Памяти Александра Мазурова
Василий Васильевич Чугуев обладал качеством, которое не имеет точного определения в психологии, и исследовать его не возьмётся ни один серьёзный учёный, потому что оно неуловимо, как свет и как свет, завораживающе – Василий был жизнелюбивым и умным оптимистом. Это не часто встречается. Оптимисты, как правило, несколько глуповаты. Но Василий был оптимистом умным. Люди тянулись к нему, как металлические опилки тянутся к магниту, и он всегда был в центре внимания помимо своей воли и своих желаний, одолеваемый по существу только одним настоящим желанием – он любил жизнь! Любил всё анализировать, причём, как правило, всегда приходил к оптимистическим выводам. Экономический кризис, политические баталии, прогнозы и перспективы его не огорчали:
– Всё будет хорошо! Живы будем – не умрём!
В этой связи Сергей всегда удивлялся, что Василий нашёл в нём. Более тридцати лет они дружили, и ни разу не ссорились. Это было удивительно, потому что характер у него далеко не идеальный. Он не был так разносторонне образован, как Василий, не знал наизусть столько стихов, сколько знал друг, и всё, чем мог похвастаться – набором дежурных фраз, в своё время услышанных из уст других людей. На Сергея не заглядывались женщины на улице. Он плохо играл в волейбол, а его научные достижения были настолько скромны, что о них как-то неудобно даже упоминать.
Видимо, существует в мире что-то такое, что сводит вместе совершенно разных людей.
Они познакомились тридцать семь лет назад. Шутка ли сказать: тридцать семь лет! Половина жизни!
Тем летом скорый поезд «Тихий Дон» вёз их в Подмосковье на турбазу «Боровое». Погода стояла жаркая и безветренная. Мимо проносились поля с ещё не скошенными хлебами, зелёное разнотравье лугов, заросли лесополос. Уже остались позади донские степи и терриконы, Новочеркасск, Шахты, Миллерово… Голубое бездонное небо раскинулось за окнами, а длинные тёмные тени всё бежали и бежали по земле, пока не наступили сумерки. Лесополоса вдоль дороги потемнела. По насыпи замелькали пятна света от окон вагона.
Сергей вышел в тамбур. Настроение было хорошее. Покурив, остановился в проходе и стал смотреть на чёрный зеркальный квадрат.
– Хорошо идём, километров восемьдесят, наверное, набрал…
Светловолосый голубоглазый мужчина в синем спортивном костюме и белых кроссовках стоял рядом.
– И лето отменное, – продолжал он мужчина, – хлеба уродились хорошие. Убрать бы без потерь…
Сергей не очень разбирался в сельском хозяйстве. Ему бы погода постояла такая с месячишко…
– Вы едете отдыхать? – прочитал его мысли незнакомец.
– Да, в Подмосковье. Вот только не знаю, где мне искать турбазу «Боровое».
– Вот так номер! И я еду на турбазу «Боровое»! Разрешите представиться: Чугуев Василий Васильевич. Можно просто Василий…
Сергей назвал себя. Ему был симпатичен этот спортивного вида парень с простым открытым лицом и доброй улыбкой.
– После тяжких трудов еду с женой на турбазу, – сказал Сергей. – Мы признаём только активный отдых и очень надеемся, что погода не подведёт.
– По странному стечению обстоятельств и я месяц назад защитил кандидатскую и тоже еду на турбазу, так как предпочитаю активный отдых любому другому. Жена приедет через пару дней.
Они разговорились. Оказалось, Василий – майор, преподаёт в военном училище… Узнав, что Сергей врач, стал его называть не иначе, как «доктор».
Когда на следующий день подъезжали к Москве, вдруг пошёл дождь. Он то усиливался, то ослабевал, и тогда на небе появлялась радуга, проглядывало солнце и снова становилось радостно на душе.
До турбазы добирались вместе на такси. Дождь, не переставая, шёл всю дорогу. Когда, наконец, оказались на турбазе у живописного голубого озера, день клонился к вечеру. В приёмном отделении женщина средних лет, нервно перебирая бумаги, заявила:
– Ждите! Я разорваться не могу. Видите, что делается?
В комнате сидели ещё три пары приехавших на отдых туристов. Дежурная суетилась, звонила то и дело начальнику, громко причитала:
– Когда же это кончится? У меня нет четырёх рук! Сколько понаехало сразу!
