...На крыльце института Сашка чуть было не врезался в идущих ему навстречу людей – таково было его состояние после посещения данного НИИ - бесконечно далёкого от «чародейства и волшебства», но выдержанного в лучших традициях переводящей бумагу конторы из «Служебного романа». Такое впечатление, что час назад, проходя в вестибюль института – он провалился лет на тридцать с гаком назад. И теперь, путешествуя по его этажам, ежесекундно рискует столкнуться с каким-нибудь заживо отпетым Бубликовым, сверяющей номера на бирках с ведомостями инвентаризационной комиссией и вымогающей гривенники общественницей Шурой, которую по сию пору так и «не могут задвинуть». Он зачем-то вытер ноги об остатки грязезащитного коврика на ступенях и неверными шагами направился к машине. Запустив мотор, он ещё раз глянул на облепленный строителями фасад института, и вновь ошалело покрутил головой, вспомнив, как его представители совершено блистательно «выступили» во время прошлогодней «землетрясительной» истории. Тогда ни с того, ни с сего в домах на окраине города вдруг начала ходить строем посуда в сервантах, раскачиваться люстры и плескаться вода в аквариумах. Славные наши вооруженные силы, чей полигон был поблизости, и где регулярно что-то бухало и взрывалось, ушли в глухую несознанку. И ученый мужи, отъевшиеся за годы стабильности и вновь блистающие благородной сединой, окладистыми бородами и очками в дорогих оправах, хорошо поставленными голосами научно обосновали возможность локального землетрясения в одной отдельно взятой части города. Процесс начал раскручиваться. Посыпались теории одна шальнее другой, загремело, заплясало, народ с нервишками послабее начал присматривать менее сейсмоактивные города, репортеры строчили интервью и репортажи… А, потом вояки, потупив взгляд, неохотно пробурчали, что «да»: все-таки ликвидировали на полигоне чего-то «просроченное» путем подрыва. Слишком «помногу» складывали в кучу – вот и ахало сильнее, чем ожидали. Сашка не знал точно – чем в этих стенах занимались во времена «проклятого режима», и не причислял себя к мракобесам но, выезжая со стоянки, задался резонным вопросом: «Нафига такая наука? На что налоги плотим?».
Возвращаясь, чуть было не помчался «по старому адресу» - контора неделю назад переехала на новое место. Ещё в черте города, но иногда казалось, что «в диком поле»: несколько пустырей поблизости, и - ни одного магазина. Зато их новый офис располагался на одной территории со складом. Вытекающие из этой близости «плюсы», вместе с возможностью добраться без пробок, и без проблем припарковаться, покрывали немногочисленные «минусы». Самым большим из которых было водоснабжение не из городской сети, а из какой-то скважины. Ну, а поскольку на данной территории лет шестьдесят располагалась нефтебаза, то текущей из кранов «водой», судя по запаху, можно было заправлять танки - настолько всё пропиталось пролитыми и вылитыми нефтепродуктами. Один шутник предложил воткнуть вышку и зарегистрировать как месторождение. Другие шутники предложили ему не высовываться, дабы не вызывать нездорового ажиотажа среди нефтяных воротил по обе стороны тюремной решетки. А, ещё, чего доброго, жадные до углеводородов заокеанские «освободители» забеспокоятся – эти не просто усядутся жирной жопой на скважину, но ещё и разбомбят всё вокруг, спасая демократию. Народ в конторе подобрался на редкость единодушный – любовь к олигархам измерялась степенью отделки эшафота, любовь к Штатам измерялась мегатоннами.
