Сокровище Таллианы
Теплый песок голубой полуночи
Ты поднимаешь и в кудри свиваешь.
Хочешь со мной поиграть, пустынный ветер?
Тогда поймай мою ленту,
Вплети ее в вихри!
Ночь-матушка синеокая смотрит за нами,
Тебе пора домой под утро,
А меня уже ищут, кличут, бедовые
Братья, сестры, тетки с матерью
И тот, что дарит мне белые ленты, приговаривая:
«Ай-ай, ты съела мне сердце, глаза выпила!»
И еще выпью! – до дна,
Песком серым иссушу до смерти,
Иссеку тремя плетями-солнцами
И за тобой уйду, пустынный ветер
За то, что ленты даришь – звездные,
За то, что под руки поднимаешь – в небо!
(Старинная фамарская песня)
- Именем Таллианской Общины Вы бу-бу-бу…
«Идите в жопу, дайте сосредоточиться», - нервно дернулась Йинра. Сейчас от нее зависело все, что еще могло зависеть, и как назло в голову не приходило ровным счетом ничего. «Ну, что - сдалась, девочка?» - Она попыталась разозлиться и начать думать. Молчание. Изобретательный юджианский мозг выдохся, остались животные инстинкты.
- …у Вас есть право на это последнее слово.
Дань уважения приговоренному. Кодекс чести умственно отсталых ящеров. Бред, но в данном случае для нее полезный. Уговорит их — отпустят.
Она подняла голову, в последний раз перерывая память на предмет чего-нибудь спасительного, но перед глазами всплывали только тюбики помады — оранжево-морковной такой, позавчера на ярмарке хотела взять. В цвет любимой татуировке, за которую мать в свое время выла на нее часа три подряд и периодически потом прохаживалась насчет полной безвкусицы – и где она этот цвет вообще взяла, он же на мертвяческий похож, да еще и на лице, ладно бы еще на спине где-нибудь, бу-бу-бу…
Она подняла голову, а дальше понесла такую чушь, на какую даже ящеры не повелись бы:
- Да, хреново получилось. Если я вам что-то не то сделала, прошу простить...
Она сделала мимолетную паузу, глянув на соседний эшафот. Там стоял молодой землянин — жилистый, загорелый, с копной песочно-рыжих кудрей — старательно пряча глаза под шевелюрой. «Землянин? Он-то как докатился?!» - удивилась Йинра и, повинуясь предсмертному возбуждению, чуть улыбнулась ему. Жалко парня, трахаться бы с ним да трахаться.
И прежде, чем пауза показалась бы окончанием речи, она обернулась к слушателям и продолжила нести что попало, лишь бы потянуть время.
- ...простить не только меня, но и все наше дурацкое общество, из-за которого у наемников нет выбора, кроме как совершать то, что не нравится другим, и заканчивать жизнь так, как не понравится им самим.
Йинра ни на песчинку не жалела о том, чем занималась и почему. Ее в этом мире устраивало все, исключая, наверное, эту гадостную планетку, на которой какого-то хинна за убийство наемнику полагалась смертная казнь, да еще и таким тупым способом – через повешение. Интересно, как бы они гааиу вешали? За щупальца, что ли? Правда, всяким живучим гадам они на всякий случай еще и простреливают башку лазером, но медузе-то что? Их хоть пополам режь — будет две. Идиотизм.
- Вот посмотрите хотя бы на него! - Она осмелела и ткнула пальцем в рыжего парня. - Этому мальчику еще жить да жить, завести семью, детей. Двоих, троих – больше они не могут, представьте себе! Как думаете, справедлив ли этот мир, если представители самой мирной и мудрой расы вдруг оказываются в найме?
Боковым зрением она видела, как парень скорчился не то от смеха, не то от позывов рвоты.
Потом ее дыхание вдруг пресеклось, когда восходящее второе солнце, отрываясь от сиреневой пыли на горизонте, ударило ей в глаза таким знакомым сапфировым лучом.
- У меня все, - хрипло прошептала она, выдохнула и выпрямилась.
Внизу зааплодировали. Неужто понравилось?
Палач на соседнем эшафоте зашевелился и... разорвал удавку на шее землянина. Прониклись, недоумки чешуйчатые.
А ей самой на голову опустилось что-то теплое, металлическое, бережно прижав короткие волосы.
Мать вашу.
Петля на шее подтянулась, в висок ткнулся ствол пистолета. Сейчас будет выстрел, потом пол уйдет из-под ног, а дальше она уже не почувствует, как ее тело рухнет в многометровую яму с глаз долой. Таллиане не любили вида мертвецов, их интересовала только сама казнь.
Ну, что же это солнце так медленно восходит, хинн бы его побрал!
Землянин украдкой оглянулся, спускаясь с помоста.
«Прощай, лохмо. Жалко, не особо удачно встретились», - ухмыльнулась она про себя и почувствовала, как стук собственного сердца заглушает бормотню судьи-таллианки и радостные вопли толпы.
«Так вот что такое страх».
Бог, спасибо и за это.
Вдох правым легким.
Выдох.
Вдох левым легким.
Выдох.
Удар.
Барабаны в голове. Толпы кровяных симбионтов устремились залеплять рану.
Выдох?
Рывок вверх.
Вдоха нет.
Темнота.
_________
Гул.
Шелест.
Ветер.
Свет.
Барабаны в голове.
«Встретимся в аду - там хуже уже не будет».
Трава какая-то, два белых солнца маячат уже довольно высоко, мягкий песочек под спиной. Таллиана, мать ее. Бог, спасибо, но какого черта?
И песочные лохмы на весь обзор. Знакомые такие, словно бы с детства...
- Доброе утро, кто ты, бля? - А голос-то не слушается.
Парень заржал по-лошадиному и картинно откинул патлы.
- Я Кон, наемник-убийца. Тихо, не двигайся, я еще не завязал, - и принялся что-то разматывать и заматывать у нее в голове своими длиннющими пальцами.
- Мозги заплетаешь? – поинтересовалась Йинра, пытаясь закатить глаза и посмотреть за происходящим. Глаза чуть не взорвались и закрылись сами собой.
- Угу, - ответил Кон. – Это я умею.
Потом оторвался от головы и придурочно заулыбался в порыве счастья:
- Ы… Как ты это делаешь, женщина?!
- В смысле?
Похоже, он не просек, на что она рассчитывала. На солнышко, на местное теплое солнышко.
Юджи – дети огня. Чем жарче, тем лучше. Кости крепче, тело выносливей и быстрее, симбионты активнее, плотнее кожа. Эти придурки таллиане понятия не имели, что потяни они еще десять минут, и прострелить ей голову было бы нереально. Шея осталась более-менее целой, но парализовало ее почти полностью. А в яме холодно, симбионты уснули бы, и если бы не этот… Кон, замерзла бы она там к хинну лысому.
Ну, а ему-то что?
- А ты чего за мной полез? Мертвечинки захотелось?
Парень опять заулыбался. Зубы у него были лошадиные, но это ему даже шло.
- С-час расскажу, только ты меня затыкай, если голова заболит. Я потрындеть люблю.
Йинра скривилась. Выпендривается много, напрягать начинает.
- Они ж прониклись твоей речью! - Начал землянин, усевшись на скрещенные ноги. - Я так подумал – полезный ты персонаж, в хозяйстве пригодится. То есть, я понял, что ты что-то задумала, но вышел облом. Попросил у этих звероящеров твой труп — вроде как, спасительницу свою достойно похоронить. Убедился, что ты живая, подлатал немного в укромном уголке, потом спер у них какой-то пердолет - и сюда. Спасибо, короче.
- А откуда ты знал, что я живая? – Йинра сдерживала хохот, чтоб не беспокоить голову.
- Я вас, орионцев, уже убивал, знаю, как это трудно, - выдал Кон. – Тебя как зовут, кстати? И когда ты сможешь подняться? Мало ли, что тут за местность.
- Местность сказочная, поверь на слово. Я Йин-ра Орон-и-тул, можно просто Йинра. У нас что-то пожрать есть?
Парень присвистнул.
- Фигасе, с кем судьба свела! То-то смотрю, художество на лице знакомое. Из пожрать - сухари из бардачка и какие-то ягодки, насобирал тут.
- Покажи. Это песчаница. Выбрось нахер, от нее тебя потом часа три будет песком драть. Так, а хлеб давай сюда. Ну, не весь же, себе оставь. Если перенесешь меня на крышу и поймаешь какую-нибудь живность, через два часа буду в норме. Мышь какую-нибудь.
- Я мышей жрать не буду! – запротестовал Кон.
- А тебе никто и не предлагает. Тоже мне, наемник-убийца…
- Я элитный киллер, между прочим. Устойчив к любым ядам, так что с удовольствием ем все, что мне посылают доброжелатели.
- Напиши им привет, пусть подвалят травленой колбаски, - буркнула Йинра. Кон осторожно запустил руки ей под спину.
Несмотря на свою страшенную худобу, он спокойно донес ее до корабля и поднял на крышу, чем немало ее удивил. Земляне грузоподъемностью обычно не отличались, а в ней все-таки было добрых два с половиной метра, пусть и жилистых. Потом он вернулся с рюкзаком и пристроил его мягкой стороной ей под голову.
- Если что – зови, - он исчез в недрах таллианской колымаги. Судя по запаху, это был мусоровоз.
Йинра немного расслабилась и предоставила симбионтам делать свое полезное дело. У нее же самой дела обстояли не то чтобы скверно, однако весьма смутно. Давненько ее не кидали заказчики — кто авторитета боялся, а кто логически прикидывал последствия. Да, медузы — партнеры ненадежные, работает она с ними исключительно во имя уменьшения их популяции, благо, они любят заказать друг дружку. Но именно поэтому она была предельно осторожна и страховалась, где могла. Заподозрить в работе на Орион невозможно: изгой все-таки. И все-таки...
А ведь ящеры откуда-то знали, кого берут! При том, что юджи и землян едва ли даже на картинках видели. Умудрились выследить ее ночную лежку и взяли заморозку. Сами они вряд ли догадались бы: цивилизация отсталая, межпланетников они не строят и в космос не летают. Кто бы их мог надоумить, а?
«А вот этот что здесь забыл? Элитный киллер-выпендрежник в занюханной провинции. Сезон сафари на гронгов открывать, что ли?
Разве что предположим, что его клиент выглядит примерно так же, как и мой, и кто-то на этом деле решил сыграть».
Допустим, медузы пронюхали о ее планах на светлое будущее. Старые друзья поделились.
