Порог храма Ира переступала с робостью. Поправляла непривычную косынку, боролась с ощущением, что каждая из здешних бабок осуждающе смотрит на нее, незваную молодуху.
Купив три свечки, Ира принялась осторожно бродить, всматриваться в иконы. Вот великомученики… Нет, слишком мрачные. Богородица… Ира вгляделась в ее лик. Поможет ей Богородица?
По деве Марии этого было нельзя предполагать с уверенностью. Лик был гладкий, невыразительный и в то же время с хитринкой. Ты, мол, молись, а мы посмотрим…
Ире вспомнилась Алферова – завкухней. Вот уж прожженная баба! Вся такая себе на уме. Конечно, грех сравнивать, но и дева Мария казалась Ире такой вот Алферовой.
Ира испуганно перекрестилась, и решила найти кого другого. Какого-нибудь мужчину.
Остановилась около Христа. Тот, стараниями иконописца, походил на начальника, который слушает тебя, не гонит, а сам думает: «Да нужны вы мне! Вас много, а я один!»
Ира разочарованно вздохнула. И он, значит, не услышит.
Взгляд ее пробежал по церкви, и остановился на изображении круглолицего, курчавого и чуточку рыжего святого. Что-то дрогнуло в душе у Иры, какая-то струнка.
«Ты ж мой хороший!» — подумала она.
Святой этот на фоне своих соседей выглядел бесхитростным таким пареньком. Такому расскажи беду свою, пожалуйся, а он и поймет. И подскажет чего, и помочь предложит.
Ира поставила под ним все три свечки и опустилась на колени, стараясь не расцепляться взглядом.
- Привет! – сказала Ира святому после того, как перекрестилась. – Ты, я вижу, человек хороший…
То ли свет из храмовых окон стал падать иначе, то ли на солнце набежала туча, но по лику святого пробежало какое-то мимолетнейшее из движений. Лицо словно шевельнулось.
Сначала Ира переживала за то, что не знает до конца ни одной молитвы. А это как в кабинет директора войти, и «здрасьте» не сказать. Потом решила, что просто постоит у иконы, соберется с мыслями, поставит свечки, тем самым послав в небесную канцелярию свой отчаянный сигнал «SOS».
И вот сейчас, стоя на коленях перед иконой с неизвестным кучерявым святым, Ира поняла, что молчать-то как раз не надо. Вот если представить, что все эти угодники и мученики – начальство, то разве поймут они, когда стоишь перед ними и взволнованно молчишь? Мол, угадай, начальство, чего это я там хочу? А кому это надо – угадывать? Да и молитвы бормотать – не выход совсем. Здешним святым все старухи и попы молитвы произносят. А вот если по-человечески попробовать?
- Извини, что время отнимаю, — пробормотала Ира. – Но мне очень, очень плохо. У меня мужа, Димку, посадили. За грабеж. Он, наверное, плохой человек. Но он – отец моих детей, понимаешь?
Вот теперь церковные бабки уже стали коситься. Но мнение старух вдруг перестало волновать Иру.
- Я-то выкручусь, на двух работах поработаю. Я работящая. Днем в школе английский преподаю, по вечерам – официанткой в ресторане «У Мамрыковича». А по выходным еще и репетиторствую. Продержусь как-нибудь четыре года до освобождения Димкиного.
Бабки неодобрительно шушукались, косились на Иру. «Да пошли бы вы!» — подумала Ира.
- Но сегодня, — Ира всхлипнула, — представляешь: приходят сегодня быки. В квартиру так входят по-деловому. На меня, на детей – как на мебель смотрят, измеряют что-то рулеткой. Я им: «Что вам надо?» А они говорят: «Твой козел нам денег должен. Много денег. Ему братва на хранение чемодан с баблом дала, а он на крытку пошел, в красной зоне отсиживается. И деньги, говорит, потерял. Но у нас, — говорит, — и в красных местах связи – ого-го! Прижали твоего хмыря. В общем, наша это теперь квартира. Завтра мы с тобой к нотариусу поедем. А Димка твой все уже подписал».
Ира всхлипнула, по щекам текли слезы. Хорошо, хоть глаза не красила перед выходом…
- Ну, а я этих бандюков спрашиваю: «А ничего, что живу я здесь? С детьми?» А они мне: «Это не наша забота». Я, конечно, говорю им: «Никуда я не пойду!» А они мне… они мне…
Вот тут-то Ира стала рыдать по-настоящему. В голове, словно в весенний паводок, треснула льдина, а из-под нее – хлынуло!
- А они мне говорят: «Тогда…» Охххх! «Тогда, говорят, в жопу твоему Димочке чего-то натолкают. Выйдет, говорят, через четыре года. Будете с ними на пару за мужиками бегать!»
- Мерзавка! Не оскверняй бранью храм Божий! – прошипела одна из старух.
Но Ира не слушала, плакала. Слезы будто смывали с нее всю грязь, пакость, усталость и тоску.
- И я не знаю, что мне делать, милый святой! К тебе пошла – потому что больше некуда. Помоги мне, пожалуйста! Я не знаю, как. Но подай мне хоть знак какой-нибудь, что услышал.
На круглое лицо в обрамлении курчавых волос снова набежала мгновенная тень, сверкнул на окладе солнечный зайчик.
- Спасибо, милый святой! – сказала Ира и попыталась улыбнуться.
На душе, действительно, стало легче.
***
На улице было отвратительно и промозгло, как обычно случается в самом конце долгой зимы. Серое небо плевалось колючей холодной пакостью. Все мостовые — в грязных лужах. Скользко, опасно.
Завтра Ира и дети станут бездомными. Эта мысль была как ведро помоев, которое выплеснули на чистый, белый снег.
«Не дура ли я?» — подумала Ира, и не нашлась с ответом.
Когда она проходила мимо старинного, еще при Сталине построенного дома культуры, путь преградил улыбчивый молодой человек. Ну, как молодой? Лет тридцати. На лицо ничего особенного, рост чуть выше среднего, в очках, светло русые волосы собраны в конский хвост. Но пальто элегантное. Обувь хорошая. Улыбка открытая, без кариеса и золотых зубов.