На крыльце родной конторы Сашка встретил Марину Николаевну – хозяйку небольшой компании, с которой они сотрудничали. Как и в прошлый свой визит (неделю назад), она была с тросточкой, но выглядела уже куда увереннее, и была в превосходном настроении – дела в её отсутствие, видимо шли неплохо, и фирма в упадок не пришла. Саша проводил Николаевну до машины, попутно поговорив о делах, погоде, и немного – о здоровье. С полгода назад она угодила в аварию. Страшную по своим последствиям, и глупую по сути: навстречу им, через две сплошные линии вылетел «мерседес» и протаранил их в лоб. Водитель и Мария Николаевна поломали руки-ноги-рёбра. Пассажир, сидевший сзади — погиб, никакие ремни не спасли. За рулём «мерина» сидела пьяная в жопу скотина, отделавшаяся переломом носа о подушку безопасности. Сидевший рядом пассажир вообще убежал с места происшествия. Выздоравливала Николаевна долго. Кости срослись, а вот шрамы остались. Погибшего - тоже не вернёшь. Устроившая всё это «скотина» получила за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений три года условно, потому, что оказалась непьющим работником милиции, да ещё при выполнении особо важного задания.
В воздухе офиса опять витала некая нервозность. Коллеги порадовали Александра известием о грядущем через четверть часа общем совещании с присутствием самого хозяина. Вообще-то это было делом уже привычным. Совещания, на которых «хоз», с присущим ему умением, быстренько расставлял присутствующую «мебель» по канонам «ветра и воды», чем и облегчал ей поиск благоприятных потоков «жизненной энергии» и их дальнейшее использование непременно во благо человека (хотя бы в течении пары последующих недель) были обычным делом.
Но сегодня хозяин, по словам тех, что уже успели подвернуться ему под руку, был особенно не в духе, но в ударе. И на совещании, судя по всему, собирался гнать всех на кракалыку не по разу, и, невзирая на возраст, пол, прошлые заслуги, и планы на будущее. Оставшееся до расправы время коллектив сосредотачивался и готовился к получению побоев, а потом собравшиеся тучи вместо страшной грозы с ураганом и градом разрешились тёплым, ласковым дождичком. Что именно послужило поводом к столь резкой перемене настроения, и кому ставить свечу «во здравие», за то, что никого и не убили как следует, осталось тайной за семью печатями. Вместо разноса все были внимательно выслушаны и получили обещания милостей, вольностей, премий. А обещания хозяина пустыми словами никогда не были. Слегка обалдев, все выкатились из кабинета.
Сам Саша ожидал заслуженного втыка за недавно упущенную приличную сделку. Хотя, насколько заслуженного? По цене гнуться там было уже некуда, а рассматривать что-то другое заказчик не хотел. Тем не менее – слегка удивился, когда вместо «постановки на вид» прозвучал комментарий: «Урок на будущее. А, против лома — нет приёма». И было выражено пожелание недопущения подобных афронтов впредь. Короче - «Шеф дает нам возможность реабилитироваться». Оставалось выбрать место для проведения «операции под кодовым названием «Дичь», и кандидата на главную роль.
В ожидании озарения Саша, как обычно, вышел на улицу. Реки здесь поблизости не было, а «пожарный водоём» в виде унылого пруда – внезапным озарениям не способствовал. Устроившись на лавочке, Саша понаблюдал за ястребом, взявшимся гонять ворону – «воздушный бой» проходил прямо над территорией базы. Вскоре, однако, их бесконечное кувыркание прискучило, и Саша поднялся назад. Немного ожившие друзья-товарищи похохатывая и гримасничая дочитывали распечатанные на принтере листы. Закончив, бросили ему на стол с пожеланием ознакомиться. Саша глянул: перевод газетной статьи. Телефоны не надрывались, дела не горели и начальники не рыкали над ухом – Саша взял листы и начал читать. Поначалу подумал, что корреспондент «старушки Дейли» просто стебается, но быстро понял, что написано всерьёз. Ухватившись за серьёзную проблему – состояние дел в родной нашей Непобедимой и Легендарной, и посетив какие-то учения, автор выдал просто «нечто». С эмоциями и комментариями. Вот уж действительно - «иногда лучше жевать, чем говорить». Или как чукча: «что вижу - то пою». И - факты, только факты. А так... Доставлять начало сразу. Со слов «жуткий мороз - минус восемь по Цельсию». Дальше - больше, и пошло, поехало. Следующим пунктом был отмечен «разительный контраст между дорогой, сшитой по мерке боевой формой шведов и грубым холщовым хаки русских». Понятно. Не от «кутюр» стало быть. Затем пришёл черед отстрелянных в ходе учений старых патронов. «Гильзы... на всех них стоят две советские звезды и цифры '71' - значит, их сделали еще в 1971 году». Позвольте, а какие же ещё патроны отстреливать на учениях. Это хорошие патроны, лежавшие на хорошем складе. К тому же, их сделали много. Очень, очень много. Скажи «спасибо», что «обошлось». И стреляют ими «сейчас» по мишеням, а не «тогда» по вам. Сашка задумчиво почесал затылок - патроны 71-го года... На учениях стреляли из АКМ, или этот перец швырялся в "пулеметных" гильзах?
