Портрет или О холодных и нерешительных

Надежда Лунная
 Он, как обычно, стоял и курил на лестничной площадке между первым и вторым этажом, опираясь спиной на старые почтовые ящики, и глядел в окно, которое сроду никто не мыл. Внизу хлопнула дверь подъезда. Он узнал ее шаги. Соседка сверху. Невозмутимая, холодная, прекрасная. Только спустя шесть лет после ее переезда он наконец набрался смелости и начал с ней здороваться. Два месяца назад. Начиналось все со вполне официальных приветствий, но пару недель назад ему хватило духу просто сказать: "Привет!". К его великому удивлению она не достала пистолет и не снесла ему полголовы, а просто ответила: "Привет", - и пошла дальше. С тех пор он тешил себя иллюзиями, что сделал первый шаг ей навстречу. А большего ему и не надо было. Ему нечего было ей предложить.
     Из-за перил показалась копна непослушных черных волос. А затем и сама девушка, по своему обыкновению в наушниках и погруженная в себя. Он поздоровался, боясь, что она в задумчивости не заметит его и пройдет мимо, чем добавит ему поводов для самобичевания. Но она остановилась в двух шагах от него и посмотрела ему прямо в глаза, для чего ей пришлось задрать голову. Он был выше ее чуть ли не на полметра. От неожиданности его сердце, замерев, пропустило пару ударов, затем, стремясь наверстать упущенное, заколотилось где-то у кадыка. Она медленно сняла наушники, накрутила их на плеер и положила в карман светлых джинсов. Рукава черной ветровки, небрежно наброшенной на плечи, свободно свисали по бокам. Руки она всегда держала в карманах.
  -  Ну, здравствуй. - сказала она, продолжая изучать его лицо.
Он молча пялился на нее, осознавая, что уже побил все рекорды по длительности контакта с этой девушкой.
  -  Не угостишь сигаретой?  -  поинтересовалась она.
  -  К-конечно. - ответил он, запнувшись. И торопливо полез в карман за пачкой. Он не знал, что она курит. Впрочем, он не знал о ней вообще ничего, кроме того, что она художница. Об этом он догадался по тому, что периодически к ней приходили разные люди, реже кто-то выходил из ее квартиры с квадратными свертками, и как-то одна из посетительниц соседки воспользовалась прозрачным пакетом, и он разглядел прекрасно выполненный портрет. Он наконец-то сладил с карманом и протянул ей пачку. Она достала одну сигарету и наклонилась к его руке, прикуривая от огонька зажигалки, протянутой им. Этого момента ему хватило, чтобы разглядеть кольцо на ее безымянном пальце правой руки. Он упал духом, не смотря на то, что знал, что она живет одна. Она затянулась и выпустила тонкую струю дыма, все так же продолжая разглядывать его.
  -  Как тебя зовут?  -  спросила она.
  -  Владислав. Можно Влад. Или Слава. Вообще, зови как хочешь.
  -  Катерина.  -  помедлив, ответила она.
  -  Очень рад.  -  слишком горячо ответил он.
Она нахмурилась, и некоторое время они молча курили. Он впервые заметил, какие у нее необыкновенные глаза: сочного синего цвета. Черные волосы тоже слегка отливали синевой. Она выкрасила их совсем недавно. Кажется, в понедельник. Она всегда была темной, но раньше в волосах переливалась очаровательная рыжинка, от которой, увы, не осталось и следа. Создавалось впечатление, что девушка намеренно старается придать себе как можно более мрачный, агрессивный вид. Пытается оттолкнуть от себя всех случайных людей?
  -  А ты красавчик.  -  просто сказала она, наконец нарушив молчание.
Он хотел высказать ей ответный комплимент, но не успел.
  -  Хочешь я тебя нарисую?
  -  Хочу!  -  ответил он, не задумываясь.
  -  Только учти, дорогой,  -  холодно сказала она, прищурив глаза,  -  если ты на меня хотя бы не так посмотришь, я тебя убью.
Наверное, было бы забавно услышать такое от девушки столь хрупкой комплекции, если бы только не ее взгляд. И тон. В общем, он поверил ей.
  -  Хорошо.  -  серьезно ответил он.
Она еще некоторое время изучала его лицо, затем медленно кивнула, потушила сигарету о стену и, бросив окурок в банку из-под кофе, повернулась и начала подниматься дальше по лестнице.
  -  Заходи, как будешь готов.  -  бросила она через плечо. 
Владислав еще пару минут постоял, пытаясь осмыслить происходящее, но вскоре бросил это бесполезное занятие. По опыту он знал, что долгие раздумья редко что-то меняют. Все равно ты в итоге поступаешь так, как решил с самого начала. Через десять минут он уже звонил в дверь ее квартиры.

