Фанера

               



               




      Как правило, Американские фильмы начинаются с панорамы Нью Йорка. Небоскребы, небоскребы... Впечатляет.
Но если только речь идет о Франции, на экране всплывает один и тот же милый взору размытый туманом, укутанный в шампанский бриз моросящего неба, едва различимый контур сереньких устричных черепиц и чуть ощутимый серебристый дымок из каминных труб.
 Это Париж! Великий и ужасный. Нет, теплый и домашний.

     ... Командировка предстояла самая заурядная и не самая интересная с точки зрения географии, так что пришлось ее раскрасить вручную.
     Вооружившись картой он начал прокладывать маршрут. Конечно, путь лежал через Париж! Теперь все занудство придется после "сладкого"! Aller! Несколько осенних дней обещали много, хотелось еще больше...
     В наследство от этих нежданных каникул мы получили до сих пор не все рассказанные истории про музей Орсе, Лувр, Опера', Нотр, Лафает. И скромную стопочку фоток, сделанных на пленку стареньким Canon.
     Особенное удовольствие нам доставляли рассказы по этим маленьким картинкам: здесь шел дождь, а вот пожилой monsieur шелестит листьями по парку, а тут пролетела стая мотоциклетов...
     И вот все они чинно уложены в альбом. Но только одной никак там не сиделось. Вечно она скиталась по ящикам комодов, закладками по книгам. Пережила эта фотка все ремонты и переезды. И на этот раз попалась под руку, как знала!
     Почему-то именно тут особенно чувствовался весь Париж. Исчезающие в бесконечности закоулки, увязшие в пасмурном дне. Сатиновой лентой лениво распласталась река, сквозь ажур решетки вдоль нее шуршат автомобили, поднимая к небу влажную пыль, словно взмах руки в небрежном жесте. Туристический автобус, желто-черный Смарт, полуголые деревья, приоткрытые жалюзи, чей-то контур в окне... Все это мигом очутилось у нас дома и поселилось навсегда в самом интересном месте.

     Подходил к концу очередной ремонт, самый грандиозный на моей памяти. Такое можно сравнить только со стройкой, мы это так и называли, стройка в нашей квартире. Выломали напрочь все, что можно сломать, ободрать и выбросить. Соседи ополчились. Не смотря на многолетнюю дружбу быстро стали лютыми врагами, подсчитывая количество грузовиков с песком и высчитывая возможные риски в случае передозировки. Вобщем, им было чем заняться. Нам тоже. Вместо обещаных трех-пяти месяцев мы прожили десять в чужой квартире с гигантскими тараканами, неисправными кранами и напрочь отсутствующей печкой.
      Работа кипела, мы не отставали, архитекторы изощрялись, деньги летели, результат обещал радовать.
      Радует. Мы доказали, что можно построить отдельно взятый микромир в обществе далеком от идеала, во дворе пропитанном фекалиями, с видом на завод со свинцовыми отходами тюремного антуража, на дороге с трамваями и тяжеловозами. Ничего! В светло-зеленой гостиной под гигантскими маками так уютно смотреть на льняном диванище наш Beng &, отражаясь в малиновом стекле кухни!
     Но это все было потом. А когда только закончилась стройка и настало время заняться красотой, на ум нашему архитектору пришло сделать в спальне шкаф во всю стену с раздвижными стеклянными дверями. Четыре плавающие стекляшки должны были заполнить приятные глазу картинки, поскольку они станут верными спутниками по жизни, мозоля глаза по крайней мере с вечера до утра.
    Мы чувствовали себя на высоте! Ведь фотографий уйма! Тут же повытаскивали из альбомов кучу изображений разных красот: цветов и ягод, и деревьев. И даже портреты.
   Фантазии не было предела. Но на деле никто толком представить не мог, как с этим потом жить? Ничто не выглядело убедительно. Время шло, варианты только отпадали. Уже было решено поменять стекло на дерево. Как вдруг осенила идея: а что если это будет городской пейзаж!? Конечно, здорово! Найдем в книжках что- нибудь подходящее, обязательно найдем.
     И как она опять попалась на глаза, подвернулась, выскочка!? Мы вдруг вспомнили про нее, эту маленькую трогательную фотокарточку с видом на сонный Париж, дрейфующий в дымке утренних круассанов-багетт, сливающегося на горизонте с дождем, нанизанным на шпили. Бескрайние переливы то ли кофе с молоком, то ли шоколада со сливками. Оттуда веет музыкой большого города с его вечным жужжанием и запахом неувядающей старины. Не знаю, откуда я помню этот запах. Особенно на набережной. Промозглые камни, влажное дерево, бодрящий воздух прохладного утра. Вздохи ускользающих машин, встревоженных листьев, вечной реки...

     ... Среди ночи меня разбудили долгожданные шорохи в прихожей: папа приехал! Ну какой уж там сон! Скорее, на кухню, слушать истории и разбирать чемоданы. Его киевская командировка закончилась для меня столь приятным образом! Можно посидеть среди ночи со взрослыми и даже потрескать конфеты. Сны запутались в тоненькой соломке всклокоченных волос. В нейлоновой белой ночнушке в синий горошек с кружевом я сидела, зажав в кулачке фантик "Наталка Полтавка" для коллекции, уже плохо различая звуки и запахи ночи. Как вдруг из недр рыжего, потрепанного дорогами верного друга чемодана вынырнул каштан. Что это было за чудо! Этот гладкий шоколадный прохладный комочек мигом разогнал остатки сна и будоражил мое воображение еще много-многооооого лет, пока не истлел где-то вместе со старыми игрушками. А тогда он принес с собой какую- то странную чужую и вместе с тем такую понятную и знакомую жизнь. Она билась в нем и плескалась. Я его нюхала, кусала, гладила, стукала... Меня отправили спать. Завтра в садик.
- Папа, а что вообще делают с каштанами?
- Ммм, их жарят, прямо на Крещатике, как-нибудь мы с тобой обязательно туда поедем и ты попробуешь! А запах какой!
     Откуда мне знать, как пахнут каштаны?! Их вообще в моей жизни не было, кроме того верного камушка. Но каким-то волшебным образом вокруг меня носился сладкий дым не то печеной картошки, не то черного шоколада... Никто понять не мог, чего я так с ним таскаюсь, а мне он был необъяснимо дорог по- своему.
Вот и теперь, глядя на мой Париж с этой фотографии я точно знаю, что там пахнет жареными каштанами. Я знаю, как они пахнут, растворяясь в ржавых кленах под ногами и их черных стволах на сизалевом небе со стальным привкусом. Этот запах до сих пор оживает то и дело на набережной Орфёвр в моей спальне.

