«Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»
(Эпиграф к книге А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»)
Следующий мой «тематический» эпизод случился спустя почти полгода, в конце июня, когда заведующая собирались в отпуск. Правда, от предыдущих он отличался в лучшую сторону тем, что мое участие осталось созерцательно-пассивным. Бурные разносы продолжались своим чередом, но физического воздействия ко мне за это время не было. Словесно Ирина Алексеевна неоднократно грозила мне поркой, причем несколько раз в особо взвинченном состоянии даже предлагала зайти после работы в ее кабинет без трусов, что я беспрекословно выполняла, однако встречей моей попы с ремнем это не заканчивалось. Ирина в кабинете только просила меня задрать халат, чтобы убедиться в выполнении своего требования. После демонстрации ей моего голого зада, символизирующего полную покорность, инцидент считался исчерпанным. За это время я поняла, что Ирина не имела каких-либо садистских наклонностей, но была «завернута» на факте своего начальственного доминирования, не допускающего малейшего ослушания. Впрочем, об этом я могу судить только по личному отношению. Честно говоря, я бы лучше согласилась на ежемесячную профилактическую порку, чем по несколько раз в неделю выслушивать ее истерические крики.
С необходимостью демонстрации послушания был связан комичный эпизод. После очередного «ора» и требования зайти в кабинет, я соответственно подготовилась, но тут неожиданно прибежала Вера - старшая сестра реанимационного отделения, женщина весьма за сорок, за срочной выдачей препарата, лежавшего на верхней полке стеллажа. Вера - коротко стриженная, коренастая брюнетка стояла внизу, а я, встав на стремянку, достала упаковку с лекарством, но при спуске одновременно халат и комбинация зацепились за выступ стеллажа и задрались, демонстрируя стоящей внизу медсестре, мои голые прелести. Мы с ней давно знакомы, живем в одном районе, часто встречаемся на улице, поэтому я испытала неудобство, и, хотя сама Вера внешне никак на происшедшее не отреагировала, мне показалось, что в ее взгляде сверкнула искорка. После смерти мужа, она жила одна с двумя детьми, естественно, материально было нелегко, и приходилось дополнительно подрабатывать в процедурном кабинете больничной поликлиники. К нам в аптеку Вера заходила не только по делу, но и к нашему фармацевту Ольге, с которой они были одногодками и приятельствовали, не смотря на то, что о характере ее дружбы с женщинами по больнице ходили весьма пикантные слухи. Думаю, поэтому Вера была в курсе наших аптечных дел, так что увиденное ее не очень удивило. Тогда я еще не знала, что этот эпизод станет прологом происшедшего спустя некоторое время.
Неделю назад я пожаловалась заведующей на нашу санитарку Татьяну Васильевну, даму пенсионного возраста. Жалоба была объективной, на мои замечания она не реагировала, поскольку теперь у нас все делалось только по приказу заведующей. У самой Ирины Алексеевны были к ней свои претензии, поэтому она решила провести с Татьяной Васильевной воспитательную беседу, о чем поставила меня в известность. Наш фармацевт Ольга, с которой мы сидим в одной комнате, была в отпуске, всю работу делала я одна, поэтому закрутившись, об этом забыла. В среду я задержалась после окончания рабочего дня, что бы внести в компьютер накопившиеся требования выдачи медикаментов.
Ирина Алексеевна, зная, что я на своем месте, часто уходила «по-английски», закрывая за собой на ключ входную дверь, поэтому, я считала, что в аптеке уже никого нет и, когда на столе зазвонил телефон, удивилась. Сняв трубку, я услышала голос Ирины: «Елена Викторовна, зайдите ко мне».
Отложив работу, я спустилась вниз, но дверь кабинета была заперта. Внезапно в моем кармане зазвонил мобильник, звонок был от Ирины: «Елена Викторовна, вы где?»
- У двери вашего кабинета.
Послышался звук открывающегося замка. Ирина Алексеевна вышла за порог, и пригласила меня войти. Я вошла внутрь, а Ирина, заперев входную, прикрыла и вторую дверь. Пройдя по кабинету прямо, я остановилась у письменного стола, повернула голову и увидела картину в стиле Питера Пауля Рубенса: в кресле, на коленях стояла обнаженная Татьяна Васильевна, заполняя своим пышными телесами весь его объем. Только сейчас я обратила внимание, что шторы на окне спущены, а в комнате горит свет, похоже, что я была приглашена наблюдать обещанный процесс воспитания.