Так... понятное дело, что напрямую заказать ее невозможно, да и не будет элитный киллер (все-таки как он ни выеживается, а класс виден — даже ходит тише, чем трава растет) рисковать наработанной репутацией ради любых денег. Почему бы не обойти Правила и не дать конкурирующее задание? Но почему бы тогда не обеспечить появление упомянутого конкурента в ее лежке ночью, пока она едва шевелилась? Ну, застряли они тут без корабля на пару — и что? В открытую они почти равны. Таллиане со своей тупорылой гуманностью – не самые надежные экзекуторы. Проще было снабдить незадачливого клиента охраной из пары-тройки бааль-тцур, типа, от благожелателей по блату.
Стоп! Кажись, есть еще вариант...
Из-под края высунулся Кон с мышью-попрыгунчиком в лошадиных зубах.
- Держите завтрак, мисс, - он отдал мышь и сплюнул за поручень в миллиметре от собственного сапога
- Благодарю, - она надорвала ногтями шкурку на спине и вгрызлась в еще теплое мясо. – Ты в курсе, что у нас махровая лажа?
- Да уж, - скривился наемник. – По ходу, этот драндулет не приспособлен для межпланетных перелетов. Если сильно постараться, я его загерметизирую и на орбиту выведу, но, во-первых, в какой мы гипер без навигатора, а во-вторых, все равно нужна толпа прибамбасов, железа и топлива, чего у нас, логичным образом, нет. Даже лазерную зубочистку отобрали, нелюди. Хорошо, что в бардачке нож валялся. В городе нам показываться нельзя, поскольку ты нежданно труп, а я второй раз под амнистию не попаду, каждый порядочный ящер мне пару ласковых всадит.
- Я могу сбегать в лежку за своим шмотом. Они не все нашли, когда меня брали.
Кон изобразил на лице неземное счастье.
- Значится, так, - продолжала она. - Ты на кого здесь оказался, прости за интимный вопрос?
- На жабокрэка какого-то. Ударился с медузами в ихние интриги, спутался с одним управителем, продал другому паленую синту. У его солдат регенерацию заколодило — они, естественно, продули нашим возле Метиды подчистую, едва флагман увели. Этот злой как пятьсот чертей. Говорил, оба тут прохлаждаются — и жаба, и интриган этот. Он бы сам их ущучил, да клессиан на турбазах боится.
- Не Поко ли его звали?
- А шут его знает. Я их имен не запоминаю.
- А зря, очень жизнь облегчает.
- И что – тебе облегчило?
- Не умничай. Кое-что это мне дает.
- Например?
- Например, что нам дали одно и то же задание, но на попытку убийства это не похоже. Засветили - да, но фактически без риска для жизни. Иначе вместо ящеров с заморозкой ночью ко мне явился бы ты, - она задумалась. - Блин, вообще какая-то чушь с этой заморозкой. Почему ящеры догадались ее взять, но понятия не имели, что казнить меня нужно, пока холодно? Понимаешь, они даже не пытались — связали, кинули в свой сарай, приставили охрану и пошли спать.
- То бишь, проинформировали их весьма аккуратно, - заключил Кон. - У меня тоже кое-что не строится. Удавка. Когда я снимал твою, то чуть пальцы не поломал, а мою палач порвал, как неживую. Похоже, ее испортили. Ящеры повторно не вешают, кодекс же. А стрелять в башку мне не стали, я существо нежное. Только нафиг вся эта комбинация? Может, это жабокрэк нас вычислил? Он мог бы такого натупить.
- Жаба вряд ли.
Кон недоверчиво перекосил брови.
- С чего ты взяла?
- Заказ снят. Маячок погас еще когда меня брали, а значит, он уже пузыри пускает в своем лягушатнике без нашего участия.
Землянин еще раз сплюнул и проверил метку на руке.
- Черт, и правда... Короче, что мы имеем? Наших птичек ящеры конфисковали, межпланетников здесь не строят в принципе, разве что у турья спереть, но там охрана сначала стреляет, а потом спрашивает. И у медуз наверняка пара кораблей висит на орбите на случай, если мы сопрем транспорт и решим приклеиться к каравану. Здесь каждый кораблик на виду. Зачем-то им хочется сделать нас невыездными, причем обоих. И смысл-то в чем? Дождаться, пока мы друг друга достанем и грохнем? Или сами сдохнем с голоду? Да они хоть до конца света ждать могут.
- Есть еще расклад: мы им нужны для чего-то, что можем сделать только вместе и на что никогда бы не приняли заказ ни за какое бабло. Из принципа или просто потому что гиблое дело.
Кон пожал плечами.
- Принципы... Скажешь тоже. Но тема интересная, надо обдумать. Отдыхай пока, а я пошел из этой какашки конфетку делать.
Йинра выкинула шкурку и кости куда-то вправо и замерла, вслушиваясь в пустынные шорохи. Некоторое время спустя послышался булькающий звук и отчетливый мат землянина - он блевал песком, правда, всего минут пять.
Ровно через час она спустилась. Кон, стоя возле корабля, хлестал воду из таллианской фляги и оттирал черные пальцы. Йинра заметила, что они гладкие, словно застывший металл – совсем без человеческих узоров.
- Живое Серебро, - сказал он, заметив ее взгляд. – Я ювелирничал у мейетанцев по молодости от нечего жрать, решил себе спереть немного — прикинь, получилось! Впиталось в руки и подсказывает, куда их можно совать, а куда — нельзя.
Ах, ну да же — Анаконда! Действительно наемник экстра-класса, ничем ей не уступит, пожалуй. Но как он Серебро-то спер?
- Вот ты какой, невидимый душитель...
- Приятно познакомиться. А ты симпатичнее, чем рассказывают... Ой! - он едва увернулся от хорошей затрещины. – Ну что, уже пошутить нельзя?
- Считай, что это была ответная шутка, - огрызнулась Йинра.
Оставив Кона возиться с мусоровозом, она отправилась в свое ночное укрытие. Рискованно, конечно — они могли ловушек наставить и даже поджидать ее, но свой кинжал она не оставит. Она его теряла лишь однажды, и лучше бы не вспоминать, при каких обстоятельствах... Все, на что ее хватило в ночном анабиозе — расстегнуть пояс и уронить его в расщелину между камнями, чтобы не достался в чьи-нибудь загребущие лапы. Воспользоваться оружием она все равно не смогла бы.
Нет, чисто. Безмозглые рептилии, вас кто-то использовал с расчетом, что вы не будете потом мешать. Сумку выпотрошили дочиста и кинули тут же. Но пояс с кинжалом и прочими мелочами они не нашли совершенно искренне. Потому что и не искали. Верили, что убьют.
Она включила все возможные и невозможные чувства, но подвоха ни по дороге, ни на месте так и не обнаружила. Даже звенящего ощущения слежки. Даже просто хищников — это же пустошь, а не детский сад, в конце концов! Ну и дырища, прямо жалко этих таллиан... Рехнуться ж можно от такого уныния. Голые скалы, бурые камни, сизый песок, а редкие травы однообразны, как будни ассенизатора. Похоже, окромя песчаницы да пятиногих черепах, которые ее жрут, здесь вообще ничего не водится! Да, колоритные деревца и крупную живность для сафари-заповедников сюда завезли - благо, климат подходящий. Но местных травок-козявок почему нет? Не песчаницей же ящеры питаются!
Подозрительно все это. И занудная местность, и Кон этот настырный, и совпадения какие-то мистические. Насколько слышно, Анаконда — спец по бабам, а это много чего может означать. И что тут скромничать, этот милый лохматый душитель относится к тем немногим, что могли бы ее отправить к Великой Матери. И слишком просто как-то все обставлено, есть же какая-нибудь гадость, не может не быть.
Кон дождался ее возвращения и пошел проверить окрестные скалы на предмет технического мусора. Через полчаса он притащил две топливных капсулы старого образца и совершенно целый кислородный бак (как утверждал, с разбитого научного судна), который пустил на починку кабины. Минут пятнадцать они работали молча, а потом Кон не выдержал и стал выливать в пространство свою биографию пополам с пошлыми анекдотами, кудрявыми стишками и замечаниями по делу.
- Кон – это сокращенно от моего имени. Если бы мамочка мной не померла, я бы ее придушил потом сам за такое. Я, блин, Даррен Константин ди Вальт, убиться мордой об угол! Прям как в сказке — Хосе Мария Андрес Флорес Фернандес де ла Фронтера...
Мда, а самого чувство юмора не подводит — так себя сокращать.
Воспитывали это чудище тетка с отцом, причем обоим было ровным счетом насрать, чем оно занималось. Лишь бы не влез куда на деньги, которых вечно не хватало. Пропадал он то в обезьяннике для малолеток, то по чердакам и подвалам, то в отцовской библиотеке. Потом помер теткин муж, и она с горя ударилась в мейетанскую секту сребреников, запихав туда на работы племянника. С тех пор денег у них стало с головой, но через пару лет ему надоело пахать на осточертевших родственничков и унылых Судей, наблюдая постоянно дохнущих коллег по цеху, и он втихаря свинтил в армию. Там он непонятным ужом устроился в элитную рукопашную школу, откуда еще до выпуска его взяли охранцом на какой-то караван. Караван по малости вооружения грабанули через пару заходов, и Кон попал к черным пиратам. Те подумали, что парень отбросил коньки, и кинули его в мусорник. Там неплохо отдохнул недельку, питаясь дохлыми крысами и прочей подобной снедью, и обнаружил в себе устойчивость к любой отраве – видимо, побочный эффект работы с Живым Серебром. Когда крысы закончились, он придушил одного пирата, но есть не стал, а просто оставил записочку его кровью на стене: мол, люди добрые, помогите, чем можете, а то я вас всех поодиночке передушу. Прозвище Анаконда он получил именно за свое умение душить все, что дышит, независимо от комплекции, да еще за свою длину (ростом назвать это язык не поворачивался) – Кон глядел почти вровень с орионкой.
- Смотаться от мейетанцев! Ну ты даешь…А ты вообще человек, или как вы там себя зовете? – изумилась Йинра, вгоняя клепку над местом штурмана. – Тебя только синькой покрасить – и вылитый юджи будешь.
- А я по выходным и так синий. А юджи – это кто?
- Ну, ты даешь! Юджи — это орионцы и есть. А говоришь, что наших убивал.
- Дык я ж убивал, а не разговоры разговаривал. А расскажи про вас!
Йинра обреченно вздохнула.
- Щас, начнем следующий отсек, тогда расскажу.
