Сказки Настеньки. Две стороны медали
***
Настя вернулась из художественного колледжа в прекрасном настроении. Её работы были признаны лучшими в группе. Новый мультфильм на конкурсе был удостоен поощрительного приза. Девочке хотелось петь и кружиться по комнате, что она и сделала.
Мама тоже была рада и даже принялась готовить праздничный ужин, чтобы, когда папа придёт с работы, втроём отметить это событие.
Когда папа пришёл, Настя болтала по телефону с Маринкой, рассуждая о том, как замечательно было бы попасть век в девятнадцатый или в начало двадцатого и потанцевать на балу! Папа, услышавший конец фразы, спросил:
— Настенька, почему ты так уверенна, что попадёшь в прошлом именно на бал?
— А как же иначе? — изумилась девочка.
— У медали всегда две стороны, — сказал загадочную фразу папа и хотел продолжить, но мама позвала их к столу. Настя так и не уточнила, что папа имел в виду.
***
Во сне ей снился бал. Старинные хрустальные люстры свисали с потолка, звучала прекрасная музыка, кружились пары. К ней, наряженной в голубое платье, уже направлялся блестящий кавалергард и … тут раздался громкий протяжный звук. Девочка открыла глаза. Она брела вместе с другими девушками и женщинами в сторону какого-то серого здания, напоминающего завод или фабрику. Настя оглядела себя и обнаружила, что одета в ситцевую кофточку, длинную серую юбку, светлый платочек на голове. На ногах же, о, ужас, были стоптанные башмаки, на которые не польстился бы ни один бомж на их мусорке.
Одна из девушек толкнула её в спину:
— Что плетёшься, фефёла, глаза-то продери!
Девка противно засмеялась. Одета она была получше других, и выглядела довольно наглой.
— Ты, Дашка, от новенькой отстань! Нече зубы скалить, непривыкшая она ещё! — вступилась за Настю девчонка, немногим старше её самой. Та, которую назвали Дашкой, окрысилась на заступницу:
— Уж ты-то помолчи, косоротая!
На что получила в ответ:
— Меня и такую уж два раза замуж звали, а тебя после Гришки-мастера и раза не позовут — побрезгуют!
Ещё немного и девки вцепились бы друг другу в волосы, но они уже подходили к проходной. Дашка, зло зыркнув на Настю и её заступницу, юркнула туда. Настю же её неожиданная покровительница придержала за руку и прошептала:
— Меня держись, не пропадёшь. Да, меня Наталья зовут, а тебя?
— Настя, — тоже прошептала девочка, всё ещё не успевшая прийти в себя. Наталья была бы хорошенькой, но рот у нее действительно кривился набок, придавая лицу постоянно-насмешливое выражение.
Девушки благополучно миновали охранника.
— Тот ещё мордоворот, — прокомментировала Наталья. Настя фыркнула. Перед входом в цех стоял молодой мужчина в жилетке, из кармана которой свисала цепочка, шёлковой рубахе, штанах, заправленных в начищенные сапоги. Волосы его были разделены на пробор и прилизанны, глазки маслянисто блестели.
— Доброго здоровьица, Григорий Нилыч, — произнесла Наталья.
— А, Натаха, — отозвался он, — а это с тобой кто, новенькая?
Он явно заинтересовался.
— Да сеструха моя двоюродная, из деревни. Она, конешно, малость придурковатая, да тётка умолила на фабрику пристроить. Вашей Милости, Григорий Нилыч, она никак-с не подходит-с, — в последних словах Натальи явно сквозила насмешка.
— Смотри, Натаха, договоришься! — мастер, а это был именно он, интерес к новенькой потерял. — Ей-ей, договоришься.
— А как ваши рёбра-то, Григорий Нилыч, болят, аль уже зажили? — Наталья с усмешкой поглядывала на мастера.
— Иди уж, работай! — отмахнулся тот и подозрительно быстро отошёл к другим работницам.
***
Когда они подошли к станку, Наталья заметила, что Настя на неё дуется за нелестные слова, произнесённые перед мастером.
— И, дурёха, я-ить тебя от внимания этого пакостника спасала. Ты-то дитё ещё, а он уж нацелился! Пусть вон с Дашкой гуляет, та сама рада. Ты мне подручной будешь, прежняя-то, Таньша, родами померла. Ладно, дитёнка сестра ейная взяла, а то бы в Сиротный дом отдали. Детки у наших мрут, как мухи, а что: работа с темна до темна и присмотреть за ними толком некогда.
Наталья успевала обучать Настю, работать на станке, говорить, да ещё и посматривать по сторонам — не идёт ли кто из начальства. Замолкала она и когда появлялась Дашка. Настя это заметила и спросила почему. Наталья ответила:
— Да Гришке она всё доносит, бабы-то при ней языки не распускают.