Татьяна Васильевна была в нашем коллективе самой старшей. Она и раньше не отличалась особым рвением в работе, а в последнее время стала откровенно халтурить. Конечно, сказывался возраст, но, в конце концов, между нами была разница всего шесть лет, да и числилась она на полторы ставки, фактически работая не больше пяти часов в день. В принципе, внушение сделать ей было нужно, но, по-моему, не в такой форме. Однако, у Ирины на этот счет было другое мнение, а спорить с ней я не собиралась.
- Елена Викторовна, не желаете донести ваши замечания Татьяне Васильевне через ее задние ворота, - улыбаясь, сказала она.
Помня предыдущую ситуацию, я постаралась вести себя не так топорно как в прошлый раз.
- Ирина Алексеевна, ну, вы же помните, что с Юлей у меня не получилось, а тут все гораздо мощнее, правда если альтернативой будет занять самой место в кресле, то придется, но мое внушение может не принести надлежащего эффекта, - дипломатично ответила я.
Ирина повторно улыбнулась краешками губ.
- Опять мне одной придется отдуваться, - сказала она, доставая из ящика небольшую многохвостную плетку.
Ого, такого инструмента я еще не видела, похоже практикуемая последнее время по отношению ко мне методика словесного воспитания распространяется не на всех сотрудников. Держа в руке плетку, Ирина подошла к креслу с Татьяной Васильевной.
- Ну, сегодня получите 20 по заду, надеюсь, после этого, вы будете внимательнее к замечаниям.
- Да, пожалуйста, накажите меня, - ответила, склонившая голову Татьяна Васильевна.
Ирина Алексеевна сделала шаг в сторону и без предупреждения начала порку. На этот раз кресло не выдвигали, оно оставалось стоять в углу, поэтому фигура Ирины заслоняла мне картинку экзекуции, о чем я собственно совсем не жалела. Наверное, жировая прослойка Татьяны Васильевны неплохо амортизировала, так как звук от удара плетки показался мне гораздо тише, чем раньше у ремня. Сама Татьяна Васильевна после получения удара почти не шевелилась, только тихо постанывала.
- Десять! - отсчитала Ирина Алексеевна и отошла к столу.
В кабинете заведующей не было кондиционера (он был только в комнатах на 2-м этаже, где хранились лекарства), поэтому в комнате было душно. Ирина Алексеевна открыла холодильник и вынула бутылку минералки. Когда она протянула руку, чтобы достать с полки стакан, я заметила на подмышке халата след от пота, хотя упрекнуть Ирину в нечистоплотности было нельзя. Она налила воду в три стакана, жестом пригласила меня взять один из них и сказала: «Татьяна Васильевна, если хотите, можете выпить воды».
Продолжавшая оставаться в кресле Татьяна Васильевна, зашевелилась, с грацией бегемота сползла на пол и подошла к столу. Мы, естественно, до этого часто пересекались с Татьяной Васильевной в раздевалке, но совершенно голой я видела ее впервые. Самым пикантным для меня оказалось идеальная «лысость» ее лобка, увидеть которую, из-за спадающей фартуком жировой складки живота, можно было только в вертикальном положении фигуры.
Ирина Алексеевна, заметила мой взгляд, задержавшийся на лобке Татьяны Васильевны.
- Я заранее попросила Татьяну Васильевну подготовиться к сегодняшнему разговору и, как видите, она внимательно отнеслась к моей просьбе, - заметила она с улыбкой.
- Дочка помогла, - сказала Татьяна Васильевна, стоя выпила воду, поставила стакан и, опустив руки по швам, посмотрела на Ирину Алексеевну, видимо ожидая от нее дальнейших указаний.
- Возвращайтесь! - резко сказала Ирина, не уточняя деталей.
Вопросов со стороны Татьяны Васильевны не последовало, она повернулась и отошла к креслу. Ирина Алексеевна встала и обратилась уже ко мне с неожиданной фразой: «Елена Викторовна, позвольте мне снять халат, ужасно жарко в кабинете».
Такой вопрос показался мне странным, но я быстро ответила: «Конечно, Ирина Алексеевна».
