Детективная газета, № 5 (17), 1996 г.
«Бомба» для Вадика
Валерий ТАРАСОВ
По данным МВД Республики Беларусь, в прошлом году в стране на 100 тысяч жителей приходилось 407 заключенных.
Для сравнения: на Украине эта цифра составляла 292, в Эстонии – 285, в Молдове – 272, в Венгрии – 126, в Германии – 73 человека.
-- Значит, так, — философски изрек Сахута, зажевывая ломтиком горбуши очередную рюмашку. — Решили- постановили: Вадика надо брать. Думаем, как...
Сплошь мужская компания, жидко разбавленная вполне уже 'угоревшей' проституткой Катькой, часов пять пропьянствовала в 'Каменном цветке' и ничего путем не придумала. Там же дом — крепость! Что говорит само за себя. Двухэтажный Вадиков коттедж — как показатель его 'крутизны'. К тому же вознесся он не где-нибудь за тридцать верст по ходу электрички, а в Сельхозпоселке, в девственной зоне чудом уцелевшего до сих пор по соседству с Зеленым Лугом частного сектора. Козе понятно, 'бабки' у него были бешеные. Но доподлинно известно было и другое: 'на хату' к нему имели доступ только свои люди. Ей-Богу, хоть ты штурмом бери — с обрезом и нунчаками.
'Великий стратег' Сергей Сахута, представитель кооперативной 'черни', то бишь тех, кто работает на хозяина и получает по сравнению с ним шиш да кумыш, наверно, взвыл бы от обиды, знай он, как развиваются в эти минуты события у него дома. А развивались они так. Мать Сергея случайно заглянула за телевизор, вытащила оттуда сумку, а из сумки — черные чулки- маски и обрез. Не мудрствуя, засунула обрубок некогда ружья 16-го калибра в духовку газовой плиты и стала поджидать сына, чтобы женского любопытства ради поинтересоваться назначением столь странных вещиц.
История появления обреза заслуживает отдельного внимания. 'Авторы' ее — двое из восседавших за столом в 'Каменном цветке' — Павел Калиниченко и Михаил Киселев, обанкротившиеся мелкие бизнесмены из Мариуполя, нагрянувшие в Минск с надеждой поправить свои финансовые дела посредством взломов и грабежей, -- помнят тот поздний вечер в мельчайших деталях.
-- ...Ну и лунища! — прошипел Калиниченко, завязывая веревку за перемычку оградительного барьера. — Так и пялится, так и освещает.
-- Кончай трепаться, — зло оборвал Киселев. — Страхуй, лунатик, я альпинизируюсь вниз.
Приземлившись с крыши на балкон, Калиниченко прислушался. Как и следовало ожидать, в квартире стояла тишина. Никого. Он смело шагнул на мягкий ворс ковра, пробрался в прихожую, отпер изнутри входную дверь, за которой уже стоял спустившийся через чердачный люк Киселев. Пошарив по укромным местам в поисках денег, начали набивать карманы золотом, среди которого прокидывались и старой чеканки червонцы, а сумки — кожаными куртками, шубами да содержимым до отказа набитого бара.
'Наводчик', праздношатающийся житель столицы, 20-летний Эрик Калинин, участников операции 'Крыша' ожидал на железнодорожном вокзале под часами возле подземного перехода.
-- Ну? — нетерпеливо осведомился он, когда груженные, словно ишаки, Калиниченко и Киселев увлекли его вниз по ступенькам.
-- Гну! Там не то что зеленых, 'зайцев' ваших не ночевало. Пришлось барахлом отовариться. Дерьмо ты, а не наводчик.
Взбесившийся Эрик, пообещав 'разборку', плюнул им под ноги и уда-лился. Мариупольцы же поспешили на вильнюсский 'дизель', ходивший тем летом сквозь 'прозрачную' границу.
Товар удачно сплавили на рынке в Вентспилсе. Скупщик, определив наметанным глазом, птицы какого полета сюда залетели, предложил Мише и Паше двустволку и пачку патронов. За ближайшим углом в темпе отпилили ножовкой ствол и приклад и, вооруженные 'до зубов', в обход таможенных кордонов, вернулись в Минск. Энной суммой баксов заткнули глотку психованному Эрику, и тот, размякши, побожился сделать еще пару 'жирных' наводок.
Однако скоро стало ясно, что без дополнительных информаторов успех вряд ли гарантирован. Так в настраивающейся на 'большие дела' гопе появился еще один добрый молодец без определенных занятий — Николай Гайко, который сразу выложил телефон некоего Никиты. С адресом Никиты за шоколадку помогла знакомая дама с телефонной станции. Собираясь в 'гости' к 'лоху', впервые экипировались по полной форме: чулки, нож, обрез. Операция сорвалась по банальной причине — хозяин не открыл дверь.
С этого треклятого Никиты началась черная полоса неудач: то пьяный голос из прихожей просто пошлет их подальше, то в квартире окажутся не совсем пьяные гости... Короче, Гайко пришлось 'уволить', как не оправдавшего доверие. В приунывшую было банду свежей струей влился Сергей Сахута, нетерпеливый, энергичный юнец, заразивший всех идеей 'поставить' особняк в Сельхозпоселке.
-- Елки-палки! — Сахута аж подавился куском лангета, настолько поразило его внезапное озарение. — Надо подложить бомбу!
