Далее осужденный военным трибуналом Иван Яковлевич оценивал тяжелую военную ситуацию, которая сложилась вокруг него, благодаря его безголовости и которую вот теперь ему приходится разгребать.
Для того чтобы выйти из нелегкого военного положения, уже новой головой Иван Яковлевич разрабатывал военную тактику и стратегию. Решил он для надежности атаковать врага по двум направлениям – сверху - по небу, и снизу - по земле. Чтобы двойная надежность удара была, чтобы противник раздвоился и растерялся в неопределенном ожидании главного удара.
Поскольку, дело было очень большое, и бюджет, который необходимо было освоить, был немалый, а график, по которому следовало четко оправдываться перед судным банком за каждую потраченную копейку, был срочный, то очень скоро утомился Иван Яковлевич, едва начав свои великие приготовления.
И понял он, что человек должен соответствовать размаху своих планов - и по своему размеру, и по уму. И поэтому, в первую очередь, все надо было начинать с самого исполнителя боевой задачи.
Поэтому перед обозначенным уже большим делом потребовалось совершить некоторые могущественные изменения в самом Иване Яковлевиче. И поэтому, после вводной инструкции по технике безопасности, он прошел курс по повышению личного самомнения.
Отец сам прочитал сыну некоторую часть этого курса. Читал ради экономии – ведь все равно у него же будет Иван Яковлевич спрашивать денег на оплату таких же лекций в другой школе. Но еще в большей степени потому сам лично проводил отец этот курс, что не доверял он ни одной школе подобного профиля – не понимающих, или по своим корыстным соображениям не желающих понимать, что человек есть то, что есть - не больше и не меньше. И пытающихся надуть сомнительным воздухом своих учеников, помогающих за определенные, совсем не большие, деньги чересчур быстро избавиться от врожденного комплекса неполноценности.
Отец скучным голосом просто уговаривал подростка (правда, уже заимевшего собственный уголовный бизнес) быть мужчиной, рассуждать логически, помнить, что он уже взрослый, должен отвечать за свои слова и поступки, и так далее. Что не слишком сказывалось на росте личного самомнения его потомка, со скукой рассматривающего, как качаются ветки зеленой бузины за окном первого этажа.
Отец не мог сам полностью преподать дополнительный предмет по той простой причине, что он имел некоторую веру в причастности к созданию своего сына с какого-то боку, в смысле его «стругания» - и он, видимо, передал сыну какие-то свои размеры. И поэтому не может, как и любой предвзятый родственник, своим аршином правильно измерить и назвать конкретную цифру личного самомнения Ивана Яковлевича.
Поэтому не весь этот специальный курс по повышению преподавал отец Ивана Яковлевича. После того, как он закончил свою часть лекций, для дальнейшего уяснения величия Ивана Яковлевича отец пригласил какую-то женщину, видимо, свою хорошую знакомую. И она, приятная во всех отношениях преподавательница - с прической каре, пахнущая превосходными французскими духами - очень интеллигентным и искренним голосом начала давать дополнительную информацию, окончательно прояснять нескромные неясности в обучаемом.
У осужденного на великий подвиг курсанта от сдерживаемого внутреннего темперамента преподавательницы начинали потихоньку нагреваться и краснеть уши. И вырастал в нем внутренний градус. И он сам весь начал краснеть от приятного смущения, от прекрасного и теплого влияния такой замечательной женщины. И вырастало его мнение о самом себе, как на хороших дрожжах.
А она, прохаживаясь туда-сюда от доски и до парты, то и дело обволакивая его прекрасным ароматом дорогих французских духов, все больше и больше способствовала внутреннему росту своего подопечного.
И все рос и рос Иван Яковлевич в собственных глазах от такого большого внимания такой значительной женщины, тратящей на него столько своего важного времени. А затем еще больше красного смущения в нем стало добавляться от зарождающего чувства ученической влюбленности к своей учительнице. Хотя Иван Яковлевич, конечно, и не думал сравнивать эту учительницу со своей утренней невестой Аленой, но что-то было общее между ними - хотя бы такие мелочи, как цвет глаз и волос, голос и рост. И даже имена, как ни странно, оказались одинаковыми! – Иван Яковлевич слышал, как его отец, видимо еще в процессе делового предложения, уважительно обращался к своей собеседнице по имени «Алена Георгиевна».
А она, замечая покраснение на лице своего обучаемого, спрашивала заботливым голосом: «Вам жарко, Иван Яковлевич? Может окошко открыть?». «Нет! Нет! Мне хорошо, все замечательно!» - отвечал смущенный от такой заботы, совсем растерявшийся ученик. Взволнованный от ее доброты и самого пристального, пахнущего шикарными духами внимания.
