Большие деньги

– Чем тебе помочь, Диман? – спросил меня Феликс, когда мы выпили по три кружки пива, – хочу долг вернуть.
Я посмотрел в «арийские» глаза Феликса Кауфмана, когда-то поволжского немца, а сейчас самого, что ни на есть, настоящего «немецкого немца» и вспомнил, что он мне действительно должен…
Десять лет назад, в 1981, на памятном комсомольском собрании курса, взгляд его был потерянным и тоскливым. После драки в общаге  (Феликс дал в морду хаму, пристававшему к его одногруппнице), был вселенский скандал (папа хама оказался партийным начальником) и пьяницу-дебошира должны были исключить из комсомола (тогда это означало и из института).
Когда секретарь комитета комсомола курса закончил скучно- обличительную речь и предложил голосовать за исключение негодяя, ожидая всеобщий порыв «за!», я зачем-то встал и начал говорить.
Суициидально пребывая в спокойно-философском настроении после выпитого накануне, я предложил выразить благодарность студенту третьего курса Кауфману за принципиальную позицию настоящего комсомольца, который не смог остаться равнодушным к хамству, а, как известно от хамства   до неуважения к коммунистическим идеалам, то есть их предательству, всего один шаг.
Неожиданно зал поддержал меня, а под секретарем комитета комсомола закачалось удобное кресло.
Феликс закончил институт, поработал на стройке, а в 1986 уехал в Германию, где успешно натурализовался. Немецкие родственники помогли, язык он знал с детства, а перестройка и ускорение в СССР дали ему возможность быстро заработать. Феликс поставлял продукты питания в Москву и Ленинград, а оттуда они уже расходились по всей стране.
И вот эта акула капитализма сидела напротив меня, очень мелкого предпринимателя (хотя тогда и слова-то такого не было, тогда чаще говорили «коперативщик», добавляя к нему прилагательное по выбору) и хотела отдать давний должок.
– А давай, продуктов пришли! –  сказал я перегнувшись к нему через стол и чуть пошатнувшись, потому что в пиво мы, как полагается, добавляли водку.
–  Давай! Каких? –  «немецкий немец» был серьезен и собран (сказывалась закалка «общаги»).
Тут мне вспомнилось, что когда мне было лет четырнадцать, я три часа стоял в очереди за ЭТИМ, а мне не хватило. Вспомнил, как плакал от обиды и стеснялся своих слез.
        Сурово, по-сталински, я глянул на «гитлерюгенда»  и рублено произнес :
  –  Ананасы!
«Новый немец» поднял на меня осоловевшие глаза и забормотал:
– Ананасы консервированные, банки по пятьсот грамм, в коробке двенадцать банок, на полете сто ящиков, в контейнере двадцать полет. Получать в Ленинградском порту. Деньги заплатить не позднее, чем через три месяца после получения!
Потом назвал сумму, от которой я сначала зажмурился, а потом («Гитлер капут!») выпалил:
– Валяй!

Через месяц я встречал в Ленинградском порту паром «Анна Каренина» с вожделенным грузом.
О мучительной процедуре таможенной очистки и перегрузки ящиков даже вспоминать не хочется!
В общем, сел я в грузовик рядом с водителем и поехал в магазин «Елисеевский» на Невском проспекте.
Захожу с банкой в кабинет директора. Дама, очень похожая на Снежную королеву, и ее «вертлявая» собеседница удивленно посмотрели на меня.
А я давай рассказывать какое чудо эти дольки ананасов в собственном соку и предлагаю им купить четыреста ящиков за наличные.
Называю цену за банку, зажмурившись, в ожидании пощечины.
Холодная дама, с холодными бриллиантами на руках, смотрит на меня с холодной улыбкой и говорит:         
–  Юноша, а откуда в Германии ананасы? Они же там не растут! Да и наличные расчеты у нас запрещены, правда, Рая?  –  спросила она у «вертлявой» холодным голосом.
Когда я вышел из кабинета, мои щеки пылали от стыда и злости.
–  Суки фашисты! –  выдохнул я.
–  Согласна!  –  сказала « вертлявая» , которая выскользнула за мной из ледяного кабинета. С теплой улыбкой она тронула меня за локоть и шепнула на ухо:
– Возьмем пятьсот ящиков!
У заведующей секцией, Раисы Фаридовны, в подвале был склад товара и….денег, которые она хранила в холодильной камере.
Четверо грузчиков, сплюнув «приму» и встав с корточек, быстро побросали  ящики с грузовика на ленту транспортера, который унес «стратегический продукт» в чрево царства непорочной Снежной Королевы.
Раиса притащила мне сумку полную наличных денег, а сверху, щедрая рука воротилы продуктового бизнеса добавила две бутылки виски, банку черной икры и блок сигарет «Кэмел»…
В мгновение ока я стал богат! Правда гнусная мысль, а выберусь ли я из этого подвала с деньгами, на которые можно было купить….ну, почти все что хочешь, не давала мне покоя. Однако, обошлось, и вскоре, мы мчались в Нижний, заедая виски черной икрой и покуривая «Кэмел».

Пьянице-дебоширу Кауфману я заплатил деньги по контракту уже через месяц, а вырученные деньги стали основой в непростой работе по созданию первой в Нижнем Новгороде частной мебельной фабрики.