Золотым веком классической китайской лирики стала эпоха Тан (618–907). Тогда сочинение стихов сделалось всеобщим увлечением (история сохранила более 2 тыс. имен танских поэтов). Танским поэтам с удивительным искусством удалось претворить свои субъективные переживания в некое вселенское и вневременное состояние. В чреде простых, но емких образов они предлагали постичь читателю неизреченный, внятный «помимо слов» смысл, и этот смысл являлся безыскусной правдой жизни.
ВАН ЦЗИ (585–644)
Родился в в уезде Лунмэнь области Цзэчжоу в семье литераторов, из которой вышли поэты Ван Тун и Ван Бо. Поступил на государственную службу еще в конце правления династии Суй, сначала на должность корректора при императорском архиве, затем получил повышение до начальника канцелярии Шести департаментов.
После воцарения династии Тан в 618 г. был переведен на должность заместителя начальника Музыкального управления. Вскоре подал прошение об отставке и вернулся в родные края уже со славою великого поэта. Вел богемную разгульную жизнь, предпочитая литературной деятельности вино и женщин. Сумел отговориться от попытки императора Гао-цзу включить его в состав своей свиты.
Большая часть произведений - пейзажная лирика в стиле горы и вода, сады и поля. Самые известные стихотворения - "Прохожу мимо трактира" и "Смотрю вдаль". Помимо стихов Ван Цзи прославился своей страстью к вину, ради которого забывал о своих служебных обязанностях.
***
Все эти дни я беспробудно пью.
Воспитана не так душа моя.
Но видят очи - все кругом пьяны,
Могу ль один остаться трезвым я?
МЭН ХАОЖАНЬ (689–740)
Поэт-отшельник, в молодости много путешествовавший, несколько раз пытавшийся начать служить, но все неудачно. В 740 г. произошла его встреча с вельможей и известным поэтом Ван Чанлином. Последний предложил составить ему протекцию по службе, однако получил вежливый, но решительный отказ. Мэн Хаожань - один из немногих поэтов в китайской истории, чья жизнь была всецело отдана литературе. Потратив почти 40 лет своей жизни на овладение классическими знаниями, он после неудачи на столичных экзаменах, поселился в бедном деревенском доме в родных местах, где до самого конца жизни занимался лишь простым крестьянским трудом да сочинением стихов. За исключением нескольких сатирических произведений, навлекших на поэта гнев императора, поэзия Мэн Хаожаня, в основном, пронизана настроениями тонкой отрешенности и изысканной печали. Он выдающийся поэт-пейзажист. Считается, что в пейзажной лирике Мэн Хаожань поднимается до уровня самого Ван Вэя, с которым он всю жизнь был связан верной дружбой.
***
И люди, и дела, побеги дав, увянут.
Исчезнет старина, сегодняшним став днём.
Но горы и река красоты сохраняют,
К которым восходя, мы память обретём.
Юйлянская коса под осень обнажилась.
Темнеет глубиной вода в Озёрах Грёз.
Здесь генерала Яна могила сохранилась.
Я надпись прочитал – рукав мой полон слёз.
****
Я под легкой мглой островка,
Переправившись в лoдкe, причалил.
На зaкaтe печаль и тоска
В чужеземце внезапно восстали.
А долина вокруг широка,
К лесу небо спускается низко.
Чистотою прекрасна река,
И луна предо мною так близко!
***
Проспал я час зари туманно-светлый –
Щебечут птицы в зарослях кустов.
А ночь прошла под шум дождя и ветра,
И сколько за ночь отцвело цветов!
ВАН ВЭЙ (699–759)
Ван Вэй начал слагать стихи в 9 лет. В 19 лет сдал экзамен, получил должность. Сначала блистательный придворный, сановник, живописец и музыкант, затем отшельник и монах, удалившийся на лоно природы. Здесь он пишет лирические стихи, настроением которых проникнуты его пейзажи.
***
Живу я один на свободе,
Осыпались кассий цветы.
Вся ночь безмятежно проходит...
Весенние горы пусты.
Но птицу в горах на мгновенье
Вспугнула, поднявшись, луна:
И песня ее над весенним
Потоком средь ночи слышна.
***
Как стар я стал -
Усталый и седой,
Как тяжко ноют
Старческие кости!
Я словно
Между небом и землей -
Живу здесь
Никому ненужным гостем.
Печалюсь горько
О горах родных -
Тут - день и ночь
Пустые разговоры.
Что мне
До современников моих?
Оставлю город
И уеду в горы.
****
Средины жизни я достиг и ныне
Путь истины взыскую в тишине.
У гор Чжуннань один живу в пустыне.
На склоне лет мир снизошел ко мне.
И каждый раз, почуяв вдохновенье,
Иду бродить один в глубинах гор.
Как были тщетны прежние волненья!
Бывалые заботы - жалкий вздор.
Я часто дохожу до той стремнины,
Где в вышине рождается река.
Присяду и смотрю, как из долины
Волнистые восходят облака.
Порой случайно дровосека встречу, -
С ним говорю с открытою душой,
Шучу, смеюсь и даже не замечу,
Что уж пора, давно пора домой.
***
Один я в роще с лютнею моей, -
Ее рыданьям вторит гул лесной.
В густом лесу не встречу я людей,
Лишь ясный месяц светит надо мной
***
Никого на пустынной горе,
Только где-то слышны голоса.
Лес притих на закатной поре,
И на мхе – лишь луча полоса.
ЛИ БО (701–761)
Ли Бо был сыном торговца. Впервые он прибыл в столицу в 742 г. Продажные царедворцы, даже не взглянув на его сочинение, не пропустили Ли Бо на столичных экзаменах. В 745 г. он был вынужден покинуть Чанъань.
Ли Бо являет редкий для Китая обаятельный образ «праздного счастливца», умевшего жить в свое удовольствие и при этом пользоваться благосклонностью сильных мира сего. Он никогда не служил, прославился любовью к вину и романтическими развлечениями. В истории остались имена его ближайших друзей. Они ушли в горы, писали стихи и пили вино. Прославившись, Ли Бо был приглашен к императорскому двору. Правда, карьера его оказалась недолгой.
Ли Бо принадлежит к числу самых почитаемых поэтов в истории китайской литературы и является одним из крупнейших мировых поэтов. Он оставил после себя около 1100 произведений (включая около 900 стихотворений). Он много времени проводил в путешествиях. Странствия давали пищу его жадному до впечатлений сердцу и взгляду, способному замечать мельчайшие детали. Его гений оказался способен переработать, осмыслить и выразить в творчестве все воспринятое богатство. Авторы "Истории китайской литературы" отмечали, что "содержание стихов Ли Бо, пожалуй, затронуло все стороны жизни китайского общества, с какими могли сталкиваться мыслящие люди того времени". Академик Василий Алексеев писал о поэте, что "в огромном и ярком потоке поэзии гениальный китаец выразил все бесконечное богатство народного духа".
***
Словно затканный в пряди тумана,
Лес вдали, различимый едва.
