Свободные новости, № 8 (81) 1994 г., апрель 1994 г.
Валерий ТАРАСОВ.
Суд уважает бывших солдат
Материалы выбраны наугад из “расстрельных” дел и легли в основу “монолога мертвых”.
“Я, Норкевич Владимир Александрович, 1968 года рождения, белорус... 20 июня в районе лесопосадки встретил пятилетнюю Николадзе Алесю. Она собирала цветы, а я отошел от нее, чтобы отправить естественные надобности. Я не заметил, как сзади подошла Алеся. Она начала смеяться надо мной» Я был в нетрезвом состоянии, разозлился на Алесю, поскольку она продолжала смеяться надо мной, схватил ее за горло и удушил.
Я признал вину, чистосердечно рассказал о случившемся и своими действиями способствовал раскрытию преступления.
Ранее никаких преступлений не совершал, ни в чем предосудительном замечен не был, честно отслужил в Советской Армии, готов искупить вину старательным трудом и примерным поведением. Не оспаривая свою вину, прошу помиловать меня, сохранить жизнь". Подпись, дата.
На следующий день после преступления, когда в разрушенной землянке в лесу был обнаружен присыпанный землей и мусором труп ребенка, Норкевич написал повинную. Жители родной деревни, где бывший солдат на следующий после демобилизации день совершил убийство, обратились с требованием (560 подписей — почти вся деревня Костюковка) определить Норкевичу исключительную меру наказания.
Президиум Верховного Совета в ноябре 1990 года своим Указом помиловал смертника, казнь была заменена двадцатью годами лишения свободы. Раскаяние сочтено чистосердечным.
Чем отличается обращение в последнюю инстанцию перед небытием от разговора с Богом — возможностью лукавства? Это решайте сами. Судебно-психиатрическая экспертиза признала всех вменяемыми, приговор приведен в исполнение, за исключением помилованного Норкевича.
“...Я, Устинов Леонид Федорович, 3 мая 1963 года рождения ... в 1986 году закончил политехнический техникум, женатый, имею на иждивении дочь в возрасте пяти лет, работал до ареста слесарем, проживал в Могилеве. Осужден к лишению свободы с конфискацией имущества и к исключительной мере наказания смертной казни.
Уважаемые Граждане Президиума Верховного Совета, прошу Вас заменить мне высшую меру наказания сроком. Свою вину в совершенных мною преступлениях я искуплю добросовестным трудом на благо государства...
Родился я в семье крестьян. Отец участник Великой Отечественной воины, имеет как боевые, так и трудовые награды, мать — больной человек, пенсионер. В семье у нас шесть детей, я младший. В ГПТУ-33 учился на хорошо и отлично, участвовал в областной олимпиаде по математике, химии.
Службу проходил в разведывательной роте в должности старшего разведчика. За активную помощь органам УВД по задержанию преступника, который уклонялся от службы, долгое время скрывался, занимался грабежом и кражами, я был поощрен командованием части краткосрочным отпуском. Жили и мы у родителей жены, где на 41м было прописано девять человек и проживало столько же. Были конфликты, ссоры. Мои родители проживают в деревне, имеют участок, держат все хозяйство. Трудновато приходилось работать на заводе, учиться в техникуме, в выходной день ездить к родителям. Чтобы не было у нас в семье неполадок, да и я мог всегда с семьей приехать к родителям, они нам помогли купить автомашину. На заводе был выдвинут бригадой слесарей старшим смены, закончил техникум.
Прошу вас также учесть то, что я молод, имею семью, которую очень люблю, не был замечен ни в каких конфликтах, драках, вел нормальный образ жизни, о чем дал интервью корреспонденту газеты “Советская Белоруссия” и о поводах моего обвинения в преступлениях". Дата, подпись.
Приведу справку, так как у последней черты Устинов не разъяснил сути страшных обвинений.
Примерно в 18 часов 25 мая 1987 года Устинов согласился подвезти до города незнакомую попутчицу, но свернул в лес. Саперной лопатой ударил по голове. С убитой снял обручальное кольцо и перстень, из кошелька забрал один рубль разменной монетой. Как свидетель, категорически отрицал причастность к ее гибели. Следствие было приостановлено.
Через месяц Устинов подвозил Кондратьеву. В лесном массива оста-новил машину, стал душить, сорвал одежду. Девушка сопротивлялась, но насильник оказался сильнее. Девушке удалось уговорить вернуться в город к ней домой и продолжить удовольствие. На улице выскочила из машины и убежала. Находилась в больнице, долго лечилась от заикания.
Через два года Устинов летом на автобусной остановке взял в кабину Василевскую, которая попросила подвезти ее домой. В лесу перестал таить желание, сорвал, одежду. Девушка схватила лежавшую лопату, ударила по плечу.
Устинов выхватил у жертвы оружие, зверея, ударил по лицу, голове, изранил тело, добивая упавшую. Снял часы, труп засыпал песком...
Жена Устинова расплакалась: в вечер последнего убийства они были на концерте. Муж на машине привез ее домой и уехал. Дома не ночевал, на лице были царапины, пояснил, что ему досталось в драке возле пивбара.
Следствием установлено: несколько лет назад Устинов по квитанции № 3341 сдал в скупочный магазин золотое обручальное кольцо первой погибшей, что жена видела в это же время у мужа золотой перстень с камнем...
О помиловании Устинова перед Президиумом ходатайствовали сорок человек родственников, односельчан и знакомых по работе.
Парахонько Владимир Петрович. Крал из магазинов, столовых, школ, ранее судимый. 1 мая Парахонько, изрядно выпив, под вечер пошел искать приключений и денег в дом восьмидесятиоднолетней старухи Ухваренок. Из комода вытряхнул 130 рублей. Увидев вернувшуюся в дом хозяйку, повалил на кровать и с пристрастием стал пытать, требуя отдать остальные деньги. Раздел и изнасиловал. Убил, ударяя молотком по голове, колол ножом, изрезал тело, забрал 12 рублей. Поджег дом и скрылся.
“Я еще молод. Мне всего 19 лет, и я не потерянный человек, могу быть исправлен и перевоспитан другими мерами уголовного наказания. Я неплохо учился, работал.
Я полно и глубоко осознал свою вину, свои поступки, свое поведение. Обещаю... Только прошу помиловать меня и сохранить мне жизнь". Подпись, дата.
Первый читатель этой статьи — молодой мужчина — содрогнулся: Их нельзя расстреливать! В чаны, где плавят чугун — головой, чтобы на земле не осталось праха...
Очень многие преступники прозревают задним числом. Льют слезы, пытаются найти слова убедительнее, чтобы отвести от себя кару, пожить хоть день, два... Цепляются за соломинку.
А думать, взвешивать надо раньше. До утра, до выстрела, до первой капли чужой крови. Человек на то и человек, чтобы думать, предвидеть финал того или иного действия.