не пойдут. Пойти домой – означало признать нестандартность дочери, окончательную и бесповоротную. А мама никогда на это не пойдет… Потому что… потому что у нее, нормальной женщины не может быть больной на голову дочери в принципе. Это невозможно. А если они не пойдут домой, то какой смысл что-то говорить, унижаться, приоткрывать нежную ранимую душу?...
- Да, мам… Все нормально. Не волнуйся. Единственное… - она умоляюще посмотрела на мать. – Не могла бы ты узнать, куда мне все-таки идти? А то народу много… и мне слегка не по себе от всего этого… Где стоят восьмые классы? К началу линейки мне бы хотелось уже найти свой класс…
Девочка знала, что будет учиться в восьмом «В». Больше ни об учительнице, ни о классе, ни будущих одноклассниках она ничего ни знала.
Мама быстро сбегала куда-то в гущу разновозрастной толпы. Поспрашивала что-то у людей. Степа подумала, что если рай и ад действительно существуют, то они, наверняка, для каждого человека персональные, ведь люди-то разные и то, что для одного хорошо, то для другого плохо. Так вот, если бы она попала в свой персональный ад, то он, должно быть, немногим отличался бы от того места, где она находилась сейчас…
Она перевела дух и поправила сумку на плече. «Да ладно, не так уж здесь и плохо… Дальше будет хуже. Наверное...»
Улыбнулась. Да уж, она редкая оптимистка.
Тем временем подошла мама. Она указала куда-то в левый бок толпы и пояснила:
- Где-то там. Не знаю точно, дальше сама поспрашивай. Ладно, Степочка, давай, мы пошли. Увидимся.
Мама поцеловала ее в лоб. «Как покойничка» - отметила Степа. Брат буркнул «пока», и через мгновение они с мамой растворились в яркой, наряженной толпе. Степа секунд тридцать постояла, посмотрела им вслед.
Ну да ладно, сейчас не время стоять столбом. Ей необходимо найти свой класс.
Степа, не спеша, направилась туда, куда указала мама. Сейчас ей придется спрашивать у школьников, где стоит восьмой «В» класс. Ей придется спрашивать и позориться. А они будут насмешливо смотреть на нее. И это будет ужасно, ужасно… А все потому, что мама не спросила, хотя ей это ничего не стоит, более точно, где находится ее класс. И еще потому, что мама сейчас пойдет знакомить с учительницей и одноклассниками Алешу, которому, опять же, ничего не стоит сделать это самому. В отличие от нее. Но это маму нисколько не интересовало. Маму нисколько не интересовали патологические особенности дочери и скидку на них она никогда не делала.
Она опять ощутила, как в ней закипает злость и обида. Как же Степа не любила и стеснялась спрашивать! Особенно то, что с ее точки зрения, было спрашивать глупо. Например, про то, где стоит ее класс. Ну, кто же из школьников не узнает своих одноклассников? А про то, что она новенькая, никто ведь не знает. У нее ведь на лбу же не написано, в самом деле.
И, ведь мама прекрасно знала, что у нее трудности со «спрашиванием». И все равно не помогла ей.
Девочка вздохнула. Ладно. Сейчас не время сердиться на мать. Есть у нее насущные планы поважнее…
Она осторожно протерлась между какими-то двумя старшеклассницами. Кое-как промямлила про восьмой «В». Девушки переглянулись, но указали месторасположение ее класса более точно – прямо напротив крыльца, в центре школьного двора. Они вроде бы не смеялись... У старших всегда легче спрашивать. Они более понимающие и чуткие, лучше воспитаны и почти никогда не проявляют немотивированной агрессии. Поэтому если был выбор, Степа предпочитала разговаривать со старшими.
Она кое-как пробралась сквозь шумное, галдящее скопление людей разного возраста к тому месту, на которое указывали девушки. Вокруг стояли мальчики и девочки, как будто бы ровесники. Они весело переговаривались друг с другом. Неподалеку от Степы стояла девочка ее возраста, с виду вроде бы скромненькая, бедно одетая, с темно-русыми волосами, заплетенными в две длинные косички, маленькая и худенькая. Превозмогая страх и робость, Степа подошла к ней и спросила:
- Тут неподалеку восьмой «В» стоит, да?