- Здрасьте вам, девушка! – сказал молодой человек.
- Здрасьте, — удивленно ответила Ира.
- Меня зовут Стас.
«Сектант? Жулик?»
- Очень приятно. А я – Ира.
- Давайте я сразу скажу вам, что я – не сектант и не жулик…
Ира вздрогнула, как от пощечины.
- Я читаю лекцию. И хочу вас на нее пригласить.
«Да какая лекция? – подумала Ира. – Садик через три часа закроется, в доме – свинюшник, а вечером еще на смену бежать!»
- А что за лекция? – вежливо спросила Ира.
- Тема вам понравится, — Стас просиял так, что Ира не смогла не ответить улыбкой. – «Как привлечь к себе деньги».
- Ну-у-у… Хорошая тема, — неуверенно протянула Ира. – Только я…
- Не торопитесь с ответом, — перебил молодой человек. – Вы сейчас скажете, что заняты, что у вас дела. Так?
И опять как мысли прочитал!
- Ну, да, — согласилась Ира. – И занята, и дела.
- А жаль! – С этими словами лектор окинул Иру с ног до головы оценивающим взглядом.
И вот тут-то Ира смутилась по-настоящему. Всего-то одним взглядом этот самый Стас разглядел все ее убожество. И юбку из секонд-хенда с пятном. И пуховик. И чудовищного фасона позапрошлогодние сапоги, чиненые-перечиненные. Даже дырку на пятке колготок и то, казалось, видел.
- А я думал: вам деньги нужны!
- Ну, я, вообще-то, не откажусь, — выпалила Ира. – Вы их раздаете, что ли?
- Нет, конечно. Я рассказываю, как сделать так, чтобы у вас их стало много.
«Ну, все ясно!» – подумала Ира. Афериста Мавроди арестовали меньше года назад. И это тоже, наверное, финансовая пирамида.
- Я, между прочим, никакую пирамиду не представляю, не подумайте!
В третий раз это попахивало чудом.
- Я возьму с вас тысячу рублей за свой рассказ. Но это и все! И больше мы, наверное, никогда не увидимся.
- Ну, вот. Вам, значит, платить надо?
- Конечно! Я же человек, и тоже кушать хочу!
- Вы какой-то странный.
- Да бросьте!
- Вы ко всем так пристаете?
- Уж поверьте, аудиторию я собрал.
И Стас указал на вход в дом культуры, а там действительно – перетаптывались люди. Были это бабки, понурые алкаши, скаредного вида семейные пары, сутулые неудачники.
Теперь-то Ира обратила внимание на скромную афишу, которая сообщала о лекции «Как привлечь к себе деньги».
- Вы знаете, сколько я видел таких людей? – спросил лектор. — Я же не только в вашем городе выступаю. Я по всей стране мотаюсь. И везде вот такие вот, угрюмые, собираются. А мне хочется, чтобы и человеческое лицо в зале было. И я же вижу, что в беде вы. Вам же деньги нужны.
- Вы… правы! – голос Иры дрогнул.
- Если вы меня поймете, — странно высказался Стас, — у вас очень скоро будет очень много денег. Вы сами не поверите, сколько.
«А действительно? – подумала Ира. – Может, это и есть чудо, которое подарил мне святой? Блин! Я же не посмотрела, как его зовут! Тысяча рублей… Вроде не последняя. Но и проблем наших она не решит! Была не была!»
- Ладно! Уговорили! – сказала Ира. – Пойдемте!
И импозантный лектор повел ее к толпе ужасающих неудачников.
***
В зале Стас махнул рукой: «Располагайтесь!» — сам же элегантно отправился за кулисы.
Неудачники все тянулись и тянулись. Они напоминали Ире персонажей босховского ада: лысые деды, старухи, от которых отчетливо пахло могилой, понурые личности в нечистой одежде.
Заиграла веселая музыка, в которой Ира без всякого удивления узнала знакомую с детства «АББУ»:
- Money, money, money must be funny in the rich mans world, — задорно пели шведские девчонки. — Money, money, money always sunny in the rich mans world!
«АББУ» сменил чуть менее родной «Пинк Флойд»:
- Money! – вещал чуть грустный, но в целом бесстрастный голос солиста: — Get away! You get a good job with good pay and you are okay.
Следом грянул мотивчик в исполнении Игги Попа из фильма «Аризонская мечта». Но не надоевшая «Death car», а тоже про «мани». Затем, без всякого перехода, зазвучала песня из фильма «Кабаре».
«Дискотека прямо», — подумала Ира. Правда, тетки и неудачники вокруг имели совершенно замогильный вид, и веселиться определенно не собирались.
Но когда зазвучала следующая песня, содрогнулись и они.
Музыка сделалась атональной, жуткой, с какими-то церемониальными барабанами.
- Keep your head on the ground, — монотонно гундосил вокалист: — Push your all up move around, shake it, cry, cry, cry, cry! Open your mouth, here is your money! Holy money, Holy Love!
«Бред какой-то! – подумала Ира. – Это даже не стихи, а какая-то инструкция. Открой рот, вот твои деньги! Что за кошмар-то!»
Но дальше оказалось хуже. Замогильные вопли (под которые кто-то из истеричных теток стал раскачиваться, как на сеансе у Кашпировского) сменились отвратительным кабацким наигрышем.
- Эх, червончики! – похабно запел в колонках Шуфутинский. – Милые червончики! Милые, хорошие мои! Вы мне верные друзья! С вами я и сыт, и пьян! Милые червончики мои!
После этого звуковое истязание, по счастью, прекратилось.
На сцену, под аплодисменты, вышел Стас.
- Я рад вас приветствовать, дорогие друзья! – хорошо поставленным, уверенным голосом обратился он к публике.
