Согласно плану, разработанному сестрами Лебрен, романтическому сближению месье Фернана и мадмуазель Дюбуа должно было поспособствовать драматическое действо под названием «Пропажа, поиски и счастливое обнаружение кота Бомарше». К осуществлению плана было решено привлечь коридорного Гийома, и в данный момент он стучит в дверь вдовы Симоно, зажав под мышкой шипящего и извивающегося любимца господина управляющего.
– Вот, мадам Симоно, – хитро подмигивая и аккуратно отцепляя когтистую лапу от форменной куртки, говорит коридорный, – принес вам заложника!
Мадам Симоно, ранее выразившая самое горячее желание участвовать в постановке сестер Лебрен, внимательно осматривает Бомарше, находит его «вполне недурным котярой» и сгребает в охапку. Бомарше делает пару рывков с целью высвободиться из стальных объятий вдовы, но вскоре обмякает и засыпает.
Мадам Симоно жестом отпускает Гийома, и тот с видом агента спецслужбы, только что выполнившего Невыполнимое Задание, отправляется прямо в кабинет месье Фернана, чтобы сообщить, что машина запущена, и назад пути нет.
Итак, началось!
– Бомарше-е-е! Котик мой, ты где? Кис-кис-кис! – голосом, которому позавидовал бы профессиональный трагический актер, завывает в холле отеля месье Фернан. – Котик мой пропал! Мой котик! А-а-а-а!
На сцене появляется группа поддержки в составе Амалии и Мари Лебрен.
– Ай, беда, беда, – причитает Амалия, – неужто совсем пропал? Может, забрел куда, да и заснул?
– Не забрел он никуда, я сердцем чую! – очень натурально заламывая руки, продолжает стенать месье управляющий. – Его похитили! Его, наверное, сейчас пытают!
В холле появляются месье Каротт, его помощники Жан и Робер, несколько постояльцев отеля и слесарь месье Дрик. Все словами и жестами выражают сочувствие внезапно осиротевшему месье Фернану, и только невозмутимая мадмуазель Дюбуа взирает на происходящее из-за стойки администратора, не выказывая ни грамма ажитации.
– Да что вы, месье Фернан, – молвит она, – жив-здоров ваш кот, не переживайте! Он наверняка на кухне, расхищает запасы месье Каротта!
– Он не расхищает, я его добровольно угощаю! – задохнувшись от возмущения, вступается за «пропавшего» Бомарше шеф-повар.
– Нет, его похитили и мучат! – срываясь на рыдания, голосит управляющий.
– На кухне его нет, я только что посмотрел, – подливает масла в огонь коридорный Гийом. – Разве что на улицу удрал, как бы в снегах не затерялся…
– Я не переживу, – глухо сипит управляющий и всем телом наваливается на стойку администратора, как бы теряя сознание. Мадам Дюбуа колеблется несколько мгновений, но, в конце концов, решает проявить истинно швейцарское человеколюбие – подхватив шефа под локоть, сопровождает его к дивану и бережно усаживает. Затем достает из аптечки валерьянку и, отсчитывая капли, приговаривает:
– Да найдется ваш кот, что же вы так убиваетесь! Это же всего лишь кот… то есть… я хотела сказать… я имела в виду – кто его станет похищать – это же не сын миллионера! Да и потом, Бомарше такой парши… то есть, такой боевой кот – еще неизвестно, кому было бы хуже: ему или его похитителям, вздумай они его похитить!
Закончив эту утешительную тираду, мадмуазель Дюбуа как бы невзначай берет убитого горем месье Фернана за руку, отчего тот заметно приободряется – заметно для всех, кроме самой мадмуазель Дюбуа.
Сестры Лебрен весело перемигиваются и пихают друг друга локтями в бок. Однако до финала постановки еще далеко, и чтобы сюжет не завял, Мари выдвигает следующее предложение:
– Надо в подвале глянуть – может, туда убёг!
Все с энтузиазмом подхватывают эту идею:
– Точно, надо в подвал!
– Все идем в подвал! Несите фонари!
– Несите лестницу!
– А лестницу зачем? Мы же не на крышу полезем!
– Веревку, веревку возьмите!
– На кой черт нам в подвале веревка?
– Вязать похитителей!
Однако экспедиция в подвал не приносит результатов – что и неудивительно, если учесть, что объект поисков в этот момент мирно спит в гнезде из изрезанных газет под креслом мадам Симоно.
Осмотрев увешанных паутиной и покрытых ссадинами участников похода, сестры Лебрен решают, что на сегодня приключений достаточно, и пора направлять представление к его счастливому завершению.
– А я вот подумала, может, он к постояльцу какому в комнату влез и там затаился? – сощурившись, словно профессиональная гадалка, молвит Амалия Лебрен.
С помощью хитрых уловок зачинщиц представления на обыск комнат постояльцев отправляют коридорного Гийома и мадмуазель Дюбуа. Спустя десять минут в холл торжественно вступает сияющий Гийом, а следом за ним, неся на вытянутых руках, словно мерзкую жабу, сонного Бомарше, идет мадмуазель Дюбуа.
– Месье Фернан, – тоном глашатая возвещает коридорный, – ваш питомец найден, и нашла его наша неподражаемая мадмуазель Дюбуа! Именно ей Бомарше обязан своим спасением!
Вид Бомарше явно говорит о том, что в гробу он видал свое счастливое спасение – ему так сладко спалось на куче газет! Однако все кругом ликуют и рукоплещут, месье Фернан, прижимая кота к груди, не скупится на комплименты и благодарности в адрес администраторши, а та, в свою очередь, зардевшись от удовольствия, с непривычной для полковой лошади мягкостью мямлит что-то в ответ. Удивительно, но никого не интересует – каким образом кот управляющего оказался в келье мадам Симоно.
* * *
– Это было потрясающе, месье Фернан! Мы и не знали, что у вас такой актерский талант! – говорит Мари Лебрен.
– Да, настоящий дар! Вы так стенали, что у меня едва сердце не лопнуло! – вторит ей Амалия.
Сестры Лебрен сидят на диване в кабинете управляющего и угощаются горячим шоколадом с ванильными пирожными работы месье Бриша. Сам управляющий, весь пунцовый от смущения и пережитых за день приключений, водит пальцем по полированной поверхности журнального столика и пытается откреститься от приписываемого ему таланта:
– Ну что вы, что вы, право же… я не думаю… впрочем, в отрочестве, во время учебы в лицее, как-то раз я играл в рождественской постановке… пятого пастуха… но я не думаю…
* * *
Вечером того же дня месье Фернан, набравшись храбрости, в знак благодарности за спасение Бомарше приглашает мадмуазель Дюбуа отужинать в будущую пятницу в ресторанчике «Альпийский гусь» в Шампери. Мадмуазель Дюбуа принимает приглашение, каковой факт, по мнению всех работников отеля (включая слесаря месье Дрика), достоин занесения в анналы.