Девочка мельком на нее взглянула.
- Ага.
- А ты, случаем, не в нем учишься? – попыталась улыбнуться Степа.
- В нем, – вяло, без эмоций.
- Понятно. В общем… я с вами вместе буду учиться. Я новенькая, – Степа старалась говорить как можно дружелюбнее и приветливее.
- Ясно. Здорово, - особой радости ее лицо не выражало.
- Меня зовут Степа, - пробормотала Степа, начиная нервничать. С собеседником, который неохотно и без эмоции поддерживал разговор, ей было крайне сложно беседовать. – А тебя как?
Она покосилась на Степу своими светло-карими глазами, и неожиданно улыбнулась.
- А меня – Маринка… Маринка Юдкевич.
Она протянула Степе руку, и удивленная таким приветствием Степа ее пожала.
- Ринка! – раздался где-то совсем рядом с ними радостный вопль, и через мгновение черноволосая девочка выскочила откуда-то сбоку, и бросилась суетливо обнимать Степину новую знакомую.
Марина утонула в ее объятьях, счастливо улыбаясь и даже слегка покраснев от радости.
- Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучилась, - быстро тараторила незнакомая девочка. Она была теперь совсем близко, и Степа могла ее как следует разглядеть. Черные крашеные волосы с челкой, колечко в губе, толстый слой пудры на щеках, темные, густые ресницы, яркие черные глаза, и одета тоже сплошь во все черное сверху до низу. Что-то явно зациклилась она на этом цвете…
- Ты почему ко всем «нашим» не идешь, а? – упрекнула она Марину, схватила ее за руку и решительно потащила куда-то.
- Подожди… - пробормотала Марина, и озабоченно покосилась на Степу. – У нас новенькая в классе…
- Да? – оживилась любительница темного. – Эта, что ли? – кивком указала на Степу.
- Да… Маш, познакомься, это Степа…
Маша удивленно воззрилась на Степу и заморгала. Потом медленно расплылась в улыбке.
- Как-как ее зовут? Что-то я не усекла…
- Я – Степа… - тихонько выдохнула Степа, уставившись от смущения на свою новенькую серую школьную юбку.
Маша громко расхохоталась, и весело хлопнула Степу по плечу.
- Ну, ты даешь!.. Степа… ой, не могу… - хихикала она. – Твои родители, что, пьяные были, когда тебя так называли? Ладно… дядя Степа… Ринка, идем…
Они с Мариной нырнули в толпу, и Степе ничего не оставалось, кроме как последовать за ними…
Между тем, уже началась линейка, стали выступать какие-то расфуфыренные, раздутые от осознания собственной важности дядьки и тетки, со своими, как казалось Степе, неискренними, лицемерными, примитивными высказываниями. Степа слушала их вполуха, разглядывая детей (преимущественно девочек), что стояли и тихонько переговаривались рядом с ней. Нужно было внимательно разглядеть их. Это ведь ее одноклассники и именно среди них ей предстоит найти друга. Нужно хоть примерно представлять себе кто из себя что представляет, чтобы потом было легче познакомиться.
Но за 30-минутную линейку она так ничего и не поняла и ни в чем не разобралась…
Ребята говорили о каких-то людях, каких-то вещах, по поводу которых Степе было совершенно нечего добавить, да и стеснялась она очень сильно, поэтому так молча и простояла все время, пока шла линейка. «Да, это клевый фильм…», «Настя же говорила тебе…», «мой хомячок любит морковь…», «меня тошнит от нее…», «там маньяк зарезал всю семью…», «посмотри на эту дуру…» - слышались отовсюду приглушенные фразы разнообразного содержания, и у Степы от этого непрерывного гула даже немного закружилась голова. Услышав последнее высказывание, она испуганно обернулась, подумав, что разговор идет о ней. Но нет.
