Мать и отец вышли провожать нас к подъехавшему такси на противоположной стороне. Мы перешли улицу и начали прощаться, троекратно расцеловались. У Снофрет слёзы потекли по щекам. Она этого не замечала. Валиновская уселась на переднее сидение водителя, и сразу же, наклонила зеркало к себе, прихорашиваясь, мы сели сзади, взявшись за руки.
Я чувствовал волнение и трепет Снофрет. Это был её первый решительный выбор в новом мире. Ментальной связи между нами не было, молча смотрела в окно, на меня, изредка на Машу, которая, как бы, уже не замечала нас, то ли не желая нам мешать, то ли мавр сделал своё дело: достала косметичку и приводила своё лицо в порядок, знаемый только ею.
По моей мерке, её лицо было совершенным, если бы не блудливые, нагловатые глаза, — лицо не нуждалось в дополнительном приукрашивании. Но у неё было иное мнение. Как говорят психологи, всё идёт от воспитания, привитого в детстве. Возможно, не хватало уверенности в своей привлекательности, вот и навёрстывает упущенное. Я похлопал Снофрет по тыльной стороне ладони.
«Не волнуйся, всё будет хорошо. Закрой глаза и подремли, пока не приедем в аэропорт».
«Я не волнуюсь. За тебя переживаю. Ты снова отдалишься от меня на три тысячи лет. И сейчас уже отчётливо представляю, насколько это опасно, и как много всего за это время произошло. Вдруг отчётливо поняла, что моей семьи давно уже нет. Я увидела огромное расстояние, пройдённое человечеством и, пока ещё не до конца в нём разобралась, прочувствовала».
«Соломон был прав, когда говорил: от большого знания много печали. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь».
«Он не говорил этих слов. Это уже переписчики Библии придумали за него. Позднейшие вставки».
«Не становись занудой. Главное, эти слова приписываются ему, как и притчи, о которых он и представления не имел. Дать ему их почитать? Как думаешь, проявит интерес?»
«Ты снова хочешь добираться в Египет через Иерусалим?»
«Нет. Вопрос был чисто риторическим. Я же не знаю, куда на этот раз кривая меня вынесет. Убиваю время болтовнёй, чтобы ты поменьше думала о нашей разлуке».
«А о чем, по-твоему, я должна думать? Ты у меня единственный… Свет в окошке».
«Так и должно быть. Не хватало ещё конкурентов на твою руку. У нас дуэли не в ходу. Предпочитают из-за угла».
Едва успели просмотреть последние новости о землетрясении в Японии, как приехали в ярко освещённый аэропорт Курумоч. Одиннадцать минут, неузнанными, потолкались по аэровокзалу, никому до нас не было дела, полюбовались взлетающими самолётами и моментально исчезающими в чёрных снеговых тучах, пока не позвали на посадку. Снофрет не выпускала моей руки, с опасением поглядывала на серебристую громадину, вдали одна такая с шумом взлетала с полосы.
«Она же тяжёлая! Маху обязательно должен увидеть эту огненную колесницу и прокатиться на ней. Твой мир приведёт его в восторг».
«А Нубнофрет?»
«Она ещё девчонка. Я ей нарядных кукол накуплю. Они у вас изумительные. Сама бы играла, но моё детство осталось в прошлом».
«Ты должна понимать: я ещё не знаю, захочет ли моё начальство совершить коммерческую сделку, продать незапланированный выброс в прошлое. И потом — нет стопроцентной гарантии, что я попаду в нужное нам время и смогу кого-то из твоих близких изъять в будущее. Канал может и промахнуться. Может быть, в будущем и научимся точно попадать в нужное время, но пока перемещения несовершенны».
«Я понимаю. Но если есть хотя бы ничтожная доля такой возможности, то почему бы её не использовать? Я себе не прощу неучастия».
Маша не донимала нас. Скромно стояла в сторонке, и, казалось, не замечала нас, наблюдала за разношёрстной аэропортовской толпой, обтекающей бесчисленные лотки с товарами, автоматами с обширным меню от горячего чая до шашлыка по-карски, свою миссию она успешно выполнила, осталось поставить заключительную жирную точку. На неё оглядывались мужчины, подростки, весело обменивались репликами, но не осмеливались беспокоить просьбами об автографе. Женщины демонстративно её игнорировали. Я и Снофрет не выглядели столь броско, поэтому нас, как бы, и не видели.
Ночной полёт на сверхзвуковом самолёте Снофрет не впечатлил. Облака толстым слоем закрывали землю, в иллюминаторе ничего, кроме неподвижно застывших, немерцающих звёзд. Мы не успели наговориться, проэкстраполировать, обсудить все детали прикидочного плана, слишком много было неясного, как через сорок минут вышли в переходной шлюз аэропорта Шереметьево.
Стремительная дорога в такси на фирму "Радость души и тела", где мы без задержек прошли в огромный кабинет директора, тесно заставленным вдоль стен продукцией фирмы: мужскими и женскими андроидами в различных костюмах и нарядах. Каких личностей здесь только не было? Кумиры эстрады и кино, телесериалов, и даже английский принц Джордж.
Невольно промелькнула мысль: Зачем им-то было нужно выставлять себя на продажу, когда свои деньги девать некуда? Под прицелом голографических телекамер, являющихся основным доказательством для суда завершения сделки (трудно сфабриковать), без лишних слов подписали контракт на двух экземплярах фирменной бумаги, и у меня забрали Снофрет — увели за руку в неприметную боковую дверь. Тайны мадридского двора, сиречь московского.
