Аромат пудры Кармен

         


           На низком бархатном пуфике, у зеркального трельяжа, сидела полная молодая дама и припудривала лицо. Закончив с носиком, она вальяжным движением окунула пуховик в маленькую картонную коробочку, чуть сдунула с него лишнюю пудру, и вновь поднесла пуховик к красивому лицу.
           Её двоюродная племянница Катенька сидела рядом и снизу вверх  смотрела на свою тётю, прикрыв глаза от счастья.
         - Тётенька Машенька,- говорила она с придыханием,
- сколько у вас тут всего... коробочки, баночки, шкатулочки, пузырёчечки!
           Томный запах пудры разлетался по комнате крохотными песчинками и совершенно заворожил девочку.  Она встала, зажмурила глаза и сжав кулочки сказала:
         - Сколько  у вас тут  счастья!  Ах, мне бы хоть чуть такого.
С нежной трогательностью  она  прикасалась  ко всем коробочкам и пузырькам с косметикой, приговаривая:
         - У моей мамы нет такого богатства. Она всё время на работе. А вечером приходит и ложится спать. От неё всегда пахнет только лекарствами, а у вас! Какая радость витает в вашей комнате, тётенька Машенька! А самая главная вот та.
         - Какая же? – улыбаясь спросила тётя.
         - Вот эта загадочная коробочка с цыганкой,- поднимаясь с колен тихо сказала Катя.
         - И что же в ней загадочного?
Девочка спрятала руки за спину, подошла ближе к зеркалу, и прошептала:
         - Не знаю. Я немного побаиваюсь её. Она такая красивая. И такая... живая. Мне кажется она сейчас вскинет голову, выпрыгнет из коробочки и начнёт танцевать и кружится.
           В это время сама Катенька поднялась на цыпочки, схватила из вазочки маленький бумажный цветок, воткнула его в косичку, и начала потихоньку танцевать, напевая какую-то мелодию, и пощёлкивая пальчиками.
           Тётя Маша рассмеялась и захлопала в ладоши. Потом открыла проигрыватель, поставила пластинку, и по комнате разлилась трелями довоенная Рио-Рита:
         - Тра- та- та, та-та-та там, трам -та та! Трам татата та  та- та-т-а--та!- Надрывался аккордеон, и две танцовщицы весело кружились под  звуки  старинного фокстрота. Когда музыка смолкла, они шумно и со смехом бросились на тахту и долго лежали, едва переводя дыхание от быстрого танца. Катенька сказала:
         - Сейчас придёт дядя Ванечка, и опять скажет, что мы бездельницы!
         - Ванечка мой сегодня на ответственном совещание и будет очень поздно. А мы с тобой сейчас эклеров откушаем. Пойдём, милая в столовую!
           Разливая чай по тонким чашечкам и шурша длинным золотистым  халатом, тётушка говорила своей племяннице:
         - Когда ты вырастишь - у тебя тоже всё будет. И трельяж, и пуфик, и хорошая косметика, и красивый халат.
         - И пудра «Кармен»?
         - И пудра «Кармен». Всё будет. Надо только удачно выйти замуж. И тогда всё приложится, и будет  как общчепринято.
           Слово  «общепринято» тётушка всегда говорила через букву «ч», Катеньку это смешило, но сделать замечание любимой тёте она не смела и только повторила за ней:
         - А как это общчепринято?
         - Ну например, - с удовольствие ответила  тётя,- общчепринято, чтобы в
ресторане, у входа стояла пальма.
         - А разве пальмы растут в зданиях?- удивилась Катенька.
Тётя Маша улыбнулась:
         - Какая же ты наивная девочка. Пальма конечно в кадке. Она декоративная и  в ресторане должна  быть обязательно! Это общчепринято так же как к курица к рису, как к рыбе белое вино. Или как багеты  цвета маренго общчеприняты в приличном доме. И женщине, удачно вышедшей замуж, будет уже неудобно не иметь того, что ты видишь у меня. То есть то, что общчепринято: и пуфик, и трельяж, и красивый халат, и хорошую квартиру с хрусталём и  картинами.
           Катя смотрела на тётю как завороженная. Она не понимала того, о чём говорит женщина, но расспросить её подробнее о таких важных вещах не смела. Багеты цвета маренго были за гранью Катиного понимания. Посмела она спросить только одно:
        - А как это удачно выйти замуж?
        - Ну это не сложно девочка. У тебя хорошие данные и я постараюсь устроить твою судьбу. Когда ты подрастёшь, и тебе исполнится восемнадцать лет, мы поговорим об этом. А теперь ступай домой, наверное дедушка уже волнуется.