Так... идём в столовую. Её «обогревает печка на дровах, конструкция которой тоже не менялась со сталинских времен». Вот укурок! Что радикально можно изменить в конструкции печки-жопогрейки на дровах? И чем ещё топить, если кругом полно дров «по за-даром»? Не вызвал положительных эмоций автора и завтрак из «сладкого до отвращения черного чая и сухарей из серого хлеба, на которых кусками лежало salo с солью. Такую соль лучше было бы использовать для посыпки дорог». Соль крупновата... Так не солится сало мелкой. Только крупной. И огурцы с капустой, которыми мы так любим закусывать vodka из гранёных стаканов - тоже. Зайди на любую кухню, где готовят, а не разогревают - мелкой вообще не солят, а только на столе досаливают. С крупной проще: меньше шансов промахнуться и огрести за «пересол». И по поводу сала хабалить вообще не стоит. Оно дёшево и сердито, если, конечно это не мерзкая на вид и вкус «выварка». А ещё на морозе, да с утра организму нужны калории. Много калорий. А оно калорийное до дури. И чаёк сахаром «до отвращения» наверняка ширяют с той же целью, а не по доброте душевной. Кстати, в вермахте, который и вас на пинках до Дюнкерка вынес, и от которого вы до сих пор кипяточком писаете, тоже солдатушкам по утрам «шмальцброт» скармливали. Тоже сало на хлебе, только перетопленное.
Дочитав до строк, в которых англичанин обгадил эпичный РПГ-7, обозвав его древней трубой «из дешевой стали и бакелита», с несерьёзным калибром в сорок миллиметров, и малой дальностью стрельбы, вследствие чего стрелку надо подкрадываться к танку - Саша отложил распечатку. Идиот в квадрате. Сорок миллиметров - это у него сама «труба», а стреляет он «надкалиберной» балдой, диаметр которой может быть все сто пять. Почувствуйте разницу. Кто-нибудь пробовал сосчитать, сколько дорогой и серьёзно исполненной бронетехники было из этой дешёвой «шайтан - трубы» разбито и порушено. И не сосчитаешь! Из неё по сей день, по всей планете успешно бьют и «семьдесятдвойки», и «абрамсы», и всё остальное, что стоит и движется. Включая вертолёты. И подкрадываться к танку придётся с любым ручным гранатомётом. Поскольку попасть из «ручника» надо в уязвимое местечко, а тупо колотить танк по лбу с километра в чистом поле бесполезно: там броня от полуметра толщиной и причандалов всяких навешено. Можно заниматься этим до бесконечности. Или, пока ему не надоест, и он сам не приползёт из тебя героя делать. Что называется: «учи матчасть».
Немного придя в себя, Сашка снова взялся за листки, чтобы посмотреть, чем дело кончилось. Кончилось оно тем, что слово было дано известнейшему «аналитику» отечественного разлива, появление которого сопровождалось громом аплодисментов. Кричали барышни «ура», и в воздух чепчики бросали! Маэстро, урежьте марш! Ещё бы - доктор. Великий аналитик и предсказатель. Как сказал Задорнов - юморист (ещё был министр финансов Задорнов и кто из них больше нахохмил, по сию пору не понятно): «...из ста случаев Мойша угадывает примерно пятьдесят! Но ему этого хватает, чтобы больше не перелицовывать брюки». Куда же без него...