Бередит в моем сердце раны
Гор холодная синева.
Я на башню поднялся высоко,
Где скопился сумрак густой.
Там стою и стою одиноко
Со своею тоской.
И на мрамор белый ступеней
Устремляю свой взгляд.
Шум внезапно возник в отдаленье
Это птицы в гнезда спешат.
А моя где нынче дорога,
Та, что к дому родному ведет?
И беседок еще как много
По дороге путника ждет?
***
Монах из Шу берет
зеленую с узором...
На западе под ним
утес Бровей Крутых.
Едва коснулся струн -
подхватывают хором
Сосновые леса
в ущелинах земных.
Врачуя гостя дух,
уже поют потоки,
В заиндевелых звон
стоит колоколах...
Подкравшийся закат
позолотил отроги.
И вновь в который раз
смеркается в горах.
***
Теперь живу
К востоку от Чунлина,
А господин –
Он у реки Ханьцзян.
На сотни "ли"
В цветах лежат долины –
Я б вытоптала
Всю траву полян.
С тех пор, как мы
Объятия разжали, -
С тех пор трава,
Как осенью, низка,
А осень нас
Соединит едва ли.
Чем ближе вечер –
Тем острей тоска.
О, если б встретиться!
Как я хочу,
Одежды сбросив,
Потушить свечу!
****
И ясному солнцу,
И светлой луне
В мире
Покоя нет.
И люди
Не могут жить в тишине,
А жить им -
Немного лет.
Гора Пэнлай
Среди вод морских
Высится,
Говорят.
Там, в рощах
Нефритовых и золотых
Плоды,
Как огонь, горят.
Съешь один -
И не будешь седым,
А молодым
Навек.
Хотел бы уйти я
В небесный дым,
Измученный
Человек.
***
Один, в горах,
Я напеваю песню,
Здесь, наконец,
Не встречу я людей.
Все круче склоны,
Скалы все отвесней,
Бреду в ущелье,
Где течет ручей.
И облака
Над кручами клубятся,
Цветы сияют
В дымке золотой.
Я долго мог бы
Ими любоваться –
Но скоро вечер,
И пора домой.
***
У соседки моей
Под восточным окном
Разгорелись гранаты
В луче золотом.
Пусть коралл отразится
В зеленой воде -
Нo ему не сравниться с гранатом
Нигде.
Столь душистых ветвей
Не отыщешь вовек -
К ним прелестные птицы
Летят на ночлег.
Как хотел бы я стать
Хоть одной из ветвей,
Чтоб касаться одежды
Соседки моей.
Пусть я знаю,
Что нет мне надежды теперь, -
Но я все же гляжу
На закрытую дверь.
***
Говорю я тебе:
От вина отказаться нельзя, -
Ветерок прилетел
И смеется над трезвым, тобой.
Погляди, как деревья –
Давнишние наши друзья, -
Раскрывая цветы,
Наклонились над теплой травой.
А в кустарнике иволга
Песни лепечет свои,
В золотые бокалы
Глядит золотая луна.
Тем, кто только вчера
Малолетними были детьми,
Тем сегодня, мой друг;
Побелила виски седина.
И терновник растет
В знаменитых покоях дворца,
На Великой террасе
Олени резвятся весь день.
Где цари и вельможи? –
Лишь время не знает конца,
И на пыльные стены
Вечерняя падает тень.
Все мы смертны.
Ужели Тебя не прельщает вино?
Вспомни, друг мой, о предках
Их нету на свете давно.
***
Я учителя Мэн
Почитаю навек,
Будет жить его слава
Во веки веков.
С юных лет
Он карьеру презрел и отверг -
Среди сосен он спит
И среди облаков.
Он бывает
Божественно пьян под луной,
Не желая служить –
Заблудился в цветах.
Он – гора.
Мы склоняемся перед горой,
Перед ликом его -
Мы лишь пепел и прах.
***
Тихий дождик окончился.
Выпито наше вино.
И под парусом лодка твоя
По реке полетела.
Много будет тебе на пути
Испытаний дано,
А вернешься домой -
И слоняться там станешь без дела.
Здесь, на острове нашем,
Уже расцветают цветы,
И плакучие ивы
Листву над рекою склонили.
Без тебя мне осталось
Сидеть одному у воды,
На речном перекате,
Где вместе мы рыбу удили.
****
У южной веранды
Растет молодая сосна,
Крепки ее ветки
И хвоя густая пышна.
Вершина ее
Под летящим звенит ветерком.
Звенит непрерывно,
Как музыка, ночью и днем.
В тени, на корнях,
Зеленеет, курчавится мох,
И цвет ее игл -
Словно темно-лиловый дымок.
Расти ей, красавице,
Годы расти и века,
Покамест вершиной
Она не пронзит облака.
****
День промелькнет – он короток, конечно.
Но и столетье улетит в простор.
Когда простерлось небо в бесконечность -
Десятки тысяч калп прошло с тех пор.
И локоны у феи поседели–
То иней времени оставил след.
Владыка взор свой задержал на деве –
И хохот слышен миллионы лет…
Хочу ли знатным и богатым быть?
Нет! Время я хочу остановить.
***
Очищается сердце мое
Здесь, на Чистой реке;
Цвет воды ее дивной
Иной, чем у тысячи рек.
Разрешите спросить
Про Синьань, что течет вдалеке:
Так ли камешек каждый
Там видит на дне человек?
Отраженья людей,
Словно в зеркале светлом, видны,
Отражения птиц
Как на ширме рисунок цветной.
И лишь крик обезьян,
Вечерами, среди тишины,
Угнетает прохожих,
Бредущих под ясной луной.
***
На горной вершине
Ночую в покинутом храме.
К мерцающим звездам
Могу прикоснуться рукой.
Боюсь разговаривать громко:
Земными словами
Я жителей неба
Не смею тревожить покой.
***
Здесь всю ночь
Тоскуют обезьяны -
Станет белой
Желтая гора.
И река шумит
Во мгле туманной,
Сердце мне
Тревожа до утра.
Я хочу –
И не могу уехать,
Долго ль мне еще
Томиться тут?
Посмеяться бы
Хоть горьким смехом –
Но лишь слезы
Из очей бегут.
***
Среди цветов поставил я
Кувшин в тиши ночной
И одиноко пью вино,
И друга нет со мной.
Но в собутыльники луну
Позвал я в добрый час,
И тень свою я пригласил -
И трое стало нас.
Но разве, - спрашиваю я, -
Умеет пить луна?
И тень, хотя всегда за мной
Последует она?
А тень с луной не разделить,
И я в тиши ночной
Согласен с ними пировать,
Хоть до весны самой.
Я начинаю петь - и в такт
Колышется луна,
Пляшу - и пляшет тень моя,
Бесшумна и длинна.
Нам было весело, пока
Хмелели мы втроем.
А захмелели - разошлись,
Кто как - своим путем.
И снова в жизни одному
Мне предстоит брести
До встречи - той, что между звезд,
У Млечного Пути.