     Она открыла не сразу, но и долго ждать ему не пришлось. За эти десять минут она успела убрать волосы в конский хвост и переодеться в домашнюю одежду, которая, впрочем, мало отличалась от той, в которой она ходила по улицам. Все те же светлые джинсы, только слегка расклешенные, та же черная футболка с логотипом какой-то неизвестной ему группы под названием "Сrimson Blue". Существенное отличие от уличной одежды состояло только в видневшихся тут и там разноцветных пятнах краски. Из-под рукава футболки робко выглядывала какая-то татуировка. Рассмотреть ее, не прибегая к нарушению личного пространства Катерины, не представлялось возможным.
  -  Быстро ты.  -  одобрительно буркнула Катя.  -  Проходи. Вон туда за угол и сразу налево. Я сейчас подойду.
    Влад молча повиновался. Пройдя в указанном направлении, он очутился в просторной и очень светлой комнате. Штор на окне не было, и солнцу ничто не мешало хозяйничать в помещении. Здесь было несколько столов разных размеров. Один из них был прислонен к стене, на наклонной столешнице лежал какой-то набросок. Все кругом было уставлено всевозможными баночками, тюбиками и бутылями. В углу, прямо на полу стоял музыкальный центр. Владислав заметил несколько кистей и целый букет простых карандашей. В воздухе едва различимо витал запах скипидара. В центре комнаты гордо возвышался мольберт. В дверном проеме появилась Катерина, она принесла Владу стул. Поставив его у противоположной от окна стены, она жестом приказала ему сесть. Он послушно сел. Девушка пошла к музыкальному центру, и Влад заметил сзади за поясом ее джинсов небольшой выкидной нож. Незаметно покачав головой, парень решил промолчать. Из колонок полилась музыка. "Реквием" Моцарта. Катя подошла к мольберту.
     Некоторое время Влад выполнял ее указания: "чуть повернись налево", "приподними подбородок", "не хмурь брови" и "теперь не шевелись".  Владислав замер, и Катерина принялась за работу. Она бросала короткие, но частые взгляды на него. Он же откровенно ею любовался, забыв ее предостережение. Ему доставляло невообразимое удовольствие наблюдать за тем, как сокращаются мышцы ее лица, когда она хмурится, как резко взлетает в воздух ее густая челка, когда она убирает ее с глаз, дунув вверх, как она закусывает губу сильно выступающим из ряда зубов клыком. Ему очень хотелось посмотреть, как движутся по бумаге ее руки, но он не смел шевельнуться без разрешения. На несколько секунд она отвлеклась, чтоб прикурить сигарету. Влад было расслабился и хотел достать свои, но Катя покачала головой, и ему снова пришлось застыть. Художница продолжила работу, слегка щурясь от лезущего в глаза дыма. "И как она не боится прожечь картину", - подивился Влад. Тут в его голове всплыли кадры из популярного фильма "Фрида". Там женщина-художница тоже рисовала, не вынимая сигареты изо рта. Сильная женщина с тяжелой судьбой. Глядя за тем, как пепел сыпется Кате на колени, он не в первый раз задумался над тем, что же могло скрываться за этой холодностью.
  -  Сними рубашку.  -  прозвучало в тишине.  -  Лицо можешь расслабить.
     Владислав послушался и на этот раз. На лице девушки мелькнуло одобрение, когда она увидела хорошо проработанные мышцы.
  -  Можно задать вопрос?  -  рискнул Влад.
  -  Попробуй.  -  прозвучал расплывчатый ответ.
  -  Почему ты не хочешь, чтобы на тебя смотрели? Ну, то есть, я хочу сказать.. Ведь все девушки стремятся привлекать внимание, разве нет?
  -  Я не все.  -  ответила Катя, не отрываясь от работы.
  -  Исчерпывающе.  -  заметил Влад после пятиминутного молчания.
Катя отодвинулась от рисунка и посмотрела на парня в упор. Видимо, в его взгляде не было ничего оскорбительного, только неподдельный интерес, поэтому она ответила:
  -  Я не воспринимаю мужчин как сексуальные объекты. Так уж вышло. И мне становится неуютно, когда меня воспринимают подобным образом. Чаще всего, я считаю это признаком агрессии и враждебности в свой адрес и начинаю защищаться. - на этих словах она вернулась к работе.
     Пока Влад пытался придумать, что на это сказать, Катя добавила:
  -  Собственно, за это свое качество я и отсидела полтора года.
  -  Ты... что?!  -  не смог скрыть удивления Влад.
  -  Ой, ну только не начинай.  -  отмахнулась Катя.  -  Подумаешь, порезала какого-то ублюдка. С каждым может быть такое.   
  -  Ты серьезно?  -  как-то по-детски спросил Влад.
Катя снова отклонилась от мольберта.
  -  Я. Всегда. Серьезна.  -  четко произнесла она.  -  Тот парень, видимо, тоже решил, что я пошутила, когда сказала "Нет". И он получил свое.