- Смотри, то Нестеренко под деревом стоит? – негромко, но четко произнесла блондинка с длинными волосами, показывая пальцем на одиноко стоящую девочку чуть поодаль от них. Блондинка была высокого роста, где-то под 170, с тонкой талией и большой грудью, в белом открытом платье и на высоких каблуках. Выглядела она на все 16 лет, а может быть, даже старше. Красивая…
- Где? Там?... Ага, точно, Лолка! Это Нестеренко! Ты засекла ее… Интересно, она идти сюда не собирается? Ждет, что ли, что мы сами к ней пойдем? – захихикала стоящая рядом с ней девочка. У нее были темные волосы. Она была совсем маленького роста, даже ниже Степы. Лицо ее Степе не понравилось. Серые глаза презрительно прищурены, на лице яркий, безвкусный макияж.
Две девочки еще немного позлопыхали насчет стоящей поодаль Нестеренко, про ее нужность в восьмом «В», и опять начали обсуждать неизвестных Степе людей. А Степа, меж тем, стала присматриваться к девочке, стоящей под пожелтевшим деревом. Похоже, ее не любят в этом классе… Собственно, а почему бы Степе не попробовать с ней подружиться?.. У нее, наверняка, тоже, как и у Степы, нет друзей. И вдруг она так же, как и Степа, просто страдает от своей застенчивости, неуверенности в себе и страхов, поэтому не может подойти и поздороваться со всеми? А на самом деле она хорошая и добрая?..
Нельзя было так сразу сказать. Девочка маленькая и худенькая, с темными волосами до плеч. Лицо скучающее. Одета скромно, в простую школьную форму, как будто бы первое сентября - не праздник вовсе, а обычный учебный день… Нос длинный и острый, что придавало лицу некое сходство с хищной птицей. «Однако, - убеждала себе Степа, - внешность часто бывает обманчивой».
Тем временем, линейка постепенно подходила к концу. Уже и подарили подарки выпускники первоклашкам, и прозвенел первый звонок, и пафосные речи о пользе учебы и дружбы перестали литься с крыльца. Все классы организовано (парами) заходили в школу. Появилась классная руководительница восьмого «В», молодая симпатичная женщина, чуть склонная к полноте, и велела всем тоже, встав парами, идти в класс. Ребята медленно задвигались по направлению к школе. Степа оказалась где-то в конце. Пары ей, конечно же, не нашлось, так как она еще не успела ни с кем познакомиться. Во всяком случае, она надеялась, что по этой причине…
Степа шла в самом конце. Нестеренко тихонько присоединившись к классу, зашагала рядом с ней. Пара новых Степиных одноклассников оглянулось, окинули Нестеренко безразличным взглядом и отвернулись.
Классная руководительница заметила в конце непорядок и закричала:
-Таня, возьми новенькую за руку!
Так Степа узнала, что Нестеренко зовут Таней.
Степа робко протянула Тане руку. Таня обожгла девочку неожиданно злобным взглядом, но все же, хоть и с неохотой, но взялась за ее руку.
Они все, не спеша, заходили в школу. Степе думалось, что Таня переживает из-за плохого отношения девочек, и Степа обязательно бы сказала ей что-то ободряющее, преодолела бы свою чертову стеснительность, если бы Таня подала ей хоть малейший знак, что не прочь подружиться. Но Таню Степа явно не интересовала. Она шла, молча, смотрела в одну точку и при первой же возможности отпустила Степину руку.
Тогда Степа подумала: «Ну и ладно… Может, у нее проблемы какие-то, поэтому настроение плохое, и не до разговоров с новенькими девочками. Надо будет за ней понаблюдать еще – она всегда такая (поэтому с ней и не дружат?) или сегодняшнее поведение – исключение из правил?»
Таким образом, они дошли до классной комнаты, одноклассники заходили в класс и рассаживались за партами. Почти все сели по двое. Степа села одна на последней парте возле стены. Она знала, что правильнее было бы садиться на первые парты – так больше шансов с кем-то вступить в контакт, однако из-за своих страхов любила сидеть сзади. В своей старой школе она вечно сидела на последней парте. Иногда к ней присоединялся кто-то, такой же неудачник, как и она, но редко. Преимущественно она сидела одна. В новой школе хотелось бы, конечно, чтобы все было по-другому… Ну ничего, сейчас она посидит сама на последней парте, как раньше, а потом с кем-нибудь познакомится. Обязательно познакомится. До конца этого дня…
Им раздали учебники, потом учительница Светлана Александровна сообщила, что сегодня у них будет, как и положено, семь уроков, потому что начальство решило втягивать детей в учебу прямо с первого школьного дня. Степа сначала огорчилась, так как она надеялась, что сможет уже после второго урока уйти домой. В ее старой школе первого числа проводилось только два урока. Потом же, поразмыслив, она решила, что это даже хорошее известие, ведь у нее будет много времени, следовательно, больше шансов подружиться с кем-то.