Дальше он принялся говорить то, что Ира уже слышала. Что он, мол, не представляет тоталитарную секту или финансовую пирамиду. Что встретятся они сегодня в первый и последний раз, и что он, лектор, будет счастлив, если кто-то его поймет.
А дальше пошло что-то новенькое.
- Вы наверняка обратили внимание на музыку, — произнес Стас. – Все прозвучавшие фрагменты – гимны той материи, той таинственной и до конца не постигнутой субстанции, которую мы называем деньгами, «лавэ», «баблом», «капустой». Любопытства ради посмотрим на судьбу исполнителей. Группа «АББА» завершила свою карьеру в лучах славы, заработав миллионы. Та же судьба и у «Пинк Флойд». Лайза Минелли – одна из богатейших актрис Соединенных Штатов, и в свои сорок девять выглядит на все девятнадцать. Игги Поп – тоже мог бы быть богачом, если бы не ряд вредных привычек. У Михаила Шуфутинского – по жизни все в порядке. И даже Майкл Джира из группы «Swans» (предпоследний отрывок) достиг благополучия, хотя и не должен был никогда, даже в теории. Ныне это — вполне обеспеченный артист, владелец собственного звукозаписывающего лэйбла. Даже он, проорав в своей оригинальной манере гимн деньгам, выбился из панков в люди. А вот отечественная рок-группа «Аукцыон», певшая про то, что «Деньги это бумага» — до сих пор в панках.
Сразу несколько восторженных бабок зааплодировали.
- Но перейдем к более понятным материям, — продолжал Стас. – Давайте подумаем: а что такое деньги?
- Универсальное мерило! – раздалось из зала.
- Бумага!
- Золото!
- Деньги решают все!
- Бабло побеждает зло! – подытожил мнения чей-то не очень трезвый голос.
- Хорошо! – просиял Стас. – А давайте подумаем: кто изобрел деньги?
- Жиды! – тут же поступил ответ.
Кто-то загыгыкал.
- Среди островитян Тихого океана тоже есть евреи? – изобразил Стас притворное удивление. – А ведь островитяне ведут между собой расчеты ракушками! Давайте, пожалуй, признаем, что мы – совершенно не знаем, что такое деньги. Не знаем, откуда они взялись на нашу голову. Этот вопрос, между прочим, волновал лучшие умы человечества. Взять, например, Карла Маркса, который попытался разобраться в этом вопросе, и в итоге написал одну из лучших мистических книг человечества — «Капитал».
- Вы имели в виду «коммунистических», — сказал кто-то из зала.
- Нет! Оговорки не было. Ибо деньги, на самом деле, субстанция исключительно мистическая.
«Неужели все-таки сектант?» — с досадой подумала Ира.
- По ряду признаков, — продолжал Стас, — я склонен считать, что деньги – это и есть то, что мы называем Богом.
По рядам пошел возмущенный гул, но Стас властно выбросил перед собой руку.
- Я не хочу затронуть чьих-то религиозных чувств. Но задумайтесь! Вот ходите вы в церковь, стоите на коленках, умоляете Боженьку вам помочь…
Ира ощутила, как по телу бегают цепкие, холодные мурашки.
- А он – не помогает! И не то, чтобы из вредности. Скорее всего, от того, что Бога – просто нет. Но есть деньги! Сила, куда более могущественная. Если у вас достаточно этой силы, вы справитесь с ситуацией наилучшим образом. Чего никакая молитва вам не гарантирует…
- Как вам не стыдно?! – вскочила с места какая-то бабка.
- Я не хотел оскорбить ваших чувств, мадам! Я всего лишь констатирую очевидное. Если вам не по душе то, что вы слышите, можете покинуть зал. Я хочу сказать, что бытие Бога и его влияние на земные события – не доказано!
- А люди в церкви ходят! Молятся! – затрясла крючковатым пальцем одна из старух. Вокруг дряблых губ образовалось дисперсионное облачко слюны.
- Человечество еще слишком молодо, — с какой-то грустью усмехнулся Стас. – И до старости человек остается ребенком. Ему хочется, чтобы можно было пожаловаться кому-то взрослому. Еще сильнее хочется найти оправдание тому, что такой вот он, человек-то, неудачник. «Это я сейчас страдаю, — говорит себе этот человек. – А после смерти – на облаке буду!» Во все это приятно верить, но никаких доказательств за тысячи лет наблюдений не получено.
Зашумела еще одна бабка, заговорила об исцелениях.
- Это просто теория вероятности, — с апломбом заявил Стас. – Плюс самовнушение. На сеансах у Кашпировского тоже исцелялись. И в пирамиде Мавроди зарабатывали.
- Верните деньги! – возмущенно заорала одна из теток.
- Да, пожалуйста! – со всей любезностью отозвался лектор. – Вот ваша тысяча, и ваша, и ваша.
«Тоже, что ли, домой пойти?» — подумала Ира. Но момент оказался упущен. Четыре разгневанных тетки вышли прочь, а Стас потер ладони.
- Странные мы люди – человечество, — сказал он. – Верим в то, чего нет. А то, что есть, вот оно, перед глазами! – в упор не замечаем. Деньги появились в давние времена. Когда человечество стало представлять собой кое-что поинтересней стаи животных. Примерно в то же время появилась и религия. Но, в отличие от силы вымышленной, питавшей Кашпировских и Мавроди еще тех времен, деньги реально действовали, регулировали, направляли. Одним они дарили все блага, других – ввергали в ничтожество. Конечно, можно утверждать, что все это – результат многочисленных мелких человеческих воль и желаний. Что деньги использовались как инструмент, но ни в коем случае не управляли процессами. Во многих случаях, да, так и было! Деньги служили инструментом во исполнение человеческой воли. Но если применить казуистику, то получится, что деньги-то использовали те самые люди, которых сила денег выбрала себе в хранители. Я не слишком вас запутал?
- Да не! – сказал какой-то алкаш. – Ты говори, чего там.