После трёх часов ожидания Сергея с женой, наконец, поселили в комнате с ободранными обоями и продавленными кроватями. Зашёл Василий, огляделся и пробурчал:
– Да, не люкс… Одна надежда – все дни будем шагать по просторам.
Вышли на веранду покурить. В пруду уныло мокли лебеди. Лужи, грязь. Прохладно, сыро, неуютно. Настроение соответствующее. Впрочем, никто не роптал. Усталость вконец одолела, сделала их сговорчивыми. А что оставалось делать? Лишь надеяться, что утром распогодится.
Распаковав чемоданы и сумки, организовали ужин.
– Дожди в это время ненадолго. Вот увидите: завтра будет солнышко, – утешал Василий новых друзей.
И правда, утром снова сияло солнце, птицы радостно щебетали, радуясь перемене погоды.
Приехала жена Василия – Елена. Все перезнакомились, стали называть друг друга по имени, тем более что были примерно одного возраста.
Елена – инженер по образованию, высокая стройная женщина с большими карими глазами и доброй улыбкой, которая не сходила с её лица. Ей всё здесь нравилось: заросли кустарника, голубая гладь озера и белые лебеди, которым уже с утра она понесла какие-то лакомства.
Лебедя звали Борькой. Он по-хозяйски подплывал к берегу и наблюдал за людьми. А уж если кто-то приходился не по нраву, смело плыл к недругу, вытянув шею и грозно шипя, и тогда приходилось быстро ретироваться.
К месту, предназначенному для купания, Борька не подплывал. Он хорошо знал границы своих владений.
Вместе с Еленой приехала на турбазу и чета Леуховых. Георгий Валентинович – высокий, с впалой грудью и длинными руками инженер-строитель. Он работал в проектном институте. Его небольшая голова, лицо с голубыми близорукими глазами, массивные очки в роговой оправе, оседлавшие острый нос, щеголеватые усики, улыбка с ямочкой на чисто выбритых щеках, наконец, громкая безапелляционная речь выдавали честолюбца и лидера. Он спорил по всякому поводу, слушать оппонента не умел, разгорячённый сухим вином, пространно философствовал, и только Василий, знавший Георгия много лет, мог его успокоить.
Его жена Нина, миловидная, невысокого роста блондинка, привыкшая за долгие годы совместной жизни к сложному характеру мужа, то и дело выговаривала ему:
– Жора, помолчи, Бога ради! Дай сказать другим.
После завтрака все собрались возле корпуса.
– Хорошо бы оказаться в одной группе, – мечтательно проговорила Елена.
– А что за проблема? Пойдём попросим инструктора.
Они пошли к административному корпусу, расположенному на другой стороне озера. В это время к приёмному отделению подкатила чёрная «Волга» и из неё вышел невысокий черноволосый человек с выраженными залысинами и пышными кавказскими усами.
– Чёрный полковник приехал, – сказал Георгий. – Высокий, видно, чин, если его на «Волге» привезли. Но это, скорее всего, матрасники. Будут греться на солнышке. Зачем такому в походы ходить?
Из машины вышла эффектная брюнетка и две чудные девчушки. Дама была одета несколько необычно: в нарядном брючном костюме, туфельках на высоких каблуках. Она посмотрела на собравшихся сквозь большие солнцезащитные очки, приветливо улыбнулась и последовала за мужем. Солдат-водитель помог занести в корпус два огромных чемодана.
В кабинете инструктора туристы без труда договорились, что будут вместе. Когда же на следующий день собрали группу, все с удивлением увидели и «чёрного полковника» с восточной красавицей-женой, и старых приятелей Чугуевых – чету минчан Виктора и Клаву Меньшовых.
По обычаю турбазы каждый коротко рассказал о себе. Так все познакомились с Арифом Музофаровичем Садыковым, журналистом-международником, дипломатом, много лет проработавшим в арабских странах. Несмотря на высокое положение, он был человеком свойским и доброжелательным и скоро стал душой компании. Образованный, много повидавший, он мог беспрерывно рассказывать анекдоты и весело смеялся шуткам. Это его качество впоследствии очень помогло в походе. Все полюбили кавказца, шутливо укоряли Георгия за то, что он такого замечательного человека назвал «чёрным полковником».