После этого классная начала скучно вещать о… математических уравнениях, кажется. Им повезло – классная была учительницей по алгебре и геометрии, и первый урок была как раз алгебра. В общем, у них, судя по всему, будет много математики. А Степа в ней… ну, скажем так, - не блистала. Но в данный момент ее это не слишком занимало. Делая вид, что внимательно слушает, усердно переписывая все непонятные символы с доски, она осматривалась.
Так-с, начнем наблюдение. Состав учеников: количество мальчиков и девочек явно неравное. Девочек – две трети, мальчиков треть, да и какие-то они (мальчики) все тощие и малоразвитые. Девочки же, наоборот, в большинстве своем, выглядят старше своих лет. Практически все накрашены и на каблуках, не то, что Степа… Ну да ладно, это же только внешние атрибуты, будем надеяться, что по характеру все хорошие и добрые. Да и вообще, что толку всех сразу рассматривать? Нужен индивидуальный подход…
Ну ладно. Начнем наблюдение с последней парты возле окна. Там сидят два мальчика: один толстый (его звали Федя, как впоследствии узнала Степа), с лицом, не обезображенным интеллектом, второй – тощий (Серега), очень неопрятного вида. Нестиранная, пожелтевшая рубашка вылезла из темных, спущенных штанов, и висит клочьями. Штаны на нем сидят как-то криво, ботинки несоразмерно большие. На лице блуждает странная улыбка.
Толстый все время что-то шептал ему на ухо, и они вдвоем время от времени начинали сдавленно хихикать. Степа попыталась расслышать, о чем они говорят, но не смогла. Слишком уж далеко они сидят... Но она отчетливо слышала тихий смех толстяка, и он ей не нравился. Над добрыми шутками так не смеются. Нет, от этих двух ей следует держаться как можно дальше.
Ладно, поехали дальше. Перед мальчишками сидят две девочки (их звали Даша и Кира, как выяснила Степа спустя пару дней): обе симпатичные блондиночки, очень нежно друг с дружкой обращаются. Они тоже Степе вряд ли подойдут, сильно сдружились, и третья им не нужна…
Идем дальше. Перед ними – тоже две девочки. А, это те две, что обсуждали Нестеренко на линейке… Нет, такие нам тоже не годятся. А нет ли здесь кого-нибудь, незаметного и тихого, с добрыми глазами? Кого-нибудь, кто будет греть твою израненную душу своей безусловной любовью, кого и ты будешь любить такой же любовью, прощая все слабости и недостатки? И кто уже пострадал в жизни и не хочет причинять боль другим? Кого-нибудь… похожего на нее?
Она вздыхает, переводит взгляд на следующую парту – самую первую в ряду возле окна. Там сидит Таня Нестеренко. Одна.
Таня вроде бы ей подходит. Да только вот беда – похоже, сама Таня так не считает…
Внезапно громко и неприятно прозвенел звонок.
«Что, уже 45 минут прошло?» - изумилась мысленно Степа. А она пока что только один ряд осмотрела… Ну, ничего - есть еще время.
Следующий урок – химия. Оказывается, что в этой школе химию проходят с седьмого класса, а не с восьмого, как в старой Степиной школе. Ну, да это ничего. Догонит.
Немолодая, лет пятидесяти, худенькая, седовласая учительница, в очках и скромной кофте, с изможденным лицом (ее звали Ольга Ивановна) пишет на доске какие-то хитроумные символы. Дописав, она тихонько обращается к классу:
- Кто решит задачу повышенной сложности?..