Йинра почти не шутила, подозревая Кона в родстве с орионцами. Легенды говорили, что Великая Мать Эриа гостила как-то у своей сестры и увидела ее новое творение — людей. Они так ей понравились, что Эриа решила завести на своей планете таких же, а чтобы им было не жарко в новом доме, она растопила их плоть, смешала с песком и отлила заново. И вышли они цветом – как синий песок, чуть повыше прежнего и покрепче, и жить стали раз в десять дольше. Но с обычными людьми все равно преспокойно смешивались — правда, рожали только землянки от орионцев и только орионской же породы.
- Мы же и юджи зовемся по вашей милости, - вещала Йинра с потолка. - Со школы помню, были какие-то залетные земляне – так себя называли. Тыщи четыре лет назад свалились на голову, сами ни в зуб ногой, каким образом. Смешные ребята, пить кровь нашу ни в какую не хотели. Погорели почти все. Кто остался — положил на свои заморочки, с нашими поженился, детей нарожали...
Она спустилась с дверного проема за новыми клепками.
- И что дальше? - В отличие от нее, у землянина получалось вообще не снижать скорость работы во время активного трепа.
«Вот вцепился же...»
Ей приходилось работать совсем близко к нему, так что она чуяла его запах — смутно знакомый и задевавший что-то в глубинной памяти.
Нет, два месяца непрерывной работы не способствуют трезвому мышлению, однозначно. Надо было перед вылетом наведаться в бордель, что ли.
- Погоди, - продолжила она вслух. - Вот… эти земляне, значит, сказали, что эти дети тоже юджи, потому что у них род по матери передается вместе с верой. А вера у них оказалась ничего так, если не считать деталей. Типа, Бог всем управляет, сам себе все знает, все из него состоит, и все это любовь – весело, правда? В принципе, похоже на то, как Небесные философы описывали Творца. Ну, все наши решили стать юджами, даже планетам вторые имена дали по ихним героям. В смысле, у них книжка какая-то была священная, там всякие истории, песни и прочая хрень. Только законы там дебильные, как будто им людей девать некуда: чуть чего – казнить нах. Прямо как эти ящеры.
- А вам эти законы что? - не унимался Кон.
«Красавчик, лучше придержи вот этот провод... Ага, вот этот».
- Да ничего. Послали подальше, ясное дело. То земляне, а это мы. Каждому свое, дело же не в правилах, а в Боге.
Кон хмыкнул.
- И что – вы в этого бога так и поверили? Он же не ваш!
- Да какая разница чей, главное, чтоб помогал. А ты разве нет? Ты же тоже землянин.
- Земляне разные бывают. Те, что к вам прилетали – еще те кадры. Насрут где-нибудь – и сваливают, охая по дороге, какие они несчастные.
- Нам они как-то гадить не стали.
- Конечно, не с руки! Зато свою дурь вам впечатали. На кой черт тебе этот бог?
- А кто меня из ямы вытащил?
- Как бы я!
- А как ты здесь оказался?
- Прилетел на заказ.
«Гронг упрямый, как же ты бесишь!»
- А почему мы встретились? И почему тебя пробило меня спасать?
- Ну, нафиг, не хочу даже спорить, - Зло отозвался землянин. - У всех религиозных тварей одна задача – доказать, что ты неполноценный, потому что не поклоняешься ихнему чему-то там.
- Мы не поклоняемся. Мы просто знаем, что он есть.
- И что? Может, он нам из этого летучего говна звездолет сделает?
- И сделает, если это будет надо. Провод подержи, а то застрянет. Когда скажу, обрежешь.
- А пока, значит, не надо? Наша цель сейчас – срулить отсюда до того, как заинтересованные лица надают нам по заинтересованным мордам. Твоему богу стоит это учесть.
Он грубо оттянул провод в электрощитке, балансируя на перилах, за которыми начиналась лестница в нижний отсек.
«Ага, сдрейфил! Точно что-то задумал, а теперь его план обламывается, вот он и психует».
- Ага, на Бога надейся, а ластами шевели. Не отпускай...
Кон почему-то вздрогнул от ее слов, пошатнулся и вместо провода полоснул ножом по запястью, выпустив неожиданно много крови. Нож улетел вниз, шумно провалившись куда-то в дебри машинного отделения.
Тут Йинра уловила, как взгляд землянина стал прозрачным, и в следующее мгновение он столкнул ее с перил и потянул в открытый зев машинного отсека, намереваясь оказаться сверху. Она удержалась, но сухожилия кисти угрожающе натянулись, а землянин еще и наступил с размаху на пальцы.
Врешь не возьмешь. И не таких выдерживали.
- Кто. Тебя. Нанял? - прошипел он, видя, что действие не возымело эффекта.
- Его. Сиятельство. Поко. Управитель. Гааиу. - проговорила она, подтягиваясь и вцепляясь второй рукой в его ногу под коленом. - Я что — невнятно сказала?
Она рывком стащила его с перил за мышцу, подвесив над пропастью на трех пальцах. Кон вскрикнул от боли и попытался извернуться, чтобы схватиться за нее.
- Твоя очередь, - она поймала пальцами нерв, не давая землянину опереться на захват.
- Ы-ы, сука, нахер...
- Могу отпустить, - ехидно улыбнулась она, стараясь не терять нужную точку на его теле. - Ну, так кто? Ардана? Род Амарис?
- Да Поко, Поко. ****ь! Я не знал, что ты тоже тут... - он скрючился, как ударенный током, и тихонько поскуливал.
- Ага, то бишь прекрасно ты помнишь все имена, если тебе прижать что-нибудь ценное...
Внезапно он шумно выдохнул и, будто оттолкнувшись от воздуха, кинулся вперед и по-паучьи прицепился к перилам всеми конечностями. Йинра тут же перемахнула обратно на верхний этаж, приготовившись к атаке. Кон оказался напротив в низкой стойке, слегка раскачиваясь, словно рассерженная кобра. Левая нога явно проседала, а из пореза на руке хлестала кровь.
- ****ь, если бы знал — не полетел бы, - тяжело пробормотал он, поминая чьи-то половые органы. Он судорожно сорвал с себя ремень и стал перетягивать руку, но кровь не унималась, и он уже стоял в небольшой скользкой лужице. - Я иногда с ними работаю. Еще удивился в этот раз, что это за такая сложная жаба, чтоб меня вызывать. Думал, он у мейетанцев живет, а он тупо на базе у клессиан... Да что ж за хрень собачья!..
- Давай я, - она протянула ладонь. Он в ответ нехотя подал руку.
- И с чего мне тебе верить? - она вопросительно глянула ему в глаза.
- Какая уже разница, заказ отменен, мы друг друг не конкуренты. Так что фиг ты меня прирежешь.
- Ты пока и сам справляешься, - съехидничала она.
В ответ Кон вдруг облегченно рассмеялся, глядя вдаль, будто пытаясь что-то вспомнить.
Ремонт пошел медленнее. Снаружи, из открытого люка надувало жаром. Они проковырялись еще пару часов, пока Кон не пошел отлить.
Обратно он буквально влетел, отряхивая обожженные ноги. Ящеровы сандалии были ему не в размер и от песка нисколько не спасали, а голая спина за пару минут успела подрумяниться до угрожающего розового цвета.
- ****ец, жара, - он часто моргал, чтобы смочить глаза. – Даже в тени стоять невозможно, ссышь – оно испаряется.
Йинра откопала в бардачке бинокль, подхватила сумку и вышла на разведку. Землянин стянул кусок брезента, покрывавший кресло штурмана, накрылся им и осторожно выглянул вслед орионке — не без зависти. Везет же, ей это пекло до фени.
- Что-то тут не то, - Озабоченно произнесла она, оглядывая местность. - Ящеры днем из города ни ногой. Я тут уже два дня, сколько смотрю - они по ночам ходят в пустошь, а днем я их ни разу не видела. Не солнца же они боятся. И живность вся попряталась.
- Попрячешься тут, земля под ногами горит. Ы-ы, гребаные рептилии, сьют забрали, хер я теперь выйду до вечера. Еще сто часов тут торчать придется…
- Тс-с!
Йинра уже не слушала его, она ловила знакомый противный шелестящий звук. Шорох песка, тончайшее попискивание и щелчки, от которых надо бежать, бежать без оглядки вверх, как можно выше…
Еще секунда – и она схватила Кона в охапку вместе с брезентом и рванула двумя прыжками на крышу. Землянин взвыл, обжигаясь о металл, и попытался освободиться, но не тут-то было.
- Твою мать, ты че делаешь?!
Йинра сунула Кону под ноги свою сумку и накрыла его брезентом с головой, а потом ткнула пальцем вперед:
- Смотри!
От самого горизонта песок шевелился, пологой волной накатывая навстречу, и когда движение оказалось достаточно близко, Кон едва не сорвался бежать обратно.
По песку и сквозь песок катились и подпрыгивали тысячи мелких белесых шариков, размером чуть больше человеческого глаза, оставляя легкое шипение и треск. Один из них прошелся по засохшей мышиной шкурке, всасывая ее целиком.
- Че за нахер?..
- Сапфирники, однако, - удивленно констатировала Йинра.
- Как эта дрянь здесь оказалась? Они же только на Фамари водятся! Они же без солнца дохнут!
- Скорее всего, с научного судна. Может, даже с того, с которого ты бак упер. Не больше, чем три недели назад, с начала полярного дня. Матка где-то ближе к полюсу, наверное, а жрачки мало, вот они на юг так далеко и забрели. Кочуют по полудню, чтобы не оказаться в темноте. Врагов у них здесь нет, песок подходящий. Потом, конечно, сдохнут, когда лето кончится, но местным жителям ****ец.
- Как я опечален! Долго нам тут сидеть?
Йинра посмотрела на восток.
- А черт их знает. Они летают кругами, как будто что-то ищут. И стая немаленькая.
- Вот дерьмо. Я еще двери не закончил и основной двигатель. А вниз, я так понял, нельзя: там при посадке люк снесло. Лишь бы приборы не сожрали...
- Не должны. Они в спокойном состоянии только органику едят. Так что сиди и не отсвечивай. С такого расстояния они не учуют.
Кон застыл в одной позе, стараясь дышать мелко, чтобы не пересохло горло. Пострадавшая рука ныла, собственное тело мешало ему, но где наша не пропадала? Правда, обычно в таких случаях он был одет несколько получше, чем душная и колючая арестантская роба. Слава яйцам, эти гады не умеют перемещаться ни по чему, кроме песка, но до чего же они противно трещат! Хоть бы им не пришло на ум прогрызть корабль...
