Нечеловеческая жизнь

Вячеслав Сиземов
                Нечеловеческая жизнь.

   Деревянный сгреб мусор в кучу и сел передохнуть. Сучковатые руки-крюки его мелко подрагивали. Ему было страшно. Наконец он крякнул, выматерился и со скрипом встал. Пора. Дольше тянуть нельзя, не то скоро подойдет Чугунный Лоб с обходом своим вонючим и опять будет бить. Уже, наверное, идет. Он достал из пенала под коленкой спички и медленно придвинулся к куче.
   В это время что-то прошуршало по забору, Деревянный оглянулся, увидел как отодвигается доска, прикрывавшая дыру, и торопливо зачиркал спичками. Чиркнет и бросит в кучу. Чиркнет и бросит. Но спички тухли, и куча не загоралась.
   Деревянный втянул свой чурбан в плечи и осторожно оглянулся. Возле дыры стоял Соломенный. Длинный и унылый, он скептически смотрел на возню Деревянного и молчал.
   Деревянный тут же выпрямился, расправил широки плечи и заорал:
   - Ты, чучело! Напугал! Ходишь тут, шуршишь!
   Соломенный привалился спиной к забору и сполз по нему вниз.
   - Ах, ты… Еще и уселся тут! – завопил Деревянный и бросился к нему. С душераздирающим криком: - Й-я-а-а-а! – он взмахнул могучей ногой и нанес сокрушительный удар.
   Целился он в живот, но Соломенный быстро схватил себя за бока и, потянув их в стороны, раздвинул свою солому так, что в животе его образовалась большая дыра, точнехонько в которую и прилетело копыто Деревянного. Страшный удар сотряс забор, распугав всех ворон в округе.
   - Ой-е-ей, мать моя вся в саже! – взвыл Деревянный и закрутился на месте, держась за ушибленную ногу.
   Соломенный флегматично отпустил бока, и живот его захлопнулся. А Деревянный, отплясав свое, похромал к куче, что-то бурча себе под нос. Пришлось ему все-таки поджигать ее нормально, не бросая спичку, а аккуратно подложив ее под бумагу.
   Костер полыхнул, опалив Деревянному руки. Он отпрыгнул и застыл статуей, в ужасе глядя на огонь. Соломенный тоже уставился на пламя, как загипнотизированный, и только потихоньку шевелил задом, отодвигаясь.
   - Все пашешь и пашешь, чурка деревянная, - выдавил он наконец из себя первую фразу. – А на фиг нужно, скажем дружно, забесплатно нам пахать?
   - Ты тунеядец, - возразил ему Деревянный. – Ты Родину не любишь.
   - Она меня тоже. Она и тебя, дурака, не любит. И не полюбит никогда.
   - Но-но, ты.
   - Чурка.
   Деревянный плюнул смолой и не попал. Плюнул еще раз и опять не попал. Соломенный же даже не пошевельнулся и даже глаза прикрыл нарочито равнодушно.
   - Эт-то еще что такое! – раздался вдруг страшный рев, подкравшегося к сзади Железного. В голосе его звенела могучая сталь.
   - Это так ты выполняешь свой долг?
   Деревянный вздрогнул от неожиданности и обернулся. Он уже опять был сгорблен, и руки его тряслись.
   - Дак, мусору много, гражданин начальник. Жгу-жгу его, а он никак.
   - Засрали тут все, вот и много. А это почему не убрал?
   Он схватил Соломенного за голову и швырнул в костер.
   Так это же Соломенный. О-о!
   - Косишь, чурка. Я тебя научу Родину любить! Стоять, я сказал!
   Соломенный сгорел. Деревянный смахнул скупую мужскую и, прихватив грабли, побрел сгребать следующую кучу. А Железный, заложив руки за спину, погромыхал проверять работу на других участках.
   Когда за спиной у него заурчал мотор автомобиля, он остановился и вытянулся по стойке «смирно». Машина остановилась, лениво открылись двери и наружу выбрались два человека. Это были начальники. Железный не дышал и жрал их глазами.
   - Гхм. Министр едет с проверкой, а у нас тут металлолом, - сказал один из них, толстый, едва взглянув на Железного. – Узнает, что не сдавали – вони будет вагон.
   - Дак, это мы махом, - засуетился второй. – Щас пригоним бульдозера и захороним все это дело. Заровняем так, что… Взлетная полоса будет.
   - Гхм, - снова сказал первый, покачался с пятки на носок и двинул себя к машине.
   Второй услужливо открыл ему дверцу, в два скачка оббежал машину и плюхнулся за руль. Взревел мотор, Железного обдало копотью, и начальство скрылось в дебрях участков. И даже когда об голову Железного разбился случайный кирпич, тот все еще не шевелился.
   А потом приехали большие бульдозеры и зарыли их всех: и соломенных, и деревянных, и железных.
   А министр не приехал, у него что-то заболел живот.
            
                -------