Степа опускает взгляд. Кто-то, возможно, и решит, но, уж конечно, не она…
Поднимаются две руки. Две девочки – блондинка, с завязанными в практичный хвостик волосами и длинноволосая жгучая брюнетка. Ольга Ивановна нерешительно переводит взгляд с одной своей ученицы на другую и обратно… Наконец, она кивает блондинке:
- Настя, покажи всем, как надо решать задачи.
Брюнетка смотрит на доску, со сдержанной, едва заметной обидой во взгляде. Блондинка, улыбнувшись, поднимается со своего места за второй партой в среднем ряду рядом с кудрявой девочкой с темно-русыми волосами, и, проходя мимо брюнетки, спокойно бросает ей:
- Анютка, все знают, что ты решаешь задачи не хуже меня…
У нее уверенный, глубокий голос, и Степа с интересом поднимает голову.
Аня, смущенно улыбаясь, робко косится на Настю. Ей приятна похвала Ветковской, но… Аня отлично знает, что тягаться с гениальной одноклассницей ей не по силам. Аня Олексюк, пусть и умная, пусть и добрая, но все же самая обычная девочка, а Настя… Настя – богиня. Таких, как она, не бывает… И даже удивительно, как это бизнесмен и политик Виктор Ветковский отдал свое чадо учиться в самую обычную общеобразовательную школу… Если бы Аня была на его месте, то ее дочь, скорее всего, получала бы образование в частной школе, где-нибудь в Англии…
- Может, решает она и не хуже, - хмыкнул кто-то сзади. – Только Анька рожает двадцать минут, а ты – пять…
Аня, проигнорировав замечание и даже не посмотрев на обидчика, спокойно открывает тетрадь и переписывает задачку.
- Слышишь, Петька, молчи. Ты-то вообще никак не решаешь, - насмешливо бросила уже знакомая Степе Маша. – Аня – умная…
Оскорбленный Петька злобно косится на Машу, готовясь дать ей достойный отпор, но химичка устало просит их не ссориться, и он смущенно отводит взгляд.
Настя неторопливо выходит к доске (мерно стучат по полу ее каблучки) и берет мел. Степа во все глаза смотрит на нее. Красивая… Черный пиджак, под ним кофточка такого же цвета, на груди висит небольшой золотой крестик… Степа присмотрелась. Неужели и вправду – золотой? Нет, не может быть, школьницам, как правило, не доверяют носить такие дорогие вещи… Наверное, не золото это вовсе, а какая-нибудь искусная подделка…
Снизу на девочке были короткие, темные шортики, открывающие взору идеально стройные и гладенькие ножки – без сомнения, предмет зависти всех одноклассниц.
Настя очень быстро, практически не задумываясь, выводит все новые и новые латинские буквы вперемешку с цифрами на доске, ставит знак равенства, снова строчит символы и цифры… Через минуту она решительно подчеркивает жирной чертой свой окончательный ответ и небрежно бросает мел.
- Ольга Ивановна, прошу вас…
- Да правильно все, правильно. Тебя, Настя, можно даже не проверять… - улыбается химичка, добродушно глядя на девочку из-под стекол очков. Она знает, что в теории учитель обязан одинаково хорошо относиться ко всем своим ученикам вне зависимости от уровня их знаний, использовать индивидуальный подход, не сравнивать друг с другом, но на практике это тяжело применить… Она ведь человек, и порой трудно сдержать восхищение способным ребенком, особенно таким…
Настя указала рукой на решенную химическую головоломку. Насмешливо прищурила синие холодные пристальные глаза.
- Можете переписывать, зайчики…
К большому Степиному изумлению, их не пришлось просить дважды. Одноклассники быстренько взялись за ручки и уткнулись носами в тетрадки. Все, без исключения. Даже Федя и Сережа.
Видать, этой девочке тут принято подчиняться…
Степа в нерешительности схватилась за ручку. В самом деле, все же переписывают, так чего же ей лишний раз выделяться?.. Правда, не поняла она ничего в этом уравнении… Ну да ладно. Наверное, не с ее умом такие штучки решать…
Настя сложила руки на груди и по-хозяйски обвела взглядом класс, останавливаясь ненадолго на каждом лице. Восьмиклассники старательно перерисовывали написанное на доске в тетради. Наконец, ее взгляд остановился на Степе. Степа сразу почувствовала его, вздрогнула и подняла голову. Отчего-то ей стало не по себе, она нервно сглотнула.