     Когда я притащила эту непоймикакого цвета бумажку 10х15, архитектор была в бешенном восторге, сходу заявив, что это окончательный вариант и через несколько дней мы уже сможем увидеть ее напечатанной на ткани, готовой застрять навсегда меж двух слоев стекла, став картиной и дверью одновременно.
     Звонок прозвучал неожиданно рано и тревожно: поезжайте срочно в мастерскую, там очень недовольны результатами, отказываются выполнять этот заказ, говорят ужаснее ничего не видели.
      Сильно извинялись они по телефону и после, когда наконец, сквозь дикую жару, пыль и жуткие дороги удалось добраться до их полуразвалин.
      То, что мы там увидели потрясло и навсегда осело в памяти, как неподражаемый пример непоколебимого желания делать свою работу, вопреки всякому здравому смыслу. В здании старой школы за гранью цивилизации заколочены двери, выбиты окна, лестница в мастерскую каждым шагом напоминает, что в любой момент можно оступиться. Слезящиеся трубы истекают своими обмотками, источая запах вызывающий легкий обморок. Потолок не дает выпрямить спину.
     Увлекшись лестницей, я незаметно оказалась среди груды черных лаковых мускул, отчаянно бьющих по стеклам деревянной кувалдой на войлочном столе под единственной лампой, свисающей на шнуре с потолка в помещении напрочь лишенном воздуха . "Здесь делают ваши двери" - отрезвил меня голос из неоткуда. Хорошо, что там нашей тряпочки не оказалось, иначе меня бы вырубило.
     То, что вызвало в мастерах своего дела столь неистовое негодование и нежелание работать дальше, пробудило на наших лицах умиление и даже восторг.
- Какие жуткие пятна повсюду! (какие замечательные непрокрасы, как кадр из старого фильма).
- Это же совсем нерезко! (какой прекрасный софт, как здорово, что так нечетко, так непрописанно, будто приснилось).
- Совершенно нет цвета! (настоящая сепия, нарочно не придумаешь, исключительный монохром).
     Бригадир чертыхался как мог, не хотел принимать в этом участие, якобы такая "работа" позорит его авторитет и ставит под сомнение профессионализм. " Чего мы только не печатали, но такого безобразия не видели" - сказал он, как отрезал.
     Ничего, отработал как миленький, еще и денежку получил. Но так ничего и не понял, кому и зачем может понадобиться четыре трехметровых полотна с сильно увеличенным неразборчивым изображением да еще и нецветным, "грязным". Он сильно уговаривал сделать все черно- белым на худой конец. Получив от нас свое "претензий не имеем" в письменном виде отстал навсегда.
     Зато наше гнездышко поимело еще один шедевр в свою копилку. Вид из спальни на Париж с высоты Чёртова Колеса. Уникально. Хотя бы потому, что сегодня получить такой вид запросто не просто от того, что и колеса-то больше этого нет...
     А у нас есть. Проходя по спальне идешь вдоль Сены, сидя на кровати заглядываешь в окна парижан, просыпаясь млеешь от дымки над городом. Зимой дети клеят на него снежинки, в пасмурные дни он хмурится вместе с нами, когда солнечно - свет отражается в нем, и мы отражаемся. Живем в отражении Парижа, в этом зазеркалье уже столько лет, не задумываясь об этом.

       Первые гости нашей новой квартиры не заставили долго ждать. Все их удивляло и восхищало: и дубовый паркет так мастерски выложенный даже на кухне, даже в шкафах; и такая бешено зелёная детская с птичками на потолке и белыми шкафчиками, наполненными машинками; и кабинет цвета вишни с серебристой гирей - светильником, маячащей с потолка тяжелым металлом; и лакового шоколада льняные шторы, валяющиеся скомканными краями на полу; и свет в ванной не понятно откуда. А главное - спальня. Она висит в воздухе кубом. Как это? И светится! А что внутри?
А тут мы обычно отдыхаем, пьем шампанское у французского балкона и болтаем по телефону сидя в кресле, попробуйте какое удобное, какое красное, какое кожаное!
     Гость конечно сдался, устроился поудобнее, растаял... И тут заметил нашего призрака под стеклом.
- А это что?!
- А это Наш Париж. С высоты птичьего полета.
- Так вот как у вас! Ложишься в кресло и пролетаешь, как фанера над Парижем!!!
     ... Так и живем. Летаем.

     Недавно поделилась с одной знакомой парижанкой планами на лето. Мы как раз засобирались во Францию на побережье.
"Вам обязательно нужно увидеть Париж!"
Она не знала, что мы оттуда и не уезжали. Разве что только на каникулы.

15 сентября 2011

Жуан Ле Пен - Новосибирск


P.S То ли буду сочинять
     И вращаться в мире книжном,
     То ли буду пролетать
     Как фанера над Парижем.
                             Евгений Банников