Он шевельнулся, разминая залипшую ногу. От орионки веяло теплом – не жаром, а именно теплом, которое среди марева и пекла казалось особенно мягким и подвижным. Сколько он так уже сидит? Надо бы смочить горло и нос, дышать почти невозможно, даже собственный пот испарился, стянув кожу соленым покровом. Нога непроизвольно дернулась – значит, он засыпает, черт побери, как ежа проглотил, ничего сказать не получается…
- Пей.
Что-то треснуло его по затылку. Он с трудом разлепил глаза и увидел перед собой руку орионки со свежим черным порезом наискось.
- Дебил, пей, пока она жидкая.
Кон подтянулся на локте и присосался к ране. Густая кровь горчила и щекотала язык. Добавить еще спирта, и получится «Марсианская ночь». Минуту спустя в голове стало проясняться, а тело покинуло ощущение отсыревшей ваты. Он сглотнул в последний раз и оторвался. Йинра слегка сдавила края пореза, а когда отпустила, они уже начали срастаться.
Какой там из него юджи? Вон как раскис, а снаружи всего-то градусов семьдесят.
- Я Влад Цепеш – хрен отцепишь, - Пробормотал Кон, облизываясь. – Спасибочки. Что у нас там на горизонте?
- Те же яйца, вид с орбиты. Они еще час-два шариться будут, пока светло. Мне вот интересно, какого хинна их столько и что они ищут. Не похоже, что у них голодовка, если матка так разгулялась.
Ждать пришлось еще часа три, пока оба солнца не спустились почти до горизонта, а за ними потянулась и стая сапфирников. Похолодало заметно; землянин задрых, положив голову ей на бедро и свернувшись калачиком.
«А он ведь почти ребенок, - подумала Йинра, рассматривая чуть вытянутое лицо Кона с белесыми усиками и щегольской бородкой - Не старше тридцати. По-нашему, это лет триста будет». Его дед еще не родился, когда она убила своего первого клиента. Тоже какую-то жабу. Как все повторяется...
Через минут сорок она растолкала его, и они отправились доделывать ремонт. Ущерб от сапфирников оказался минимальным — всего-то съедена обшивка кресел и оставленный в открытом бардачке провиант.
Неприлично как-то для них.
- Ничего, - цокал языком землянин, любуясь ловко прилаженной дверью - к ночи на нем будет хоть свадьбы вози. Уже и не воняет, выветрилось. До орбиты дотянем, а там прицепимся к кому-нибудь из проходящих. Только костюмчик надо будет сменить, чтоб не палиться.
Он сделал кривой реверанс, держась за края брюк.
- А тебе и так хорошо, - прибавил он, слегка наклонив голову.
Йинра криво улыбнулась, держа во рту сварочный лазер. От своей робы она избавилась сразу, как смогла шевелиться, оставив только пояс — крепить всякую мелочь. Ох уж эти земляне, все их приятно удивляет привычка орионцев ходить практически без одежды. Не, а зачем? Пусть дипломаты себе парятся, а она – наемник, как хочу, так и хожу. Роба — дерьмо, а вот свою одежку и украшения жалко, на заказ делались.
- Как твоя рука? – поинтересовалась она.
- Прикинь, зажила уже! Твои козявки постарались. Так что все успеем, а что не успеем – шут с ним.
И действительно, к закату они почти управились. Кон нехило утомил своей болтовней, одно солнце уже зашло, и мелкие детали в сумраке корабля были уже не видны, а освещения в отсеке пока не было.
- Сбегаю-ка я за мышками, все равно от меня сейчас толку ноль, - объявила Йинра, неохотно надевая робу. Снаружи холодало, и хоть какая-то одежда не помешала бы.
Кон кивнул и продолжил копаться в панели управления. Только тут Йинра заметила, что все крепления и винты он откручивает без инструментов, просто пальцами, а ножом поддевает лишь особо плотно прилегающие детали.
Вернулась она с одинокой перепуганной мышью и пучком каких-то трав. Выудив из притащенного Коном хлама запаянную капсулу с водой (очевидно, из спасательной шлюпки научника), она вырыла в песке ямку, накидала туда темных камней и стала что-то химичить. Через пять минут оттуда потянуло мясным.
- О, ужин! – обрадовался Кон. – А я уже почти закончил, доотлаживаю тут эту косорукцию.
В отсеке загорелся свет. Йинра принесла что-то вроде котелка с густым супом и пару покореженных ложек. Элитный киллер уже перестал выкобениваться и уминал за милую душу.
- Задраим люк и будем спать здесь. Надеюсь, ночью тут еще какая-нибудь херня не вылезет.
- Не должна. Я осмотрела место крушения, кроме сапфирников никого здесь не было. А почему бы не стартануть прямо сейчас? На базах пересменка, в атмосфере шикарные помехи — нас не увидят с флагманов.
Кон замотал кудрями.
- Во-первых, накопитель надо зарядить до конца, иначе не дотянем. Это сейчас до заката и с утра пару часов. Во-вторых, ты мне нужна как штурман и как женщина, а сейчас у тебя с координацией не ахти, я так понял.
- Угу. У нас ночь совсем другая.
Несмотря на еду, давление у нее упало до дрожи в коленях. Кон распечатал дверь спального отсека, включил свет и огляделся. Йинра уныло втащила за собой брезентовый кусок.
- Курорт, однако! - Кон бухнулся на одну из широких боковых коек. - Тот, кто выкинул эту таратайку, молодец, что двери закрыл. Тепло, светло и мухи не кусают. Только чур я с краешку! Мне так дышать свободнее.
Орионка что-то пробурчала и принялась изобретать из брезента спальный мешок. Выходило нечто вроде упаковки для трупа. Робу она стянула и положила под голову, и тут же стала проваливаться в дремоту.
- Только не бойся, я во сне обниматься лезу. Это у меня привычка такая. Серьезно.
Йинре стало смешно даже сквозь сон. Напугал иглошкура голой жопой. Ей же теплее будет, а то местные ночи — не сахар.
Кон вскочил, прикрутил освещение до минимума, вытащил из поддона пару одеял и стал стягивать с нее брезент.
- Убери эту гадость, она воняет и жесткая. Вот тебе лучше одеялко.
Орионка молча позволила ему хозяйничать, постепенно цепенея и отключаясь. Землянин уютно пристроился сзади, обняв ее всеми лапами, как любимую подушку. Она неловко пригребла к себе его руку, чтобы было теплее, и вдохнула пряный запах усталого человека. Кон хмыкнул и притерся к ней пушистой головой.
И откуда она знает эти волосы?
В отсеке становилось тепло — не то от присутствия людей, не то Кон успел починить отопление.
Землянин скользнул шаловливыми лапками по ее ноге.
Повод напрягаться или предложение расслабиться?
Сраная романтика совместных операций.
Когда еще, если не сейчас? Мало ли, что будет завтра и когда она еще его увидит.
Ночь здесь длинная, выспишься.
Бог, спасибо.
Пару минут она согревалась, чтобы можно было пошевелиться, а потом развернулась к нему лицом и жадно вгляделась в мутные очертания. Глаза его хитро поблескивали, длинные локоны спутались, покрыли шею, изящные плечи и тело до середины груди.
Он не анаконда. Он кхарм-атра, теплый и гибельный ночной ветер пустыни.
Ласковые пальцы душителя скользили по истончившейся коже, впивались с невероятной силой и вновь отпускали. Полшага до боли, одно неосторожное движение – и сработает ее выработанный годами рефлекс, и зачатие жизни перейдет в смертельную схватку.
Как же чувствуется каждое биение крови, откуда они знают каждую уязвимую точку друг друга, и как это похоже на доверие…
Сколько ты можешь – дыханием спросила она.
Сколько захочу – взглядом ответил он.
Вдох правым легким.
Выдох.
Вдох левым легким.
Выдох.
Барабаны в голове.
Два выхода одновременно.
Темнота.
«Ну и жарища! Но оно того стоило», - Кон потянулся к фляге, не отпуская левую руку с бархатного плеча. Ох уж эти орионки, синие пантеры просто. Жаль, их так редко встретишь вне их системы. Да, днем шкурка у них жестковата, зато ночью… Да и разве люди умеют так дышать? Всем телом, каждым мускулом, как танцуют. А эта красотка вообще вне конкуренции, не только по части убивать. Не-е, это больше, чем спишь — как будто огонь вдыхаешь и сам огнем становишься. А волосы какие — как павлиньи перья, нахрена только она их стрижет под ежа? А какие дети от нее были бы...
«Э, че за мысли…», - одернул себя Кон и отпил ровно столько, чтобы смочить горло. Потом зажмурился и довольно пристроился на ее груди, согревая роскошными волосами.
«Очаровашка, - подумала Йинра, проваливаясь в густую темень. – Недаром спец по бабам».
Утром она проснулась первой и, стараясь не разбудить умильно сопящего землянина, отправилась за мышами. Зверьки немного успокоились и неплохо ловились. Поджарив троих, она занялась штурманскими приборами.
«Боже, у этой говнокачки даже демаскера нет. Как невидимок выслеживать? Мало ли что наши кидалы задумали».
С горем пополам получилось сотворить из левого посадочного датчика масс-детектор. Теперь хоть и слепые, но только на один глаз. Бог, спасибо и на этом.
Землянин явился через полчаса, зевая и потягиваясь.
- Твои мышки на столе, в холодильнике еще пять штук на всякий пожарный.
- М-м, че тут?
- Будем летать в позе краба – раком и боком. Сам посмотри.
Кон нагнулся над приборами.
- И так сойдет. Я прогуляюсь, пока там нормально.
Он вернулся с усыпанной ягодами веточкой песчаницы.
- Нафиг она тебе? Вчера не хватило?
- На память. Послать в печеньке нашему заказчику, пусть срет цементом.
Он сунул ветку в рюкзак и полез в грузовой отсек за топливными капсулами.
Минут пятнадцать они матерились в хвосте машины.
- Какой… гребаный... козел… до сих пор… строит… корабли... с наружными... баками?! – пыхтел Кон, разгибая покореженные хваты и зажимы.
- Который-ни-разу-не-летал-в-космос-бля! – Йинра ногой вогнала вторую капсулу в левый паз, слегка сплющив крышку сливного отверстия.
- Они бы еще с толкача заводить придумали, - пробурчал Кон, принимаясь за пробоину в левом крыле, обросшую не то ржавчиной, не то каким-то гадким грибком.
Солнца поднимались все выше. Они уже почти закончили внешний люк, когда Кон скривился, отбросил инструмент и поспешил спрятаться в кабине. Через несколько минут показалась Йинра с охапкой инструментов. Наемник сидел в кресле пилота, упорно пытаясь сфокусировать взгляд.