Вот это взгляд… какой же взгляд… брр… как будто в душу заглядывает… а ледяной какой… умный… внимательный… оценивающий…
Степа явственно ощутила, как по спине побежали мурашки.
До этого дня она не знала еще ни одного человека, взгляд которого так сильно бы действовал на нее. А Настя, не отрываясь, пристально смотрела. В ее глазах было живое, пытливое любопытство, как у малыша, видящего впервые какое-нибудь диковинное животное…
Легкая усмешка заиграла на ее губах, и она сказала мягко:
- Здравствуй, Степа. Рада видеть тебя в нашем классе.
Степа замерла. Ее глаза широко раскрылись. Что это? Слуховая галлюцинация? Настя же не знает ее имени…
Но это не было галлюцинацией, так как большинство одноклассников тут же оторвались от своих писулек и с интересом уставились на Степу, ожидая, что она скажет в ответ. Девочка почувствовала, что стремительно краснеет от такого чрезмерного внимания к ее скромной персоне.
Настя смотрела на нее выжидающе и испытующе, словно бы оценивая ее способность сориентироваться в необычной ситуации.
Покраснев до слез, Степа опустила голову и напряженно уставилась вниз - в парту. Сглотнула слюну. Так… надо что-то ответить… надо что-то ответить, черт возьми, а то она будет опозорена в первый же школьный день… надо…надо….надо… все ждут… надо…
Она почувствовала, как сильно забилось сердце, и поняла, что ничего сказать не сможет. Надо, но не сможет... Просто не сможет, и все.
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Так бывало всегда, когда она сильно нервничала… а когда на нее смотрели, она всегда сильно нервничала…
Класс от ее поведения пришел в радостное возбуждение.
- Ты оглохла или как? – резко обратилась к ней темноволосая девочка (Ира Лавейкина), что на линейке обсуждала вместе с Лолой Таню Нестеренко. – К тебе же обратились…
Степа еще ниже опустила голову. По классу прошелся негромкий гул. Многие, посмеиваясь, говорили о ней…
- Тю, странная какая-то…
- Да, это точно…
- Ну, это же дядя Степа, - весело пропела Маша, перекрывая все голоса, и добродушно подмигивая Степе. Но смущенная девочка не смотрела на нее. Она сгорала от стыда и осознания собственной беспомощности.
- Дети, дети… - попыталась прекратить беспорядок Ольга Ивановна, но ее никто не слушал.
- Успокойтесь. Учитель в классе, имейте уважение к нему, - негромко процедила Настя. Несмотря на смущение и стыд, Степа все-таки уловила в ее укоризненном голосе едва заметные саркастические нотки. Ребята неохотно замолчали. Видя это, Настя спокойно продолжила:
- Разве человек не имеет права помолчать, когда у него возникает такое желание? Тем более, я вовсе не просила ее отвечать на приветствие...
Она озабоченно покосилась на свои руки, и Степа чуть расслабилась. Хоть Степа и опозорилась, но все же ей не придется больше выдерживать этого холодного взгляда…
- Извините, Ольга Ивановна, можно мне помыть руки?
- Конечно, Настенька… - пробормотала химичка, но на Настю она не смотрела. Она изумленно и жалостливо смотрела на новенькую, которая сидела абсолютно неподвижно, съежившись и вперившись взглядом в парту. Очень странная девочка… С ней в будущем могут возникнуть проблемы.
- Благодарю, - отозвалась Настя и неторопливо, грациозно удалилась. Учительница поспешила занять школьников новым заданием, чтобы они поскорее забыли о странном поведении новенькой…
Вскоре прозвенел звонок, и все дружно двинулись в следующий кабинет – на историю Украины.
Степа, придя в класс, снова понуро села за последнюю парту в ряду возле стены. А куда еще можно садиться после такого позора?.. Все-таки одноклассники, наверное, не каждый день видят, как у кого-то отнимается дар речи…
На переменке все оживленно общались, никто не выказывал к ней ни малейшего интереса, и ей стало совсем одиноко и грустно. Разболелась голова. Нестерпимо захотелось домой. Дома-то тоже плохо, но все же лучше, чем здесь. А здесь много людей, но, тем не менее, она одна, одна, одна…
И хотелось бы подойти к компании ребят, да страшно…
Опять прозвенел звонок, снова начался бессмысленный урок, который почти никто не слушал.
