Гришка родился в деревне, которая находилась сразу за Полярным кругом. Каждый раз, когда разговор заходил о красивых местах, его Медвежка оказывалась самым лучшим местом на Земле.
- Самолетом от Сыктывкара до Усть-Цильмы, а там еще одним до Медвежки, - напутствовал меня Гриша. – Спирт не забудь, ну, и колбасы для моих. А то магазины там пустые.
В аэропорту Усть-Цильмы воняло рыбой, не пахло, а именно воняло. От сумок, беспорядочно раскиданных по зданию аэровокзала, от людей и даже от деревянных стен. Не удивлюсь, если и самолеты, стоящие на поле, пахли также.
- Самолет в Медвежке не садится. Только до Нового Бора, - равнодушным голосом известила меня тетенька из крошечного окошка кассы.
- Почему? Мне сказали, что лететь нужно до Медвежки.
- Почему, почему? Там начальник аэропорта в отпуск вышел!
Причина была очень веской и по совету жалостливых граждан, я поплелся в сторону речного порта. Внезапно открывшийся вид на реку заставил меня на мгновение остановиться. Широкая Печора величаво перекатывалась серыми волнами, по которым стремительно носились рыбацкие лодки. Я забыл про возникшие сложности и быстрым шагом спустился к зданию речного вокзала.
- Скажите, как мне добраться до Медвежки?
- Теплоход Печора-Нарьян Мар будет в пять утра,- тетка в окошке мало чем отличалась от той, что в аэропорту.
- Могу я купить билет?
- Сядешь на борт, там и купишь, - такое же маленькое окошечко кассы быстро захлопнулось.
Сумки с продуктами и спиртным оставить было негде, и я снова потащился в гору по направлению к местной гостинице. Но все эти неприятности забывались, как только я представлял, что завтра красивый теплоход повезет меня по самой красивой реке в самую красивую деревеньку мира!
Приветливо улыбаясь, администратор выдала мне ключ от номера.
- Разбудите меня, пожалуйста, завтра в четыре часа. Мне на теплоход нельзя опаздывать.
- Да, конечно. Только вы постучите мне заранее, часа в три, а то я боюсь, что просплю.
После такого заявления вся вера в местный гостиничный сервис пропала, и всю ночь я провел с открытыми глазами. В три часа валяться на железной кровати надоело и, собрав вещи, я вышел из номера. Дежурная благополучно спала, тихо посапывая на своем диванчике. Оставив ключи на столе, я окунулся в ночную тишину районного центра. Освещения на улицах не было и, осторожно пробираясь темными улицами, я скоро снова вышел на берег.
На дверях речного вокзала висел замок. Пристань была пуста, и я посмотрел на часы, которые показывали полпятого. Оглядевшись, я увидел темные силуэты людей, спускающиеся по дороге. Скоро на пристани собралась порядочная толпа и неожиданно раздался крик.
- Ракета идет!
Народ спешно засуетился и тренированно рванулся к реке.
- Стой, сука! – заорал небритый мужчина в телогрейке. – Стой, тебе говорят!
Теплоход Москва, не снижая скорости, пронесся мимо нас на своих воздушных подушках.
- Снова в Печоре народ набился, - сказал кто-то.
Толпа так же незаметно разошлась, и я остался на берегу один. Хотелось есть. Запах вареной колбасы вонючим облаком вылезал из сумки с продуктами. Мужественно проглотив слюну, я взвалил порядочно надоевшие мне баулы и снова двинулся в аэропорт.
- Билет до Нового Бора.
- Три рубля сорок копеек. Вылет через час.
Ан-2 неожиданно лег на правое крыло и начал снижаться. Самолет, неуклюже подпрыгнув на неровной поверхности аэродрома, остановился среди леса.
- Парень, тебе повезло. Тут до Медвежки километров пять, не больше.
- Вы же не хотели здесь садиться, - я еще не пришел в себя от часовой болтанки в кукурузнике.
- Отпускные начальнику аэропорта привезли, в отпуск он вышел.
Не торопясь, я волок свои тяжёлые торбы по крутому и обрывистому берегу Печоры. Деревня была уже где-то рядом. Послышался лай собак, и оставалось только спуститься к узкому мостику через ручей.
- Пацаны, где здесь Гришка Торлопов живет?
- Там, вон за тем домом, – махнули голопузые мальчишки и тут же скрылись в прибрежных кустах.
Я шёл по деревне, а на меня со всех сторон смотрели местные жители. Неслышно переговариваясь, мужчины почтительно стягивали с голов картузы и приветливо улыбались. Гришке уже доложили о моем приезде и он стоял у калитки, довольно улыбаясь. Забрав сумки, втащил меня в дом и я тут же был усажен за стол. Таз с небрежно нарезанными кусками семги стоял на столе, рядом стояла посуда размером поменьше, так же до краев наполненная красной икрой.