***
За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад
Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес -
И кажется: то Млечный путь
Упал с небес.
***
Мир — это сон, и зыбкий, и огромный,
Он открывается лишь только в тишине.
Смешение с огнем стихии водной
Рождает все, что есть сейчас во мне.
Отбросим путы быта, тьму сомнений,
Проникнем в мир духовной чистоты,
Стяжательства в тебе исчезнут тени –
Придут покой и свет в твои мечты.
На грани между прошлым и грядущим
Впитаешь мудрость Просветленья чар.
С монахом, созерцанием живущим,
Сидим, вкушая яшмовый нектар.
Небесное Ничто рождает ветер,
Наш смех взлетает до самой луны,
Так в Доме Лотоса проходит вечер,
И хочется, чтоб не кончались дни...
***
Что-то осень мне тихонько шепчет
Шелестом бамбуков за окном.
Этот древний круг событий вечен,
Задержать бы... Да не нам дано.
Я замру, от этих тайн вкушая,
В беспредельность дух послать могу.
Тучка, от Чжуннани пролетая,
Зацепилась за мою стреху.
Что сказать мне Тан-гадатель сможет?
Да и Цзичжу не отыщет слов.
Сорок девять лет уже я прожил,
Знаю: то·, что было, то ушло.
Необузданность моя уснула,
Да и мир иным уж стал давно,
Вот и Тао Цянь домой вернулся,
И созрело доброе вино!
***
Мелодия прозрачной воды
Чиста струя, и день осенний ясен,
Срывает дева белые цветки.
А лотос что-то молвит… Он прекрасен
И тем лишь прибавляет ей тоски.
***
Еще вчера была весна, казалось,
И иволга певала поутру,
Но орхидея вот уже завяла
На ледяном пронзительном ветру.
Осенний день, с ветвей листы слетают,
Печали нить сучит в ночи сверчок.
Как грустно знать, что ароматы тают
И холод белых рос объял цветок.
***
Я брошу взгляд, откинув штору,
На травы в капельках дождя.
В мохнатых тучах скрылись горы,
И трубы над двором чадят.
И слезы грусти, пав в трясину,
Дождем забиты в грязный ров…
Лишь ходит до вечерней сини
Неутомимый землероб...
***
Что мрак ночной, когда вино со мной,
Когда я весь — в опавших лепестках!
Я по луне в ручье бреду, хмельной…
Ни в небе птиц, ни путников в горах.
ГАО ШИ (702-765)
Гао Ши - поэт, научившийся и начавший писать стихи лишь на 51-м году жизни, но сразу же овладевший стихом до полного и признанного всеми торжества; его стихи читались нарасхват. До этого же он вел праздную жизнь, порою нищенствовал. Он был другом Ли Бо и Ду Фу, постоянно их упоминал и у них упоминается. Карьеру делал с достоинством: не боялся говорить правду в лицо. Составил антологию поэтов своего времени (живших в годы 756–765). Его стихи, по характеристике биографа, отличаются богатством "духа и нутра" (ци чжи), подъемом и большою искренностью.
***
На десять верст желтеют тучи,
И солнце белое садится.
Относит ветр гусей летучих,
И снег не прекращает виться.
Не сожалей, что ты не встретишь
В пути узнавшего тебя.
Подумай только, кто на свете
Тебя не знает так, как я.
ДУ ФУ (713–768)
Уроженец Хэнани. Родился в семье чиновника невысокого ранга. Свое первое стихотворение он написал в 7 лет, и оно было высоко оценено знатоками поэзии.
Один из величайших поэтов Китая, особенно ценимый за те стихи, где он отождествляет свою горькую судьбу со страданиями всего китайского народа. Был связан долгой и теплой дружбой с Ли Бо. Их часто упоминают рядом как двух величайших гениев всей китайской поэзии. В традиционном китайском литературоведении Ду Фу присвоили титул "шишэн" ("священномудрый пиит").
В молодости много путешествовал по разным местам Китая. Прибыв в столицу, получил при дворце незначительную должность. Во время мятежа Ань Лушаня бежал из столицы вместе со свитой императора, семья же его осталась в Чанъане, и он долго не имел от них никаких вестей. После подавления беспорядков Ду Фу был приближен к императору и в 757 г. стал советником молодого императора Суцзуна. Он даже был наделен привилегией критиковать императора, однако стоило ему ею воспользоваться, как его посадили в тюрьму. Комиссия, расследовавшая это дело, признала его невиновным; император простил его дерзость и оставил у себя в той же должности. Однако в 759 г. Ду Фу ушел со службы и жил один в хижине на окраине города Чэнду четыре года. В 765 г. переселился с семьей в южные края, к низовьям Янцзы. Умер в своей лодке-джонке во время очередного путешествия по Янцзы.
***
Так быстро стремится ладья моя в зеркале вод,
И взор мой так быстро следит за теченьем реки.
Прозрачная ночь, в облаках, обняла небосвод.
Прозрачная ночь и в воде, где дрожат огоньки.
Чуть тучка, блестя, пред Луной в высоте промелькнет,
Я вижу в реке, как той тучки скользит хризолит.
И кажется мне, что ладья моя в Небе плывет,
И кажется мне, что любовь моя в сердце глядит.
****
Глубокая полночь вокруг меня, но я не зажгу свечи -
Так ярко горит в небесах луна, что с нею светло в ночи.
За сонными кленами - старый храм с пагодой золотой.
Почтовой станции красный дом над белой стоит водой.
Замолкло карканье ворон на городской стене,
И цапли на отмели у реки застыли в блаженном сне.
А я, путешествующий старик, белый от седины,
Подняв занавеску, один не сплю, любуясь блеском луны.
****
Я путник, скитающийся давно меж двух величавых рек,
Ненужный ученый - в чужом краю, затерянный человек.
Брожу я от родины вдалеке, и некому мне помочь,
И я одинок, подобно Луне в долгую зимнюю ночь.
Близится горестный мой закат, но душа еще молода.
Быть может, не будут болезни мои мучить меня всегда?
Я слышал, что в древние времена кормили старых коней
Отнюдь не за то, что они могли работать на склоне дней.
****
Снег с севера врывается в Чанша,
Летит по воле ветра над домами.
Летит, листвой осеннею шурша,
И с дождиком мешается в тумане.
Пуст кошелек - и не дадут в кредит
Налить вина в серебряный мой чайник.
Где человек, что просто угостит?
Я жду: быть может, явится случайно.
***
Закат в своем сиянье золотом
Поток лучей бросает на равнину.
Когда я гостем возвращаюсь в дом,
Меня встречает гомон воробьиный.
И домочадцы так изумлены,
Что я для них как бы окутан дымом:
Из бурь гражданской смуты и войны
Случайно я вернулся невредимым.
Соседи за стеной, сойдясь в кружок,
Не устают судачить и толпиться.
Густеет мрак. Но я свечу зажег,
Чтобы всю ночь родные видеть лица.
***
На мокрой ветке иволга щебечет,
И чайки плавают у островка.