Веселый дядька лет сорока (его звали Игорь Николаевич) рассказывал что-то о каких-то там восстаниях, наливайках, гетьманах и прочей ерунде, которая никого не интересовала. Но зато он то и дело вставлял в свой рассказ разные отступления, шуточки, что привлекало внимание учеников, и позволяло хоть как-то оживить этот беспросветно скучный, серый урок.
Потом и он кончился. Началась физика. На ней белобрысый мальчик по имени Руслан виртуозно решал задачи. Обликом своим он походил на Сережу. Тоже неаккуратный, растрепанный… Только волосы у него были светлые и щечки с веснушками.
Вел он себя, надо сказать, довольно странно. На уроках постоянно вертелся, приставал с разнообразной чепухой к рядом сидящим, потом и вовсе достал книжку Донцовой и принялся читать под партой… Степа невольно задумалась о том дурак он или псих. А теперь вот, оказывается, физик…
После физики была география. На географии ничего не спрашивали, никто не выходил к доске, учительница Нина Львовна весь урок диктовала, и они записывали. Степе нравилось, когда уроки так проходили, ведь тогда не приходилось опасаться, что ее спросят. Ручкой она выводила: «географічний центр України знаходиться на північній околиці села Мар'янівка», а мысли ее витали где-то очень далеко от географии в общем, и географического центра в частности.
После этого у них начался украинский язык, последний урок. Степе уже не терпелось уйти домой, и она ушла бы, наверное, с этого последнего урока, а отношения с одноклассниками попыталась бы завязать завтра, потому что сегодня у нее уже не было душевных сил на это, но уйти у нее не получилось, так как на выходе из школы стоял охранник. Это оказалась для Степы неприятной неожиданностью. В ее старой школе охранника не было, и дети, в принципе, могли уходить из школы, когда им удобно. При этом, однако, не наблюдалось никаких массовых прогулов, ученики уходили из школы только после того, как заканчивались все уроки, и на уроках они сидели по своей воле. А здесь, выходит, все по-другому. Степа пожала плечами и пошла на украинский.
Учительница Таисия Юрьевна оказалась молодой приятной женщиной лет 25-30, которую новые одноклассники Степы, в большинстве своем, любили. Урок прошел весело, все старались ответить. Лишь только Степа сидела на своей задней парте совсем уж мрачная, отрешенная от всего… Ей хотелось только одного: чтобы это все поскорее закончилось, и она могла бы пойти домой, посмотреть телевизор, поиграть на компьютере, вкусно покушать… Были правда, еще и уроки, которых назадавали прилично, в том числе и на завтра, но об этом Степе не хотелось думать.Девочка то и дело косилась на большие часы над доской. Время на последнем уроке тянулось мучительно медленно и казалось, он не кончится никогда. Так тяжело было еще и потому, что они ничего не записывали, отвечали устно, и ей было скучно и грустно одновременно…
Но вот, наконец, короткая стрелка часов подползла к двум, и прозвенел звонок, последний в этот день (за последние пять минут Степа успела взглянуть на часы раз 150, не меньше!). Девочка быстренько сложила учебник и тетрадь в свой новенький портфельчик. Народ кучками выбирался из класса, многие весело, оживленно болтали. Степа почувствовала, как быстро забилось сердце в груди.
Совместный путь домой из школы – отличная возможность подружиться с одноклассниками…
Ей очень хотелось бы пойти вместе с кем-нибудь домой, но она не решалась подойти к компании школьников или даже к двоим. А один не уходил никто. Даже Таня Нестеренко покидала учебное заведение вместе с Мариной Юдкевич.