А, единственно усмотренные в глубоко аналитической статье положительные эмоции автора вызвали увиденные им уже на военной выставке в просвещённой Европе «юные блондинки в камуфляжных шортиках и футболках». За что людям деньги платят? Аналитики... газетчики... акробаты фарса, гиены пера и шакалы ротационных машин. М-да... «Кто уходит в газетную работу? Увы, это горько, но это так: отбросы интеллигенции, люди, которым больше деваться некуда...» Интересно – Чехов и Марк Твен были знакомы? «Кто пишет театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и недоучившиеся аптекари, которые смыслят в актерской игре ровно столько же, сколько я в сельском хозяйстве. Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане. Кто пишет о битвах с индейцами? Господа, не способные отличить вигвам от вампума... Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу... Вы мне что-то толкуете о газетном деле? Мне оно известно от Альфы до Омахи, и я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья». Сто с лишним лет прошло - ничего не меняется в подлунном мире. Стабильность, однако...
Мысленно плюнув, Саша отбросил распечатку уже окончательно. Достал блокнот, чтобы пролистать его на предмет «заначек». Кандидат на главную роль в предстоящей операции подобрался быстро – «родной» завод порывался осчастливить его очередным заказом. После двухминутных переговоров факс выплюнул заявку, и Саша начал изучать содержимое склада. Заказ был немаленьким - поэтапно реконструировалась заводская «высотка», и пришёл черёд очередного «кусочка» - ещё несколько этажей. Ремонт зданий заводоуправления шёл с размахом и ударными темпами. Хотя сам завод медленно, но верно загибался. Продолжалось дробление недавно единого организма на тянущие в разные стороны и гнущие друг перед другом пальцы дивизионы и департаменты. Долги предприятия росли. Объёмы производства падали «стремительным домкратом». Народ гнали за проходные любыми способами.
Закончить не успел – телефон тренькнул внутренним звонком. Замгенерального поинтересовался, чем его сотрудник изволит заниматься после помилования. Узнав, что Саша комплектует приличную заявку, да ещё с одного из недавно градообразующих предприятий, он в очередной раз сказал: «О!» И велел зайти к нему. Юрьевич, как и в старом офисе, сидел в одном кабинете с Хозяином, по совместительству – Генеральным Директором. Генеральный Хозяин был погружён в компьютер. Сказать по выражению лица, чем он занимается было невозможно. Оно было одинаковым и во время чтения серьёзных документов, и во время блуждания по сайтам восточных философий и сакральных знаний, и во время прохождения очередной миссии «Бури в пустыни». Саша примостился перед столом Леонида Юрьевича. Тот уже глянул, что именно Саша собирается отгружать и прокомментировал: «Не то. Совсем не то, и не в том количестве! Понимаю, что они уже брали это много и неоднократно. Но! Придётся тебе ехать и пересогласовать, сам знаешь на что!» На что именно, нужно «пересогласовать», а проще сказать «развести» Саша уже понял. В погоне за бонусом от производителя за выбранные объёмы, с которого им обычно «капало», менеджеры-снабженцы решили облапошить весь мир, но облапошили пока лишь самих себя. Разрекламированные заводом новинки оказались изрядным фуфлом и «подвисли» на складе. Вместо бонуса манагеры уже получили по башке ещё с неделю назад и лишились изрядной части заработанной, «кровной» премии. Саша вяло возразил, что мол, может не стоит рисковать. Операция, хоть и была условно обозначена как «Дичь», но, всё же... Люди привыкли к «надёжно и дёшево», могут и не согласиться.
- Александр, ну не мне тебя учить. Объяснишь людям, что новая продукция в ещё большей степени отвечает запросам потребителей, Наконец, она просто новая.
- Угу... К тому же этого дерьма у нас на складе...
Хозяин заржал, не отрываясь от экрана, настроение у него было, совсем уж, благостное:
- Снабженцев тебе, стало быть, нисколечко не жалко?
- Не-а! Не дети, в конце-концов. К тому же, их, по-моему, уже взгрели.
Хозяин с удовольствием потянулся:
- «Греть» я их буду, пока это барахло со склада не уйдёт.
- Так и пусть оно там лежит. Деньги-то капают.
Директора рассмеялись уже вместе.