Цветы совсем поникли в этот вечер,
И стала неспокойною река.
Седой старик - варю вино из проса.
Стучится дождь у моего окна.
Я на судьбу не взглядываю косо:
В уединенье слава не нужна.
***
Увядший раньше времени цветок
Нас огорчает солнечной весною,
Но вечный ветер времени жесток -
Он все сметет и все возьмет с собою.
И ты не в силах защитить цветы,
И время ты остановить не в силах –
Так пей вино до самой темноты,
Чтобы от дум избавиться постылых.
Взгляни, как птицы до седой зимы
На кладбище гнездятся без тревоги,
Где, сторожа могильные холмы,
Гранитные лежат единороги.
Пойми все то, что ныне понял я, -
Не верь гордыне, жадной и лукавой,
Не потеряй, гонясь за жалкой славой,
И самый смысл, и радость бытия.
***
Обычай этот мне судьбою дан -
Закладывать кабатчикам одежду:
Уже с утра лелею я надежду,
Что к ночи буду совершенно пьян.
Долг за вино - святой на свете долг:
Будь в молодости пьяницей усердным.
Жить до ста лет дано не многим смертным,
А как бы в тридцать голос не умолк!
Сейчас весна, и дни мои легки,
Гляжу: стрекозы над водой летают
И крылышками еле задевают
Поверхность очарованной реки.
И вот я говорю своей весне:
"Мы знаем, как меняется Природа,
Ты только миг, ты только Время Года,
Но в этот миг не изменяй ты мне!"
ЧЖАН ЦЗИ (725?-780?)
Успешно прошел испытания на государственных экзаменах незадолго до мятежа Ань Лушаня и потом служил в Хунчжоу (нынешний Наньчан в провинции Цзянси) инспектором по соли и железу. В его стихах описываются несчастья, принесенные народу мятежами и войнами. ,
***
Сердце радостно, сердце крылато.
В лёгкой, маленькой лодке моей
Я скитаюсь по воле зыбей
От восхода весь день до заката
И люблю отражения гор
На поверхности чистых озёр.
Прежде тысячи были печалей,
Сердце билось, как загнанный зверь,
И хотело неведомых далей
И хотело ещё… но теперь
Я люблю отражения гор
На поверхности чистых озёр.
***
Пусть многие скорбят о седине,
Но седина всегда приятна мне:
Так много умирает молодых,
Не доживая до волос седых!
ЛИ Е (709–784)
О жизни Ли Е известно немного. Как утверждают ее традиционные биографии, первое стихотворение, посвященное розам, она написала в семь лет, на что ее отец заметил, что она никогда не будет приличной уважаемой женщиной.
Ли Е известна как "даосская монахиня". Что это значило? Хотя и в самом деле существовали даосские монастыри для женщин, Ли Е, как и некоторые другие поэтессы эпохи Тан, стала "монахиней" отнюдь не из стремления посвятить свою жизнь религии. Зарегистрироваться как даосская монахиня было практически единственным способом для женщины вести свободную жизнь, не будучи привязанной к дому и семье. Такие "даосские монахини" зачастую вели отнюдь не монашеский образ жизни.
Она была широко известна в поэтических кругах низовья Янцзы в 760-770-х гг. Судя по любовной лирике, посвященной разным мужчинам, у нее было много романов. Респектабельной матроной она действительно так никогда и не стала.
В какой-то момент ее литературная слава стала причиной того, что ее вызвали ко двору. Однако вскоре ее отослали, так как она оказалась недостаточно юна и прекрасна, чтобы украшать императорский двор…
Ли Е вновь оказалась в столице во время краткой узурпации власти неким Чжу Цы. Вероятно, под давлением Ли Е написала хвалебное стихотворение в его честь. Когда император Дэ-цзун вернулся к власти, она была казнена за измену. Это произошло в 784 г.
До настоящего времени сохранилось 18 ее стихотворений. Многие из них часто перепечатывались в антологиях эпохи Тан, что свидетельствует о ее большой популярности.
***
Восемь пределов
Что ближе, что дальше, чем запад-восток?
Что глубже, что мельче, чем чистый поток?
Что выше, что ярче, чем солнце-луна?
Кто ближе, кто дальше, чем муж и жена?
****
Письмо к Чжу Фану
Вот здесь река, а вдалеке гора,
Бескрайно озеро, высокий склон,
Нет у любви ни ночи, ни утра,
А только нескончаемость времен.
Леса, по кручам рвутся в небеса,
Обширный луг цветов неистощим.
Разлука - есть, у чувства - нет конца,
Вот встретимся - о том поговорим.
ЦЗЯОЖАНЬ (734?-790?)
Настоящее имя поэта - Се Чжоу (или Се Цинчжоу); Цзяожань - его монашеский псевдоним. Он родился на юго-востоке Китая. Детские годы провел и городке Чанчэн на западном берегу озера Тай в округе Ху (современная провинция Чжэцзян). В период, предшествовавший эпохе Тан, семья Се была одной из самых влиятельных в этих краях. Эту фамилию носили важные сановники, полководцы, поэты.
Цзань Нин, средневековый биограф Цзяожаня, пишет, что он был "по натуре склонным к духовной гармонии с дао и очень рано, сбросив путы мира, освободился от скверны". Сам Цзяожань писал о себе, что он "вошел в Дао еще до мятежа", имея в виду, скорее всего, мятеж Ань Лушаня. Поэтому начало монашеской жизни Цзяожаня относят к первой половине 750-х годов. Цзяожань, как это было принято среди монахов, посетил многие большие монастыри, чтобы получить наставления живущих там учителей чань. Наконец, он поселился в монастыре Мяоси на горе Чжушань в том же округе Ху, к югу от озера Тай. В этом монастырском комплексе он построил дом, который назвал "Приютом восточного ручья", и прожил в нем почти всю свою жизнь, лишь изредка отправляясь по монашеским и литературным делам в другие монастыри, административные центры нижней Янцзы или столицу. Там же, в "Приюте", по-видимому, написана большая часть его стихотворений.
До наших дней дошло около пятисот стихотворений, а также фрагменты трех теоретических работ Цзяожаня. Поразительно стилистическое богатство его поэзии, сочетающей особенности древних народных песен с изысканностью дворцовой лирики, изощренную формальную технику VI в. с архаическим слогом ханьской эпохи, образную и композиционную строгость столичного стиля с разговорной лексикой поэтов-монахов. Еще более интересны его собственные стилистические открытия, по-видимому, не имеющие прямых аналогов в танской поэзии.
****
Жизни людской предрешённый положен предел.
Разве не глупость - богатство или почёт?
Неразличим ил в морской глубине.
Пылью и прахом кончается каждый взлёт.
***
Вспоминаю горы Тяньтай
Утренний дождь
рассеялся над ручьём.
Тучи от гор
не отличает взгляд.
Ветер восточный
всегда на высотах шумит,
С близкого моря
веет, не зная преград.
Там, среди гор,
находил сокровенные мхи,
В скалах волшебных
путь выбирал наугад...