«Все! Вы свободны!» - наконец, окрыляющим тоном объявила она, и закончила этим свой воспитательный предмет, уместившийся лишь на одном листочке, исписанном красивым женским почерком. И даже копейки не взяла за воспитание Ивана Яковлевича и способствование его бурному росту.
Так вот закончился самый первый этап выполнения боевого задания, специальный курс по повышению личного самомнения Ивана Яковлевича. И приятно, наконец, отгорели уши, и спала с лица его смущенная краснота.
И рванул Иван Яковлевич вверх! Снова продолжил расти не по дням, а по часам - так же, как и раньше, еще до своего нечаянного дезертирства. И очень вырос и возмужал так сильно побледневший в предательском сумраке Иван Яковлевич. И стал он очень умным в результате этого курса, и сильным, и неутомимым, и почти что вездесущим. Уже был он очень уверенным в себе. Стал он почти великим и по настоящему готовым к выполнению своей боевой задачи – к полному освоению неслабого бюджета, к постройке потрясающего оружия и совершению своего великого подвига…
И еще, для внесения полной ясности о самом курсе повышения, несколько слов о том, как на самом деле познакомился отец с этой прекрасной учительницей…
Ведущий клоун лишь прикидывался простаком. На самом деле он знал толк в женщинах. Как, впрочем, разбирался и в остальных людях, что каждый вечер демонстрировал на своей работе - в цирке на Цветном Бульваре. И отец, конечно, не за тем пригласил эту женщину, чтобы завести с ней какой-нибудь роман и признаваться ей в сентиментальных чувствах. Он не особенно любезничал с женщинами, как и со всеми остальными людьми. Он женщинам просто делал деловые предложения. Даже нынешней своей жене предложение выйти замуж сделал всего лишь через пять минут их свидания, сразу после того как они уселись на траве у берега озера в городском парке. Или как, например, сейчас он сделал это преподавательнице спецкурсов по повышениям, предлагая совместными усилиями вырастить невысокое самомнение Ивана Яковлевича.
Отец не слишком долго выбирал нужную кандидатуру и не очень готовился к встрече с ней. Просто прошелся между зрителями в своем цирке, и не очень уж французским и тонким, но достаточным в нужный момент чутьем уловил прекрасный аромат духов, и, даже не знакомясь, сделал этой женщине деловое предложение. Почему-то загадочно назвав это военным предложением – она не знала, что будет иметь причастность к выполнению великого боевого задания какого-то вечно сомневающегося и не уверенного в себе Ивана Яковлевича. И хотя она никогда не видела, с кем ей придется иметь дело, но достойно приняла это предложение, несмотря на занятость своего времени важными и большими делами.
Не глупый отец знал, что только такая женщина, которая позволяет себе иметь такие духи, сможет повысить личное самомнение любого человека. Ей можно сразу же сделать любое достойное предложение, даже не спрашивая ее ни о чем. Не зная ее имени и не заглядывая в паспорт. Обходясь без всяких кадровых собеседований, не интересуясь ее стажем преподавания такого школьного предмета, как человеческое достоинство.
Этим простым приемом старший клоун часто пользовался и в своих удивительных цирковых фокусах. И это свойство мгновенной оценки важных и нужных вещей от своего отца перенял в полной мере и его сын. Оно в молодом Иване Яковлевиче проявлялось в виде «нечаянной» задумчивости, в форме «случайного» созерцания или вдруг блеснувшей скромной внутренней искры, с помощью которой он каждое утро неизменно находил свою утреннюю невесту, которая так восхищалась и удивлялась этому его непостижимому умению поиска.
И это значит, что отец по данному генетическому признаку все-таки мог быть немного уверен, что он имеет какое-то отношение к созданию своего Ивана Яковлевича…
Кроме данного курса, также еще некоторые преобразования совершили с Иваном Яковлевичем. Сделали ему небольшую операцию по углублению его ротовой полости, для усиления его невыразительного голоса. Углубили на три-четыре сантиметра ему глотку – щипцами залезли и выдернули лишний кусок мяса, чтобы горло ему освободить. И прижгли, закалили ему автогенной лампой глотку. И прорезался у него голосок. Стал голос нашего героя как стальной - звонкий и звучный - более пригодный для ведения многочисленных переговоров, заключения предстоящих важных договоров и телефонных и прямых разговоров с деловыми партнерами и делания им военных предложений.
И еще в помощь себе он взял некоторые матерные слова и сигареты с крепким табаком - для сброса излишней нервной энергии при многочисленных неудачах разного рода, которые обязательно будут в таком огромном военном деле…