Третья дочь Алексея Николаевича Анна приехала вскоре после именин, как обещала, и поселилась у отца. На работу устроилась в базарный киоск- деревянную бакалейную будочку ,выкрашенную масляной темно-зеленой краской. Место было людное, выручки хорошие. Сейфа в ларьке, понятно, не водилось и Нюра забирала деньги на хранение домой.
Как-то вечером вернувшись от младшей дочери, Алексей Николаевич застал Нюру зареванной.
- Ой, тятя, я, наверное, повешусь - рыдала дочь. Все деньги пропали, вся выручка из-под подушки, 800 рублей, а у меня зарплата 60.
– А ну, брось выть. Заходил кто сюды?
– Только Пашка Манин – всхлипывала Нюра.
Пашка – внук от старшей дочери Мани собрал все капельки, как говорил Алексей Николаевич, от непутевого папаши. Связался смолоду с воровской шайкой и пустил жизнь свою под откос. То пирует с дружками, то в тюрьме срок мотает за кражи. Жил Паня с матерью в одном дворе с дедом.
Старик молча взял бадог и пошел искать внука. Тот оказался дома, поднял опухшую с перепоя рожу с подушки, увидев деда.
– Деньги, паскудник, верни, каки взял – сказал Алексей Николаевич вместо приветствия.
– Да ты че, каки деньги? – осклабился Пашка в золотозубой улыбке.
- Последний раз говорю, где деньги?
– Да ты чё, каки…
Пашка договорить не успел. Огромный, костистый дедов кулак хлестко врезался ему в ухо. Хоть и 80 старику, а казачья хватка осталась; помнили руки и плуг, и весла, и пику, и шашку. У старика пика еще вместо пешни служила, он ею лед долбил.
- Сдурел, хрыч горбатый? – завизжал Пашка, зажав ухо рукой, сбитый ударом на пол.
- А это тебе, паскудник, за хрыча.
Дед ногой в суконном боте «Прощай молодость» закатил внучка пинком под кровать.
- Где Нюркины деньги, говори, гад!
– Под скатеркой!
Старик выгреб из-под скатерти остатки – 500 рублей.
– Остальные пропил? Чтоб завтра принес, а то удавлю как гниду.
На Пашкины крики прибежала с огорода мать.
- Тятенька, да разе ж можно так, ведь убьешь ребенка.
– Давно бить-то надо было, когда поперек лавки лежал. Эх, не родит свинья бобра, родит поросенка, весь в Саню гадёныш уродился.
Из двадцати девяти внуков Алексея Николаевича непутевый был один Пашка.
После этого случая с пропажей денег начал Алексей Николаевич прихварывать,видать шибко перенервничал.Мучила боль в правом боку.
Многоопытная Нюра советовала:
-Папа, это жолось, надо вырезать. Мне вот вырезали и ниче, жива.
- Ты, Нюрка, вроде у нас мастак аборты бабам делать, вот и делай, а я сам разберусь.
Дочь обиженно поджимала напомаженные губы, но с папой предпочитала не ссориться. Привела, как-то, Нюра на смотрины кавалера.
Щуплый, лысоватый мужичонка, с торчащим из уха слуховым аппаратом, едва виднелся из- за широкой спины дородной, полногрудой красавицы Нюры, что была на голову выше ухажера. Побыл он в гостях у будущего тестя недолго. Беспрерывно ерзал на стуле, вздрагивая каждый раз от зычного голоса старика.
- Ну как папа тебе мой Аркаша, - поинтересовалась Нюра.
– Эх, Нюрка, Нюрка, ты ведь ужо со счету сбилась, сколько Аркаш-то переменила.
– Папа. Так что? Мне за него не идти, что ли?
– Нюрка! Хромой был? Был. Слепой был? Был! Глухого не было, выходи.