– Виноват, – соглашался Георгий, – ошибочка вышла.
Нору, жену Арифа, отличал восточный шарм. У неё, «жене при муже», как она себя определила, на руках были две дочери, и потому группу они будут поджидать на базе.
Виктор, как и Василий, был из военных. Его жена Клава, розовощёкая, голубоглазая, с копной соломенных волос и мягким украинским говорком, была ко всем по-матерински заботлива. В меру полноватую, но и подвижную, её так и называли «хозяюшкой». Инженер по образованию, она не раз ходила в походы и теперь громко обговаривала с инструктором, какой набор продуктов, какую амуницию следует взять.
В группе было человек двадцать. Среди молодёжи выделялся коренастый, атлетического сложения смуглый парень. Он носил очки с сильными линзами, отчего его и без того грустные глаза казались больше и грустнее. На ногах и руках, груди и спине, даже на шее его росли волосы. Голос был низким, с лёгкой хрипотцой. Говорил тихо, да и сам выглядел каким-то настороженным, будто шпажист, который отовсюду ожидает выпада. Звали парня Михаилом. Он был физиком из Новосибирска и отличался ещё и тем, что по любому поводу мог затеять диспут. Логика его была безупречной, речь аргументированной, и он часто выходил из спора победителем.
Через пару дней группа была готова к походу.
Когда же заполнили рюкзаки, то увидели, что они неподъёмные, и решили, что предметы общего пользования будут нести мужчины. Рядом с огромными рюкзаками туристы казались маленькими и тщедушными, отчего невольно возникало сомнение, смогут ли до конца преодолеть все тяготы похода, не спасуют ли перед трудностями эти «дети асфальтовых джунглей».
Наконец, двинулись в путь.
«Ну вот, – подумал Сергей, – о чём мечтал. Рюкзак для полноты счастья мог бы быть полегче, да и тропинка не такая ухабистая. Но притерпится… Главное – воздух, беззаботность, переключение, уход от тревожных мыслей…».
На работе он погружался в текучку дел, в возню с больными, которую, в общем-то, любил. От забот отвлекали детективы, но и их переносил всё хуже.
Сергей поймал себя на том, что стал привыкать к окружающим красотам, что навязчивые мысли снова одолевают. «Да что же это такое, в конце концов, – рассердился он. – Зачем я здесь? Не для того ли, чтобы, наконец, забыть про анонимки, комиссии, жалобы?..». Он постарался сосредоточиться на игре солнечных пятен, проступающих сквозь листву деревьев. Путники входили в рощу.
Если бы Василий мог проникнуть в мысли Сергея, то удивился бы их поразительной схожести с тем, о чём он сейчас думал. «Опять сокращения. Пронесёт ли на этот раз? Или…». Дальше «или» он думать себе запрещал, потому что перспективы преподавателя его профиля на гражданке были весьма сомнительны. К тому же он любил армию. Мысли такого рода не оставляли его. Вот они снова с ним. «Нет, это чёрт знает что! – рассердился он на себя. – Рюкзак бы надо поправить».
Шедший за ним Михаил думал о статье, недавно прочитанной в специальном журнале. Нельзя сказать, что он вовсе не замечал природы. «Но что она по сравнению с прочитанным! Ведь если это правда, а сомневаться особых оснований не было, то под земные катаклизмы подводилась довольно стройная теоретическая база. Значит, рассказанное в Библии имело вполне реальное основание. И мир, этот прекрасный мир, ухнет когда-нибудь в тартарары, чтобы снова возродиться. Но неужели ничего нельзя поделать? Впрочем, с таким же успехом можно пытаться гасить звёзды».
Он даже на время забыл о гнетущей тяжести рюкзака. Глядя вокруг, думал: «Что ж, надо признать, действительно, хорошо… но как всё эфемерно перед неизбежностью грядущих катастроф… Но, Боже, вокруг так тихо, и ничто не предвещает страшного! Солнышко по-прежнему ласково греет. Приятный ветерок овевает. Хорошо шагать в тени деревьев! Вот только рюкзак… Да Бог с ним, с рюкзаком, когда вокруг такая красота…».
Шли неспешным шагом. Впереди – инструктор, Виктор – замыкающий. Через час сделали короткий привал, ещё раз подогнали снаряжение.