- Готово, - отрапортовала она. - А ты чего?
- Твои мыши бунтуют, им не нравится кубометраж моего желудка. Можно вашу ручку, сударыня?
Орионка чиркнула кинжалом по пальцу и протянула ему.
- Ай-ай, ты съела мое сердце, глаза выпила, - пропела она на старинный мотив. Кон осторожно усмехнулся и поцеловал ей руку.
- Мы с тобой одной крови, ты и я.
Йинра покачала головой.
- Такими фразами не кидаются. Заводи нашу каракатицу, поползли отсюда.
Землянин отдышался, подсоединился к управлению и взглядом пригласил ее на место штурмана. Йинра уселась поплотнее, надела допотопные штурманские браслеты и тоже подсоединилась к приборам. Мусоровоз дернулся и приподнялся от земли, подняв тучу сиреневатого песка.
Ай да Кон! Несмотря на кошмарно устаревшие двигатели, драндулет летел плавно, хоть и медленно - трясти начало лишь на верхней границе стратосферы, когда сбрасывали первую ступень капсул: левую на секунду заело. Нарытого топлива хватало, чтобы набрать нужную скорость и даже маневрировать на случай появления незваных гостей. Йинра напряженно смотрела то вперед, то на левую панель. Визуально они выбрали свободное от крупных кораблей пространство, но факт оставался фактом — их суденышко брело вслепую. Радар на мусоровозе был примитивен и близорук, вся надежда оставалась на самопальный детектор.
Наемник мурлыкал какую-то не слишком приличную песенку с выражением полного самоудовлетворения на физии. Руки его двусмысленно скользили по штурвалу, то впиваясь, то отпуская, то сладострастно вгрызаясь ногтями в пружинистое покрытие. Хватка у него была не по-землянски железная, словно у робота — под пальцами оставались заметные вмятины.
- А ты как в найме-то оказалась? - поинтересовался он, неспешно выруливая в серебристое ионное облако.
- Я? Из-за матери. Заболела особо смертельно, а Целитель еще до моего рождения коньки отбросил. Думать было некогда — я сразу подала на совершеннолетие и подписала контракт. А она только очухалась - и мне Отречение вляпала.
- Тю, это ж вроде у вас высшая мера наказания! За какие такие?
- А хрен ее знает, - зло ответила Йинра. - Она меня никогда не любила. Отцовской родне не сплавила, по-моему, только чтобы многодетной считаться. Приговора я так и не услышала, числюсь как братоубийца. Только братья у мня все живы, как Серебро такую херню пропустило — понятия не имею. Теперь приходится ей деньги отсылать через знакомых землян...
- Ты еще и деньги ей отсылаешь? Да не сдалась ли она тебе после этого?
- Это мать, - отрезала Йинра. - Она всегда права. Тебе не понять. И вообще, у меня кроме нее родственников навалом, всем жрать надо.
Кон сделал трагическую мину.
- Ну, да, конечно. Мои, слава богу, все передохли. Одна бабка была нормальная, и ту медузы сбили, когда я мелкий был.
- А кого ради ты тогда в найм поперся?
- А у меня было сильно куда идти? Всяко веселее и проще, чем в пиратах. Сколько я долбался, чтоб мне черную метку сняли...
- Что — ни братика-ссыкуна, ни бабушки, ни собачки?
- Не-а, - с какой-то гордостью ответил Кон. - Свободен как птица.
- Как кто? - переспросила она.
- Птица. Летающее животное с перьями. Ну, это как шерсть, только сложнее.
- А-а. Ну, а подружки, там?
Кон скорчил задорную рожу:
- Хм, это ж на всех никакого Серебра не хватит!
И снова засвистел похабщину, глядя куда-то вдаль, мимо серебристых ионных облаков и атмосферы.
Облака над крышей.
Восемь лет. Светлое платье, каштановые волосы, ворованные яблоки, облака над крышей.
Десять лет. Сбежала из дома, поцеловались, чуть не улетели на Чахту.
Двенадцать. Она уже наблюдатель-переводчик, видятся два раза в неделю – не больше.
Тринадцать. Странная бумажная книга и руки, ее руки, губы, и облака совсем новые, такие близкие — они никогда не будут прежними.
Три дня после. Чердак заброшенного завода, светлое платье, каштановые волосы, мухи и черви, и Этот-для-которого-нет-слова, и он душит Этого, бьет головой об пол, не замечая, как сквозь дверь сыплются полицейские, отрывают его от уже давно мертвого тела.
И облака уже никогда не будут прежними.
Облака. Уже только серебристые, высотные.
Облака бросали тени на точеное лицо орионки, такое непохожее и все-таки чем-то напомнившее о прошлом.
И фиолетовый пронзительный космос темнел с каждой минутой, открывая, как глаза, все новые звезды.
«Что-то он недоговаривает, - решила Йинра, глядя на углубившиеся глаза наемника. – Может, он по мальчикам на самом деле?»
Внезапно мусоровоз тряхнуло, и датчики как один заверещали — одновременно о потере высоты, разгерметизации, обнаружении скрытой массы и нашествии говорящих тараканов. Прекратить приборную истерику удалось ударом кулака по центру.
- Это еще че за хрень? - Возмутился Кон, тыкая одной рукой в экран, а другой выкручивая штурвал влево до упора.
- Собственно, вот. Маскировка массы. Флагман, я так понимаю. Еще левее, вниз на полградуса, там пушек нет.
Он кивнул и повел корабль, сбросив скорость настолько, чтобы не оставлять теплового следа. Флагман был невидим, но ощутим всем телом где-то на уровне инфразвука. Было неуютно, словно они верхом на муравье пытались проползти мимо ступни любопытного ребенка, которому вздумалось раздавить несчастное насекомое.
Минута. Полторы. Тишина на радарах, только неумолимый сгусток массы, висящий на низкой орбите, неторопливо дрейфует за линией ночи. Прыгая по слепым пятнам флагмана, их крошечная колымага пробиралась к следующему ионному облаку, которое бы сбило с толку систему слежения гаайских судов. Пересидеть минут десять — а там на внешнюю орбиту, и хоть к пиратам приставай.
Вдруг самодельный датчик показал ряд сильных возмущений.
- Атас! Двадцать градусов влево четыре быстрых объекта, и ни хрена не видно. Летят к нам!
- Звездорезы, - констатировал землянин. - Как они нас увидели?!
Он прибавил скорости и свернул резко вправо, в облако. Мусоровоз чуть не завертело, зато они удачно скрылись от радаров. Пройдя облако вдоль, они снова вынырнули вверх и продолжили разгоняться.
- Справа еще один! Уже даже не маскируется...
- Прорвемся, - сцепив зубы, процедил Кон. - По моей команде отцепляй вторые ступени.
- Думаешь, пробьет?
- Смотря куда попадем.
Попали удачно — из трех преследователей один не вовремя пальнул, пытаясь сбить летящие сегменты капсул, и взорвал собственную пушку. Остальные принялись зажимать неповоротливый мусоровоз к входному шлюзу флагмана. Откуда-то снизу показались еще двое. Кон зачем-то прибавлял скорость, будто пытаясь оторваться от них.
- Ты рехнулся? - спросила Йинра, слушая, как угрожающе постанывает таллианский драндулет.
- Ага. На раз-два идем на обратный! Раз! Два!
Йинра дернула рычаги, ее тряхнуло над приборной панелью, чуть не оторвав от подсоединения. Зато один из истребителей, намереваясь подрезать их, здорово чиркнул по морде другому, и оба отстали.
- Где еще двое?! – заорал Кон. У него носом шла кровь.
- Здесь…
Справа по курсу мелькнула красная полоса и превратилась в петлю разворота. Их подбросило, скорость упала чуть ли не вдвое. Землянин каким-то чудом выровнял корабль и только собрался провести очередной хитрый маневр, как снизу что-то затрещало, словно крупный дождь по жестяной крыше, и мусоровоз уныло остановился посередь космоса.
- Приплыли… - Приборная панель подмигнула им и потухла. Они высвободились из кресел и, схватившись за единственное свое оружие — кинжал и нож — приготовились отбиваться от возможного противника. Если до сих пор не размазали — значит, будут говорить.
- Еб твою... - На весь обзор перед мордой корабля возникла летучая пушка, наливаясь зарядом.
Ну что, раздолбай, свою роль ты сыграл хорошо, но даже ты не волшебник. Жизнь — она ведь такая — ждешь подвоха везде, где только можно, а все равно находит место, где не ждешь.
Двенадцать секунд.
Одиннадцать.
Кон грустно улыбнулся и спросил:
- Ну что – Бог помог? – и вдруг с какой-то смесью нежности и ярости впился ей в губы, так что она даже не стала сопротивляться.
Семь. Шесть.
- Охерел? – спросила она, отшатываясь и отирая его кровь с лица, - думаешь, трахнулись — так все можно?
- Да нет, понравилась ты мне.
«Ты мне тоже, но за такие фокусы убить тебя мало. Хотя смысл уже?»
Три. Два. Один.
Вдруг нараставшее цветное сияние в жерле пушки потухло, и по иллюминатору застрочил тоненький пулемет - стекло отчаянно засвистело и прогнулось. Извечный холод космоса потянулся, как насильник, пальцами внутрь беспомощной машины, выламывая хрупкое препятствие. Йинра схватила землянина за руку и дернулась к двери в соседний отсек, но тут ее тело охватил ледяной ступор, а пространство залил бледно-зеленый свет.
- Добро пожаловать на «Морскую безмятежность», господа позвоночные! - раздался в воздухе подозрительно знакомый вежливый голос интерпретатора.
Сраные медузы.
Даже если тебя съели, у тебя есть два выхода.
Собственно говоря, на медуз гааиу не очень-то и похожи, скорее на помесь прозрачной морской звезды с амебой или слизняком, поскольку ни головы, ни сколько-нибудь заметного тела у них не присутствовало, а щупальца перетекали друг в друга по надобности. Если щупалец четное число – это, типа, самка, если нечетное – самец, и чем их меньше, тем важнее персона. А смысл самому шевелиться, если можно телепатически призвать слуг?
Когда силовой луч опустил их на палубу гигантского флагмана, навстречу им как раз и выплыло такое значительное… щупальце в бледно-зеленом хрустальном пузыре, окруженное толпой холуев в жидких скафандрах.
