Очнулся я от едкого запаха нашатыря.Это наша школьная медсестра Мария Кузминишна совала мне под нос смоченную вату. Я вяло оттолкнул её руку с тампоном и стал медленно приходить в себя. Сначала я вспомнил сердитые глаза завуча, потом всплыли густые брови Барона. И тут же, с ужасом, я вспомнил о безжизненно лежащей Тоне на ступенях школьного крыльца. Я резко приподнялся на локтях и, как мне показалось, заорал во весь голос:
-Где Тоня-а-а!
И лишь через мгновение сообразил, что не кричу я вовсе, а еле шепчу. Но Мария Кузминишна услышала и поняла.
-Где, где? Увезли её. В больничку. И в выходной от вас спасения нету,- ворчливо проговорила она. -Нешто это хорошо, подножки ставить да толкать девчат? Разве ж так за ними ухаживают? Э-эх, мОлодеж-мОлодеж! Теперича скоко ей в больничке энтой лежать?
Я пытался сосредоточить своё внимание и понять то, что говорит Мария Кузминишна.
-Что с ней?- наконец с трудом спросил я.
-Что,что? Перелом ноги да сотрясение в мозгу. Вот что,- сердито пробурчала она.
Я нервно передёрнулся, не в силах ещё полностью оценить эту новость. Жива! Это главное. Господи! Перелом! Сотрясение! Как это всё обойдётся? И обойдётся ли вообще? Надо срочно бежать в больницу! Я рванулся к двери, но она сама отворилась и я с маху врезался головой в грудь с милицейскими пуговицами.
-Опаньки! Куда это наш пострел заспешил?- раздался странно знакомый голос сверху.
Я с ужасом поднял глаза и увидел ярко-рыжие кудри, весело торчащие из-под милицейской фуражки.Сердце моё сорвалось с насиженного места и стремительно полетело в низ живота. "Всё, это конец..."- мелькнуло у меня в голове. А весёлый рыжий клоун уже подталкивал меня обратно к кушетке, приговаривая:
-Не спеши, дорогой. За свои поступки, сам понимаешь, надо отвечать. А-а? Не так ли?
Я обречённо опустился на кушетку. Спина моя изогнулась, словно лишилась позвоночника, а руки повисли двумя плетьми, жалкими и безвольными. Я понял, что это был напарник Барона.
Через пару часов моя мама забрала меня из отделения милиции. Она шла так быстро, что я еле поспевал за ней.
-ДОжили! - вполголоса частила моя бедная мамочка,- Мой сын - уголовник! Ну, скажи ты мне, ради бога,зачем ты это сделал? Зачем? Как людям в глаза теперь смотреть? А об отце ты подумал? Ведь его из партии погонят, должности лишат!
Я, в отчаянии, забежал вперёд и прямо глядя в глаза матери, закричал:
-Да не делал я этого! Не делал!
-Так почему ты всё время молчал?! - с какой-то тайной надеждой спросила она.
Я опустил голову. Мало мне Тони, ещё и мама должна пострадать? Эх! Был бы папка дома!...
-Сынок, - тихо проговорила мама, словно прочитала мои мысли, - ты не бойся. Если есть что-то такое, что ты можешь доверить только папе, то можешь и мне сказать. Я ведь тоже не дура, понять могу. И помочь.
-Ладно,- тряхнул я головой,- пошли домой.
Дома я всё подробнейшим образом рассказал маме. Она очень внимательно выслушала меня, ни разу не перебив. Я, ободрённый её вниманием, терпеливо ждал, что же теперь она скажет. После долгого раздумья, мама хлопнула ладошками по своим коленям и твёрдо сказала:
-Позвоню отцу. Пусть он принимает необходимое решение. Как ни как - он наш муж и отец. А ты пока ничего не предпринимай, пусть всё идёт своим чередом. Опасность, как таковая, уже прошла. Они теперь постараются от тебя законными способами избавиться, а это значит, что у нас есть время на ответные действия. Да, проведай Тоню завтра же. Девочка из-за тебя пострадала.
Я тяжело вздохнул и и пошёл спать.