Группа проходила поля с островками нежных белокорых берёзок, мелководные речушки и заросли кустарника в лесополосах. Светло-голубое небо с кучевыми облаками и яркое солнце, висящее то слева, то справа, сопровождали их.
Наконец, после трёх часов пути, сделали привал на обед. Виктор и Василий развели костёр. Михаил и Сергей принесли воду из речушки, подвесили над костром большой алюминиевый чайник. Кто-то лёг на траву и поднял ноги, кто-то сушил кеды. Потом сидели вокруг костра, травили анекдоты, байки, случаи из жизни, ели сваренную на костре кашу с тушёнкой, пили чай и восхищались окружающей красотой.
Молодежь играла в волейбол. Георгий взял гитару и стал перебирать струны. Потом Василий тихо напел:
Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
случайный…
Голос у него был приятный. Василий смешно вытягивал шею, стараясь не сбиться с тона. Все, кто сидел вокруг костра, притихли, а потом стали тихо подпевать…
– Боже, как же здорово! Как мало нужно человеку для счастья!
Сергей подложил поленьев в костёр.
– Совсем не мало, – сказал Василий. – Нужно собраться вместе, пройти километров двадцать с грузом, потом разжечь костёр, приготовить обед… Да и компания нужна приличная. Это совсем не мало!
– Тебе часто приходиться ходить с грузом на дальние расстояния?
– Да нет. Я же не столько военный, сколько учитель. Преподаю в училище. Конечно, бывают учения. Не часто.
– А я не помню, когда давал себе такую нагрузку, – сказал Сергей. – Иногда казалось, что не дойду. Только то, что девчата шли, заставляло не сдаваться…
– Ничего, всё будет хорошо, доктор! Появится второе дыхание, да и груза каждый раз будет меньше и меньше. Вон сколько съели! – подбадривал Василий.
– Лучше спать будешь, – резюмировала Галина, жена Сергея.
После обеда и небольшого отдыха вставать было лень. Но преодолели и эту минутную слабость и снова, выстроившись цепочкой, двинулись дальше. Впрочем, скоро стройный ряд туристов распался. Они стали группироваться. О чём-то переговаривались женщины.
Михаил пристроился к группе, в которой Ариф рассказывал о нравах Востока, о традициях ислама. «Довольно интересно, – подумал он. – Совсем другой мир, другие ценности, другая вера…».
Между тем мысли весёлой компании явно были далеки от терзаний молодого учёного. Мужчины перешли к проблеме многожёнства и выспрашивали у Арифа разные пикантные подробности. Это Михаила не интересовало, и он приблизился к женской группе. Но тут обсуждались какие-то кулинарные проблемы, что было ему уж совсем чуждо.
Одиноко шла рослая черноволосая девушка. Взгляд её был несколько отрешённым. Заговорить с нею Михаил не рискнул.
Софья Чернявская действительно решала важную для себя задачу. Она дала слово, что к концу похода придёт к чёткому «да» или «нет», ехать в Израиль или не ехать. «Это всё мои фантазии... Я мечтала о жизни, где места нет ссорам, ненависти, разочарованию, которое всегда приводит к одиночеству… Впрочем, есть ли в мире такое место?!».
Для неё всё было совсем не просто. Она и не помнила бы о своём еврейском происхождении, если бы об этом периодически не напоминали. Еврейского в ней было мало, разве что большие, подёрнутые дымкой печали глаза, чёрные волосы… Но ведь мыслила она по-русски, была воспитана на русской культуре, жила интересами России. Она не представляла себя вне привычного круга общения, без школьных и университетских друзей. «И всё бросить? Эти разговоры об избранности, эта густая аура религиозности… Но и здесь полная бесперспективность и жизнь на уровне нищеты… Кому я там нужна?! Кому в Израиле нужны специалисты по русской лингвистике?!».
Мысли Софии метались, на каждый аргумент «за» она находила с десяток «против». Ей уже двадцать семь. Пора определяться с семьёй. Глеб? Но в Израиль он не поедет. Значит, разрыв? Она была привязана к нему, ценила его ум, эрудицию, и при этом жалела: в последнее время он пристрастился к вину, стал резким, невыдержанным… А мама уже была в Израиле вместе с сестрой… «Вот и решай! Забыться бы хоть на время. Вокруг такая красота!..».