Я вышел в предбанник и уселся в уютное кожаное кресло, смущённо размышляя, правильно ли сделал, согласившись на этот контракт? «Минусов» целый ворох с прицепной тележкой, но всё перевешивает тяжеленный золотой ком. Огромные деньги затмевают рассудок, сглаживают все этические колебания.
Ничего хорошего нас не ожидает — это ясно. Всё исходило от изначально неправильного моего поступка, который я уже не мог изменить при всём желании. Всё в него утыкается и обрушивается снежной лавиной; каждый раз казню себя, наказываю, словно нашкодившего кота. Вернуться в прошлое и убить себя ещё на Марсе? Вернее, до полёта на Марс. Будет иная Реальность. Но мне от этого не легче, здесь всё останется на своих местах. И потом, меня сейчас на пушечный выстрел не подпустят к машине времени. Лишь только через большие деньги. Хватит ли их?
Несмотря на выпитое дома кофе, я всё же задремал. Снилась какая-то дребедень в виде бесконечных залов-анфилад, будто сошедших с рисунков Эшера, заполненных одноликими андроидами, которые беззвучно общались между собой, не обращая на меня внимания, словно я был бестелесным призраком. Потом, видимо, что-то решив, один андроид, с едва угадываемым лицом Николая Руслановича, отделился от группы, подошёл ко мне и по-хозяйски положил тяжёлую руку мне на плечо.
«Неужели ты думаешь, что тебе всё сойдёт с рук? Идём, со мной, тебя разыскивает Наташа. Ты должен отдать два портфеля».
Что за чушь?! Откуда взялись портфели? С чем они могут быть?
Я проснулся. Передо мной стояли два сотрудника фирмы, легко придерживая под руку Снофрет, растерянную и ошалевшую от обилия новых впечатлений. Я вскочил и обнял девушку.
«Ты устала?»
«Нет. Данте опускался по кругам ада, а я, надеюсь, поднимаюсь в райские чертоги. Ты договорился с Сергеем?»
«Сейчас уже заполночь. Неудобно, столь поздно, беспокоить людей. Они спят. Завтра, то есть уже сегодня днём, начнём переговоры о новом броске в прошлое. У меня есть опасение, что могу не успеть: канал откроется с большим опозданием, когда Маху и Нубнофрет не будет в живых, или состарятся до такой степени, что не будет смысла в их перемещении. Заблаговременно тоже нельзя, они не успеют родиться, а моей жизни не хватит их дождаться. Для повторного броска наших миллионов недостаточно. От миллиарда останется 600 миллионов, 400 тысяч заберут в подоходный налог. Не представляю, сколько с нас запросят за новый выброс в прошлое. Завтра всё узнаем. Пошли спать. Утром всё прояснится».
Уютную комнату с двуспальной кроватью нам предоставили при фирме, чтобы ночью не мыкались в поисках свободного номера в столичных гостиницах. Мы вымылись под душем и долго, в предчувствии разлуки, с упоением и сладострастием терзали друг друга. Я всё больше убеждался, что мою истинную половину составляет именно эта египетская девчонка, которой было суждено умереть три тысячи лет тому назад, но вмешался прогресс будущих времён и моя недисциплинированность.
«Когда у нас будет свадьба?»
«Ты хочешь с венчанием?»
«Да. Это так красиво — я увидела в своей памяти. Удивительно, будто всегда это знала, лишь вспоминаю. Картины, эпизоды из фильмов. Ты православный? Я тоже хочу креститься, несмотря на то, что у вас никто не верит в Бога, по почему-то многие ходят в храмы, вносят пожертвования, целуют руку жрецу».
«Священнику. Хотя суть одна и та же. Мальчики удачно пристроились. Брюхо сыто и нос в табаке. Хорошо, будет тебе свадьба с венчанием. Но для этого мне нужно вернуться из прошлого. Ты же хочешь, чтобы Маху и Нубнофрет присутствовали на нашей свадьбе в качестве твоих родственников? Тогда потерпи. У нас всё впереди. Вся долгая жизнь. Лет через сто мы страшно надоедим друг другу, начнём ссориться по пустякам, бросать в друг друга тарелки. Спи. Уже поздно».
«Ты думаешь, будет уместно, если я…»
Мягкий и сладкий провал в безвременье и без сновидений, будто пролетело мгновение. Последние слова Снофрет были первыми, что я вспомнил, и когда она тоже проснулась, спросил, что она хотела сказать этой фразой?
«Не помню. Я тебе много чего говорила, пока не обнаружила, что ты уже спишь. Ты так быстро засыпаешь. Даже завидно».
«Ты мой волшебный релаксант».
Пока поочерёдно умывались, чистили зубы, Снофрет перемазалась трёхцветной пастой вылетевшей из тюбика при неосторожном надавливании, я связался с Сергеем. Рассказал о возникшем решении, ещё раз вернуться в прошлое, попросил прозондировать через своё начальство условия новой переброски, моего возвращения во времена Снофрет за её братом и сестрой. Сергей загорелся. Это сулило взрыв нового интереса к нашей паре и повышения рейтинга канала.
«Даже я не додумался до столь впечатляющего хода! Грандиозно! Где вы сейчас? Гостиница не очень подходящее место для проживания. Переселяйтесь ко мне. У нас есть лишняя комната, будущая детская, всё никак не решимся обзавестись потомством, времени постоянно не хватает, да и ответственность большая. Нина будет вам очень рада. Вы нисколько не стесните нас. Пообщаемся воочию, всё обсудим, решим. Нужно с тобой обо всём переговорить, уточнить детали».
«Уговорил. Сейчас приедем. Лишь оденемся».
продолжение следует: http://proza.ru/2012/05/10/311