- Аполитично рассуждаешь! Нет в тебе корпоративного духа. Этакой готовности с песней пострадать за чужую жадность и глупость, - Юрьевич протёр очки и водрузил их на кончик носа, так, чтобы смотреть поверх стёкол. - Ладно, Александр. Всё уже решено. От этой дряни будем избавляться с помощью завода. Жадности и глупости там хоть отбавляй, а клин клином вышибают. Так, что – вперед и с песней. Кстати, Романенко со «СпецСтроя» хорошо знаешь? Созвонись с ним, он с тобой поедет. Заводские строители приказали долго жить, теперь завод ищет подрядчиков на стороне. Я с Петром Сергеевичем говорил, он берётся наши проблемы смонтировать. Классный специалист, но аферюга…
Петра Сергеевича Романенко Саша знал хорошо – часто «заряжал» его объекты. Тот был лёгок на подъём и уже через час с копейками они парковались на полупустой стоянке перед заводской проходной. «Менеджмент» свои авто ставил свои авто на внушительной «сословной» стоянке перед заводоуправлением. Здесь уже было тесно. Представителей отечественного автопрома, в верности которому здесь тоже клялись, разрывая рубахи на груди («крест на пузе, век «вольво» не видать») здесь что-то не наблюдалось. А если бы стоимость запаркованных на охраняемой стоянке «топ-менеджмента» «роверов», «БМВ» и «круизёров» грамотно инвестировать в какой-нибудь колхоз, лет через пять там бы выращивали ананасы. Ну, просто так, чтобы в город за ними не мотаться...
В ожидании аудиенции Саша слонялся по коридору, и остолбенел от неожиданности, когда открылась дверь лифта и оттуда выпорхнула Маришка — та самая, с которой он когда-то работал в одном бюро. Узнались, поболтали. Маришка поделилась новостями, многие из которых были уже известны. «Законсервировали» третий литейный цех. На очереди один из механических – «Боливар не выдержит двоих», хотя ещё недавно «держал» с запасом. Начали разбирать железнодорожные пути ко второму прессовому, который уже с полгода стоит заброшенны… законсервированным. Аркадий Петрович наконец-то стал начальником бюро. Маришка к тому времени была «брошена в прорыв» и занималась внедрением на производстве кайзен-стратегии. И угодила под сокращение, когда стало ясно, что затея благополучно рухнула. Результат, впрочем, был немного предсказуем с самого начала - «кайзен» успешно срабатывает в сплоченных коллективах, и, будучи «насаждаем» самим главой предприятия, который знает его досконально, потому, что если и не присутствовал при его основании, то прошёл путь на вершину с самых низов. А, когда «систему» начинают разрабатывать и вреднять…вдернять… тьфу…внедрить твою! О! Внедрять… приглашённые со стороны люди, да ещё под пришедшую со стороны команду, которая хоть и гнёт пальцы, но на деле плохо представляет, чем именно она руководит... Опять получаются «французские трусики - да на русские ягодицы».
Теперь Маришка работала в устроенной при заводе «Клиринговой компании «Золушка». Сашка покрутил головой: «Почему «Золушка»? И, что ты раньше сидела на заводе, разбираясь в клиринговых услугах?» Маришка, иронично улыбаясь, объяснила ему, что её обязанности состоят в организации нелёгкого труда заводских уборщиц, потому как, «Золушка» занимается уборкой помещений. А, к возне с ценными бумагами и связанными с ними зачётами-расчётами никакого отношения не имеет. Сашка посмотрел на неё большими глазами. Маришка виновато развела руками и вручила ему визитку. Действительно - «клиринговая»*...
Впрочем, по мнению Маришки, период расцвета развала предприятия, с созданием «клиринговых компаний», «департаментов по мониторингу качества менеджмента в сфере оказываемых услуг» и прочих весёлых (для смотрящих на это с улицы) сумасшествий, уже закончился. Нагрянувшие со стороны директора блеснули во всей красе своей фееричной тупостью и жадностью, и уступили место всплывшим непонятно откуда сереньким личностям, которые с какой-то местечковой хитрожопостью потихоньку доламывали, допиливали, доворовывали. Александра окликнул Романенко - их «просили». Попрощались...