          И Катя поплелась домой. Дома её ждали две маленькие сестрёнки, уставшая мать, работающая фельдшером в лагере для заключённых и любимый деда.   Всё было буднично и серо. Не было радости и праздника. И не было загадочной и дерзкой Кармен с розочкой в руках. Не было даже пластинок. Вседни были похожи друг на друга как две капли воды: после школы Катя заходила в магазин,покупала молоко, хлеб, картошку и пшеничную крупу. Иногда растительное масло.Потом чистила картошку, кипятила  молоко, а после обеда мыла посуду и делала уроки. Когда дедушка гулял на улице с близнецами сестрёнками,она занималась уборкой маленькой их квартирки. Вечером все пили чай с баранками, а маленькие  сестрёнки всегда спрашивали:
         - А мама когда придёт?
         - Когда вы  уже будете  спать, маленькие  мои, - говорил печально деда.
          "Какая разная жизнь,- думала  в это время  Катенька,- у тёти я кушаю такие  вкусные эклеры, а мои сестрёнки даже не знают что это такое. Они кроме картошки,  пшённой каши и баранок ничего  не кушали… бедные мои, бедные. Мама говорит, что нам  на всех никак не хватает денег. А надо ведь ещё и одеваться. И учебники покупать... Ну погоди, Кармен!»
           Почему она вдруг стала обращаться  к  нарисованной цыганке с розой в руках, Катя и сама не знала. Ведь то же самое она могла объявить и тётеньке. Но не смела. Тётя Маша так много хорошего делала для неё, как же Катя могла её обидеть? Наверное поэтому  ей захотелось пригрозить той, у которой в глазах  не было печали, как  у  мамы. Ей захотелось пригрозить той, у которой на лице было столько счастья и красоты, что Катино сердечко сжималось от боли за  сложную жизнь своей семьи.
         - Ну погоди, погоди, Кармен,- шептала Катенька, сжав кулачок,- я тоже вырасту. И тоже буду  красавицей с веером и розой в руках,а мама моя будет отдыхать, и будет расхаживать по квартире в золотистом халате!И сестрёнки мои будут кушать пирожные. И будет у меня трельяж и пуфик. И будет этот дивный запах  снежной пудры! Погоди,погоди Кармен! Вот я вырасту, и  удачно выйду замуж, тётенька Машенька расскажет мне всё. Погоди-и, -  протягивала последний слог  Катенька, и  засыпала с блаженной улыбкой на устах, прижавшись к маленьким сестрёнкам.
          Где-то сквозь сон она слышала как приходила уставшая мама, и на вопрос дедушки:
- Что ты будешь кушать? -  отвечала:
- Пап, я так устала. Ничего не хочу. Курну папироску и спать. Девочки как?
- Всё в порядке дочка.
         И после этих слов  Катя проваливалась в сон. Снилась ей загадочная цыганка, с розой  в руках, снилось  какое-то необыкновенное огромное небо, наполненное гомоном  белых  чаек. Снились ей  красивые города с прекрасными светлыми зданиями, зеркальными морями и малахитовыми лесами.  Снились ей хрустальные поезда и корабли, и белоснежные самолёты, которые видела она на картинках. И такое благоухание исходило от этих снов! Словно само счастье прокрадывалось в детскую головку и шептало слова радости и покоя.
         Однажды утром она услышала как мама спрашивала у деда:
- Тятя, ты помнишь мы до войны пили  кофе, и оставалась гуща? Какого она была цвета?
         Катя выбежала на кухню и весело сказала:
- Коричневого, коричневого! Я пила у тёти Маши.
- Да, да девочка. Конечно коричневого. Всё так. Всё правильно.
- Что так? Что правильно мама? – спросила  Катя.
- Ничего, всё нормально,- ответила мать с улыбкой,- иди в школу. Иди милая.
         Мама "сгорела" за полгода. И спасти её не удалось. Катенька только думала:" Как же так? Она же врач? Почему не смогла  сама себя вылечить от страшной болезни?"  Но ответить на этот вопрос ей никто не мог.
         Катя и две маленькие сестрёнки  остались на руках дедушки. За
маму фронтовичку платили Кате пенсию. Четырнадцать рублей.
         К тёте Маше она заходила  всё реже и реже. Ей надо было  хлопотать по хозяйству и  ухаживать за сестрёнками. В год когда умерла мама, они пошли в школу.Когда Катеньке было очень  плохо, и всё валилось из рук, и усталость  слезами закрывала глаза, она вспоминала  беззаботную  Кармен на  картонной коробочке,  и опять грозила ей,говоря:-
- Погоди, погоди!Я ещё не выросла. Вот поднимем с дедушкой девочек, и тогда я удачно выйду замуж, и у меня всё будет как общепринято: пуфик и трельяж, и  твоё красивое лицо на пудре. И музыка будет звучать  в огромной комнате.А мы с сестрёнками  будем  танцевать и радоваться, и так же как ты мы будем красивы и беспечны!Погоди, погоди Кармен! Я тоже буду  счастлива.

