Гортензио входит в дом к Кастилио. Его встречает слуга по имени Фабрицио.
Фабрицио:
- Сеньор, что вы изволите сказать,
нас посетив с утра так рано?
Гортензио:
- Принёс свой труд, что по ночам творил,
и видеть тороплюсь я господина твоего!
Пойди, и позови!
Фабрицио:
- Я выполнить приказ ваш не решусь,
поскольку господин мой очень занят,
и спать ложится
под утро…
Гортензио (недовольно):
- Как смеешь ты перечить! Я в трудах
забыл и дом, и всех друзей сердечных,
чтобы выслушивать претензии твои?!
С дороги прочь!
Гортензио пытается пройти, но его сдерживает слуга:
Фабрицио:
- Сеньор, прошу, остановитесь!
Хоть жизни я лишусь, но не пущу!
Гортензио:
- Мне нужно видеть, я сейчас пройду!
Фабрицио:
- Всего лишь час, прошу Вас, потерпите.
Сеньор Кастильо вовсе не из сонь,
и, уверяю вас, что скоро пробудИтся…
Пройти не удаётся, и Гортензио, смирившись, садится на стул.
Гортензио:
- Ну, хорошо! Терпеньем запасусь.
Я сяду здесь, и буду ждать в надежде.
(далее возмущённо):
В объятиях Морфея пребывать,
когда в твой дом стучится Муза!
Вот напасть!
(обращаясь к слуге):
-Так не забудь, что мне ты говорил,
я буду ждать один лишь час!
Фабрицио (в сторону):
- Вот, принесло! Спасите, Боги, нас!
Из комнаты на втором этаже выходит Кастилио. Смотрит с лестницы вниз.
Кастилио:
- Фабрицио, что здесь за шум, и что сеньору надо?
Как ты посмел нарушить мой приказ,
чтоб утром тишину лишь птицы нежной трелью
могли тревожить?
Что за крик сейчас
меня с постели вынудил подняться?
И в который раз,
ты заслужил, Фабрицио, порицанье?
Когда бы не отец, что взял с меня обет
не отвергать твоих услуг… О!
Где благодарность от тебя за кров и хлеб
в дому почтенном?
Фабрицио:
- Когда б вы знали, сударь, как сражался
Фабрицио, рискуя головой,
то вместо всех упрёков мне обидных,
вот этому сеньору дать ответ,
как подобает знатному вельможе,
тому, кто вторгся в дом,
поторопились…
Гортензио (возмущённо):
- Всё ты лжёшь!
Я, в трепетном волненьи пребывая,
с сонетом к Вам, сеньор, спешил.
А Ваш слуга, все нормы этикета забывая,
мне очень дерзко нагрубил!
И вот теперь, в волненьи жутком,
рискую тронуться рассудком!
Кастильо:
- Сеньор, я извиняюсь за слугу,
и сей же час сонет прочту…
Читает переданные Гортензио бумаги, и не может скрыть недоумения.
Кастильо:
- Я вас прошу покорно извинить, но в сем сонете
нет ни начала, ни конца…
Признаться, мне давно не попадался
подобный вздор…
(перечитывает)
- О, небеса!
Как можно всё так перепутать!
Где рифмы нет, а где строка,
как хромоногая собака,
бредёт, неведомо куда!
Такое если вдруг приснится,
то невозможно предсказать,
что с прочитающим случится:
мигрень, а, может быть, тоска…
В сонете вашем мало толку,
лишь положить его на полку…
Гортензио (возмущённо):
- Нет, я не мог так ошибиться в Вас!
Ещё раз прочитайте сей же час!
В моём творении,
без скромности излишней, - гениальном,
всё: буква к букве, и смысл – идеальный!
Кастильо:
- Ну, хорошо! Давайте разберём,
что хорошо, что дурно в нём.
Зачем в одной строке вы лепите "она", "он" и "оно"?
И это далеко не всё!
Вот описание лесов.
Зачем на это тратить пять листов?
Я восхищаюсь красотой природы,
но утомительно читать подобны оды!
Читаем далее: "мне", "мой", "меня" - упомянули дважды
в одном абзаце…
"Серебристая Луна" - давно избитый штамп, увы…
В порыве страсти
придумать Вы должны слова,
что сердце разорвут на части
теплом и негой неземной…
Гортензио:
- Вам не угоден слог мой величавый?!
Тогда уйду, в большой печали!
И, обещаю, пасквиль напишу,
На Вас, сеньор Кастилио, к утру!
В нём расскажу всем, как Вы растоптали
порыв, светлейший и живой,
и как Вы мной пренебрегали
сейчас…
Кастильо (удивлённо):
- Да здравы ли, друг мой?
Я лишь ответ Вам дал, и очень сожалею,
что в виде сем принять никак нельзя.
Один в один Вам скажет мастер слова…
Гортензио:
- Вас покидаю навсегда!
Мне будут аплодировать все боги!
Я понял: с Вами - разные дороги!
(Закинув полу накидки на плечо, гордо подняв голову, уходит)
Занавес.