- Я перехожу к главному. Я не требую, чтобы вы обожествляли деньги. Хотя существует слово «богатство», корень которого «бог». Но просто представьте себе, что они – живые. И разумные! А почему нет? Представим себе, что два раза в месяц, по пятым и двадцатым числам, к вам в гости заходит человек. Вы слышали о нем (от меня), что он – очень могущественный. Ему достаточно рукой махнуть, и вы до конца жизни не будете знать никакой нужды! И как мы его встречаем? А? Мы усаживаем его за стол, угощаем вкусностями? Нет! Мы прячем его в какие-то вонючие тряпки, заталкиваем в уродливые кошельки. Или хуже: спешим тут же от гостя избавиться, не побеседовав, не спросив даже «Как дела?» Но, спешу заметить, у гостя вашего дела идут – вполне себе нормально. А вот вы могли бы и пожаловаться. Или идем в магазин, меняем этого дорогого гостя – на водку, на консервы. Проще говоря, на фигню. Вот вы, мужчина, как думаете: поменяй вы любимую женщину на водку, она этому обрадуется?
- Не!
- Поэтому! Когда к вам в гости заходят деньги, не надо спешить от них избавиться. Поговорите с ними, погладьте их. Сделайте им приятно. Сделайте так, чтобы деньги вас хотя бы заметили. Вот представьте себе, что вы – ну, допустим, сторублевая купюра. Вот вы у предпринимателя – живете в хорошем, чистом, кожаном кошельке. Нравится вам там? Конечно! Но потом вы попадаете в магазин, в кассовый ящик. Но вы там – совсем ненадолго. Вот вас дают бомжу. И бомж кладет вас в пакостный карман дырявого пальто. А в кармане лежит надкусанный соленый огурец и вонючие носки. Вы захотите к нему вернуться? Да конечно же нет. Вы всеми правдами и неправдами постараетесь вернуться в то место, где вам было хорошо и сладко. То есть, в кошелек к буржую.
«А ведь и правда!» — подумала Ира. Она вспомнила, как обращался с деньгами Димка. Он их комкал, прятал. Или отдавал кому-то в тот же день. Пожалуй, деньгам было грустно у них в доме.
- Корнея Чуковского все читали? – продолжал лектор. – Помните сказку: «Федорино горе»? «И ответила посуда: «Было нам у бабы худо! Била-била нас она! Не любила нас она…» Мудрец Чуковский не мог назвать вещи своими именами. Хотя почти назвал. В двадцатые годы, в Ленинграде жаргонным словом «посуда» называли как раз-таки деньги. Как сейчас, допустим, «бабки», или «капуста». О том же и другое пророчество гения – «Мойдодыр». От грязного мальчишки убегает белье и туалетные принадлежности. Но на самом-то деле бежит от него – что?
- Деньги! – бодро ответили из зала.
- Ну, конечно же! И давайте теперь подумаем о том, как сделать так, чтобы деньгам у вас понравилось? Ну, во-первых, хранить их надо исключительно в приятном месте. Не в горшке, не за плинтусом, не в носке, не в сапоге! В чистом, уютном месте надо их хранить! В том месте, где вы и сами охотно бы поселились, будь вы поменьше размером. Идеально держать там же, рядом с деньгами, засушенные веточки лаванды. Хороший, кстати, способ. Не случайно одним из жаргонных названий денег является слово «лавандос». Задумайтесь.
- Хе! – произнесли в зале.
- Поговорите с деньгами. Расскажите им свои проблемы. Сообщите им, как вы им рады. Обратите на себя внимание. Понравьтесь им. Живые деньги это оценят. Кстати, есть такое выражение – «живые деньги». И тоже неспроста. Общение с деньгами – очень важно. Подойдите к нему ответственно, господа и дамы. Как к свиданию с любимым человеком. Постарайтесь выглядеть красиво, элегантно. Иначе будет «Мойдодыр» — деньги захотят убежать от вас. И буду совершенно правы. Но вот возникает ситуация: деньги надо потратить или кому-нибудь отдать. Погладьте их на прощание. Скажите: «До свидания! Заходите еще!» Расскажите им, на что вы их потратите.
- На водку! – донеслось из зала.
- А вот это — путь к провалу. Причина для расставания должна быть достойная. Чтобы деньги в следующий раз вернулись и проверили: что вы наделали в их отсутствие?
- А в дурдом не сдадут?
- Общение с деньгами – процесс интимный. Как секс с женой. Вы же не станете заниматься им на глазах у соседей? Вот и любовь к деньгам не стоит так уж выносить на люди. Кстати, методика это – не сказать, чтобы новая. Вспомним классиков. У Гоголя в «Мертвых душах» помещик Плюшкин очень любил деньги. Любил в ущерб себе и окружающим. То же самое бальзаковский Гобсек. Шекспировский Шейлок. Пушкинский скупой рыцарь! Да этот рыцарь просто разговаривал с деньгами! Что и от вас требуется!
Хочу себе сегодня пир устроить, — говорит пушкинский скупой рыцарь, —
Зажгу свечу пред каждым сундуком,
И все их отопру, и стану сам
Средь них глядеть на блещущие груды.
Или – тоже из Пушкина – «царь Кощей над златом чахнет»? Имейте в виду, что слово «чахнет» имеет ироничную окраску. Но на самом деле царь Кощей получает удовольствие от общения. От очень-очень интимного процесса, знать о котором посторонним – совсем не обязательно.
На соседнем кресле сидела тетка в грязном пальто и беретике. Пальто в тепле таяло, сочась на пол грязно-серой влагой. Тетка затаила дыхание. Ира сделала такой вывод потому, что в какой-то момент ее перестало обдавать духом несвежего чеснока.
- А поскольку деньги – судя по всему, бог, не мешает иногда приносить ему жертвы. Самая простая – веточка лаванды. Делается просто: берется умная книга, желательно классика, и деньги вкладываются между страниц. А рядом – засушенная веточка лаванды.
Еще одна тетка принялась старательно записывать в блокнотик.