Гопа притихла, соображая. Спору нет, выпито немало, но не столько же, чтобы нести такую ахинею.
-- Катька, ты хочешь стать бомбой? -- привстал новоявленный командор, гордый своим открытием.
-- Угу, — промычала та, опрокидывая на голые колени фужер с красным шампанским.
Все заржали. Когда Сахута, прожевав лангет, изложил план 'взрыва', ржать перестали. Все выглядело так. Катька 'подъезжает' к 'новому белорусу' Вадику в ресторане, он, слегка помешанный на бабах и потому не очень разборчивый, вероятнее всего, потянет ее домой, хлопнет приличную дозу подмешанного Катькой в водку клофелина и захрапит до утра. При таком раскладе не то что обрез, рогатка не понадобится.
...Сергей Сахута с гостем — Мишей Киселевым — появился дома далеко за полночь. На тяжелые, как камни, вопросы по поводу оружия маман получила невразумительное объяснение типа того, что обрез будет выполнять в его комнате роль этакого музейного экспоната на фоне ковра. Понятное дело, мать на сына доносить не станет. А знала бы, чем кончится... Короче, обрез остался в плите, а Сергей, в знак компенсации за 'утерю оружия' вызвался принять в 'операции' самое деятельное участие, обеспечив ее 'материальную часть' ножом и газовым баллончиком плюс нунчаками, которыми владел в совершенстве.
... — Слушай, старик, подкинь в Сельхозпоселок. И подождешь, ладно? Рассчитаемся по тройному тарифу.
В Мелиоративном переулке, напротив освещенного двухэтажного коттеджа, такси остановилось. Калиниченко, Киселев, Сахута и Калинин сидели молча, курили. В третьем часу ночи на втором этаже дважды моргнул свет, что означало: 'клиент созрел'. Когда пробрались в дом, стало ясно, что 'созрела' и секс-бомба.
-- Дуй на улицу, в тачку. Там водила и Эрик на шухере.
Катька на негнущихся, как ходули, ногах, сковыляла с крыльца, присунулась к притушившей огни 'Волге', простодушно уведомила:
-- Сейчас ограбят и поедем...
Между тем, в коттедже события разворачивались несколько не так, как мыслил себе это Сахута. В доме, кроме Вадика, оказался еще один наклофелиненный или, возможно, просто пьяный парень.
-- Кисель, действуй! — Сахута бросил Киселеву нунчаки.
Тот понял приятеля с полуслова. Растолкал незнакомца, чтобы тот не закричал со сна, и тотчас накинул на шею удавку. Сжал так, что у парня вмиг хрустнули позвонки.
-- Покойник, — убедил сам себя и поднялся за остальными наверх, на мансарду, где ночевал хозяин. Вдогонку снизу раздался жуткий, полузадушенный храп.
-- Мудак! пролетая мимо Киселева, злобно рявкнул Сахута.
Он скатился по лестнице, подошел к лежащему на тахте парню. Выпученные глаза его казалось вот-вот выскочат из орбит. Он хватал посиневшими губами воздух и никак не мог вдохнуть.
-- Мучаешься, приятель? Придется тебе помочь. — Сахута схватил парня за волосы, до упора запрокинул голову назад и, полоснув ножом по горлу, резко отскочил в сторону. И вовремя -- кровь хлестнула фонтаном.
...Вадик по диагонали растянулся на широком диване.
-- На, нюхай, падла! Лучше спать будешь, — с издевкой сказал Калиниченко и направил в лицо хозяина тугую струю газа. Эффект оказался обратным.
Вадик вскочил и сразу полез в драку. Увы, силы были неравны. Через минуту, туго связанный, он валялся на полу.
-- Мужик, ты ведь должен понять, что мы уйдем отсюда, даже если ты не отдашь баксы. Но в таком случае тебя отсюда вынесут — с музыкой. А перед тем ты навалишь целые штаны удовольствия от того, что мы с тобой сделаем. Где баксы?
-- Нету...
Они вставили ему в рот кляп и для начала, пока не затрещали ребра, пинали ногами. Потом в ход в качестве удавки пошло полотенце.
-- Легкой смерти хочешь? Хрен ты ее получишь!
Вадика с заломленными назад руками бросили на живот и, исполосовав ножом спину, начали лоскутьями рвать кожу.
Добрый час экзекуции не принес 'экспроприаторам' ни цента. Вадик терял сознание, приходил в него и — обреченно молчал. Киселев, матюкаясь, начал остервенело закручивать полотенце...
В доме шел великий шмон. С мансарды, через забор, прямо к такси один за другим полетели битком набитые баулы. Кто-то рванул с шеи замученного коммерсанта золотую цепочку с крестиком.
Из гаража выехала главная добыча -- 'жигуль'. Но через полтораста метров машина задергалась и остановилась — кончился бензин. Гопкомпания в полном составе перебралась в перегруженное такси. Чтобы через два с половиной месяца вернуться сюда для... следственного эксперимента. Не было среди них только одного — таксиста. Следствие так и не напало на след этого человека, роль которого в кровавой истории на Сельхозпоселке однозначна — соучастие. Бог ему судья. У остальных же судьи были конкретные, как конкретные теперь у них и сроки: все, кроме 'шухерного' Эрика, получили по 15 лет.
Г. Минск