Накануне Нового года яркий, солнечный морозный день. На заиндевевших стёклах разрисованные морозом сказочные узоры искрятся подобно праздничному фейерверку. До Рождества меньше недели. Тёплая, уютная изба благоухает особенным сладковато-дрожжевато-хлебным ароматом. На газовой плите в кухне на малом огне стоит соответствующий агрегат. Несколько ниже, на табуретке, возвышается широкогорлый эмалированный бидончик, в который размеренными слезинками капает прямо-таки необходимая для современного деревенского праздника жидкость.
В полутора метрах от сего действа сидит дед. Лицо его весьма напряженно-спокойное и сосредоточенно-внимательное, будто он взялся сосчитать всё до капельки, что произведут недра аппарата. Организм деда находится вроде как в конфликте с лицом. Руки несколько раз переставили на столе стопку. Какое-то время полежали, сцепившись «замком» на коленях. Потом опять поправили стопку. Ноги тоже ведут себя несколько взволнованно. Может быть, всё было бы и по-другому, но между дедом и аппаратом сидит бабушка с прялкой и, не торопясь, крутит веретено. Вся её фигура – гранитный монолит, и дед это видит. Наконец, дед решил проверить прочность «монолита» и высказал озабоченность:
- Катя, вроде бы… уже слабовата пошла?
- Не! Ничего, ещё пол-литра можно обождать.
- Дай-ка я попробую… чуть-чуть…
- Обойдёсси, я и без пробы вижу.
Не вышло! «Гранит» без трещин. Дед встал, неторопливо прогулялся по кухоньке взад-вперёд. Опять сел. Но нормальные герои всегда идут в обход. Ещё одна попытка не пытка:
- Катя, вроде как корова забеспокоилась. А? Сходи глянь…
- Чего это ей вдруг беспокоиться? - бабушка вроде как озадачилась.
- Ну,… може, сена мало положила… али ещё чего, поди, посмотри.
- Ну ладно. Поди, погляди сам. Може, и правда что не так… – нашла-таки выход бабушка.
Но идти самому, в планы деда не входило… он встал, пошёл к двери, прислушавшись, помедлил:
- Та нет, вроде успокоилась…
Опять глухо! Что же придумать? Дед, сосредоточенно глядя на бидон, взял стопку, и медленно двинулся к аппарату. Бабушка засекла:
- Ты чего, Витя?
- Та… кажись…соринка какая-то в бидоне.
- Какая соринка? Откудова?
- Та… я щас вычерпну…
- А пусть она там. Я потом процежу…
Дед тяжко вздохнул, сел и поставил стопку. Опять встал, прошёлся. На лице – явное огорчение и напряженная работа мысли. Вернулся к столу. Взял стопку, посмотрел на просвет. Чистая. И пустая. Глубоко вздохнул. Опять сел.
Вдруг на улице послышался шум подъехавшей машины, и кто-то забрекотал щеколдой. Бабушка отложила веретено и вышла в сени…
Дед мгновенно схватил стопку, подскочил к бидону, зачерпнул полную и залпом осушил. Смачно облизал губы и на мгновение задумался – вроде как маловато. Хотел зачерпнуть ещё, но в сенях послышались шаги. Поставил стопку на стол и сел.
Вошла бабушка, настороженно оглядела кухню. Вроде всё на месте. Дед, отвернувшись от агрегата, старательно и заинтересованно осматривал снизки лука, с осени висевшие над столом. На лице его блаженное умиротворение, мол, какой прекрасный лук! Взгляд бабушки скользнул на стопку, вокруг которой набрязгано свежей самогонкой. Она укоризненно вздохнула, ничего «не заметила» и предложила:
- Виктор, газетки свежие почитай, почтальонка привезла…
- И то верно…
Неудержимого волнения организм уже не испытывал.
- Ты теперь уж тут без меня справишься как-нибудь. Только гляди, чтоб не жидковато было… – дав указание, дед удовлетворённо отправился в горницу.
Скоро праздник!