Проблему Саша решил быстро – на предмет «неликвидов» склад пустел на три четверти. Романенко тоже уболтал контрагента на удивление споро, придавив конкурентов ценами, сроками и гарантиями. Причём, не кривя душой. Они уже уходили, когда принимавший их в персональном кабинете начальник попросил Романенко задержаться. Саша вышел из кабинета, и примостился на свободном стуле, оглядывая в ожидании строителя хорошо знакомые стены. Он часто тут бывал, когда работал. Стены тогда были вымазаны масляной краской, и сидели здесь конструктора, проектировавшие оснастку. «Съевшие собак» и «закусившие крокодилами» за годы работы седые авторитеты, уверенные в своих способностях спецы средних лет, клыкастые молодые таланты. Бездельники, верхогляды и тупицы всех возрастов тоже присутствовали – чего уж греха таить. Куда без них? Теперь здесь были совершенно другие люди. Занимались они явно не оснасткой. А вид металлорежущего или литейного оборудования, привёл бы их в немалое замешательство. В огромном помещении было относительно тихо и как-то уныло. Никто ни с кем не спорил, не хватался за голову, не бросал в сердцах карандаши на стол, не убегал на лестницу, чтобы нервно затянуться. Шутки-шутками, но Алексей, чьи строители делали здесь спортзал, слышал разговор пары варягов - иностранных специалистов, приглашённых под какой-то очередной сверхпроект. Лёхиных познаний в английском хватило, чтобы уловить смысл разговора. Один, ошивавшийся здесь давненько, делился впечатлениями с тем, что приехал вот только-что. Между делом брякнул, что, будучи в Китае, всякий раз, когда уходил с рабочего места, убирал всю документацию в сейф, и всё вырубал, опасаясь, что косоглазые передерут содержимое в его отсутствие. А здесь он и комп не выключает, и вообще не парится, потому, что бояться нечего. Вернее - некого: те люди, что тут сидят, и сюда заходят, в этих делах всё-равно ничегошеньки не понимают. Так-то вот... Обидно, да?
Бездельничающий Саша лениво обозревал сегодняшний цвет завода. «Цвет» был молод, а местами, откровенно соплив. Парни были одеты в однообразные рубашки-галстуки. Девчонки в выборе одежды были вольнее. Пожалуй, даже слишком — мелькнуло несколько пирсингованых пупков. Вдобавок они нещадно и неумело изводили дорогую косметику. Все были страшно серьёзны и «с видом задумчивой гири» смотрели в экраны мониторов, на которых застыли какие-то графики и таблицы. Иногда звонили – помимо телефонов обычных на столах лежали по паре сотовых. Звонки по телефонам обычным были коротки и сопровождались черканием бумаги. Звонки по телефонам сотовым были бесконечны и сопровождались откидыванием на спинку стула и забрасыванием ноги на ногу. Постоянно хлопала входная дверь - народ бегал курить на площадку, где уже можно было подвесить пару топоров. У многих молодых парней уже свешивались пивные животики. Культ здоровья здесь явно не прививался. Хотя даже спортзал специально сделали в пристрое, где раньше был архив и ещё что-то. Тот самый, что Алексей и делал — деньги завод вбухал немалые. Зал, правда, получился какой-то обкорнанный. Потому, что раздевалки вышли просто огромными: помимо обычного деления на «М» и «Ж» здесь тоже добавилось разделение «сословное». Видимо топ-манагеры не считали возможным оголяться в раздевалках в компании манагеров обычных и других простых смертных. Впрочем, зал просто пустовал большую часть времени.
