Наконец-то я на новой работе. И не кем-нибудь, а начальником сектора. В моем подчинении 18 симпатичных женщин и пара сереньких мужичков.
С чего начинать? С производственного совещания? Можно, конечно. Но это плохо согласуется с моим видением мира и тёплым отношением к женщинам.
Я решил начать с безотказного оружия — цветов.
К счастью, неподалёку от нашего НИИ располагался колхозный рынок. Там я закупил огромный букет садовых ромашек, умиливших меня щедрой белоснежностью.
Когда я вошёл в отдел, все женщины встали, ошеломлённые. Я представился и пошёл по кругу, т. е. вдоль столов, вручая каждой по три цветочка и сопровождая этот акт парой-тройкой ласковых слов.
Мужичков я игнорировал, чувствуя заранее, что толку от них не будет. Те глядели исподлобья и недовольно сопели.
Оцветоченные дамы возбудились и организовали чаепитие. На стол было выложено всё, что бог послал: печенье, конфеты, бутерброды и прочие дары развитого социализма.
Контакт был установлен.
Перемежая прибаутки комплиментами, я вскользь упомянул о производственных делах и сказал, что будем врабатываться постепенно, без суеты и чрезмерного напряга.
В конце рабочего дня — а он за разговорами и шутками пролетел быстро — я обратил внимание на симпатичную сотрудницу, сказав, что мне очень нравится её платье. И вообще, платья в горошек — моя слабость.
На следующий день, войдя в отдел, я чуть не охнул. Несколько женщин были одеты в платья, испещрённые мелким белым горошком, а ещё две — крупным.
Я пылко выразил своё восхищение. Сектор удовлетворённо загалдел.
После этого я кратко изложил моё видение научно-производственных дел и очертил функции каждого, заметив, что ничего радикально менять не буду. Но если кто-то желает заняться чем-то другим, то я готов это обсудить.
Так прошёл ещё один рабочий день.
Начался следующий. Только-только я расположился за столом, как ко мне уже подошла самая юная сотрудница и спросила, не могу ли я предложить ей работу, которая была бы связана с рисованием, черчением и изобразительным искусством.
Я почесал затылок и быстро сообразил, что такой мастер мне нужен. Ведь я заканчиваю кандидатскую. А работ графических там тьма-тьмущая.
Не медля ни секунды, я дал девчонке задание. Но вслед за ней подтянулось ещё одно юное существо и попросило поставить ей статистическую задачу. И эта просьба пришлась кстати. Девчонка была осчастливлена задачей, связанной с расчётом множественного коэффициента корреляции.
Пока я разговаривал со второй девушкой, подошла первая и показала итог своей скорострельной работы. Я был потрясён. Не сдерживая чувств, я воздел руки к небу, а затем и поцеловал сотрудницу в щёчку на перекрестье взглядов
взбудораженной аудитории.
Вторая девчонка тоже оказалась на высоте, представив в конце рабочего дня профессионально выполненные расчёты.
Когда вечером я миновал проходную, рядом со мной оказалась одна из моих сотрудниц, женщина энергичная и весёлая.
— Хочу открыть вам один секрет, — сказала она. — До вашего восшествия на престол в отделе была затхлая, унылая атмосфера. Прежний начальник был ужасающим занудой. Женщины изнывали от тоски и скуки. А любвеобильная Машка однажды простонала: «Господи! Хотя бы бабник какой-нибудь пришёл вместо этого монстра. Житья нет!»
— И что же, господь внял этой мольбе? — спросил я.
— Похоже, внял, — сказала она, взяла меня под руку, и мы направились в кафе.
Через месяц я защитил диссертацию и женился.
Господа! Любите женщин, и всё будет в ажуре!