В мире людей
нечаянно годы провёл,
Поздно теперь
мне возвращаться назад.
***
Пишу у ручья Цяньси
Уже не слышна
весенняя песня ручья.
Древние воды
бесстрастны и глубоки.
Ныне живущих
пуста и напрасна судьба.
Сердце тоской
ранит теченье реки.
***
Ручей под красными соснами
Берег зелёный. Сплетенье ветвей.
Небесные вижу края.
Залитый солнцем песок шуршит,
речная бурлит струя.
Не здесь ли готовят из века в век
бессмертные свой эликсир?
Опавших цветов лепестки
без числа
уносит теченье ручья.
****
Поздней осенью в разрушенном горном храме
Листья осенью опали, землю всю собой устлали
В этой горной стороне.
В древней зале, сквозь ограду, пламя гаснущей лампады
Вижу в щели меж камней.
То, что было, то не будет. Здесь ходили прежде люди,
Но теперь не встретишь их;
Только чередой летучей здесь беспечно ходят тучи
Что ни ночь меж стен пустых.
ЛУ ЛУНЬ (748–800?)
Родился в Юнцзи, провинция Шаньси. Из-за восстания Ань Лушаня не смог получить должность после сдачи государственного экзамена и получения степени цзиньши, вынужден был спасаться бегством из столицы.
***
Иду-иду дорогой горной...
Когда же кончится она?
Журчит-журчит ручей проворный,
И песнь воды везде слышна.
И шумы листьев движет ветер,
Сливаясь с лаем горных псов...
Огонь в дому меж сосен светел
За мглой осенних облаков.
БО СИН-ЦЗЯНЬ (776–826)
Родом из Сягуй (северо-восточная область на южном берегу реки Вэй в провинции Шэньси), младший брат великого поэта Бо Цзюй-и (772—846). Сначала служил в Цзяннани смотрителем кладовых Дунчуань, затем вышел в отставку. Следуя за братом, путешествовал в Цзянчжоу и Чжунчжоу. После прибыл ко двору и, сдав экзамен на высшую учёную степень цзинь-ши, был назначен на должность левого (первого) советника ши-и (буквально: указующий [императору] на упущения). Позднее сделал неплохую карьеру в департаменте по иностранным делам. Бо Син-цзянь преуспевал в науках и считался мастером стихов и од, был автором новелл в жанре «историй об удивительном» чуань ци. Однако сборник их утрачен. Наиболее известна «Повесть о Красавице Ли» (Ли Ва чжуань). В литературе Бо Син-цзянь примыкал к "движению за возврат к древности".
***
Иным, возлюбившим любовь,
не нужен укромный альков,
подстилки, кровати, подушки…
От спёртого воздуха душно!
В цветах, на траве,
к смолистой коре
прижавшись дыханьем сирени.
У кромки стены
укромные сны,
земного тепла испаренья.
Здесь не пастораль.
Смешная мораль
и благопристойность никчёмны.
Друг в друге ничком
им всё нипочём,
Природой любви увлечённым.
****
Зачем шальные чувства,
скрывая, как позор,
они к пичугам шустрым
свой обращают взор?
Зачем неразлучимы
под стёганной периной,
смеются без причины
и плачут просто так?
Зачем коптит лучина?
О, молодость бесчинна!
Лишь вопль петушиный
её расcветный враг.
***
Повесть о Красавице Ли
В стародавние времена подрастал в семье знатного сановника сын, юноша необычайных дарований. Отец гордился им.
Пришла пора отправляться на государственные экзамены в столицу. Юноша въехал в Чанъань через ворота квартала увеселений и тотчас заприметил возле одного из домов красавицу. Похоже, и та отметила молодца. От людей наш герой узнал, что девица Ли жадна и коварна, но все-таки свел с ней знакомство. И она его прямо околдовала. Поселились они вместе. Юноша забросил друзей, занятия, знай по театральным представлениям да по пирушкам расхаживал. Сначала иссякли деньги. Потом пришлось продать лошадей, экипаж, а там и слугам черед пришел.
Красавица, видя, что возлюбленный обнищал, задумала коварный план. Заманила его в дом якобы своей тетки, а сама улизнула под предлогом внезапной болезни матери. Юноша искал ее, но безуспешно. Понял, что его попросту надули. От горя он стал чахнуть, и люди, видя, как близок он к смерти, свезли его в похоронное бюро.
Однако заботами служащих похоронного бюро несчастный постепенно пришел в себя и принялся помогать хозяину. Особенно преуспел он в пении погребальных плачей, стал известен в городе. Вскоре его даже соперничающая похоронная контора сманила, а когда между конкурентами устроили состязание, именно юноша своим пением принес победу новому хозяину.
На беду, отец, оказавшийся по делам в столице, узнал в исполнителе похоронных песнопений собственного сына и в гневе избил его плетьми до полусмерти. Товарищи пытались его выхаживать, но отчаялись: едва живой юноша бродил по городу, прося подаяние. Случайно набрел он на дом своей возлюбленной. Ужаснувшись содеянному, красавица принялась его выхаживать и преуспела. Тогда задумала она вновь приохотить юношу к наукам. Два года изо дня в день заставляла она его заниматься, прежде чем вернулись его былые знания. Еще год ушел на доведение их до блеска. Экзамены юноша сдал так, что слава о нем прогремела по всей стране. Но красавица Ли не успокоилась. Она заставила возлюбленного трудиться еще усерднее. Наконец, на столичных экзаменах он оказался лучшим и получил высокий государственный пост.
Отправляясь вместе с красавицей Ли к новому месту службы, он повстречал собственного отца, который, восхищенный успехами сына, простил ему все прегрешения. Более того, узнав о том, какую роль сыграла в жизни юноши его возлюбленная, отец настоял на скорейшей их женитьбе. Красавица стала поистине образцовой супругой, а среди их потомков во множестве встречаем мы достойнейших ученых и государственных мужей.
СЮЭ ТАО (768–831)
Китайская поэтесса и куртизанка. Родилась в Чанъане, столице империи Тан, в семье небогатого чиновника Сюэ Юна, который сумел дать ей классическое образование. Стихи начала писать с 8 лет. В юные годы вместе с отцом переехала в Чэнду в связи с назначением последнего сборщиком налогов в этом городе. Здесь Сюэ Юн договорился о выдаче дочери замуж за Се Гуанцзу, представителя местной аристократической семьи, но практически сразу же после этого умер, не оставив Сюэ Тао средств к существованию; ее брак в итоге не состоялся. Вскоре она стала цзинюй (куртизанкой) в "весеннем квартале". Благодаря своему уму и стихотворениям она вскоре получила большую известность в городе и окрестностях, свела знакомства со многими известными поэтами тогдашнего Китая, поддерживая с ними переписку и будучи любовницей Юань Чжэня.
В 805 г. она стала фавориткой и личным секретарем Вэй Гао, военного губернатора провинции Сычуань, но 13 сентября того же года он умер. После этого Сюэ Тао поселилась в собственном доме с парком Ваньцзянлоу, живя в уединении, но продолжая писать стихи и общаться с поэтами до своей смерти в 831 г. В последние годы жизни интересовалась даосизмом.