— Стукачка, значит, — поняла Настя.
— Это как? — удивилась Наталья новому слову.
— А у нас так называют тех, кто доносит, по-другому — стучит, — пояснила Настя.
— Дашка-стукачка, — захихикала Наталья, — девкам скажу, им понравится. Так и будем эту заразу называть.
Время до обеда протекло незаметно. Настя устала так, что еле передвигала ноги.
— Ничё, — успокоила её напарница, — вскоре попривыкнешь, а там я тебя научу на станке работать, ты девка сообразительная. Поесть-то ничё не взяла? Эх, ты — горе луковое! Ладно, я, как чуяла, краюху побольше захватила.
Наталья разделила пополам кусок хлеба и налила девочке в глиняную кружку молока из крынки. Настя ела с аппетитом вкусный хлеб, но всё же с тоской вспоминала мамины супы, от которых частенько воротила нос.
— Наташ, — вспомнила она, — а что ты мастеру про рёбра-то намекала?
Наставница улыбнулась:
— Когда Гришка и ко мне приставать надумал, я брату пожалилась, он у меня в депо работает. Так они с ребятами Гришку выловили, да рёбра ему и посчитали. Гришка потом два дня дома отлёживался.
— А брату твоему ничего не будет, вдруг мастер в полицию заявит? — спросила девочка.
— Не заявит, — уверенно сказала Наталья. — Да и полиция в депо суваться боится. А то, что из-за девки рожу кому набили, или там рёбра поломали — дело обычное, полиция таким не занимается.
***
Обед закончился, и девушки вернулись к станку. Настя работала с трудом, ей даже говорить не хотелось, но любопытство победило:
— Наташа, а вот ты говорила, что у работниц детки умирают, а доктора нет?
Наталья вроде как запечалилась.
— При прежнем хозяине был дохтур. Князь ему за рабочих платил, да и мастерам распускаться не позволял. Хороший был князь, да только фабрика-то не его, а жены евоной. В приданое той от батюшки досталась. А как князь от княгини с актриской сбёг, совсем житья не стало. Княгиня управляющего наняла — вот зверюга, Гришка-то ему в подмётки не годится. Ой, начальство пожаловало, — зоркие глаза Натальи заметили входящих в цех людей. — Ты, Настенька, уж силами соберись, постарайся, а то ещё прицепятся изверги!
Настя последовала совету наставницы. Она старательно работала, краем глаза наблюдая за вошедшими. Княгиня оказалась высокой красивой женщиной, изящно одетой, с кокетливой шляпкой на голове. Она брезгливо морщила носик, глядя на работниц. Вокруг неё крутился угодливо толстый человечек с бегающими глазками. Мастера стояли рядом.
Начальство находилось в противоположном конце цеха и расслышать, что там говорят, было невозможно. Но наставница, похоже, догадывалась, что творится. Поэтому, когда высокая худая женщина, отозванная мастером, вдруг упала перед княгиней на колени, Наталья горестно произнесла:
— Уволят всё-таки Глашу. Она прошлогодь руку станком повредила, вот и не может норму выполнять. А ведь четверо деток и муж-калека.
Было хорошо видно, как работница рыдает, умоляюще заламывая руки. Княгиня равнодушно отвернулась и пошла дальше.
Вскоре она со свитой проходила мимо усердно работающих Насти и Натальи. До девушек донёсся отрывок её разговора с управляющим:
— … Бал был великолепен! Его Превосходительство дважды меня приглашал, а от прочих кавалеров вообще отбою не было…
Княгиня кокетливо обмахивалась веером, девушек обдало запахом дорогих духов.
Когда вечером девушки добрались до комнатки-коморки, где жила Наталья и ещё две работницы фабрики, Настя еле передвигалась. Наталья же была бодрой и весёлой. Она достала из сундучка новую кофточку и красивый платок.
— Пойдёшь со мной на гулянья? Сенька на тальянке играть будет, — спросила она Настю, но, увидев, в каком состоянии девочка, махнула рукой, — Ладно, другой раз, а сейчас поспи. Ишь, умаялась как, бедная.
Настя заснула мгновенно.
***
Ей снился бал. Светили хрустальные люстры, красиво передвигались пары и среди них княгиня с седым, увешанным наградами генералом. Но восхищения у девочки это не вызвало. «Изверги» — всплыло Натальино словечко. Настя проснулась — она находилась дома.
Днём в школе Марина снова завела разговор на любимую тему о том, как замечательно было бы попасть в прошлое.
— Ведь ты бы тоже хотела попасть в прошлое на бал, Настя? — спросила она подружку.
— Нет, не хотела бы, — ответила та.
— Почему? — Марина была искренне удивлена.
— Потому что у медали две стороны, — ответила Настя.