- Или вот вам пример жертвоприношения. Если верить голливудским фильмам, то бандиты, миллионеры, деятели искусства, то есть, купающаяся в деньгах богема – нюхает кокаин через свернутую трубочкой стодолларовую купюру! И это не просто понты. Это – жертвоприношение. Потому что микрочастички кокаина – очень дорогого, между прочим, препарата – оседают на волокнах купюры. Питают божество. И после этого Америке еще завидуют! Вот у кого надо поучиться искусству обращения с деньгами!
Ира вдруг вспомнила, как Дима получил аванс и безобразно набухался. Как завалился на четвереньках в квартиру. Как пополз в сортир. А потом Ира обнаружила, что этот пьяный скот подтерся тысячерублевкой. Понтовался, козлина! Понятно, что деньги его не любят. А кто бы за такое любил!
Вспомнила Ира и то, как потом отмывала тысячу от липкой дряни, как прятала ее… И тут Ира похолодела. В ящике с картошкой прятала… Тьфу!
- Так что же такое деньги? – продолжал Стас. – Несомненно, разумная субстанция, которая сама выбирает тип своих носителей. Субстанция капризная, которую надо чувствовать, не оскорблять. А то вон, Маяковский написал: «Капитал, Его Препохабие». И куда делся Маяковский? Много ли заработал? Возможно, что капитал – это божество. Во всяком случае, не повредит относиться к нему именно как к божеству. Я не имею ни малейшего понятия о его мистической природе. Могу сказать, что капитал – это все-таки мужчина. Может быть, все деньги мира – это часть одного существа, единый организм. Может быть, он похож на невидимого спрута, который протянул свои щупальца в каждый дом. Ну, или почти в каждый. Этот бог есть везде.
- Да не может этого быть! – высказался кто-то.
- Здрасьте вам! – усмехнулся Стас. – В живой природе есть примеры. Дождевого червяка – разруби лопатой на части. И обе части – живые! Кто сказал, что у богов такого не может быть? А если брать мифологию, то вот вам древнеегипетский Осирис – отец виноделия, землепашества, повелитель загробного мира. Его убил родной брат Сет, тело разрубил на части. И, вы думаете, пропал Осирис? Ха! Готов спорить на что угодно, что именно в это время у людей Древнего Египта, освоивших ремесла и крестьянский труд, как раз и появились деньги! И Осирис, вместо того, чтобы бесславно исчезнуть, вошел в каждый дом, стал еще более могущественным, чем раньше. О! Он без проблем задавил своего коварного братца! И стал править…
- То есть, стал править человечеством из загробного мира? – спросил еще кто-то.
- Ну, я бы не стал углубляться в такую глубокую мистику.
- Так что? И в церковь теперь можно не ходить? – спросила бабка с блокнотиком.
- Это, мадам, исключительно на ваше усмотрение. Стоит ли терять время, выслуживаясь перед силой, которая никак себя не проявила, и закрывать глаза на реальную расстановку на поле боя? Деньги – гораздо более сильный и справедливый Бог. Он не нуждается в стыдливых исповедях. Он и без того знает о нас все. Религию изобрели для того, чтобы вытягивать у неудачников чудотворные частички Осириса. Жрецы, а далее попы специально пестуют человеческие слабости. Говорят: «И пусть у тебя нет денег! Зато ты вот какой хороший! Сто раз помолился!»
«Неужели – действительно обман?» — подумала Ира, вспомнила напыщенного Христа, безразличную Богородицу, мрачных мучеников. Но вот рыжий святой выбивался из общего ряда. Хороший он был, и Ире хотелось в него верить.
- Вот представьте, вы – хозяин дома. Наняли работяг: кровлю положить, обои поклеить. И вот час расплаты. Вы даете рабочим деньги, которые они заработали. И тут вдруг приходит толпа дармоедов. А многих из них вы помните – они нахамили вам на рынке, когда вы искали рабсилу. И эти люди – тоже требуют вознаграждения. «Где вы были, когда вы были мне нужны?» — спрашиваете вы. В ответ неопрятные, хамоватые дармоеды ссылаются на какого-нибудь мифического Ивана Иваныча, который якобы живет в двух шагах от вас. «Вот мы на него работали!» — говорят дармоеды. А что толку? Почему вы должны расплачиваться за какого-то мифического Ивана Иваныча и за бесполезную работу? Представили? Теперь вы имеете понятие об отношении денег и религии.
Лектору задавали вопросы. Например, почему деньги есть только у сволочей?
- Они есть у людей, которые сумели понравиться деньгам, сумели создать для них привлекательное пристанище. Но надо иметь в виду, что любовь, которую испытывают к человеку деньги, нельзя сравнить, например, с супружеской любовью. До свадьбы стараешься, пыль в глаза пускаешь, белый и пушистый. А – после свадьбы: жена толстеет, муж бухает, руки распускает. С деньгами такие фокусы не пройдут. Их надо любить постоянно. Что же до сволочей… На определенной стадии богатства начинает казаться, что не деньги повелевают тобой, а ты сам – ими. Но это не так. И, мне кажется, что многие наши олигархи вскоре наступят на эти грабли…
- А победить этого бога не пробовали?
- Пробовали, конечно. Великий мистик Карл Маркс исписал много томов, для того, чтобы только дознаться до сути. Он задумал небывалое – создать мир, в котором деньги, капитал, расчлененный Осирис (называйте, как хотите) не играл бы главной роли. Мир, из которого был бы изгнан этот единственный из реально действующих богов. Последствия этого дерзания мы с вами видим сейчас, вокруг себя.
- Поклоняться деньгам, разговаривать с ними – это обязательно?
- Это желательно. Именно разговаривайте с ними. Именно! Пусть этот поступок кажется вам безумием. Но на самом деле такое поведение разрушит устоявшийся шаблон в вашей голове, уничтожит перегородку, с одной стороны которой рутина и повседневные безрадостные заботы, а с другой – безграничное пространство возможностей. Вы можете даже не верить в одушевленность и божественность денег, но вы измените себя, появится самоуверенность, ваша жизнь неминуемо изменится!