Сюэ Тао написала около 450 стихотворений и поэм, из которых до наших дней сохранилось только 100; наиболее известен ее цикл стихов "Десять расставаний". Основные темы творчества поэтессы - любовь, природа, воспевание красоты и свободной любви. Кроме этого, Сюэ Тао была известна авторством так называемых "стихов на случай" и подражаниями народным песням. Ей также приписывается изобретение специальной бумаги для переписки - "красной бумаги Сюэ Тао", которую она якобы делала из коры и листьев гибискуса с добавлением рисовой соломы, сока герани и зеленых орхидей.
***
Восхождения праздник настал.
Только встрече счастливой не быть.
Аромат золотых хризантем,
Что померзли, плывет по земле.
Фея жаждет наведаться к вам,
Все узнать, обо всем расспросить…
Тучи. Дождь, моросящий с утра,
И пруда уж не видно во мгле.
****
Тростинка вся в росе, а ночи холодны,
Луна и склоны гор равно мрачны, темны.
Кто мне сказал, что ты уйдешь за сотни ли?
В глухой дали тебя мои отыщут сны.
ЮАНЬ ЧЖЭНЬ (779–831)
Поэт и новеллист. Друг и единомышленник Бо Цзюйи. Крупный чиновник, хотя карьера его складывалась неровно - назначения на должности чередовались с опалами и ссылками. Юань Чжэнь стремился возродить в поэзии содержание и дух древних народных песен юэфу, отобразить в стихах важные события современности и недавнего прошлого, рассказать о страданиях народа, о злоупотреблениях правителей и чиновников.
Лучшее произведение Юань Чжэня - новелла "Повесть об Ин-ин" ("Ин-ин чжуань"), предположительно имеющая автобиографическую основу. История любви студента и девушки из знатной семьи рассказана с психологической достоверностью; образ героини, которая пошла наперекор догмам конфуцианской морали, считается одним из лучших женских образов в китайской литературе. Повесть изобилует реалистическими деталями.
***
Забытый дворец
Дряхлеет дворец позабытый
На старом имперском пути,
Багряные розы, скучая,
Не знают, зачем им цвести.
Седые придворные дамы
Влачат свои праздные дни –
О славных делах Сюань Цзуна
Ведут разговоры они.
***
Цветы опадают в реку
Река Цзялин
Течет невдалеке,
Рой лепестков
Воздушен, чист и светел.
Кого жалеть?
Тех, что плывут в реке,
Иль тех, кого
Уносит легкий ветер?
***
Ночные бдения
Грустно под ливнем, и скверны приносятся с юга,
Радует месяц, да северный ветр холодит,
Старые башни нависли над бедной лачугой,
Сыро на мрачных террасах, и мошка зудит.
Осень близка, светляки в темноте заметались,
Ночи беззвездные стали намного длинней,
Дети за тысячи ли, мы давно не видались,
Грудами письма лежат на постели моей
***
Когда-то мы в шутку
Пытались представить на миг,
Что станется, если
Умрет один из двоих.
А ныне все это
Я пережил наяву:
Тебя уже нету,
А я вот еще живу.
Я роздал одежды
Из твоего сундука.
Мне больно их видеть:
Их шила твоя рука.
К слуге и служанке
Ты относилась тепло.
Хорошее чувство
Теперь ко мне перешло.
Ночною порою
Я вижу тебя во сне.
Жертвенных денег
Я много сжег на огне.
Такие страданья
Знакомы любому из нас.
Но горечь разлуки
Сильнее во много раз
Для тех, кто с супругой
Влачили бедности дни,
Кому не сияли
Радостные огни.
***
Иссяк светильник. Нет огня.
И машет тень со всех сторон...
Да, в зтот, темный вечер я
Узнал, что ты в Цзюнцзян смещен.
И с ложа в ужасе привстал
На грани смерти я больной...
А мрачный ветер дождь примчал
И бил в холодное окно.
Примечания
Речь в этом стихотворении идет о Бо Цзюй-и. В 815 году он был смещен в провинцию Цзянчжоу на должность конюшего. Юань Чжэня и Бо Цзюй-и свзяывала долголетняя и крепкая дружба.
***
Повесть об Ин-ин
Не так уж и давно жил студент по имени Чжан, юноша редких достоинств, с утонченной душой. Ему уже и тридцать три года сравнялось, а у него еще не было возлюбленной. Когда друзья дивились его скромности, он говорил в ответ, что просто не встретил покуда ту, которая ответит на его чувства.
Однажды в городе Пу он случайно повстречался со своей дальней родственницей. Оказалось, что та с сыном и дочерью бежала от солдатского бунта, случившегося в их краях, и укрылась в Пу. Чжан сумел через друзей сделать так, чтобы возле дома несчастных беглецов выставили охрану — его родственники боялись потерять свое добро. В благодарность тетушка устроила для Чжана прием, на котором представила своих детей: сына и дочь.
Девушке только семнадцать весен минуло. Была она так необыкновенно хороша, добронравна, что и в скромной одежде, без пышной прически ранила сердце молодого человека. Долго думал Чжан, как открыть ей свои чувства, и решил довериться служанке Хун-нян, но та пришла в смущение и только что-то про сватовство лепетала. А Чжан при мысли о том, как долго протянется сватовство, прямо-таки с ума сходил. Тогда по совету служанки он написал девушке стихи. Вскоре пришел ответ, который показался влюбленному приглашением на свидание. Ночью он прокрался в покой девушки, но встретил с ее стороны резкую отповедь.
Несколько дней он ходил как убитый. Но как-то вечером Чжан в одиночестве спал на веранде; внезапно кто-то разбудил его. Вскочил в испуге, смотрит, а перед ним Хун-нян. В одной руке у нее подушка, в другом - сложенное одеяло. Прикоснувшись к плечу юноши, она прошептала:
- Идет, идет! Чего же вы спите?!
Положила подушку и одеяло рядом с постелью Чжана и ушла. Чжан долго сидел, протирая глаза. Ему все время казалось, что это сон. Но все же он оправил одежду и сидел, ожидая, в приличествующей позе. Наконец пришла Ин-ин, поддерживаемая служанкой. Пришла и прелестно смутилась, обворожительно прекрасная, такая истомленная на вид, словно у нее не было сил двигаться, совсем не похожая на ту строгую девушку, какой была в прошлый раз.
Был вечер восемнадцатого числа. Косые лучи лупы, сияющие, как хрусталь, озаряли половину постели. Охваченному неописуемым восторгом Чжану казалось, что его посетила бессмертная фея, а не земная девушка. Время летело незаметно, вот уже ударил колокол в монастыре - близился рассвет. Хун-нян пришла поторопить девушку, и та, беззвучно заливаясь слезами, ушла, так и не сказав за всю ночь ни слова. Хун-нян поддерживала ее под руки. Придя в себя, Чжан встал и спросил себя в сомнении: "Не сон ли это?" Рассвело, и он увидел следы белил у себя на плече, одежда сохранила аромат духов, на постели еще блестели невысохшие слезы...
