Игорю неполных сорок.
Две подполковничьих звезды. Ордена-медали. За Чечню. Кровь на руках. Не от убитых. От спасённых. Военный доктор. Хирург.
Помотавшись по гарнизонам и полевым лазаретам, оседает в Петербурге. В большом военном госпитале. Вполне заслуженно. Замначальником отделения. Поселяют, правда, в коммунальной дыре. Но зато в центре. На Фонтанке. Жена – красавица и умница. Парень подрастает.
Короче, можно устраиваться для дальнейшей жизни.
***
В «несокрушимую и легендарную» его заносит также под сороковник. Выгодной работы пролетарию не найти. А на невыгодную идти не хочется.
Куда в таких случаях идут в глубинке? Правильно. Есть такая, понимаешь, профессия – родину защищать. По контракту. В тихой в/ч, неясной по своей сути. Рядом с родным селом.
***
Где нажрались? Какого дерьма? История умалчивает. История болезни тем более.
Как пьяные в хлам защитнички родины гробанулись на «копейке» в глухих анналах Новгородской губернии, тоже не очень известно.
Вояку доставляют в питерский госпиталь. С раздолбанным в мелкие дребезги бедром.
Перспектива между коляской и вечными костылями. Тоска.
«Защитничка» намеревается забрать Военно-Медицинская Академия. Не для спасения. Для обучения молодых костоправов.
Мой Игорь, с мужиками-хирургами, прикидывает, что бедро каскадёру все-таки можно сохранить. Решают попробовать. Без «академиков».
Поломанный соглашается. Его жена, училка из той же местности, с искренним восхищением на протокольной физиономии. Обещает «отблагодарить» всю бригаду за спасение мужниной ноги.
***
К адвокату надо ходить превентивно. Так к стоматологу. Или гинекологу. Меньше будет бед.
А также критичнее относиться к искренностям сельских учительниц. Да еще и сулящих «благодарность».
***
Доктора иногда любят свою работу. Творят добро. Посмеиваясьнасчёт «благодарности».
Мужики скрепляют обломки платиновой проволокой. И сохраняют раздолбаю ногу. Через несколько дней делается ясно, что он будет ходить.
В очередной визит училка с пафосом вручает Игорю «благодарность». Пакет с выпивкой и закуской. Лицемерно удивляясь предложению идти подальше с этой «благодарностью».
- Мы всё сделали. Результат предполагается хороший. Ваша водка тут ни при чем. Но уж если хотите отблагодарить врачей, дайте им денег.
Разве можно говорить такое «честной женщине»? «Бессеребренице» из гарнизонной глубинки.
При следующем визите она долго и навязчиво толкует что-то о своей признательности. Оставляет на столе конверт и исчезает.
В кабинет врываются рыцари из РУБОПа. С видеокамерами и журналистами.
Протоколируется изъятие диктофона у училки и конверта с десятью тысячами рублей со стола. Бедолага доктор вяжется под белы рученьки. По какому-то трень-брень каналу выходит телесюжет о задержании мздоимца.
Через несколько часов подключаюсь к делу. Орошенный слезами игоревой жены, готовой перевернуть окружающий мир ради его спасения.
Сижу с ним, бледным, в кабинете для допросов городского ИВС.
Представляюсь следователю военной прокуратуры. Выслушиваю мрачные перспективы. «Взятка, группой лиц, с вымогательством….». До двенадцати лет.
К концу вторых суток выясняется, что конверт со «взяткой» не вскрывался и не имеет следов пальцев доктора. Что на аудиозаписи не озвучено «вымогательство». Что должностное положение замзава отделением не предусматривает полномочий по назначению операций. Не взяточник!
Кабинет следователя. Хмурое накачивание доктора ужасами уголовного наказания. Тот близок к обмороку. Не выдерживаю:
- Игорь, у нас пятница. Суд заканчивает работу через час. Срок твоего задержания истекает через два.
- Ну вот, даже воспитательную работу мне провести не даете! – неожиданно лыбится следователь и кладет перед несчастным бланк подписки о невыезде.
Выходим на улицу. Еще раз орошаемся слезами его благоверной. Оба.
***
Прокурорские не могут просто так прекратить дело.
Появляются показания остальных докторов, что они ни сном, ни духом, не ведали про «благодарность».
Платиновая проволока «налево» также не уходила.
Из пальца высасывается «покушение на мошенничество». Дескать, не имея права на решение вопроса об операции, обманно получил было деньги за её организацию. До двух лет. До такой фантазии даже я бы не дошёл.
Четыре месяца спустя. Военный суд. Прогуливающийся с палочкой сержант-контрактник. Училка с кислой физиономией.
Не давая раскрывать ртов, мрачный полковник-судья предлагает сторонам «помириться». Что они и делают тут же, написав заявления под мою диктовку.
Дело прекращается.
В памяти остается еще один полковник. Начальник Игоря. В курилке. Пространно рассуждающий о том, как мой клиент своим поступком подвел всю контору.
***
Три месяца спустя. По телефону:
- Юрий Михайлович! Шеф-то мой тоже залетел. Сегодня. Как и я. только уже по всей программе. И должностное положение есть, и вымогательство, и баксы в кармане. Но они его задерживать не стали. Сразу на подписку отпустили. Я ему ваш телефон дал. Он вас помнит. Должен будет звонить.
Взялись-таки за госпиталь. Бульдожьей хваткой.
Полковник мне не звонит. Про новое событие быстро забываю.
Ещё через полгода. Вновь Игорь:
- Юрий Михайлович, срочно включите по телевизору «Россию»!!!
«…вымогательство взятки… должностное лицо… три года лишения свободы… взят под стражу в зале суда…»
На экране знакомому полковнику надевают наручники и уводят из зала.
***
Не люблю «честных» и «благородных».
А с полковником просто судьба сыграла злую шутку.
2010 г.