Внутри, начиная с входного шлюза, все было белым до ряби в глазах, а на верхней палубе еще и поблескивало сотнями цветных стекол, так что управителя было едва видно. Если бы наемники не знали, с кем имеют дело, то увидели бы гигантскую голову в шлеме на уровне трех метров от пола – а уж туловище дорисовало бы испуганное воображение. Но они просто слегка сощурились, а Кон еще и наклонил голову, закрывшись от света.
- На черта им витражи на иллюминаторах? - полюбопытствовал Кон.
- Для спецэффектов, - кисло ответила Йинра.
На их слова охрана угрожающе вскинула автоматы и выстроилась в живой коридор между ними и управителем, а еще парочка солдат очутилась позади.
Довольный произведенным впечатлением, главарь гааиу приспустил сферу на уровень чуть выше человеческих глаз и умостился внутри поудобнее. Сквозь мигающее оконце впереди шара полился тот же мягкий и напыщенный голос:
- Господин ди Вальт (Кон скривился), госпожа Орон-и-Тул, рад приветствовать вас. Я знал, что вы не сможете отказать себе в удовольствии посетить мою скромную походную обитель. Проходите, не стесняйтесь.
Пузырь с начальником неторопливо поплыл вглубь корабля, сопровождаемый двумя шеренгами солдат. В спины наемникам аккуратно ткнулись два ствола, намекая, что придется следовать туда же.
Они проходили винтообразно поднимающиеся палубы, усыпанные вперемешку дешевыми стекляшками и настоящими камнями (Кон чуть не взвыл от такого неуважения к драгоценностям), пока не уперлись в тронную платформу с идиотским сооружением из гаайского хрусталя. Внутри радужных стенок бродила вода и плавали светящиеся рачки.
Солдаты остановили их метрах в пяти от трона, и управитель, развернувшись, продолжил вещать.
- Вы не представляете, как же я вас ждал! Как я мечтал о нашей радостной интимной встрече на троих! Мы так давно работаем вместе, что я не сдержался и решил приготовить вам сюрприз...
- Какие-то у Вас подозрительные сюрпризы, Ваше Сиятельство, - мрачно произнес Кон.
- Между прочим, господин ди Вальт (Кон страдальчески закатил глаза), перебивать заказчика невежливо. Особенно высокопоставленного. Особенно в Вашем положении. Так о чем это я? Ах, да! Сюрприз!
По мысленной команде начальника один из холуев достал из ручки трона крупную черную шкатулку, которая распахнулась, явив перед ними прозрачный камень густо-чернильного цвета, с бегающими синими искрами внутри. Йинра удивленно приподняла уголки глаз. Кон ошалело уставился.
- Это же…
Медуз расплылся по сфере от удовольствия.
- Да, дорогие мои – мерцающий сапфир. Красота и польза в одной ипостаси. Такой камушек стоит половины моего корабля. Но это я вам не просто так показываю, хвастаться мне ни к чему.
«Сама скромность, еще бы», - фыркнула про себя Йинра.
- Дело в том, что этот камешек - сущая безделица по сравнению с тем, что лежит на сей невзрачной планетке. Я благодарен моим недругам, знаете ли. Не додумайся они здесь от меня прятаться, век бы я не нашел такое сокровище.
Справа от медуза в воздухе образовалась голограмма Таллианы. Он собрался в кучку и стал вдохновенно водить по ней красным лазером. Никакого смысла это не имело – судя по всему, ему нравился сам процесс.
- Прям профессор... Ему только бархатных манжет поверх щупала не хватает, - хрюкнул Кон в рукав.
- О, господин ди Вальт отличается не только плохими манерами, но и плохой памятью. Кажется, я говорил Вам, что заказчика перебивать нехорошо, - при этих словах один из солдат метко отстрелил Кону пряжку на ремне, и штаны повисли на бедрах. Лицо землянина постепенно становилось неестественно добрым. Очевидно, ему тоже хотелось отстрелить управителю что-нибудь важное.
- Как вы понимаете, - с прежним достоинством продолжал медуз, - Таллиана была бы настоящим раем для сапфирных существ, если бы не одно досадное недоразумение – время. Настанет ночь, и несчастная матка погибнет, лишь только закончится ее драгоценная пища. А судя по ее потомству, камень должен быть немалый! Улавливаете мысль?
«Только не говорите, что он задумал послать нас…»
- А Вы немного умнее, чем выглядите, - отозвался гааиу, прочитав ее мысли, и не спеша перевел мигающий глаз интерпретатора на орионку, - между прочим, Вы молодая самка – неужто не хотелось бы заполучить такой роскошный подарок от своего самца?
Йинра усмехнулась. Понятное дело, делиться этот обмудок ни с кем не собирается, иначе не устраивал бы весь этот спектакль. Кого он пытается обмануть? Кому на нервы действовать? Пусть только попробует еще какой-нибудь сюрприз подсунуть — она тут всех положит. Не без потерь, но положит.
- Ах, конечно – мелодично откликнулся гааиу. – каждый побитый щенок чувствует себя волком-одиночкой. Сколько шансов подобные неудачники теряют ежедневно из-за своей глупости, которую именуют гордостью и мудростью!
Судя по всему, элитный киллер поддержит ее благие начинания...
- И храбростью, - заключил медуз, и солдаты вдруг напряглись. - Однако оставим поэзию. Вы вернетесь вместе с нашими кораблями на планету, разыщете логово матки и достанете нам камень. Награду мы с вами уже обговорили…
«Мы что — наемные самоубийцы?»
…а также мы даем вам разоруженный истребитель для эвакуации с места работы. Полагаю, вы осознаете, что будет в случае неудачи. Необходимое снаряжение мы вам предоставим. За исключением оружия и лазеров – они будут у моих солдат.
Радужный трон раздвинулся, и пузырь равнодушно, без лишних движений уплыл в глубину флагмана. Солдаты ткнули наемников в спину.
«Вот пафосный мудак».
На сборы им дали пятнадцать минут, зато действительно обеспечили хорошими шмотками и инструментом.
- Весело, - пробормотал Кон, облачаясь в сьют под прицелами троих солдат. – Ничего, что-нибудь придумаем.
Йинра подгоняла пояс по бедрам — чисто для красоты, кинжала и топорика, а так, ее оборудование — голос и хитрость. Потом подумала и надела пару каменных браслетов. Надо же хоть как-то компенсировать украденные ящерами.
«В случае неудачи нас сожрут заживо, - думала она. – В случае удачи…»
Этот слизняк знал, кого посылать. Землянин — единственный свободный мейетанский ювелир, а она — единственный юджи-охотник подобного класса, который с ними будет разговаривать. Вообще единственный юджи, который с ними будет разговаривать.
Только вот неписаный закон наемников гласит: всегда работать только по своей воле. Иначе какой ты, к хинну лысому, наемник - ты долбаный раб.
В случае удачи их тоже сожрут заживо, но на минуту позже, как только камень заберут, и потревоженная матка натравит на них стаю. Мерцающие сапфиры собирают только в заброшенных колониях, погибших от вируса или бронекрылов. Горе тем кретинам, которые захотят отхватить камень побольше в живой стае!
А ей не в тему сейчас дохнуть.
Хрен с ней, с матерью — братьям в Летучих отрядах ее защита нужней. Сейчас, когда этих самых медуз теснят с приграничья, когда каждый корабль на счету. Тетке-охотнице, у которой недавно третий родился. Да мало ли еще кому кирпич на голову упадет!
«Да и просто еще раз трахнуть бы этого лапочку».
Она украдкой взглянула на землянина. Кон грыз ногти на глянцевых руках. Перчатки он заткнул за пояс.
Не может быть, чтобы ему некого было защищать! Но, в конце концов, он тоже убийца и имеет право умалчивать о своих истинных делах.
Ей почему-то отчаянно хотелось, чтобы он тоже вернулся из этого полета, куда бы ни пришлось ему потом возвращаться.
Это ведь у нее есть Бог, а у него – никого. Он беззащитен перед этим миром, как эта пропащая планетка перед жадными сапфирниками, как сами сапфирники перед ночной тьмой. Когда наступит пустота, его не спасет умение убивать и выживать.
«Думаешь, твоя мамаша когда-нибудь полезет тебя спасать? Или снимет с тебя Отречение?» - возник в голове его ехидный голос.
В это время реальный Кон тронул ее за плечо и выжидающе уставился ей в лицо:
- Не втыкай – убьет.
- Слушаю тебя вынимательно, - отозвалась Йинра. – Чего ты перчатки не надел?
- Я тут подумал… К камню прикасаться – смерть полнейшая. Эти твари все равно учуют наш запах. Надо чем-то его перебить. Чем пахнет матка?
- Для нас - ничем. Для них - песком. У них нет никаких феромонов, они общаются ультразвуками. Нюхом они чуют только чье-то присутствие, а команды друг другу раздают голосом.
- Песком, говоришь… Просто у меня как раз мысль появилась, - он вытащил из рюкзака ветку песчаницы. – Как бы, вот… После вчерашнего нашествия возле корабля ни травинки не осталось. Кроме этой дряни. Как считаешь, почему?
В голове у Йинры стало что-то складываться.
- И черепах ведь тоже не тронули, хотя они воняют дай Боже…
- Я ведь молодец, правда?
Он натянул перчатки, смачно раздавил ягоду и принялся натирать сьют.
- Ловко, - сказала орионка и последовала его примеру.
Один за другим недалеко от улья спустились три небольших корабля – истребитель, транспорт и бронированный грузовичок. Долго искать не пришлось – сверкающая сиреневая громада была видна издалека. Транспорт словно бы изумленно раскрыл рот, выпуская дюжину гаайских солдат и двоих наемников.
Оба солнца висели недалеко от горизонта, но этого хватало, чтобы за многонедельный полярный день раскалить песок добела. Кон поежился, глядя, как орионка ступает на него босыми ногами. Главарь остался в прохладных недрах транспорта – он решил контролировать операцию лично, однако непосредственно рисковать жизнью не стал даже ради сапфира.
- Чиркнуть бы его твоим ножичком по пузырю – вот бы развезло на солнышке, - шепнул на ухо Йинре землянин, выходя из длинного шлюза.
- Тс-с, это щупало не только у своей солдатни в голове ковыряется, - вполголоса ответила она, стараясь думать о чем попало.
- Тоже мне, новость для него, как мы его любим, - пожал плечами Кон.
Йинра зыркнула на него: еще не хватало, чтобы медуз отобрал у нее клинок.
Стекла шлемов дали максимальное затенение, но блестящие стенки улья все равно ослепили несчастных медуз, так что они ориентировались по локаторам, спустив оружие с предохранителей. Кон старался не делать резких движений – он знал эти психованные локаторы – и шел по следам Йинры.
