Сколько лет, сколько зим...

Галина Алинина
Сидим,помню, с мамой, чаёвничаем. А мы - любительницы чая. Особенно,цейлонского, с листочком чёрной смородины. И,непременно, кипящего, с огня. С наколотым щипчиками, крепким сахаром-рафинадом вприкуску. На этот счёт, моя дочь шутит: окинет наша Галя вазу с конфетами взглядом, (а они у нас всегда в достатке), и "затоскует" - нет, не то! Покопается для порядка и опять - за сахарок.

Звонок в дверь. Открываю, стоит невысокая симпатичная старушка.
- Простите, здесь живёт Зина? - и называет  девичью мамину фамилию.
- Проходите,- нерешительно, с удивлением провожаю её в комнату.

Только мгновение мама вглядывается в лицо гостьи:
- Тоська! Тося! Тосенька! Да, может ли это быть? Как? Откуда, моя дорогая?
Плачут навзрыд старушки мои.

- Сколько же мы не виделись? Подожди, давай посчитаем. Последний раз...моей Гале годика не было. Ты, помню, на руки её взяла и так жалела, что крёстной её не стала. Неужели - шестьдесят? Шестьдесят лет мы с тобой не виделись! Ой, да что это я? Присаживайся , моя дорогая. Чайку с дороги. Вот пирожка. Опомнимся,потом обедать соберём.
Галя! Это Тося Мосоловская. Помнишь, я тебе рассказывала?

Мама моя старенькая волнуется, не умолкает. Я тревожусь за неё и незаметно разглядываю гостью.Ухожена. Даже красива. Дорогой костюм. Причёсана гладко, а всё равно ореолом выбиваются тонкие кудерки...
Как же,конечно, помню. Сколько раз вспоминала мама в долгих наших разговорах, за каким-нибудь задельем, давнее своё.
                О чём, бывало, не переговорим, пока режем яблоки для сушки, или лепим пельмени... Я, больше, слушаю благодарно, а она мне,случится, и частушки припоёт, военные ещё:

Ой,подружки дорогие,
Хоть бы Гитлер околел,
Четыре года воевали,
Как собака,надоел!

О жизни с мачехой вспоминала, о школе. И о подружке закадычной своей, Тоське Мосоловской,самой красивой девчонке в классе, а, может, и в школе, часто вспоминала.

Белокурая, тоненькая, улыбчивая была и застенчивая. Мать её шила.Ситцевое платьице сидело на ней, как на куколке, обязательно, с кружевом или вышивкой. В компании девчонок она сразу выделялась.Парни пытались ухаживать, да она ни на кого не глядела. Отец дочерей в строгости держал.Или время не пришло.Пока не приехал к родителям в отпуск, прямо перед войной, новоиспечённый лейтенант Костя.

- И влюбилась моя Тоська, словно заболела. Ходит, помню, как во сне. "Зинка,- говорит,- я, наверно, умру, когда он уедет, Я жить без него не могу!" Ну, и он-то  от неё - ни на шаг!
А жизнь, она, по-своему, рассудила:

22 июня, ровно в четыре часа
Киев бомбили,
Нам объявили,
Что началася война! 

- На фронт он убыл прямо из родительского дома, не добыв отпуска. Говорил, конечно, что "ненадолго,вернусь с победой, жди!" Все мы так думали и верили в неё, скорую. И она осталась ждать.

В войну-то как жили? За меня, сироту заступиться некому было. Послали на курсы трактористок.Всю войну на тракторе и проработала. У Тоськи отец бригадиром был, с детства - инвалид, на фронт не взяли. Устроил её в контору. И то сказать, уж больно нежненькая она была, какой ей трактор.Но,по вечерам, "на улицу" вместе бегали. И она никому себя проводить не позволяла. Костя писал и она ждала.

Девочки,война,война,
Ох, осталась я одна...