После этого дней десять от Ин-ин не было никаких вестей. И вот однажды Чжан принялся сочинять стихи в тридцать строк на тему "Встреча с небесной феей". Не успел закончить, как вдруг пришла Хун-нян. Он вручил ей листок со стихами, чтобы она передала их своей барышне. С этих пор Ин-ин стала снова допускать его к себе. Утром он тайком выходил из ее комнаты, вечером, крадучись, приходил. Почти месяц длилось их счастье в западном флигеле.
Пришло время Чжану ехать в столицу. Ин-ин не упрекала возлюбленного, только впервые взяла при нем цитру и сыграла скорбную мелодию, а потом разрыдалась и убежала.
На экзаменах в столице Чжан потерпел неудачу, но домой решил не возвращаться. Он написал возлюбленной письмо и получил ответ. Ин-ин писала о своей вечной любви и великом позоре. Она не надеялась на встречу и посылала Чжану в память о себе яшмовый браслет, ибо яшма тверда и чиста, а браслет не имеет ни начала, ни конца; бамбуковую ступку, хранившую следы ее слез, и моток спутанного шелка — знак ее смятенных чувств.
Письмо Ин-ин стало известно кое-кому из друзей Чжана. Они расспрашивали его о случившемся, и он объяснял, что женщины от века служили источником бедствий. У него, мол, не хватило бы добродетели, чтобы одолеть губительные чары, вот он и поборол свое чувство.
Ин-ин выдали замуж, женился и Чжан. Последний привет от нее был в стихах и заканчивался строками: «Любовь, что вы мне подарили, / Отдайте молодой жене».
ЦЗЯ ДАО (779–843)
Родом из Фаньяна (возле Пекина). Сперва стал буддийским монахом по имени Убэнь, позже, когда его стихи получили одобрение крупных поэтов Хань Юя, Мэн Цзяо, Чжан Цзи, вернулся в мир и пытался, хотя и безуспешно, сдать государственные экзамены. Занимал невысокие должности, в 838 г. сослан на юг и в столицу более не возвращался. Его поэзия глубоко пессимистична. Много места в ней занимают пейзажные стихи и мотивы уединения.
***
Стихи к Ли Нину, живущему в уединении
Здесь тихие, безлюдные места,
Глухие тропки исчезают в дебрях,
Гнездовья воронья вокруг пруда,
Монашек к ночи постучится в двери.
Мостком разбита леса густота,
Летит от камня тучка к высшей сфере...
Когда-нибудь я вновь приду сюда -
В тишь благодати. Можешь мне поверить.
БО ЦЗЮЙ-И (772–846)
Его предки – литераторы и чиновники. Получил высшую учёную степень, был призван ко двору. В своих произведениях «Новые народные песни», «Циньские напевы» Бо Цзюй-и выступал против налогов, продажности чиновников, бесчинств местных князей, самоуправства евнухов. Он писал простые, ясные стихи, понятные простым людям. Враги Бо Цзюй-и, обозлённые его стихами, добились его ссылки в Цзянчжоу.
***
В горах мне бывает теплей и уютней,
ложимся на спины со спутницей-лютней.
И кажется, ветер притронется к струнам
и струны напевом откликнутся юным.
***
Весна повсюду над зимой смеётся,
Растаял снег в полях и на песках.
Лишь растопить его не удаётся
На убелённых временем висках.
***
Расцвёл в саду любимый персик мой,
Как знак к установившейся погоде.
Я горевал, что был забыт весной.
И, наконец, она меня находит.
***
На сад опустилось видением светлым
Весенних цветов покрывало.
Потом неожиданным северным ветром
Цветы на ветвях посрывало.
Все иволги грустно о том прокричали
И с садом надолго расстались.
Но тонкие отзвуки птичьей печали
На голых деревьях остались.
***
Узнал я, что ты из столицы исчез,
Устал от служебных забот.
Дела поменял на бамбуковый лес,
А также на горный восход.
Тебе я не стал бы мешать никогда
Нуждой или просьбой какой.
Непрошеным гостем явился сюда
Без слов разделить твой покой.
***
Не сплю я, болен, сновидений нет,
Встаю бесцельно, будоражит осень,
В тиши промозглой вновь пришел рассвет
И холод в пустоту мою приносит.
Еще на красном клене птица спит,
Еще луна на мох легла едва...
А кто же это в зеркало глядит?
Подумать только! - Мне уж тридцать два.
***
Все вокруг постепенно скудеет,
К нам с годами придет слабина,
И на дереве лист пожелтеет,
И затронет виски седина.
Отчий край мой далёко-далече,
Стало меньше друзей и подруг,
Только старость осталась да немочь -
И лишь шаг до последних разлук.
ДУ МУ (803–852)
Происходил из знатной семьи, внук известного историка Ду Ю (735?-812), занимавшего пост первого министра. Когда Ду Му было 10 лет, дед и отец один за другим ушли из жизни, семья разорилась и была вынуждена продать дом, чтобы расплатиться с долгами. Бедственное положение семьи не помешало Ду Му, с детства отличавшемуся способностями, прилежно учиться, и в возрасте 26 лет он успешно сдал экзамен на высшую ученую степень - цзиньши. Впоследствии занимал ряд высоких чиновничьих постов в южных регионах Китая.
За время жизни Ду Му сменилось восемь императоров, двое из которых умерли вследствие увлеченности алхимией (отравившись даосскими "эликсирами бессмертия"), и как минимум двое других были убиты евнухами. Тревога за будущее страны и тоска по ее былому могуществу, горечь и печаль из-за бездумного восприятия жизни знатью отражены во многих стихах Ду Му. Известен также пейзажной лирикой. Более всего прославился семисловными (по 7 иероглифов в строке) четверостишиями (цзюэцзюй).
***
Большое чувство так застенчиво, мой друг,
Как будто чувства нет. Сейчас смешно ли это?
Взгляни: свече, и той понятна боль разлук, -
Она за нас, людей, проплачет до рассвета.
***
Серебристой свечи свет осенний. Ширма пестрая холодна.
Легким веером тонкого шёлка светляков разгоняю одна.
В темноте я с небесных ступеней, что студёны, как воды ручья,
Всё смотрю на звезду Волопаса и Ткачиху, что в небе видна.
ВЭНЬ ТИНЪЮНЬ (812–870)
Происходил из аристократической семьи. Не сделал значительной бюрократической карьеры и умер в нищете. Какое-то время был компаньоном поэтессы Юй Сюаньчжи.
Один из ранних творцов музыкально-поэтического жанра - романса цы, позднее ставшего популярным. Сохранилось свыше 60 его романсов (в сборнике "Среди цветов"), где использованы народные мелодии и поэтические приемы старинных юэфу. Мастер изысканной формы. Высмеивал бездарность правителей, но главная тема - безрадостная участь певиц, лирических героинь его романсов.