За ближайшим столом сидела девушка, уже довольно долго говорившая по телефону. Сидевшие за соседними словами, по её зову повернулись к ней и внимательно вслушивались, иногда кивая в знак согласия. Саша невольно тоже «согрел уши». Разговор шёл о том, что жизнь кого-то начала «жестоко бить». Долгий чёс сопровождался наигранными вздохами, охами и ахами. Под конец, правда, произошло отклонение от главной темы, чтобы выяснить может ли бортовой компьютер помочь при парковке задним ходом, но потом разговор снова вернулся в первоначальную колею и картинно завершен словами: «Своих не бросаем! Так ведь!?» Все слушавшие с готовностью кивнули головами и вернулись к своим занятиям. Девушка захлопнула телефон-раскладушку и, достав зеркальце, с серьёзным видом поправила что-то на лице. Сашка понимал, что самого его жизнь пока (тьфу-тьфу-тьфу) не «била», а только аккуратненько стукала граблями по лбу. В воспитательных целях, или для лучшего усвоения «пройденного материала». Но то, как жизнь «бьёт», а то и откровенно ломает хребтом через коленку (не важно — по заслугам, или просто «испытывая») видел, и не раз. Так о таких вещах близкие люди не говорят. И, судя по тому, как пафосно-наигранно сейчас это говорилось и воспринималось окружающими, здесь жизнь и по попе никого не хлопала. Или «близость» имела другую цену.
А, на счёт «не бросаем»… кто вас знает. Получив в руки достаточно власти и возможностей вы, действительно, друг за дружку жопы рвёте. Чужие, как правило. Ещё не сел ни один мент, накосячивший по-пьяни за рулем. Ни один обладатель траханой мигалки на шикарной тачке (за чей счет, кстати, «банкет», позвольте спросить), угробивший человека, объезжая пробку по «встречке». Ни один министерский сын и ни одна чиновняя дочь, поубивавшие людей на тротуарах и остановках своими машинами. Ни один их «папА», приловленный на откатах и распилах. Насрать на показания свидетелей, записи камер слежения (за кем «слежения», позвольте спросить) и здравый смысл. Не сдаем «своих» - и всё тут! Ворон ворону, одним словом…
Освободился Романенко. Уходя, Саша ещё раз глянул на людей, сидевших за столами. Все были погружены в работу и страшно серьёзны. Он вспомнил «того самого Мюнхаузена» и чуть не расхохотался: «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Все глупости на земле совершались именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь..." Не поймут... Скажут, что с ума сошёл.
Они спустились вниз, вышли за турникеты. На стоянке Романенко закурил. Махнул сигаретой в сторону высотки:
- Ну, и как вам это всё?
- Вообще, грустно. Не доставляет радости и сам факт, что великие управленцы и манагеры, и сам «эффективный собственник» просто-напросто уныло обделались...
- Нет, вот тут ты не прав, - рассмеялся Романенко: - Обделалась «вывеска». Ну, ещё, может, и собственник. А целью манагеров с управленцами было не сколько поднятие этой самой «вывески» на новые высоты, сколько извлечение из неё собственной выгоды. «Профита», так сказать. И далеко не «скромного». И здесь они все на высоте!
Он изящным жестом указал на заполненную машинами стоянку. Затянулся:
- А радости нам с тобой, действительно — никакой. Хотя бы потому, сколько работяг уже выброшено на улицу, сколько будет выброшено ещё, сколько в результате молодых и здоровых парней не сможет заработать себе на жизнь, и как после этого попрёт вверх кривая роста уличной преступности в прилегающих районах. Приоткрою тебе «секрет - на весь свет»: в беседе с глазу на глаз мне задавали вопросы о возможности небольших перепланировок в этом замечательном здании. То есть, в обозримом будущем оно будет попилено и сдано в аренду по частям. Так, что над этой кодлой топоришко тоже занесён, только не обольщайся - оно не тонет. Ты ещё неоднократно будешь их встречать в структурах коммерческих, некоммерческих и откровенно-государственных.