- Леха, ешь. А это за встречу.
Мы пили разбавленный спирт и закусывали божественно засоленными кусками нежнейшей семги. Икру полагалось есть столовой ложкой, а остальную рыбу просто руками.
- Это сиг, это чир, - подкладывал в мою тарелку Гриша каких-то рыбешек. – Пелядь, нельма, омуль. Все здесь сами ловим.
Воспринимать ихтиологические знания от ударной дозы спирта я уже был не в состоянии, и ткнулся носом в тарелку с ценнейшими породами рыбы. Проснувшись утром, я осмотрелся. Каким образом мое тело оказалось на сеновале, я не помнил. Как ни странно, голова не болела. Солнечные лучи пробивались через щели крыши, прыгая по развешенным хомутам, мешкам и разной деревенской утвари.
- Доброе утро! Пошли завтракать! – крикнул Гришка.
Неторопливо выбравшись с сеновала, я вышел на просторный двор, залитый осенним солнцем. Пожмурившись немного, увидел висящий на заборе рукомойник. Во рту все пересохло и хотелось пить. Не удержавшись, я отхлебнул с торчащего носика.
- Дааа, вынесло тебя вчера, – улыбнулся Гриша.
- Не спал с самого Сыктывкара, - оправдывался я.
- Ну все! Здесь ты у меня в гостях и отдохнешь.
На столе тазов с рыбой уже не было, бутылок со спиртом тоже не виднелось.
- Пока не пьем. Сегодня в гости приглашены.
- К кому?
- К моим родственникам. Я им про тебя рассказывал. Очень хотят познакомиться.
Поев отлично приготовленной яичницы с печенью налима, мы вышли во двор.
- Это баня, здесь лодки. А здесь мы рыбу солим.
Огромные бочки с наполненной доверху тушками семги стояли, выстроившись в ряд. На улице рядами лежали такие же, только пустые.
- Сам солю. Меня батя научил.
- Куда вам столько?
- Родственников много. Всем надо.
День я проспал, устал с дороги. Гришка пытался накормить меня рыбой даже на сеновале, но я отказывался. А вечером мы пошли в гости. Крупная отваренная картошка, посыпанная укропом, черный хлеб и снова тазы с семгой и икрой стояли на столе. Разбавленный спирт чередовался с самогоном, снова ощутимо пошатнув мое сознание. Домой возвращались уже в кромейшей темноте. Обнимаясь, мы с Гришкой брели по темным улочкам и наступали на многочисленные коровьи лепешки, разбросанными по всей деревне безжалостными животными. Исполнив несколько песен из морского репертуара, добрались домой. Во дворе полили ноги водой, набранной в колодце, и заснули, окутанные запахом свежескошенного сена.
Наступило еще одно утро и новые лучи солнца щекотали закрытые глаза.
- Вставайте, бродяги! – голос Гришиного отца раздался с улицы. – Сегодня едем на остров.
Я обрадовался. Скоро, совсем скоро я увижу, как ловят семгу. А если повезет, поймаю и сам. Но почему-то вместо снасти в лодку были загружены вилы и грабли. Три недели мы копали картошку, пилили и кололи дрова. Ездили в разные места косить, сгребать и ставить в стога сено. На мой вопрос, когда же мы поедем ловить семгу, Гриша отвечал уклончиво.
- Скоро!
И вот наступил этот вожделенный день! Мы плыли по Печоре, а в лодке лежали аккуратно свернутые сети. Ручку мотора Вихрь держал брат Гриши, Виктор. У этой семьи были поразительно красивые голубые глаза. Виктор спокойно и уверенно направлял своей жилистой рукой с узловатыми пальцами длинную и легкую рыбацкую лодку, внимательно осматривая горизонт. Небольшие волны били по её корпусу и сотни переливающихся на осеннем солнце брызг разлетались по сторонам.
- Хочешь пить? – неожиданно спросил Гриша.
- Давай.
К моему удивлению, кружка воды была зачерпнута прямо из реки.
- Пей! Вода в Печоре чистая. Река сама себя очищает, выбрасывая грязь на берег.
Это было сказано с такой любовью, что ничего не оставалось, как зачерпнуть еще. Вода была действительно вкусной. Впоследствии я не раз замечал трепетное отношение местных, на первый взгляд грубоватых, жителей, к этой великой и могучей реке с красивым названием Печора.
Мы подплыли к берегу. Около двадцати лодок мягко покачивались на волнах, а на берегу расположились люди. Семья, к которой я приехал в гости, была в авторитете у местных мужиков, и к нам уважительно подходили, здороваясь и приглашая к своему костру. Виктор разжег свой костер и, воткнув в землю металлические прутики, повесил на огонь закопченный чайник. Тем временем я осматривался, стараясь ненавязчиво разглядеть местные ландшафты и рыбаков. Мужики разбились на небольшие группы и о чем-то неспешно беседовали. Кто-то спал, подсунув под голову рюкзак, кто-то просто курил, придерживая черными, от въевшейся грязи пальцами, самокрутку из старой газеты.