***
Лектора провожали аплодисментами. А вот Ира почему-то рыдала, и ничего не могла с собой поделать. Жизнь, ее собственная, единственная жизнь клонилась к упадку. Хотя Ире еще даже не тридцать. Было нестерпимо жалко себя. Ну, послушала приятные слова. Но толку от них? На хлеб-то их не намажешь. И сейчас вернется она в постылую берлогу однокомнатную, из которой завтра вышвырнут.
Ира подумала, что за сегодня она уже дважды поверила, дважды светлела душой, но грязь казалась непобедимой. Она снова просачивалась в душу, наполняя ее отчаянием.
- Ира! А вы еще здесь? – Стас вышел из-за кулис и спустился в опустевший зал. – Почему вы плачете?
- Да так! – махнула Ира рукой. – Не обращайте внимания!
Она быстро вытащила из неказистой своей сумочки платок, вытерла глаза. Робкую Ирину ладонь вдруг накрыла широкая, мужская.
- Ирина, дорогая моя, не волнуйтесь! Все хорошо у вас будет!
- Да не бу-у-у-удет! – застонала Ира. – Не будет!
- Все так плохо?
- Все просто чудовищно, — признала Ира.
- Но почему же так плохо? Почему деньги вас не просто избегают, а боятся?
- Не зна-а-а-аю! – провыла Ира.
Хотя – знала! Конечно же, знала. Она помнила тысячу рублей с полосой дерьма. Вспомнила пахнущий могилой короб для картошки. Конечно, не за что деньгам ее любить!
- Вам надо помочь, — качал головой Стас. – Вы не просто должны понравиться деньгам. Вы должны влюбить их в себя!
- Это как? – удивилась Ира.
- Есть один способ. Но он… как бы вам сказать… может вас шокировать…
- Да хоть бы и так! Меня же только чудо и спасет!
- Тогда пойдемте! – решительно сказал Стас и повел Иру за кулисы.
***
Они направлялись в маленькую комнатку, в которой находились стол, стул, большое зеркало.
- Раздевайтесь! – сказал Стас.
- Это что же – вы мне так помочь хотите? – возмутилась Ира. – То есть я вам сейчас дам, а вы мне за это заплатите? Так?
- Бог с вами! Конечно, нет! Денег я вам не дам, но они в вас – влюбятся.
- Это как же?
- Раздевайтесь!
- А вы… вы отвернитесь, — сказала Ира.
- Да вот еще! Если вы меня стесняетесь, то уж Осириса и подавно стесняться начнете.
«И хрен с тобой!» — решила Ира. В конце концов, всего, что она стеснялась, так это одежды – драных колготок, лифчика и трусиков разных, застиранных цветов. Но данными ее природа не обидела.
- И что? – спросила Ира, чувствуя сквозняки маленькой комнатки, глядя на кучу тряпья.
Лектор уселся на стул, взял элегантный кейс, стоявший у стола, открыл и достал…
- Да ну вас! – воскликнула Ира. – Что вы еще удумали!
- Не я, — сказал Стас. – Осирис. Так ему угодно.
В руках он сжимал искусственный фаллос. Но не просто вибратор из модного магазина «секс-шоп». Всю поверхность этой имитации покрывали деньги. Купюры – не только рубли, но и доллары, марки, франки, белорусские деньги с зайцами – явно были покрыты лаком.
«Это безумие!» — подумала Ира. Вслух спросила:
- И что надо делать?
- Можете лечь на стол и раздвинуть ноги. Или как вам удобнее?
Ира предпочла повернуться к Стасу спиной и опереться руками о поверхность стола. Это было лучше. Потому что так Ира могла видеть в зеркале лектора.
Который, тем временем, бесцеремонно и словно даже по-хозяйски принялся поглаживать ее нежное местечко.
«Ну, это уже совсем фиг знает что!» — думала Ира. Но другая часть разума уже мурлыкала от удовольствия. «Прия-а-а-атно! – катала эта часть сознания дурацкую мысль. – Прия-а-а-атно-о-оооооо-О-О-О-ОООООООООО!!!
Искусственный, покрытый деньгами фаллос бойко въехал в Иру.
«Оооооххххх! – думала Ира. – Охххххххххх!!! Да какой же огро-о-омный!»
Ей казалось, что она никогда не получит удовольствия, но оно пришло незваным гостем, разбегалось по телу, заставляло стонать и извиваться.
Экстаз вырвался из ее давно уже не знавшего секса естества, как голодный хищник.
- Ахрррррррр-рррр-ррр!!! – рычала Ира вместе с этим хищником.
А Стас и не думал останавливаться. Ира уже захлебывалась от наслаждения.
- О! Оооо! Оооооо-оооооо-О-О-О-ОООООООХХХХХ!!! – стонала и охала Ира.
Она и не заметила, что в какой-то момент искусственный фаллос сменился настоящим. А когда заметила, решила не возмущаться.
***
- И что теперь? – спросила она, одевшись.
- Ты была просто бесподобна, — заявил Стас. – Восхитительна. Осирис в тебя определенно влюбился!
- А когда же появятся… э-э… плоды любви?
- Скорее, чем ты думаешь.
Лектор проводил Иру до остановки.
Потом Ира села в трамвай, и душу вновь стала штурмовать тоска.
«И что толку! Ну, занялась не пойми чем с аферистом. Думаешь, семью спасла. Да как бы не так!» — бубнила унылая внутренняя мразь.
«А ну, заткнулась!» — прикрикнула сама на себя Ира.
В ее жизни отныне все будет хорошо. Так хотелось в это поверить. И, как ни странно, получалось.
***
Прибрать свинюшник в доме не удалось. «Да и фиг с ним! — решила Ира. – Еще для бычья всякого я не старалась!» Накормив детей и проверив тетрадки (по счастью, очень быстро), Ира засобиралась в ресторан.
Вечер был будний. Публики оказалось немного, и все больше спокойная.