Вечерело. Краски стали неяркими, но Сергею они показались ещё более выразительными. Хотя… рюкзак по-прежнему действовал на нервы. «Ничего! До привала каких-то двадцать минут. В сущности, ерунда!».
Поля сменились рощами, равнины – крутыми холмами и обрывами. Приходилось вброд переходить речушки, взбираться по крутому берегу, идти по подвесному мосту.
Солнце скрылось за горизонтом, когда туристы пришли к месту ночёвки с поэтическим названием «Приют молодых». Разожгли костёр, организовали ужин. И снова шутки, анекдоты. Кто-то спустился к речке, протекающей поблизости, чтобы простирнуть майку. У костра остались ветераны. По их виду трудно было сказать, что они прошли не один десяток километров.
– Что, доктор, устал? – спросил Сергея Василий. – А ведь это только начало!
– Устал с непривычки. Ноги гудят…
– Ничего, через пару дней почувствуешь второе дыхание и поймёшь, что такое счастье!
Вокруг костра сидели и лежали молодые люди и о чём-то спорили. Темнота сгущалась. Разговор угасал, как и костёр. В тишине неугомонные сверчки пели свои серенады.
Георгий подвесил на палку кеды, чтобы подсохли к утру. Потом взял гитару и стал перебирать струны.
Ночь была удивительно тихой. Берёзки стояли не шелохнувшись. Чёрное небо было усыпано множеством мерцающих огоньков, и круглая белая луна медленно плыла в этом море звёзд.
– Пора баиньки, – сказал инструктор. – Завтра хорошо бы выйти пораньше, чтобы до жары преодолеть бо;льшую часть пути.
– Предстоит большой переход?
– Тридцать километров.
Расходились, и усталость, несмотря на то, что в палатке было душно и непривычно спать на соломенном матрасе, была лучшим снотворным.
Утром все услышали вопли Георгия. Кеды, которые он оставил сушить над затухающим костром, наполовину сгорели. Он ходил, просунув пальцы в образовавшиеся дыры, и оправдывался перед Ниной:
– Кто мог подумать? Костёр же давно погас…
– И что теперь делать? Как ты пойдёшь дальше?
– У Васи есть тапочки. До ближайшего населённого пункта дотопаю.
– У него нога на размер меньше.
– Ничего, что-нибудь придумаем.
После завтрака группа двинулась в путь. Туристы распределились по интересам. Сергей с Галиной, Софья и Михаил шли рядом.
– Самое страшное, что жизнь проходит, – задумчиво проговорил Сергей, – а ради чего живу?..
– Последователей можно просто не разглядеть…
– И у меня такое чувство бывает, – сказала Софья. – Всё время подгоняю себя: надо успеть… Как будто со мной что-то должно случиться.
– Нарожаешь детей – цель появится, – улыбнулась Галина.
– Я не возражаю, – весело ответила Софья.
– Так в чём проблема? Вон сколько жеребцов вокруг тебя!
Софья взглянула на Михаила и, представив его эдаким гарцующим кругами скакуном, рассмеялась:
– Скажете тоже…
– А я думаю, – продолжал свою мысль Сергей, – что человек должен иметь цель. Без неё ему не жить. Когда есть цель, он стремится достичь её. Живёт! Исчезнет цель, и жить незачем.
– У тебя целая теория!
– Это так, – кивнул Михаил. – Важно только определить для себя эту цель.
Софья посмотрела на Сергея, который поддерживал Галину, переводя её через речку. Его примеру последовал Михаил. Он подал руку Софье.
– Важно наметить достижимую цель. Иначе не миновать психиатра, – сказала Галина.
Некоторое время шли молча. Вышли на луг, сплошь покрытый разнотравьем. Михаил на ходу сорвал несколько полевых цветков и преподнёс по букетику Галине и Софье.
– Знаешь, – сказал он девушке, подавая букетик, – я – вполне достижимая цель.
– Ты всё перепутал, – рассмеялась девушка. – Это я должна быть для тебя целью! Только не знаю, не высока ли планка?!
На обед остановились у озерца. Дежурные возились с костром, варили обед, а Василий с Сергеем собрали снасти, накопали червей и забросили удочки. Сергей напрасно гипнотизировал поплавок. Он замер и не шелохнулся. А Василий не успевал вытягивать окуньков. Рыбёшка извивалась на крючке, прыгала по траве, пока Василий не бросал её в ведро с водой.