***
В башне яшмовой, в свете луны
Я о вас тоскую, мой друг.
Ивы зноем измождены,
И весну истомил недуг.
Двор травою густою покрыт -
Расставание было давно.
И теперь еще цокот копыт
Мне все чудится под окном.
Смотрит с полога на меня
Золотых зимородков ряд.
Тает свечка в нимбе огня,
Разливая вокруг аромат.
Облетает с деревьев цвет,
Крик кукушки грустней и грустней.
За окном зеленый рассвет,
Как видение в смутном сне.
***
Встрепенулся в испуге
Гусь на отмели южной.
А на тысячу ли в округе
Посвист вьюжный.
Повод яшмовый,
Удила,
С острием золоченым
Стрела.
Что ни год -
То поход.
Скорбь разлуки разлита
В разрисованной башне,
Где за ширмой расшитой
Одиноко и страшно...
Полыхая, в саду
Абрикосы цветут.
***
В слезинках тает красная свеча,
Дурманит яшмовых курильниц аромат
На всем тоскливой осени печать.
Сурьмою брови чуть подведены,
Небрежно прядь спадает на висок...
А ночь длинна, подушки холодны!
Давно за полночь. Дождик льет и льет,
Тревожно шепчутся удуны под окном...
И без того разлуки час гнетет!
Под дробь дождя о гулкую ступень
Приходит хмурый и ненастный день.
ЮЙ СЮАНЬЦЗИ (844–871)
Родилась в семье среднего достатка в городе Чанъань, столице империи династии Тан. С 849 по 851 г. училась в школе города Сягун. В молодости много времени проводила со студентами академии Ханьлинь, участвовала в литературной деятельности и написании стихов. В 859 г. родители выдали ее замуж за цензора и ученого Ли И. Поскольку Юй была его младшей женой, прав у нее было немного. Старшая жена Ли И настроила мужа против Юй Сюаньчжи, который вскоре охладел к ней. После этого Юй подала на развод, заявила о праве женщины на образование, самостоятельность, занятие государственной службой и свободный выбор любимого.
Вскоре после этого она стала жить за счет любовников, но не была официально зарегистрирована в качестве куртизанки, формально оставаясь женой Ли И. В 866 г. муж заключил Юй в даосский монастырь Сяньигуань. Здесь она взяла новое имя "Сюаньчжи". Впоследствии она влюбилась в поэта Вэнь Тинъюня, однако их отношения длились недолго и через некоторое время Вэнь оставил Юй Сюаньчжи. После этого она жила одиноко в своем доме, число ее сторонников со временем уменьшилась. В 871 году Юй из ревности убила свою горничную Лю Цяо (которая была ее любовницей), за что глава столичного округа Вэй Чжан приговорил Юй к смертной казни. Единичные попытки любовников Юй спасти поэтессу были напрасны, и в итоге ей отрубили голову.
***
На покое отшельницей жить
Прибыла я недавно сюда.
Столько нежных цветов полевых
Не встречалось мне никогда.
На дворе меж деревьями жердь -
Здесь сушу я одежду мою.
Отдыхаю порой у ручья,
Из него воду чистую пью.
От бамбуковой чащи ведет
Тропка к домику напрямик.
Ожидает за пологом там
Стопка мною не читанных книг.
В час досуга на лодке плыву,
Сочиняю стихи под луной.
И вверяю себя ветерку,
Возвращаясь обратно домой.
***
Над стихами у лампы тружусь,
Добиваясь изящества строк.
Ночь длинна. Но не тянет в постель –
Одеяла страшит холодок.
Двор усыпан опавшей листвой,
Надрывается ветер в ночи...
А луна, что глядела в окно,
Уплыла, и исчезли лучи.
Я хотела бы, да не могу
Прочь прогнать и развеять тоску.
Не достиглa я цели своей,
Видно, так суждено на веку!
Отрешенной от мира живу,
Как утун одинокий в глуши...
Надоедливо стрекоча,
По-над лесом сорока кружит.
***
Двор заезжий со скукой своей
Как бы мне ее разогнать.
Достаю из конверта письмо,
Чтоб изящные строки читать.
Моросят над Пэншанем дожди,
Пики гор различимы едва.
Ветер осени дует в Сегу,
И трепещет, желтея, трава.
Я письмо, драгоценность мою,
Знак за знаком читаю с утра.
Вновь листая страницы его,
Я над ним провожу вечера.
В ароматной шкатулке всегда
Я письмо это буду держать.
В час, когда одолеет печаль,
Перечитывать стану опять.
***
Нависают, угрозу тая,
Скал уступы над горной тропой.
Я беспечно под ними иду,
Мои мысли полны тобой.
Тает лед. Ручеек вдалеке,
Слух лаская, бежит с высоты.
Словно пики заснеженных гор,
И желанья и мысли чисты.
Не желаю я песен пустых,
Хмелем вешний лечить недуг;
Брошу в шахматы ночью играть,
Проводя с гостями досуг.
Наш союз - долговечней сосны,
Клятву верности свято храним.
Наших уз никому не разъять -
Мы едины чувством одним.
Пусть мне было совсем не легко
Коротать эту зиму одной,
Но я верила: встретимся мы
Под сияющей ярко луной.
С кем посланье отправлю тому,
Кто так медлит вернуться назад?..
Я тоскую. И капельки слез
На строке стихотворной блестят.
***
Луны - осенью, цвет - по весне
Строк моих наполняют канву.
Светлой ночью и солнечным днем
Я от дел отлученной живу.
Надо ль штору поднять на окне? -
Не приедет родной человек.
Задержался, как видно, в пути
И в горах себе выбрал ночлег.
***
Продаю последний пион
Грустно так! Облетают цветы,
Стали ветра порывы сильней.
Вновь уходит весна. И мечты
Устремляются следом за ней.
И доступна цена, только вот
У достойных цветок не в чести.
Мотыльков лишь к нему и влечет,
А у них мне любви не найти.
Несказанную прелесть цветка
Во дворце оценить бы могли.
Каково с изумрудной листвой
Увядать в придорожной пыли!
Мог ему бы и царский дворец
Постоянным прибежищем бытъ.
Но досадно: любой из повес
Там цветок этот сможет купить!
***
Скорблю по умершей
Я встречала ее не раз:
Будто яшма иль персик в цвету!
Вдруг откуда-то вихрь налетел,
Подхватил он ее на лету.
Где жемчужина эта теперь? –
Ею черный дракон овладел.
И кому расскажу, как с луны
Тенью легкою феникс взлетел?
Мне осталось лишь тосковать
В эти ночи туманов с дождем.
Мне не выплакать горестных слез
В одиночестве тяжком моем.
Солнце скрылось меж западных гор,
Над восточными - вышла луна...
Я скорблю, что безвременно так
С этой жизнью рассталась она!
Восточная культура в Древности и Средневековье http://proza.ru/2013/07/11/270
Китай и Великая степь http://www.proza.ru/2011/02/18/339