         И вот Катеньке  исполнилось  шестнадцать лет, и дедушка сказал ей:
- Теперь и умирать можно, внученька. Мне уж давно пора. У тебя  есть паспорт,  за сестрёнками  ты присмотришь, я знаю. Поработай пока на почте рассыльной, там  шестьдесят рублей платят, ну а потом что-нибудь посерьёзнее найдёшь. Береги себя, и близняшек береги. Мужайся девочка. Такая уж тебе судьба досталась.
        И через три дня деда умер. Кате было больно так, что она даже плакать не могла.Суровые  и жёсткие дни её жизни набирали свои обороты. Ей некогда было думать о себе.Забота о близких занимала всё её существование. Она работала, учила сестрёнок, занималась хозяйством, но иногда когда нагружённая сумками, она проходила мимо витрины  парфюмерного магазина, на неё с лёгкой надменностью смотрела дерзкая цыганка.Катя пожимала плечами и проходила мимо. Ей не на что было покупать косметику. И некогда было пудриться.
       Но  однажды…
Катя , как всегда по пятницам, привела  девочек  на танцевальный кружок в Дом пионеров. И осталась  дожидаться их в раздевалке. В это время открылась дверь и в комнату ворвался дивный запах  радости, беспечности и свободы: и взметнулись в небо белоснежные лайнеры,зашептало у ног  перламутровое  море, застонали чайки и  разлилась по комнате  тихая мелодия  счастья! Катя зажмурила глаза.

- Простите,- услышала она приятный женский голос,- не скажите мне где найти руководителя танцевального кружка? Мы вот с дочкой пришли первый раз, и не знаем.
       Катя  открыла глаза и встав со стульчика,  позвала учителя танцев. Когда новенькую девочку увели в зал, она посмотрела на её маму. Как она была одета! Немыслимо прекрасные одежды, коих Катенька и не видела в магазине, просто завораживали, но главное было другое: аромат! Запах свежести и радости. Запах пудры «Кармен». Такой  чудный аромат  был у её тётеньки. Катя  не удержалась, и спросила:
- Простите от вас такой  дивный аромат. Это что? Пудра «Кармен»?
Молодая женщина  открыто улыбнулась и  сказала:
- А что разве  пудра  «Кармен» ещё есть в продаже?  Кажется мама моя пользовалась ей, но это было давно!Да вряд ли кто-нибудь пользуется  ею сейчас. Компактные пудры намного лучше. Стоят конечно приличных денег, но это оправдывается  качеством. А аромат от духов. Это «Клима».
       Катя немного смутилась, и опустив голову сказала:
     - А ну да. Конечно это «Клима».
       Возвращаясь с сестрёнками домой  после занятий, она раздумывала:
- Что это такое компактная пудра? И что такое  духи «Клима»? Надо бы хоть в магазин зайти спросить. Если бы жива была тётя Маша, она бы мне конечно объяснила, но её уже нет. И я никогда не узнаю этого, также как и не узнаю что такое багет цвета маренго, и никогда не увижу пальму в ресторане. В ресторан надо ходить с  парнем или с мужем. А где его взять? Девчонки через два года заканчивают школу и их надо готовить в институт. Ну а потом… может и замуж удачно выйду. И будет у меня всё как общчепринято.               
        Цыганке она уже не грозилась, а что ей грозиться, если ею уже и не пользуется никто.
      - Она ведь не компактная пудра,-  развеселилась в конце раздумий Екатерина,- вот и тебя отодвинули в сторону, Кармен. 
        Сестрёнок она выучила, и на втором курсе обе выскочили замуж, не то чтобы очень удачно, но сносно. И тут же нарожали  детей. У одной был мальчик,  у второй девочка. Учёбу они не бросили, и с ребятками сидела Катенька.
Вот так и  шагала её беспросветная, серая жизнь прислуги и сиделки. Жизнь в заботе о близких. Она помнила наказ  дедушки и честно выполняла его, она берегла и воспитывала младших сестрёнок, а теперь вот и их деток. Ни слова жалобы не слетало с её уст.
        Наступил очередной Новый год. Сестрёнки, забрав детишек, уехали к кому то за город. Катя осталась одна, и не знала  чем ей заняться. Впервые за много лет ей не надо было ничего делать. «И разве такое бывает, когда нечем заняться?- думала Катя, - как-то даже неуютно просто сидеть и ничего не делать» 