- Наша очередь, - негромко сказал Виктор.
Взревел мотор, и лодка стремительно понеслась к тому месту, где ловилась та самая семга. Мне было позволено наблюдать за умелыми движениями братьев и помогать своим невмешательством. Каким-то образом сеть, длиной не менее ста метров, незаметно оказалась в воде, и мы замерли в ожидании. Проплыв по течению около получаса, Виктор и Гриша дружно стали вытягивать на борт заметно потяжелевшую снасть. Мне не терпелось увидеть хоть какую нибудь рыбешку, и от этого желания я чуть не вывалился за борт. Вот блеснула белым боком первая, затем вторая, третья. Не церемонясь, братья дружно колотили по голове этих красавцев и протыкали ножами. На первой сплавке были пойманы около десяти рыбин, и мы причалили к берегу. За два часа, пока продвигалась очередь, семга была почищена и припрятана в ближайшем лесочке. Поначалу я удивился, подумав, что прячут мужики друг от друга, но скоро все выяснилось.
Рев нависшего над нами вертолета разрывал слух и колотил по всем внутренностям. Огромные вращающие лопасти с оглушающим шорохом заставляли прижиматься к земле, и становилось немного страшно. В окошках кабины я видел лица пилотов, а боковая дверь была открыта. Свесив ноги, человек в камуфляжной форме разглядывал нас, а в его руках был автомат Калашникова. Казалось, он выбирал жертву, лениво поводя стволом. Повисев над нами минут пять, вертолет прибавил обороты и, заложив крутой вираж, исчез за горизонтом.
После оглушающего грохота наступила не менее оглушающая тишина. Мужики как ни в чем не бывало продолжали сидеть на берегу, собирая разлетевшиеся головешки.
- Омоновцы, - невозмутимо произнес Виктор. – Решили нас не трогать.
Снова наступила наша очередь, и мы полезли в лодку. За неделю мы наполнили рыбой оставшиеся бочки и стали собираться в дорогу. Гриша набил мой рюкзак собственноручно засоленной семгой и старенький теплоход Москва, поскрипывая перегородками, привез нас в Усть-Цильму. Была суббота, и местный аэропорт был закрыт на выходные дни. У Гришки родственники жили повсюду, и мы в ожидании понедельника остановились у его сестры. Был накрыт стол, и разведенный спирт вновь наполнил граненые стаканы. День пролетел незаметно, а вечером была дискотека в местном Доме Культуры. Дорогу туда я уже не помнил, а очнувшись, увидел перед собой узкое окошко. «Любят же здесь маленькие окна» - подумал я. Почему-то передо мной на столе лежали деньги и входные билеты.
- Нам два! – за звонким девичьим голосом протянулась изящная ручка с зажатыми в ней деньгами.
- А нам четыре! – волосатая лапа в дерматиновой куртке сжимала мятые рубли. Ничего не понимая, я брал деньги и протягивал билеты.
В воскресенье пить спирт я наотрез отказался! Гришка с сестрой и гостями со смехом обсуждали наш вчерашний поход на дискотеку.
- Как ты попал в кассу? – недоумевал Гриша.
- А я знаю. Очнулся в ней, и еще билеты продавал.
- Так ты после еще и вышибалой поработал, - хохотал муж сестры. – В зале драка началась, а ты разнимал.
Наступил понедельник. Аэропорт вонял рыбой еще сильней. Борт из Сыктывкара приземлился вовремя, но билетов на него уже не было. Гриша не растерялся и, оставив рюкзаки и сумки под присмотром пьяного зятя, мы отправились в летную столовую.
- Здравствуйте! Кто командир?
- Ну, я. Что хотели?
- Возьмите до Сыктывкара. Билетов нет, а лететь надо.
- Всем надо, - усатый летчик не был расположен к диалогу.
- С нас хвост.
- С этого и нужно было начинать, - заулыбался командир.
- Вон самолет, бегите туда. Двери открыты.
Подхватив вещи, мы перелезли через забор и помчались к стоящему неподалеку АН-24. Гул ревущих моторов наполнил салон самолета. Подрагивая, аннушка тяжело разгонялась по неровным плитам взлетной полосы и, наконец, с трудом оторвалась от земли. Набрав нужную высоту, натужный рев двигателей сменился на ровный гул и из кабины вышел командир.
- Пойдемте в хвост, рассчитаемся.
В багажном отделении Гриша вынул из рюкзака рыбину и передал летчику. Вернувшись в салон, мы увидели спящего зятя, который стоял в проходе, держась за поручень, как в переполненном автобусе. Как он пробрался в самолет, мы не знали...