Только когда Ирина сняла халат, до меня дошел подтекст ее вопроса, на ней были кружевные красные V-стринги, полностью открывающие ее красивую попку и кружевным треугольником прикрывающие писю, в комплекте с красивым кружевным бюстгальтером такого же цвета.
Бросив взгляд в мою сторону, она сказала: «Можете тоже снять халат».
За время совместной работы с Ириной Алексеевной мне все время приходилось лавировать, пытаясь найти путь наименьшего сопротивления. Стараясь закрыть вопрос, я ответила: «Что вы, Ирина Алексеевна, с моим рабоче-крестьянским нижним бельем лучше этого не делать».
- Ну, тогда оставайтесь в костюме как у Татьяны Васильевны, - почти смеясь, ответила она.
Мне опять нужно было быстро принять решение, причем вариант с трусами и бюстгальтером, после ответа Ирины, явно отпадал. Черт, мне не так уж и жарко, ведь я не размахиваю плеткой, но, видимо, сейчас нужно раздеться догола, чтобы не будить тигра. Пока это крутилось в моей голове, Ирина Алексеевна стояла около стола и не трогалась с места. Я встала, сняла халат и повесила его на спинку стула, увидев это, Ирина одобрительно мотнула головой и начала движение к креслу с Татьяной Васильевной.
- Елена Викторовна, перемещайтесь поближе, - после такого приглашения, мне пришлось перенести стул на другую сторону стола.
Ирина Алексеевна внимательно наблюдала за моими действиями, и только убедившись в абсолютной идентичности наших с Татьяной Васильевной костюмов, отвернулась в ее сторону.
Сама Татьяна Васильевна сидела в кресле, упираясь в спинку и согнув в коленях ноги. Ирина Алексеевна смотрела на нее, видимо прикидывая, в какое еще положение, кроме предыдущего, можно было ее поместить для продолжения экзекуции. Проще всего было продолжить порку в предыдущем варианте, но смена положений при наказании, видимо входила у Ирины в методику процесса.
Мне пришла в голову мысль, что идеальным было бы положить Татьяну Васильевну кверху попой на стоящую в нашем коридоре каталку для перевозки лежачих больных, на которую вечно были свалены коробки, но этот вариант просматривался только теоретически. Практически реализуемым оставался, пожалуй, только хорошо мне знакомый «стоячий» вариант, к которому после минутной паузы пришла и Ирина Алексеевна, она попросила Татьяну Васильевну встать с кресла и рукой показала на противоположную от меня стену. Татьяна Васильевна поднялась и встала на указанное место, прижавшись, насколько позволял выступавший живот, к стене.
Предыдущие удары плоских хвостов плетки лишь окрасили целлюлитную задницу Татьяны Алексеевны в ярко розовый цвет, скорее соответствующий выходу из парной, чем последствию порки. Похоже, Ирина Алексеевна подумала о том же самом, подошла к ящику стола, поменяла плетку на узкий ремешок-змейку, хорошо знакомый моей попе, и вернулась к стоявшей почти по стойке «смирно» Татьяне Васильевне.
На этот раз, прежде чем нанести удар, Ирина Алексеевна сделала ладонью несколько круговых движений по обширной поверхности попы, закончив их парой звонких шлепков по каждой из половинок, и, отойдя на шаг в сторону, развернулась вполоборота. Теперь ко мне была повернута не только мощный зад Татьяны Васильевны, но и аппетитные ягодицы Ирины, в середине которых терялась полоска стрингов. Раздался свист ремешка и на правой половине попки Татьяны Васильевны появился красный след.
Через мгновение, ощутив болевое последствие удара, Татьяна Васильевна «ойкнула» и уперлась руками в стену.
- Считайте удары! - скомандовала ей Ирина Алексеевна.
Оставшийся десяток ударов, занял 2-3 минуты и при счете «десять», Ирина опустила руку с ремнем. Ближе к середине обоих полушарий попы Татьяны Васильевны были видны поперечные, немного вздутые красные полоски, при этом самый верх и низ были не тронуты.
Закончив порку, Ирина Алексеевна строгим голосом сделала Татьяне Васильевне очередное внушение, заметив в конце, что при следующих моих обоснованных жалобах сразу ее уволит, уже без всяких профилактических наказаний. Правда некоторая комичность этой ситуации заключалась в том, что сама оратор была почти, а слушатели, совершенно голыми. Когда Ирина Алексеевна закончила говорить и отошла к столу, Татьяна Васильевна опустила руки, и, извинившись перед нами, пообещала, что впредь подобного не повторится.
