Считается, что каждая вещь на свете имеет несколько сторон.
"Когда-то на северном берегу реки, которая называется Арджаш, в одном из бесчисленных крестьянских поселений, где трава не росла от лошадиных копыт, а рыба питалась человеческой кровью, в одну из теплых осенних ночей собаки кричали так громко, что местные жители подумали о дьяволах, населяющих их родную землю. А когда темнота слила последние остатки звезд в речную гладь, со стороны Запада пришла высокая девушка с большими грустными глазами. Несколько дней она бродила у реки и смотрела в далекую полосу, вьющуюся зеленой змеей. От девушки пахло русалочьей кровью и полной луной. Говорили, что она не случайно пришла оттуда, где нечисть протаптывает дороги на полях некрещеных младенцев и сожженных трав. В одно утро, когда небо жгло огни и над долинами выл свирепый северный ветер, случилось то, чего все так боялись – девушка исчезла. Больше никто ее не видел. Некоторые утверждали, будто она в бешеном чувстве Любви и Голода (похожем на то состояние, в котором овцы прыгают в узкие ущелья на камни) утопилась в речных затоках, и острые цветные камыши проросли из ее груди, подобно некой красоте, которая сопровождает умерших без слов, словно сорная трава на густых лугах. А некоторые вообще молчали, зная, что слова – самая опасная вещь в мире. Они просто указали на розовые камыши, густо проросшие следующей весной над синеватой гладью Арджаша".
;Когда-то на западном берегу реки, которая называется Арджаш, в одном из бесчисленных крестьянских поселений, где трава не росла от лошадиных копыт, а рыба питалась человеческой кровью, в одну из влажных весенних ночей на зеленые шапки деревьев посыпались белоснежные хлопья, леденящий холод лег на землю и протяжный вой пронесся по земле. Местные жители сквозь сон подумали о призраках, бродящих в их зеленеющих долинах. А когда темнота осела за алые проблески лунного света в пробоины между небом и речными потоками, пастухи заметили идущую вдоль Северных гор девушку, бледную, тонкую, с большими грустными глазами. Они посмотрели на нее исподлобья, и, услышав на ломаном венгерском имя своего воеводы, перекрестились и отступили от нее. Некоторые посчитали ее привидением, но так или иначе все забыли об увиденном, или сказали сами себе, что сквозь протяжный утренний ветер многое может показаться. А через время пронеслась молва о невесте воеводы – красивой молчаливой иностранке. Никто не знал, откуда она и как попала в эти земли. Говорили, что однажды поздним дождливым вечером она просто постучала в городские ворота. Те, кто хоть раз посмотрел в ее глаза, навсегда запоминал нечеловеческий огонь, горящий в них. Ее звонкий голос раздавался за стенами, но никто никогда не слышал слов, которые она говорила. И чем-то она забавляла воеводу, странного и ужасного, как свирепая северная зима. Он окружал свои земли волками и запрещал убивать их, утверждая, что, преследуя нас, они просто пытаются найти себе подобных. Он любил смотреть в испуганные глаза девушки, видеть в них сотни озер и серебряные щиты, разбросанные в зеленых зарослях мутных болот, когда ветер играет камышами. А через некоторое время она просто пропала, исчезла из запертой комнаты. По одной версии она улетела через окно в свой мир, по другой – ее убили по приказу воеводы. Несколько дней он молчал, как будто возвращая дань ее отсутствию на этой земле. И никто не смел напоминать ему об этом эпизоде. Говорят, что ее погубили три слова. Первое было вода (по другой версии - ров), второе – дерево. Третье слово осталось неизвестным. Даже ее имя было навеки забыто. Крестьяне небольшой деревни на склонах Арджаша не знали, что происходило в чужих судьбах, они лишь знали, что слова – самая опасная вещь в мире. Камыши над бледной синевой воды побелели к лету, дожди в это лето не прекращались".
"Когда-то на восточном берегу реки, которая называется Арджаш, в одном из бесчисленных крестьянских поселений, где трава не росла от лошадиных копыт, а рыба питалась человеческой кровью, в одну из дождливых летних ночей из лесов раздался пронзительный волчий вой, внезапно сменившийся скрипящей тишиной. Местные жители считали, что есть несколько разновидностей тишины: тишина, в которой зреет зерно, тишина, при которой можно увидеть хвосты рыб сквозь речную гладь, и тишина, таящая в себе звук ветра, ведущего нас сквозь время. В ту ночь они закрыли окна и подумали именно о такой тишине, проносящейся над их землей предчувствием горя. А когда разлитая темнотой смола стала мутным блеском над речной гладью, со стороны Востока, пропитанного кровью, пронесся слух - жена воеводы выбросилась на острые камни Арджаша, мучаясь от неизвестной печали. Говорили, что это случилось после его слов: «Деревья затопят рвы». На что она ответила: "Ветер над моей головой сказал, что мы никогда не встретимся, как те, которых счастье бьет по лицу…; Никто не нашел связи между этими словами, а через некоторое время после ее гибели люди видели женскую фигуру, бродящую в ночном тумане среди болот. Говорили, что Арджаш стал полноводней от крови несчастных, нашедших на его дне покой. К осени розовые камыши опустились к невнятным отражениям воды. Берега покрылись зеленоватой тиной и блестящими камнями, которые пахли ветром, гоняющимся за одинокими кораблями".
"Через несколько лет воевода умер, а слава о нем продолжала идти вперед по полям некрещеных младенцев и сожженных трав".
А сейчас, когда уже нет героев этой истории и даже тех, кто слышал о ней, достаточно сделать одно - спуститься к холодным речным затокам Арджаша, вдохнуть слова одинокого ветра, и на миг тебе покажется, что безмолвные камыши над водой постепенно меняют свой цвет…