Вернулся Костя в 1946.Незадолго до его возвращения заболела она тифом и были острижены её чудные  косы. Едва жива осталась.И, словно, за перенесённые страдания, на голове её выросла шапка кудрявых волос. Худенькая,хорошенькая,как херувим, предстала она перед Костей. Тут бы и о свадьбе. Но она была совсем слаба, а Костя, герой-победитель, был нарасхват. К тому же, в райком на работу его назначили. И донесли Тосе, что у него  роман с новой библиотекаршей.

Какой трагедией  для Тоси была его измена.Ведь по возрасту, "за двадцать", входила она по нашим, деревенским меркам, в число "старых дев". Этакая-то красавица! В общем, обычное получилось, дело.

А тут посватали Татьяну, младшую её сестру. Жених приехал с другом, бравым лётчиком. Тот влюбился в Тосю сразу: " Выходи за меня!"
Женихов наших на войне перебили. Наперечёт были ребята.Сколько девчонок одиночками осталось.
И она решилась. Торопился жених к месту назначения на службу и поэтому свадьбу играли через неделю.

Когда,украшенная лентами тройка, мчалась из районного центра,где был сельсовет и ЗАГС, на дороге пришлось объехать заглохший райкомовский газик. Под капотом возился шофёр,рядом стоял Костя.
И Тося потеряла сознание. Как ни пытались родня и подружки скрыть её состояние, от жениха спрятаться не удалось.Заревновал.

Вот какую историю поведала мне о подружке,в своё время, мама.

- Ну,как ты, где живёшь?
- Да, поездили мы,Зиночка. Сначала за границей жили. Потом на Дальнем Востоке. Теперь - в Москве. Николай мой  инсульт перенёс. На недельку дочку оставила за ним присмотреть. Зять у нас большой военный начальник. Два внука - военные.
А я, Зиночка, несчастливую жизнь прожила. Николай сначала ревностью изводил, потом гулять стал. Всё укорял, что не люблю его.
Последний год здоровье моё подкосилось. Так о родине своей затосковала.Моих тут никого не осталось. И,признаюсь тебе, дорогая моя, Костю,напоследок, повидать хочу. Всю жизнь его помню и люблю. Писала  сестре, она в Иркутске теперь живёт,через знакомых, узнала - жив. А ты,Зиночка, знаешь о нём?  Как он?

Я тоже знала Константина Ивановича. До пенсии он работал где-то в исполкоме землеустроителем. Был незначителен, заметно, пренебрегала им жена, громогласная партийная деятельница. С дочерью их, одно время, вместе работали, знала о неладах в их семье.

- Можно, Зиночка, пригласить его к тебе,чтобы встретиться с ним?
Мама моя смутилась. Сама она была вдовой и, пригласить к себе малознакомого мужчину, показалось ей неловко. Увидев её замешательство,Тося попросила:
- Расскажи всё, что знаешь о нём, о жизни его, всё-таки, вы рядом тут жили.

И поведала ей старая подруга,как года два назад встретилась с ним случайно на почте. Был он больным и старым. Повспоминали. Жаловался на жену, на дочь,на жизнь,  маленькую пенсию...Спросил! Да, спросил, не помнит ли она подругу свою - Тосю.

- Дня, кажется, не было, чтобы не вспоминал её тихонькую, несмелую. Нежная девочка была. Помню, возвращался в райком из колхоза одного. Машина сломалась. Смотрю - свадьба едет. Господи, да ведь это Тоська моя! Всё и  навсегда в ту минуту потерял. Так-то вот,Зиночка! И простить себе не могу, почему я не бросился и не остановил её!

Тося тихо плакала в ладони. Вдруг вздохнула глубоко, вытерла слёзы и прошептала:
- Не нужно нам с ним видеться. Пусть он в памяти моей прежним останется. Помнил, жалел, несчастлив без меня был - зачем мне его тревожить? Так, видно, судьбе было угодно. Не сложилось.
И, собравшись с силами, заговорила о своих.

Два дня гостила у нас. И ни слова больше не сказала о Косте.