Правда, был один урод с жирным загривком, который, стоило Ире пройти рядом с ним, все запускал ладонь ей под юбку, скользил корявой ладонью по последним целым колготкам. А потом что-то засунул за пояс.
Ира была близка к тому, чтобы разреветься. Но, зайдя на кухню, она быстро подняла юбочку и обнаружила небрежно смятую десятидолларовую купюру. Смешно пучил глаза американский президент.
«Неужели работает система?» — удивилась Ира. Десять долларов были хорошими деньгами.
Ира погладила деньги, улыбнулась им, поцеловала, быстро положила в карманчик блузки.
- И где ты все ходишь?! – заедалась на кухне Алферова. – Вон за столиком заказ ждут! Бегом! Цигель-цигель!
Как же Ире хотелось послать ее! Когда-нибудь она это сделает. Наверное, в следующей жизни, когда ж еще.
За столиком сидели два совсем уж косых типа.
- Я го-во-рю те: погнали на да-чу! – бубнил один.
- Да какая дача, Санёк, забей, — вяло отбивался второй.
Ира замерла.
Дача…
Что-то заработало в голове, защелкали какие-то невидимые шестеренки. Истина была где-то рядом. Истина, которая изменит всю ее жизнь.
И эта истина была как-то связана с дачей…
У Иры с Димой тоже был паршивенький клочок земли в пригороде. Стоял ветхий домик, который Ира искренне ненавидела. Этот домик все время разваливался, электричество в нем было лучше не включать, чтобы не искрила проводка. Неуютный, пахнущий сыростью.
Дача…
А ведь Димка, перед тем, как его посадили, на дачу-то – ездил! Воспоминания завертелись в голове. Вот Димка, с загадочной рожей, куда-то собирается. На ночь глядя, разумеется. А вот он – заполночь, уже вернувшийся. Пьяненький. «Где ты был?» — «На даче!» Ира сомневалась. Проверила одежду, карманы. Никаких улик. Ни следов от помады, ни длинных волос на воротнике. Ни даже запаха женских духов…
Утром Ира разглядела грязь под ногтями. Действительно, получалось, был на даче. Хотя и стояла поздняя осень. «Чудак-человек!» — подумала тогда Ира. И забыла об этом. Потому что других забот хватало.
Дача!!!
В голове Иры сверкали не просто молнии. Каскады, пучки молний.
- Мамочки! – пробормотала она. – Ну, конечно!
Она быстро прошла на кухни, снимая передник, переобувая туфли на каблуке в сапоги.
- И это куда это мы собрались? – Алферова уперла руки в боки.
- Знаешь, Алферова… Иди-ка ты ..., — спокойно и даже буднично сказала Ира. И прибавила по матушке.
Алферова онемела.
***
«А вдруг я ошибаюсь? – думала Ира. – Вдруг там ничего и нету?»
Конечно, этого тоже не следовало исключать.
«Что ты наделала, дура?!» — визжала внутренняя мымра-паникерша.
«Заткнись!» — отвечала ей Ира. Настоящая, новая, пробудившаяся из вязкой, муторной дремы.
Таксист не хотел везти ее на дачу. Бубнил, что не найдет клиентов.
Ира дала ему десять долларов.
- Едем!
Через пятнадцать минут она мерила шагами темный участок, гадая – где же может быть то, что она ищет.
Участок был оформлен на нее, не на Димку. И, похоже, это обстоятельство спасло жалкие шесть соток от нежелательного внимания.
- Где же, где же? – приговаривала Ира.
Если предположить, что Димка спрятал общак на участке, придется ковыряться в мерзлой земле. Копать Димка ненавидел, это точно. Не стал бы он ручки-то марать, даже ради такого дела.
Ира зашла в домик – отвратительную трущобу с обвисшими обоями, шелушащимся потолком, вспучившимися половицами.
Стоп!
Ира опустилась на колени и попробовала сдвинуть с места одну из досок.
Та отошла почти без усилия.
Ира запустила руку в пыльную пустоту.
И тут же пальцы ощутили дерматиновое покрытие чемодана.
- Ааааа!!! – Ира, хотя и ожидала находку, сама до конца в нее не верила.
И теперь кричала и сама себе зажимала рот.
Через несколько минут чемодан был на свободе. Огромный чемодан. Чемоданище.
Ира лязгнула замками.
Внутри аккуратно упакованные, лежали пачки долларов.
Ира встала перед ними на колени, принялась их целовать.
Она уже знала, что будет делать завтра.
Утром она уволится из школы. Потом съездит с бандитами к нотариусу. Пусть подавятся конурой этой. Ира про нее даже не вспомнит.
Слезы счастья покрывали зеленоватую бумагу.
Начиналась новая жизнь.
***
$$ $$$$$ $$$, $$$. $$$$!!
- $$$$$?
- $$$!!! $$$$!!!
$$$$$$ $$$ $ $$$$$$$$$$$ $$ $$$$. $$$$$ $$$ $$$ $ $$$.
$$$$$!!! $$$$$$!!! $$$$...
- $$$$$ $$ $$$!
$$$$$$$$$$$ $$ $$$$ $$$$$$ $ $$$$$$$$$$.
$$$...
$$$$!
$$$$$$$$$$$ ($$$) — $$$$$ + $$$$$ = $$$$!!!
$$$$...
$$$$ $$ $$$$ $$$$ $$$$$!!!
- $$$?
- $$$$$ $$$ $$$$. $$$$$ — $$$$$ $$, $ $$$ $$$ $$$$$ $$$$$$$ $$$$$$$ $$$$$$$$ $$$$$$$$$$ $$$ $$$$$$$ $$$ $$$.
$$$$$$$$$$ $$ $ $$$$$$$$ $ $ $$$$$$$$ $...
***
Бронированный «хаммер» прочно встал в пробке на выезде из города. Уже почти час Ирина Михайловна стояла в этой жуткой очереди, которая двигалась не быстрее улитки. Да и то – не за счет того, что впереди начиналось движение. Просто кто-то, психанув, сворачивал через сплошную и мчал обратно, в город.