– Сегодня мне не везёт, – сказал Сергей.
– Важен не улов, а процесс, – утешал Василий.
Потом варили уху. Когда ушица была готова, Василий вытащил из костра головёшку и погасил её в ухе: это чтобы с дымком…
После отдыха туристы шли веселее. Дневная жара спала. Шутки, смех, кто-то с кем-то спорил, что-то доказывал…
Предстояло перейти небольшую речку. Огромные валуны, отточенные водой, громоздились под мостиком. На уровне пояса над досками протянулся трос. Инструктор страховал каждого туриста. Но вдруг одна девушка поскользнулась. Инструктор не смог её удержать. Она упала с трёхметровой высоты прямо на спину. Никто не успел осознать, что произошло. Инструктор и Сергей спустились с обрыва и подбежали к девушке. К счастью, всё закончилось благополучно. Удар пришёлся на рюкзак. Девушка слегка ушиблась и подвернула ногу. Сергей наложил на ногу тугую крестообразную повязку. С помощью инструктора выбрались на берег. Обхватив Сергея рукой вокруг шеи, девушка прыгала на здоровой ноге и охала.
Было решено отправить её в приют и вызвать по рации помощь для эвакуации пострадавшей на базу. Благо до приюта было не так далеко. Сопровождать девушку поручили Виктору. Опираясь на него, она передвигалась с трудом, едва ступая на травмированную ногу.
– Потерпи. Всё будет нормально. Ещё немного…
– Мне не так больно, как обидно. Я так мечтала об этом турпоходе.
– А зовут-то тебя как?
– Женя.
– А я Виктор. И откуда ты, такая красивая?
– Из Москвы. Учусь в авиационном на пятом курсе.
Русые волосы, голубые глаза, большие ресницы, румянец и стройная фигура делали девушку очень привлекательной. Близость и запах её волос волновали Виктора. Когда они остановились и Виктор опустил девушку, та, потеряв равновесие, чуть не упала. Он подхватил её и, прижав к себе, поцеловал. Женя ответила на поцелуй. Ей был приятен этот сильный и мужественный человек.
– Это мой гонорар, – сказал парень.
– Я всё равно чувствую себя обязанной тебе.
– Сочтёмся. Вот я тебя ещё раз поцелую, и мы будем в расчёте.
Потом они ещё долго шли к приюту и говорили, говорили…
– Ты горячий, как…
– Зверь, – закончил фразу Виктор. – Но если я убью в себе зверя – исчезну как личность!
– Ты женат. Это нечестно.
– В честной борьбе побеждает жулик…
Через два часа они, наконец, добрались до приюта.
– Спасибо тебе, – сказала Женя, – за помощь, за тепло… Хорошо бы встретиться с тобой ещё…
– Мечтать можно даже о том, о чём нельзя думать, – пошутил Виктор, поцеловал девушку и торопливо вышел из палатки.
Налегке, бегом он быстро догнал группу, которая поджидала его в небольшой деревне.
Вечером у костра осталось только несколько человек. Видимо, последний переход был особенно утомительным. Большинство разбрелись по палаткам. Лишь самые выносливые расположились на траве у костра. Молча смотрели на тлеющие, мерцающие угольки.
Проснулся Михаил необычно рано. Светало. Вылез из палатки и, стараясь не шуметь, направился к речушке. По дороге чуть не споткнулся о спальный мешок. Кто-то устроился на ночлег снаружи. Мешок был наполовину расстёгнут, и Михаил увидел спящую черноволосую девушку, которая, раскинувшись, лежала перед ним во всей своей притягательной прелести. Отойдя, пошёл свободней и скоро вышел к реке. С невысокого берега открывался чудесный вид: заливные луга, переходящие в хлебные поля, окаймлённые лесом. Воздух был наполнен ароматами трав и утренней свежестью. Неожиданный звук вывел его из блаженного дурмана. Взглянув по направлению шума, с изумлением увидел сидящих на поваленном дереве Сергея и Василия.
– Это с чего в такую рань? – начал Михаил и примостился рядом.
– Красиво… – Василий обвёл рукой окрестности. – Имитация рая в русском варианте. Хоть бы снилось потом иногда. А на гурию по дороге не наступил?