Подойдя к улью, она обогнула его, что-то выстукивая и вынюхивая. Солдаты, как могли, следили за ее движениями. В какой-то момент она остановилась и беззвучно провела ногтем по хрустальной поверхности, обозначая широкую арку, затем кивнула сопровождающим:
- Режьте здесь.
Один из медуз подплыл поближе и прошелся лазером по поверхности, остальные держали орионку под прицелом. Опасливо ткнув щупальцем, он сразу же отполз назад. Вырезанный кусок остался на месте. Йинра вздохнула и надавила как следует. Из прохода высыпали сотни две сапфирников, но сразу скрылись назад, почуяв умиротворяющий запах песчаных ягод. Она пожалела, что у гааиу нет лиц – так хотелось бы увидеть, как их перекосило со страху.
Она зашла в прорез. Землянин колебался: деловитые белесые шарики уже принялись восстанавливать стену.
- А обратно?
- С песней. Выломать изнутри в сто раз легче. Я время тяну.
- А они не подслушают?
- Не. Начальник уже далеко, метров триста, а эти летучие сопли сами мыслей не читают. Можешь начинать активно думать, как нам отсюда валить.
Они нырнули в искрящийся сиреневый лабиринт. Их тут же охватил душный перегретый воздух, а переблеск мириадов граней, сталактитов, поверхностей сбивал с толку, раскалывая свет на фрагменты чудовищного живого калейдоскопа. А под ногами, почти ласково касаясь, струился белесый поток шелестящих шариков. Кона передернуло: тоненькая пленка сьюта — не преграда для этих тварей. Он чувствовал смерть буквально кожей.
Ступая между суетящихся и шипящих существ, они подходили к центру хрустального дворца. По пути приходилось топориками сносить перегородки: каналы и полости для нагревания воздуха строились сапфирниками явно без расчета на человеческие размеры. Позади тут же собирались их стайки, возводя причудливые сооружения заново.
Перегородки внезапно кончились, они вышли в центральный зал размером с трехэтажный дом. Впереди песок обрывался, заботливо подпертый снизу стеклянной стенкой. Навстречу им повеял мягкий ветер, обошел их и вернулся вниз. Они подошли поближе к краю ямы.
Кон застыл, широко раскрыв глаза. Йинра выдохнула и покачала головой.
Всю яму – метров пятьдесят в диаметре – занимала темно-сливовая громада сапфира. Поверхность камня едва заметно дрожала, отчего казалась размытой; по всей глубине его, подобно пылинкам в солнечном луче, поднимались, опускались, блуждали острые сине-сиреневые проблески, почему-то совершенно не отражаясь на хрустальном потолке улья. И тот ветер, что овевал наемников, был дыханием этого удивительного создания.
- Блин, какие твари – и какую красоту делают… - прошептал Кон.
- И собственной матке живьем скармливают, - отозвалась Йинра. - Как мы его отсюда вытащим?
Землянин широко улыбнулся, обнажая десна.
- Вот для того меня и взяли, - ответил он, доставая моток серебристой нити с крепежом на конце.
- Будем действовать в несколько заходов, - говорил Кон, всаживая крюки в стены и прилаживая нити над ямой. – По идее, пока жива колония, сапфир сам способен к регенерации. Если его разрезать, а потом соединить заново, он срастется. Блин, забавно так, я в живые колонии еще не совался, только слышал. Где тут матка?
- Под камнем, жрет и в песочке греется.
- Тогда начнем сверху. Конченые медузы, они же все это сокровище себе на синту переведут! А сколько можно было бы калек на ноги поставить, сколько охранных перстней сделать…
«Видать, ему все-таки есть, о ком жалеть», - отметила про себя Йинра.
Он прикидывал схему разрезов, стоя на обрубленном сталагмите. Мимо все так же прокатывались мерзкие блеклые шарики.
Она на всякий случай оглянулась. Мутные фигуры солдат едва угадывались сквозь тысячи бликов. Судя по всему, медузы рассредоточились по окружности улья, усиленно пытаясь догадаться о происходящем внутри. Ну, пусть попробуют. Стрелять все равно не станут.
Землянин закрепил страховку и стал спускаться в яму. Он остановился на полметра ниже верхушки кристалла и установил еще один крепеж с нитью. Йинра плохо понимала, как будет действовать это хитросплетение растяжек, пока он не потянул за одну из нитей и не запрыгнул сверху, ловко балансируя на своей паутине. Стоя на ней, он мог попускать сдерживающие нити и по касательной срезать сегменты камня, не касаясь его руками.
- Я срежу вот этот кусок, ты по моей команде его оттаскивай. Отдавать солдатне будем по частям, так у нас больше времени на размышление.
Йинра запрыгнула на очередной хрустальный столбик и нажала на передатчике белую кнопку, подавая медузам знак приготовиться. «Если бы не охранка с транспорта, самое время бы их пристукнуть, - прикидывала она. – Их всего десятеро, плюс двое будут с камнем, сообразить не успеют. В следующую ходку надо рассчитать».
Кон намотал на свой браслет свободный конец нити и развязал первый узел. Режущий участок опустился над самым камнем, оставалось сделать плавное движение рукой, и первая часть сапфира скользнула бы прямо в руки орионке.
- Какой-то он слишком живой, - деланно посмеивался Кон. – Щас как прыгнет еще…
Йинра сквозь стекло его шлема заметила, что землянин часто моргал, как будто пытаясь не заснуть. Он наклонился и нерешительно примерился, потом снова поднял голову.
- Бля, не могу… - бормотал он, с трудом сохраняя равновесие.
«Это что еще за новости?»
Кон согнул колени и размашисто повел рукой, будто в танце – серебристая нить взрезала мякоть кристалла.
Неожиданно наемник вскрикнул и отдернул руку обратно. Несколько секунд он балансировал на своих нитях, что-то шепча в пространство. Это было явно не предусмотрено процедурой.
- Кон! – окликнула она.
Землянин продолжал стоять, как контуженый. Синие искры, бродившие по камню, вдруг стали отсвечивать на его ноги, блики поднимались все выше, словно сапфир разгорался.
"Разговаривает с камнем, - догадалась она. - уговорит ли?"
И тут Кон пошатнулся, резко отбросил режущую нить и спрыгнул на край ямы, повалившись набок.
- Ы-ы-ы-ы! – зарыдал он, сворачиваясь в комок и зажмуриваясь. Его трясло, одной рукой он разгребал песок, выкидывая оттуда что-то мелкое и невидимое.
Йинра огляделась и склонилась над ним, затем пару раз ударила по щекам, пытаясь привести в чувство — безрезультатно.
«Что ему втюхала эта смурная каменюка? Интересно узнать, а то ведь еще никто из говоривших с живым сапфиром назад не возвращался».
- Цаца, соберись, нас же пристрелят, - процедила она, разжимая ему зубы и заливая в рот спирт из его фляжки. – Ты что, живых никогда не резал? Камушек тебе мозги пудрит, а ты повелся?
Кон не реагировал. Она попыталась поднять его и поставить на ноги, но он безвольно повис на ней, тихонько стуча зубами. Йинра выругалась по-орионски и оттащила его к стенке подальше от ямы — мало ли что оттуда вылезет. Потом она с ним разберется, сейчас только остается надеяться, что ополоумевший землянин хотя бы не подорвется и не начнет мешать, а в одиночку разрезать кристалл у нее выйдет не слишком криво.
Она вспрыгнула на зыбкую платформу и потянулась вниз за упавшим на кристалл концом нити. Да, это вам не на гронгах кататься, того и гляди шею свернешь. Или мозги, скорее. Но мы-то крепче. Мы всегда крепче, нас пустыня любит.
Снизу, на расстоянии ладони подрагивала обманчиво мягкая поверхность, ноги обволакивал теплый ветер, прямо к подошвам всплывали пронзительно красивые искры. Казалось, не серебристая сеть, а сам воздух, исходя синими брызгами, поддерживал ее на ногах. И воздух шептал, а точнее, доносил из сапфировой глуби едва заметные тонкие соломинки звуков – щебечущий голос гигантского камня.
«Ты прав, Кон. Он слишком живой. Но я тоже слишком хочу быть живой».
Она почти легла на серебряную сетку, чтобы ненароком не задеть лишнего, и глянув краем глаза, подхватила нить. И тут ей навстречу мягко ударил голос.
Голос теплого ветра, возникающего из ниоткуда посреди голубой фамарской ночи, запредельный, неслышимый человеку шепот, от которого нужно бежать, бежать без оглядки, взбираться как можно выше... Потому что от бури кхарм-атра не спасают и стенки корабля.
Кхарм-атра – значит «дыхание отца».
Дыхание отца, который брал ее на руки перед охотой. Ни лица, ни рук, ни голоса – только дыхание – все, что от него осталось, когда он исчез в стае сапфирных тварей, стал частью такого же кристалла, а потом так же шептал кому-то, отдавая его на съедение тысячам своих жадных слуг. Или спасал кого-то в госпитале, превратившись в чудесный сапфировый эликсир...
Кто отец этих тварей? Не сам ли кристалл, питающий своим телом их мать?
ДА, ТЫ ПРАВА, ЭТО Я. НЕМНОГИЕ ДОГАДЫВАЛИСЬ...
- О, проснулся. Пошел на хер.
ЗРЯ ТЫ ТАК, НЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮТ БЕЗМОЛВНЫЕ.
- Еще один пафосный мудак. Да мне насрать, кто ты. Хоть пуп Вселенной. Сейчас я тебя на кусочки нашинкую, и на этом все закончится.
ТЕБЕ НУЖЕН ВСЕГО ЛИШЬ КУСОК МОЕЙ ПЛОТИ? А ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО Я МОГ БЫ СДЕЛАТЬ ДЛЯ ТЕБЯ, БУДУЧИ ЖИВЫМ?
- Ага, я уже видела, что ты с этим землянином сделал. Тоже, небось, золотые горы обещал, а он повелся.
ОН БЫЛ ВО ВЛАСТИ СТРАХОВ И НЕ СМОГ ПРОЙТИ ИСПЫТАНИЕ. В ТЕБЕ ЖЕ Я СТРАХА НЕ ВИЖУ, ТЕБЕ НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ.
- Да как ты вообще можешь что-то обещать, ты всего лишь каменный болван, который через пару недель сожрет собственная женушка.
ДУМАЕШЬ, Я ЖИВУ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС? Я БЕЗМОЛВНЫЙ, ПАМЯТЬ МИРА И ЕГО ПЛОТЬ!