- Хорошо, - сказала Ирина Алексеевна, давая понять, что на этом все закончено.
Я встала со стула, а Татьяна Васильевна, потирая на ходу руками попу, отошла к креслу. Видя это, Ирина Алексеевна достала из холодильника мазь и обратилась ко мне: «Елена Викторовна, будьте любезны, помогите Татьяне Васильевне». Пришлось взять тюбик и, едва успев надеть халат, подойти к Татьяне, которая взявшись руками за подлокотники кресла, выставила вперед свой зад.
Учитывая площадь обрабатываемой поверхности, я выдавила на ладонь почти четверть тюбика и стала втирать мазь в область полос, Татьяна Васильевна при этом эротично шевелила ягодицами, явно вспоминая приятные минуты, проведенные когда-то в коленно-локтевой позиции.
Закончив смазку, я отвела руку, но Татьяна Васильевна, тихим голосом попросила: «Елена Викторовна, пожалуйста, помажьте внизу, в промежности, а то там жжет», разведя при этом бедра, хотя ни на них, ни на ягодицах, около отвисающей складки, никаких следов не было. Хотелось быстрее закончить, поэтому я взяла на кончики пальцев мази и дотронулась до промежности.
Татьяна Васильевна тут же свела бедра, слегка защемив мне, пальцы и начала двигать туда-сюда своим мощным тазом. Я попыталась освободить руку, но державшие ее бедра мгновенно напряглись и только после того как они расслабились, моя рука смогла выскользнуть из влажной промежности Татьяны Васильевны. Теперь, прежде чем дойти до умывальника и вымыть руки, мне нужно было их обтереть. Повернувшись, что бы отойти, я увидела стоящую за моей спиной уже одетую в платье Ирину Алексеевну, которая почти смеясь, подала мне вафельное полотенце.
Вытирая руки, я вспомнила, как Татьяна Васильевна раньше, еще до прихода Ирины, жаловалась на нехватку мужской ласки, проблемы по этой части у мужа, а потом несколько раз приводила его к урологу в нашу поликлинику. Правда, в итоге, приобретенный по выписанному рецепту дорогостоящий препарат поднял у супруга не то, что требовалось, а артериальное давление и от продолжения курса восстановления эрекции пришлось отказаться. Не смотря на это, видимо женская страсть еще не до конца покинула Татьяну, а сегодняшняя порка сильно возбудила.
В это время Ирина открыла двери кабинета.
- Ну, девочки, до свидания, мне пора, - сказала она, намекая, что нам нужно побыстрее выйти.
Засунув в карманы халата трусы и лифчик, я пошла к выходу, но Татьяна Васильевна находилась к двери ближе и опередила меня, причем вышла она, как была все время в кабинете – голой, в таком виде дойдя по коридору до двери раздевалки. Ирина Алексеевна и я смотрели, как она подошла к двери, достала из потайного места ключ, открыла замок и скрылась за дверью.
- Еще раз до свидания, Елена Викторовна смотрите, что бы все было нормально, - сказала она, и, наклонившись ко мне, тихо добавила: «Может нам подарить Татьяне на день рождения вибратор?».
Мы рассмеялись, Ирина вышла из аптеки, я закрыла за ней входную дверь и, вымыв руки, поднялась наверх к «уснувшему» компьютеру.
Минут через десять, я услышала снизу зовущий меня голос Татьяны Васильевны. Когда я спустилась она стояла у закрытой двери раздевалки с сумкой в руке.
- Елена Викторовна, пожалуйста, извините меня, - глядя в пол, сказала она.
- Ничего страшного, - ответила я, и мы пошли к входной двери.
Выпустив Татьяну Васильевну из аптеки, я еще около часа доделывала свою работу, после чего пошла домой.
На следующий день, за обедом, мы с Ириной Алексеевной еще раз посмеялись над вчерашним эпизодом, а через день она ушла в отпуск, на работе осталось только четверо сотрудников, а тут еще у Юли заболел ребенок, и мы остались втроем: я с вышедшей из отпуска Ольгой и Татьяной Васильевной. Работы было много, но Татьяна Васильевна трудилась добросовестно, и замечаний к ней больше не было.