Саша прыснул со смеху: оспорить было невозможно. Чего уж там завод - огромную страну в унитаз спустили, остатки отдали на разграбление, чуть гражданскую войну не учинили, и — ничего. Завидки берут: как всё с рук сходит. Вся публичная карьера — сплошные косяки и ляпы, граничащие с нехорошим умыслом, и эпичнейший звиздец в финале. А в итоге - ну, неплохо всё для них закончилось. Из президентов государства - в президенты фонда имени себя любимого. Из вице-президентов, после попытки мятежа - хоть на время, но в губернаторы, проездом через «Матросскую тишину». Из министров и зампредов правительства - в кресло председателя РАО ЕЭС. Беднее от этого не стал, можно даже что-то срыгнуть на нужды демократии. А над анекдотами типа: «на участников неудачного покушения на Анатолия Чубайса заведено уголовное дело по статье «халатность и невнимательность», можно посмеяться вместе со всеми: стыд глаза не выест. Есть, конечно, и выпавшие из обоймы люди. Но, это, скорее исключение. Да, и слишком уж «не по Сеньке шапку» натягивали. Ну, куда Гайдара-внука понесло? Славы захотелось? И что получил? Что-то, конечно получил, но стоило ради этого, поиметь такую народную любовь, что если казнь на площади - то с дракой за топор? Ну, до этого-то не дошло. Хотя и при либеральных царях-батюшках за такое «итого» могли и голову оттяпать. А во времена суровых, но «эффективных менеджеров» за, куда меньшее не то, что чад и домочадцев, а тараканов из апартаментов, наверное, за Полярный круг загоняли.
Петр Сергеевич его мысли, видимо уловил, потому, что щелчком спровадил окурок в урну, и глянул на Сашу с хитрым прищуром:
- Поменялся бы с теми, кто тут сидит?
- Честно? Нет!
- Это правильно: каждому — своё. Попытки пафосно превозмочь эту аксиому в подавляющем большинстве случаев приводят в большую, некрасивую попу, и сопровождаются смехом окружающих… Не впишешься ты в эту компашку – слишком две большие разницы. Вы умели «работать» и нести ответственность, а эти – в лучшем случае «зарабатывать», ни за что не отвечая. – Романенко критически оглядел «высотку» снизу доверху, и одобрительно хлопнул Сашку по крепкому плечу: - Берегите себя Шура. Сколько не оттягивай конец, но этот карточный домик неизбежно рухнет, и Родина ещё вспомнит о вас, когда в очередной раз понадобятся люди, способные разгрести обломки. И главное - вычистить ту кучу дерьма, что была заложена в основе нашего «сегодня». Так, что… умеренность во всём, спортзал, трезвость, сборка-разборка и всё-такое…
Остаток дня прошёл в хлопотах, именуемых обычно «пустыми». Перед тем, как поставить машину «в стойло», он созвонился с женой, получил список необходимых покупок, и решил затариться в торговом центре по пути. На полупустой стоянке наискось стояла огромная, бежевато-серебристая «тиана». Новенькая, блестящая, намытая и «напомаженная». Возле неё отирались два парня лет двадцати - двадцатипяти. Один, одетый хоть и в дорогие тряпки, но весь какой-то неухоженный, долго рассматривал второго (видимо, хозяина машины), и сказал, одновременно с уважением, и лёгким укором:
- Ты, прямо как мажор, какой-то…
Второй, в бежевых брюках в «масть» машине, бежевой же ветровке и солнцезащитных очках (несмотря на осень и сгущающиеся сумерки) громко ответил, картинно облокотившись на крыло машины и поигрывая ключом:
- Пускай! Пусть завидуют! Пусть посмотрят на крутого фраера!
Сашка поперхнулся, и чуть не растянулся на ступеньках: это же надо, как смешалось всё в «доме Облонских». Хоть и смысл столь часто мелькавшего слова «фраер» за годы употребления вывернулся с точностью до «наоборот». До сего вечера он слышал только о «честных фраерах», и «толстых», на худой конец. Уж неизвестно, как ты насчёт «крутого»? Но, насчёт «фраера»… Это, ты, парень, в точку. Кто бы сомневался. Никакой «тианой» не покроешь. Тебя бы на экскурсию в начало двадцатого века, и чтобы ты на Молдаванке или Хитровке дружески хлопнул кого-нибудь по плечу и возвеличил «фраером»…Хоть каким… Бу-го-га…
* - Услуги по уборке, вообще-то, «клининговые». А «клиринговые услуги» - это уже деятельность по определению взаимных обязательств (сбор, сверка, корректировка информации по сделкам с ценными бумагами и подготовка бухгалтерских документов по ним) и их зачету по поставкам ценных бумаг, и расчетам по ним. Непринуждённость, с которой занимающие достаточно высокие посты люди часто путают эти «две большие разницы» - как бы «символизирует»...