        За окном кружилась метель, лёгкие снежинки были похожи на белоснежную пудру, они осторожно подлетали к окну, и чуть постучав, падали на подоконник, или летели вниз. Деревья напоминали огромные хрустальные бокалы: они были прозрачны и светлы. Снег сиял как серебро и от него исходил загадочный свет.Светло было и на душе. Тихо и спокойно. Пробили куранты и наступил очередной год...

        Сны практически не беспокоили Катеньку. Она так  уставала с малышами, что засыпала без задних ног. Но сегодня, в ночь на Новый год ей приснился  сон.Будто находится Катя в каком–то невиданно прекрасном зале, с высокими потолками и золотыми  окнами. А по залу  медленно кружились красивые люди в белых одеждах, лица их были прекрасны! И вдруг  среди  танцующих мелькнуло  ярко-красное платье, как пятнышко....Оно становилось всё больше и больше, пока не превратилось в высокую красивую цыганку. Это была Кармен. Лёгкой походкой она направлялась к Кате, шурша длинными разноцветными юбками,  и алая роза алела в её чёрных волосах.

- Ну что же ты? Всё грозилась мне! Погоди, погоди Кармен, - дерзко  сказала  она Кате,- и что? Где трельяж? Где пуфик? Где радость? Где  твоё счастье?
       Екатерина пожала плечами:
- Ты же знаешь у меня сестрёнки, а теперь  детишки сестрёнок. У меня нет времени на себя. Нет времени на пуфики и багеты цвета маренго. И я до сих пор не знаю что это такое.
       Цыганка засмеялась:
- Багет это рама для картины, а цвет маренго это чёрный цвет с серым отливом.
- Всё так просто?
- Да всё очень просто. Люди сами придумывают себе сложности, чтобы казаться загадочными и значимыми. Но это всё пустое. Хочешь я тебе погадаю?

       Катя вытянула  вперёд правую руку:
- Хочу.
- Не надо мне твоей руки. Я и так всё вижу. Ты никогда не будешь счастлива в земном понимании счастья. Дни твои до глубокой старости будут заполнены заботой о близких. Ты поднимешь малышей, а потом будешь заниматься внуками своих сестрёнок. И у тебя никогда не будет мужа. Но это на глупой земле. Ты будешь счастлива в мире ином. В том мире, где земная радость подобна самой маленькой  песчинке относительно Радости Небесной. Ты познаешь такое счастье, которое и не снилось мудрецам! А теперь прощай. Мы с тобой больше никогда не увидимся.
      И она исчезла. Из закрытых глаз спящей Катеньки выкатились две  хрустальные слезинки. Лицо её было  радостным и торжественным, а уста улыбались навстречу какому-то невиданному и неземному счастью, которое напророчила ей Кармен.

2012 г.