Я приглашаю тебя на бал! Осенний.
Его хозяйка – дама экстравагантная и с причудами, порой несносна, но тебе, я знаю, понравится. Потому что при этом она чертовски умна, божественно красива и фантастически щедра!
В портных и парфюмерах у нее – сам Господь Бог!
Наряды меняет ежедневно. Сегодня – в изумрудно-березовом с бриллиантами росы, завтра небесной синевой наготу прикроет, звеня золотыми монистами, а то вдруг в серое с жемчугом нарядится.
А глаза – александритовые: под солнечным лучом зеленью светятся, к вечеру – закатом розовым греют, а как взгрустнет, глаза туманом заволакивает и слезы холодные, долгие…
Сколько ей портретов написано, сколько на музыку стихов положено…
Да каких! Смотрит, слушает, улыбаясь, с прищуром лукавым, складывает в хрустальную шкатулку людские потуги ее описать и уходит, наступая босыми ступнями на собственный парчовый подол. Странная. Непостижимая.
Мы когда-то подругами были…
Хохотали вместе, бегали наперегонки с ее ручьями-шалопаями, листьями аллейными шуршали, венки плели, кололи орехи, рассказывая друг другу что-то смешное и нелепое, кострами грелись по вечерам.
Я тоже писала ее портреты. Но ей не нравилось: "Разве я такая?" – спрашивала. И несла астры на могилу Левитана…
Как же я обижалась! А она разбудит утром золотым пером солнечного луча и подлизывается: "Хочешь яблочко?"
Я оттаивала (на нее вообще не возможно долго дуться) и писала ей стихи. Ну ты помнишь:
Плеснула удалью зарница,
Вспорхнула красным петухом.
Умыла рыжие ресницы
Сестрица-Осень за окном.
Не долго жданная, открыто!
Входи. Ты любишь зеркала.
К твоим шелкам давно пришиты
Послушной мною пояса.
Отплатишь, знаю, льстивой речью.
Ласкаясь, выпросишь стихи.
Спою. Но как недолговечны
Твои наряды и духи.
Сестра, все больше мы похожи!
Как не раскрашивай наряд,
Быть молодыми, Осень, сможем
Недолго - ты,
невечно – я…
Утихнет в зиму гомон птичий,
Рука не сбережет тепла –
Едва намеченных отличий
Не скроют наши зеркала.
Выслушает, вздохнет непонятно и молча садится плакать…
Измучила меня совсем. Я злилась на ее беспричинные слезы и скрипела простуженным горлом: "Когда ж ты уже уйдешь"… Гнала ее со двора, из сердца, сидела с этюдником у окна и назло ждала первого снега.
И считала ее уходы…
В прошлом году он был сорок первым.
Ну что я за человек?! Она же не виновата! Ей за короткую жизнь так много сделать нужно, столько подарков раздать, на столько… поцелуев… ответить… А я…
Скоро ее бал.
Пойдем со мной, я вас познакомлю. Ты, сын мой, еще так молод, тебе рано на нее сердиться и отказываться от приглашений.
Одевайся по-походному: нынешний бал – в лесу, у моего любимого Черного озера.
Пойдем, не пожалеешь. Тебе будет весело на балу… всего лишь семнадцатой осени.