     Некоторое время Катерина изучала его лицо. Увидев на нем только задумчивость,  она успокоилась и продолжила рисовать. На протяжении нескольких минут был слышен только скрип грифеля по бумаге.
  -  Я не воспринимаю тебя как сексуальный объект.  -  вдруг подал голос Владислав.
  -  Что так?  -  насмешливо спросила Катя.  -  Не в твоем вкусе?
  -  Я... Я не могу быть с женщиной.  -  неожиданно для себя признался Влад.
  -  То есть, ты - гей?  -  приподняла одну бровь девушка.
  -  Нет. Я.. Я вроде как инвалид.
    Насмешка сползла с Катиного лица. Теперь она просто внимательно слушала. Влад встал со стула, подошел к окну и закурил. Сделав пару затяжек, он сказал:
  -  Когда мне было 16, я провалился в прорубь. Пробыл в воде больше 20 минут. Врачи были сильно удивлены, что я вообще выжил. С тех пор я смотрю на девушек просто как на нечто прекрасное. Как на цветы или на звезды.  -  он перевел взгляд на Катерину. Она молча наблюдала, как танцуют на его торсе солнечные лучи. Послушав Моцарта с минуту, он продолжил:
  -  Ты мне всегда казалась очень красивой. Я просто тобой любовался. Прости, если это тебя обижало.
  -  Это ты прости за паранойю.  -  покачала головой Катя.  -  Я, увы, ничего не могу с собой поделать.
    Владислав кивнул, потушил окурок и вернулся на место. Катерина продолжила рисовать. Висевшее в воздухе до этого момента напряжение заметно спало.
  -  А тот, кого ты порезала.. Это был твой муж? У тебя кольцо..
  -  Нет, это был мой брат.  -  последовал чудовищный ответ.  -  А кольцо я ношу, чтобы не приходилось каждый раз придумывать дурацкие увертки, когда кто-то пытается ко мне подкатить.  -  объяснила девушка.
    После этой фразы до самой темноты царило молчание, прерванное только один раз Катериной, когда она попросила молодого человека опуститься на колени и сидеть так столько, сколько он сможет. Она закончила до того, как он взмолился о пощаде. Он поднялся на ноги и тяжело упал на стул. В руках девушки появилась кисть.
  -  Слушай, может быть продолжим завтра?  -  предложил Влад, чувствуя себя неуютно от мысли, что возможно отнимает часы от сна Катерины. Она и так потратила на него целый день.
  -  Я почти закончила. Ты можешь расслабиться, тут мне уже не нужна натура.  -  ответила Катя, устало убрав рукой челку со лба, от чего на волосах остался кроваво-красный след от краски.
     Парень курил. Девушка рисовала. Прошел час, когда Катерина наконец отложила кисть и не вытирая рук, взяла сигарету из пачки, оставив на ней красные отпечатки пальцев. Она отошла на пару шагов от мольберта, оценивая свою работу, и, выдохнув большой клуб дыма, пахнущий вишней, сказала:
  -  Готово. Можешь забирать, когда подсохнет. Кстати, это подарок.
     Владислав подошел к картине. Увиденное было.. шокирующим, потрясающим до глубины души. Впечатление было тем сильнее, что он никогда раньше не видел своих потретов, даже сделанных на улице за гроши. С рисунка на него печально смотрел его двойник. Те же беспорядочные локоны, едва доходящие до плеч, те же глубоко посаженные глаза, те же ямочки на щеках. Двойник сидел на коленях, как и Влад недавно. И он протягивал зрителям свое сердце, держа его обеими руками. В его груди зияла рана. Весь рисунок был выполнен простым карандашом, только сердце и рана ярко выделялись кровавыми пятнами. Детально прорисованные, они казались настоящими, реальными. Коснись, и ты почувствуешь тепло крови. С полчаса Владислав не мог оторвать взгляда от зрелища. Катя успела выкурить четыре сигареты, когда он наконец повернулся к ней и с улыбкой произнес:
  -  Мне кажется, что в моем случае рана должна располагаться несколько ниже.
Катерина грустно смотрела на него и молчала.
  -  А если серьезно, - убрал улыбку парень,  -  это самое прекрасное, самое точное, самое душераздирающее из того, что я когда-либо видел. Спасибо!
  -  Пожалуйста.  -  серьезно ответила Катерина.  -  Я периодически забываю, что другим, порой, бывает гораздо больнее, чем мне. Ты мне напомнил. Так что, и тебе тоже спасибо! 
     Владислав только смущенно улыбнулся в ответ.

     Через два месяца на пальце Катерины заблестело теперь уже настоящее обручальное кольцо. По обоюдному согласию, он переехал к ней, и, с той поры, они постоянно были вместе. Им удалось собрать одну полноценную жизнь из кусков двух сломанных. Катерина постепенно стала популярной художницей. Она продолжала рисовать, обеспечивая семью, а Владислав занимался четырьмя приемными детьми.
     Счастье возможно. Просто у всех оно разное.