А в городе стреляли. Горело в Капотне какое-то предприятие, распространяя удушливый дым.
Впереди стреляли тоже. Но, вроде как, реже. Одиночными. Не сравнить с канонадой в городе.
«Дернул же черт ехать на «хаммере»! – думала Ирина Михайловна. – Приметное авто. Хотя в Москве не в диковинку. Может, пронесет?»
Олег – персональный водитель, он же телохранитель, давил громадными пальцами кнопки приемника. Давил, как досадных насекомых. А те, умирая, шипели, трещали, издавали визг.
Радио молчало. Хотя…
- …сть перешла к переходному учредительному… сьба сохранять спо… ивление бесполезно, вооруженные формирования будут приравнены к террори…
- Капец, — высказался Олег.
- Прорвемся, — сказала Ирина Михайловна.
- Мне бы вашу уверенность!
Олег – этот кабан, эти сто с лишним килограмм чугунных мышц, нервно усмехнулся.
- Могу поделиться.
- Что делать-то? – Олег стискивал баранку. И, пожалуй, это были не просто нервы, а настоящая паника.
«А все уже сделано! – подумала Ирина Михайловна. – Дети – за границей. Коля в Лондоне, учится. Правда, с кокаином, как докладывают, хорошо так подружился. А Даша в Нью-Йорке – женихов меняет, как перчатки, в высшем свете вращается. Ничего-ничего, мамочка постаралась. Теперь бы мамочке самой отсюда ноги унести, да и забыть, как страшный сон…»
Вывести главные активы заграницу Ирина Михайловна сообразила уже давно, когда вся эта буча только начиналась. А вот с наликом возникли проблемы. Налика было много. И его в итоге вывезли. Но как!
И кому это в голову взбрело затрамбовать деньги в ассенизационные бочки? Понятно, что досматривать их никто в здравом уме и крепком обонянии не станет. Но простят ли деньги такое обращение? Вот вопрос…
Выстрелы раздавались все ближе.
- Может, бросим тачку, да пешком пойдем? – спросил Олег.
- Да, — согласилась Ирина Михайловна. – Так и поступим. Но сначала надо сделать еще одно дело…
- Какое?
- Посмотри там, в бардачке. Там должен быть фаллоимитатор.
Олег удивленно посмотрел на шефиню. Ну, давай, мальчонку невинного изобрази.
И ведь изображал, держал искусственный фаллос брезгливо, двумя пальцами.
А Ирина Михайловна спешно потрошила бумажник. На кошельки она с давних пор не скупилась. Этот был один из самых дорогих – крокодиловой кожи. Ирина Михайловна вывалила на колени всю наличность – несколько пятитысячных купюр, чуть больше тысячных, несколько сотенных евро, одну, «счастливую», долларовую.
Вывалив все это на колени, Ирина Михайловна распорядилась:
- Скотч посмотри там. Ага, давай сюда…
Олег ошарашенно наблюдал за манипуляциями своей леди-босс, как та обматывала ствол искусственного детородного органа купюрами, закрепляла их скотчем.
- И чо теперь? – спросил он.
Ирина Михайловна привстала на сиденье, подняла юбку и стянула колготки с трусиками.
-Теперь? Теперь давай…
Стреляли где-то совсем уже рядом.
- А… Э… Вот этим?
- Да! Да! Давай быстрее!
Искусственный лингам вошел в Ирину Михайловну грубо, царапая нежную кожу п краями купюр. Пришлось прикусить губу. Ирина Михайловна пыталась вспомнить то ощущение, когда всевидящий бог, могущественный Осирис вошел в ее естество. Пыталась вспомнить, как она его любила, какое удовольствие получала. Такое же удовольствие надо было, кровь из носу, получить и теперь. Но пока что кайфа не возникало. Было только ощущение постороннего неприятного предмета в себе.
На трассе что-то гулко, со свистом и гарью взорвалось. Олег дернулся.
- Мягче! – командовала Ирина Михайловна. – Мягче! Вот та-а-а-ак! Вот та-а-а-а-ак!
Ощущения возвращались. По телу уже пробегали ручейки щекочущего электричества.
- Аааах! – стонала Ирина Михайловна. – Ахххх!!!
В бронированную дверь внедорожника кто-то ломился.
Олег заозирался.
- Потом! Потом!!! – шептала Ирина Михайловна. – Давай! Давай! Оххххх!
В дверь стучали чем-то тяжелым. Прикладами?
Но Ирина Михайловна уплывала куда-то в океан блаженства, уплывала, закусив губу и закатив глаза. Экстаз был уже близок, очень, очень близок.
И – вот он!
- Ааааахххххх! – затряслась бизнес-леди.
Боковое стекло разнесло выстрелом.
Олег упал Ирине Михайловне на грудь. И когда это его голова успела превратиться в рассыпающуюся кашу из крови, мозга, костей?
- Трахаются тут! – произнес чей-то голос. – Вернее, уже все.
Лицо Ирины Михайловны заливали слезы.
- Родненькие! – сказала она зловещим людям в масках. – Спасите! Я не знаю… Это маньяк… Набросился…
Она рыдала.
Мужики в масках переглянулись. Один из них подал Ирине Михайловне руку, помогая выбраться.
- Совсем сдурели олигархи! – сказал другой. – Ты, мамуля, не волнуйся. Ты теперь в надежных руках! К костру иди, там кухня полевая…
- Ага, — сказала Ирина Михайловна. – Спасибо, родненькие!
Пробираясь по заваленной трупами обочине, вдоль нескончаемой очереди из автомобилей (многие из которых смрадно горели), опираясь на руку бойца в маске, Ирина Михайловна анализировала ситуацию. Осирис – обиделся, конечно. На ассенизационные бочки – как не обидеться? Потребовал в искупление не только любви, но и крови.
Но теперь-то, будем думать, он доволен. А, значит, скоро опять все-все станет хорошо.