Степа рассудила, что они в этом классе, пожалуй, самые «безопасные», не обидят ее, и решила примкнуть к ним. Они шли впереди, она, не решаясь заговорить, семенила за ними. По коридорам… Вот уже спустились на первый этаж… Вот уже и выход виден, свет с улицы виднеется, словно бы в конце туннеля… Вот уже и вышли на теплую, совсем еще летнюю улицу (как будто бы и не было того утреннего дождя)… А робкая девочка все не решается, все так же идет молча… Наконец, когда они уже вышли за школьную ограду, она превозмогает свою робость:
- Девочки, - окликнула тихонько. «Улыбаться, улыбаться как можно естественней» - лихорадочно думает. – Вы где живете? Может быть, пойдем вместе? – нерешительный голос слегка дрожит.
Они удивленно оглянулись. Изумленно посмотрели на нее. Потом друг на друга словно бы переглянулись.
- Ну, пойдем, – тихо ответила вялая Марина.
Таня Нестеренко ничего не сказала, лишь еще раз хмуро покосилась на Степу.
Степа наконец-то поравнялась с ними, они теперь шли втроем. Ей было приятно, что сейчас ей удастся с кем-нибудь поговорить. Но… то ли девочки по природе своей были неразговорчивые, то ли их смущала незнакомка, но почти все время они молчали. Степа сначала пыталась завязать разговор, но они отвечали односложно и словно бы нехотя (особенно Нестеренко) и Степа бросила свои попытки, замолчала… Ей было очень некомфортно, ее смущало это молчание. Оно, повиснув в воздухе, давило на нее, приносило почти физическую боль. Поэтому, когда они дошли до развилки, где Степе полагалось поворачивать, она сразу же спросила девочек, куда они пойдут дальше. Оказалось, им со Степой было по пути. Но они-то этого не знали, поэтому Степа с еле скрываемой радостью (коря себя за трусость) попрощалась с ними и спокойно пошла прямо. Нет уж, хватит с нее, пообщалась уже! Она лучше сделает крюк и придет домой на 15 минут позже, чем пройдет с ними в этом несносном для нее напряжении еще хоть пару минут.
Попрощавшись с ними, она на минуту задержалась, посмотрела им вслед. Когда они были уже на порядочном расстоянии, Степе показалось, что они засмеялись. Значит, это таки она их смущала, а без нее они спокойно веселятся?.. Степа силой прогнала эту мысль из головы, но она, уйдя, оставила неприятный осадок на душе.
Степа повернулась и не спеша двинулась к дому. Настроение потихоньку стало улучшаться, ведь дома ждал телевизор вместе с любимым сериалом, в котором сегодня как раз намечалась необычайно интересная серия. А школа… Ну не вся же жизнь сводится к школе и одноклассникам, в конце-то концов! Есть ведь и другая, вне школьных стен…
От этих мыслей настроение совсем улучшилось, и домой она пришла в довольно бодром расположении духа. Переоделась, налила себе супа. Уютно умостилась с тарелкой на диване перед телевизором. По телевизору брат смотрел какой-то идиотский мультик. Степа, не говоря ни слова, взяла пульт и переключила на канал, где через 10 минут должен был начаться ее сериал. Лешка, конечно, раскричался, потребовал включить обратно его мультик. На ее отказ он надулся и назвал Степу монстром, после чего был послан ею в пешее эротическое путешествие. После этого он встал с дивана и обиженно удалился в свою комнату, чему Степа была несказанно рада. Родителей дома пока еще не было, так что, можно считать, сейчас девочка была полноправной хозяйкой квартиры.
Она легла на диван. Можно и полежать, пока фильм не начнется…Отдохнуть немного после всех этих школьных волнений… А как хорошо-то: никто не напрягает, ни родители, ни несносный брат… Степа в очередной раз порадовалась, что у нее теперь своя комната. Можно будет теперь хорошо проводить время, даже когда родители придут домой. Правда, вечером еще уроки придется делать… Ну, да это еще нескоро…
Успокоившись и ощутив приятную расслабленность, она наблюдала за яркой, необычной, насыщенной жизнью героев сериала, поворотами их злодейки-судьбы… Вот ей бы такую жизнь… Хотя, нет, лучше не надо - страшно… Лучше пусть все будет по-прежнему – пусть она еще понаблюдает за ними с экрана телевизора. Когда нет своей жизни, то даже понаблюдать за чужой – ни с чем не сравнимое удовольствие…
… Вечером за уроки девочка так и не села…