Гулкий, вязкий морок окутывал ее тело, искорки танцевали на лице, словно в детстве, на свадьбе сестры, и она стоит с букетиком мириадников, счастливая такая, голубые и черные ленты скользят от ветра по плечам, а из-за спины соседа ей подмигивает его младший племянник — Бен Ма, подмигивает и прячется, потому что еще совсем маленький, шесть ему, но мама зачем-то уводит ее, грубо одернув за руку...
ХОЧЕШЬ, Я ПОГОВОРЮ С СЕРЕБРОМ, И ТЫ ИЗБАВИШЬСЯ ОТ МЕТКИ ИЗГОЯ...
А сквозь теплый густой голос откуда-то с другой планеты доносится слабый стон:
- Ы-ы-ы...
- А взамен оставить тебя в покое? Интересно, чего ты так трясешься за свое драгоценное тело, если ты память мира и Безмолвный?
А ТЕБЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ПОТЕРЯТЬ ХОТЯ БЫ ПАЛЕЦ? ДАЖЕ НЕ СВОЙ?
Под потолком, разрастаясь, нависла темно-фиолетовая тень, спускаясь по сталактитам и стенам. Ноющего Кона со всех сторон окружили сапфирники, словно какое-то загадочное препятствие.
- Мысль поняла.
Йинра медленно опустила режущую нить обратно, и тень отступила вверх.
СПУСКАЙСЯ. НЕ ОЧЕНЬ-ТО Я ВАМ, СМЕРТНЫМ ВЕРЮ.
Она осторожно спустилась на песок.
ДА И ВЫ НАМ ЗРЯ ВЕРИТЕ - Голос стал насмешливым и подозрительно зашелестел.
- Спасибо за беседу, хер хрустальный, - ответила она, бросаясь к стонущему землянину и подхватывая его на руки.
И напоследок набрала полные легкие застоявшегося, жаркого воздуха.
Когда камень или матка призывают на помощь, сапфирники уничтожают все, кроме гранитных скал. Они прогрызают собственный улей и высыпают наружу на сотни метров, оставляя после себя голый выжранный круг. Так ей говорил старший брат. Так оно и оказалось, когда они полезли в небольшое живое гнездо на спор. Они спаслись только потому, что оставили над гнездом свой кораблик на автопилоте и как-то успели запрыгнуть на него с крыши. Но брат так и остался без левой ступни. Ох, и влетело им тогда…
Исстари охотники юджи подражали голосам всех животных своей округи, а кое-кто знал и голоса камней. Нужна только самая малость — услышать голос камня и остаться в живых...
Как же пропустить такой шанс!
Ее крика не слышали ни землянин, ни гааиу, зато со всего гнезда как по команде поднялись миллионы белесых тварей и устремились в разные стороны, прорезая себе проходы в стенах улья. Оставшийся беззащитным сапфир выпустил ее из транса и тщетно звал своих слуг обратно.
У нее не больше пяти минут, пока сапфирники разберутся, в чем дело.
Давненько она так не бегала! Землянин уже очухался и завертел головой. Йинра цыкнула на него, на ходу спустила на землю и потянула за собой. Он тут же сориентировался и припустил едва ли не быстрей орионки.
Снаружи царила паника. Солдаты пытались улепетывать, но жидкие скафандры парили слишком недалеко от земли и передвигались слишком неторопливо. Лишь один из них успел пару раз выстрелить, но ни в кого не попал. Через секунду от него осталась только крошка серебряного оберега: видать, получил где-то за выслугу.
Двое медуз забрались в истребитель и суетились в приборах. Грузовик, прогрызенный снизу, попытался оторваться от земли, но тут же грузно грохнулся и стал проседать, как тонкий лед на солнце. Транспорт, зависнув метрах в пяти над поверхностью, неуклюже закрывал входной люк и поджимал разлапистое шасси, на котором повисли несколько солдат.
- Сука, бля!!! - заорала Йинра, спихивая одного из них. Следом уцепился Кон, оба подтянулись и проскользнули в люк.
Гаайский начальник находился за приборами лично, не слишком понимая, как этим всем рулить без помощи верных холуев. Йинра, недолго думая, запустила в его скафандр кинжалом. Раздался смачный бульк, и управитель расползся по полу. Кон подхватил его за щупальце и выкинул наружу в оставшуюся от входа щель. Напоследок он заметил, как посваливались с днища моментально отключившиеся безмозглые солдаты, исчезая в кипе шуршащих шариков.
Кон торопливо сглотнул и вернулся в рубку.
- Ну ни жуя себе…
- Не жуя, не жуя. Они сразу глотают, - отозвалась Йинра.
- А нас-то они чего... не это? – он еще немного заикался.
- Охотничьи хитрости, - усмехнулась она.
Кон едва удержался, чтоб не съязвить. Было видно, что он кипит от досады – его чуть не одолел какой-то камень! Пусть живой и огромный, но все-таки камень. Его, ювелира. Но вместо этого он прищурился и спросил:
- Тогда угадай, что у меня руке?
- Да ладно...
Кон с торжествующим видом вытащил мерцающий камень величиной с ладонь.
- Медузий сапфир. Управитель таскал его с собой, – Кон обмахнул камень, достал из-за пояса штуку, похожую на циркуль, и раскрыл ее. Между концами натянулась серебряная нить, которой он искусно разрезал кристалл. – Держи, это твоя доля. Ровно пополам, можешь взвесить.
Он вытащил из-за пояса перчатки, сложил одну в другую, запихал туда свою половину камня и затянул открытый конец узлом. Йинра опустила свой камень в поясную сумочку.
- Щедро.
- Честно. Чего нам друг друга обманывать, не тот класс.
Он вдруг хихикнул:
- А эти медузы так шмякаются прикольно.
Тут она не выдержала и расхохоталась. Он облегченно снял шлем, раскидывая лохмы и сладко жмурясь. Йинра умостилась в кресле и подключилась к приборам, потом невольно залюбовалась его хитрой мордашкой.
«Интересно, а жизнь ему серебро не продлевает? Вроде, я слышала, он постарше, чем кажется...»
Э, девочка, че за мысли…
Она покачала головой.
- Полетели, Анаконда.
Йинра скучала и пялилась в космос. Освещение и обогрев в кабине она выставила на максимум, выходило очень даже ничего. В том-то и дело, что в гипере не происходит ничего — аж в глазах рябит. «Еще часик – и разбужу лохмо. Надо будет по прилете проветриться, посмотреть, что пропустила. Пушками прибарахлиться, шмоток прикупить…»
Голый Кон спал, свернувшись в откинутом кресле. Голову он накрыл маскировочным костюмом гааиу, вполне похожим на одеяло, а сьют скомкал, запихнув себе под грудь.
«Сейчас сам проснется – когда будет очередной скачок».
Но датчики дружно мерцали зеленым, звезды смазывались так мягко, что толчка при переходе почти не ощутилось.
Она погладила сумочку с камнем.
На что он ей?
«Матери и так хватает. А у меня самой все есть».
Свободна как птица.
Пусть отдаст ее камешек в госпиталь Черных листьев на Фамари. Спасет сотню-другую жизней, он же хотел. Даже если соплеменники отвернулись от нее, она-то от них не отворачивалась.
Она сняла с пояса сумочку, вывела на ней ювелирным маркером пару слов, осторожно открыла рюкзак наемника и опустила туда сверток.
Кон шумно вдохнул ртом, но не проснулся. Полосатые проблески звезд освещали его спокойное лицо. Казалось, ему снится что-то мирное, совсем не наемничье.
Она закрыла застежку рюкзака в точности, как было, и подождала несколько минут.
Ну, все, теперь можно будить.
- Доброе утро, господин ди Вальт, - отвратительным вежливым голосом пропела она.
Кон моментально вскочил и сел с одеялом на голове.
- Бля, я тебя убью, - буркнул он, выпутываясь. – Я чуть не родил.
- Давай рожай и садись рулить. Твоя очередь.
- Сейчас, схожу умоюсь только. Блин, до сих пор глюки, что жарко. А, это ты печку включила…
Он торжественно завернулся в одеяло и затопал в водяной отсек. Вообще-то он был спальным для вторых пилотов гааиу, но сейчас превратился в ванную.
«Эх, сколько тебе еще симбиотов кушать, чтоб от жары не маяться».
Она откинула кресло и достала свое одеяло, а вот с подушкой пришлось повозиться. Для этого вполне годился бы вещмешок, если в глубине его не болталась какая-то жесткая бесформенная чушь – не то булыжник, не то фаршированный мышиный череп.
Из водяного отсека раздавалось самозабвенное фальшивое пение. Сколько можно плескаться, так и в медузу превратиться недолго.
Кон пришлепал через пятнадцать минут, весь голый, с одеялом на голове в качестве полотенца. С него капало, но это не помешало ему сразу плюхнуться в кресло.
- Хорошо-то как, после этой жарюки… Почти курорт, - он потянулся. – Что у нас на завтрак, милая?
- Сам ты милая, - беззлобно огрызнулась Йинра. – Вон, рыба соленая в этом ящике. Хоть чем-то человеческим они питаются. И воды у них навалом.
- У-мыр-мыр-мыр, - замурчал Кон, отрывая рыбий хвост. – Я их почти люблю. В жареном виде – особенно.
- Горькие они. И мяса мало, слизь да вода.
- Ты что – их ела?! – землянин поперхнулся.
- Ну, да. Жизнь – штука сложная. Думаешь, я в первый раз с ними встречаюсь? Я ихних управителей штук десять положила, когда на клессиан работала. Иногда они сами друг друга заказывают, а я и не против.
- Ах, вот как он на тебя вышел… А ко мне с официальной делегацией подкатил, прямо пока я пьянствовал в «Орхидее». Таких понтов накидал, хоть лопатой греби.
Он снял с головы одеяло и вытер об него руки. Потом покрутил носом и опять куда-то утопал. Йинра опять занялась мастерением подушки из подручных средств. Унылый булыжник в вещмешке, как ни крути, оказывался под головой – очевидно, лежал в донном кармане.
«Я этого точно туда не складывала», - путаясь от досады в веревках, Йинра развязала мешок, достала булыжник, а взамен запихала сьют землянина – все равно он голый ходит.
С твердым намерением немедленно выкинуть осточертевший объект в космос, она цапнула его всеми пальцами – и замерла.
В руке красовалась завязанная узлом перчатка от сьюта.
Йинра недоверчиво развязала узел.
На нее мириадами укоризненных синих глаз глядела вторая половинка сапфира.