Михаил засмеялся.
– Софья девушка красивая, ничего не скажешь.
– Голова не кружится?
– Кружится. Но мне позволительно. Я, в отличие от вас, холостяк. А вот вас мне искренне жаль…
– Ничего, сейчас начистим картошки, и всё пройдёт.
После завтрака двинулись в путь. И снова степные дороги, разнотравье полей, рощицы.
Проходя деревеньки, Василий с Сергеем, как правило, покупали парное молоко.
– Люблю молочко в оригинальной упаковке, – смеялся Василий.
Вечером после ужина Михаил предложил Софье прогуляться.
– Я обнаружил полное совпадение взглядов по ряду позиций, и этот факт меня не только удивил, но и обрадовал. Расскажи, пожалуйста, немного о себе.
– Что о себе рассказывать? Живу, работаю в издательстве. А ты?
– Я живу в Новосибирске, работаю в институте физики… Ничего интересного.
Они шли по дороге к небольшому озерцу, которое виднелось издали. Чёрная гладь воды рассекалась искрящейся лунной дорожкой. Она точно приглашала пройтись по ней.
– Извини, если вопрос покажется бестактным. Почему ты до сих пор здесь?
– А где я должен быть?
– Почему не уезжаешь?
– Хочу закончить одно исследование. К тому же здесь могилы моих родителей.
– У меня ситуация несколько иная. Мама давно уже в Израиле со старшей сестрой. Но я не могу себя представить вне России. Многое связывает: друзья, работа. Да и что меня там ждёт? Я филолог. Кому нужна там русская филология?! А здесь пока серая жизнь…
– Если сложить тёмное прошлое со светлым будущим, получится серое настоящее…
Михаил пытался шутить, успокоить девушку.
Постояв у воды, они медленно пошли в сторону приюта. Михаил взял девушку за руку, и она не отняла её. Некоторое время молчали.
– У тебя семья? – спросила Софья.
– Был женат. Однажды, примерно через полгода, услышал, как жена говорила подруге: «Евреев я не люблю, но мой Михаил на еврея даже не похож!». На другой день я ушёл из дому. Слава Богу, что у нас не было детей. У меня надолго желание пропало даже думать об этом. А вот сегодня утром случайно видел, как ты спала в своём спальнике, и подумал, что был бы счастлив, если бы такая девушка была моей женой…
Софья грустно улыбнулась.
– Спасибо. Мне это очень приятно, но мы так мало знакомы…
– Я понимаю, – грустно сказал Михаил. – Я не хотел тебя обидеть.
Прощаясь, Софья на мгновенье прижалась к Михаилу и легонько оттолкнула от себя.
– Иди спать. Завтра тяжёлый переход…
Утром небо заволокло тучами. Заморосил косой дождик. Туристы надели штормовки. Шли молча. Но вскоре посветлело и капельки дождя в лучах утреннего солнца блестели бриллиантами на листьях деревьев, на траве, на придорожных камнях. Сергей и Василий шли замыкающими. Их жёны шагали впереди и о чём-то оживлённо беседовали.
София шла рядом с Арифом и Михаилом. К ним пристроился рослый парень. Вскоре Ариф с Михаилом отстали, увлёкшись беседой о положении на Ближнем Востоке и будущем Израиля. Парень же явно решил приударить за Софьей, что почему-то раздражало Сергея.
Вскоре они вышли на некошеный луг, потом снова зачастили перелески. Инструктор дал команду остановиться. Когда подтянулись отставшие, спросил:
– Что за настроение у вас сегодня? Плетётесь, как… К вечеру будем в Загорске. Запланирована экскурсия…
– Хорошо бы эту часть пути преодолеть на машине, – сказал кто-то.
– Никаких проблем. Недалеко остановка рейсового автобуса.
Туристы бодрее двинулись за инструктором по склону горы. Вскоре показалось шоссе. Пройдя с полкилометра по обочине, увидели столб с надписью: «По требованию». Подъехал автобус, и группа наполнила салон шутками и смехом. Дорога мчалась навстречу со скоростью шестьдесят километров в час. Из приёмника неслось:
Если бы парни всей земли…
В Загорске на базе переоделись, отмылись от дорожной пыли и после обеда отправились осматривать Троице-Сергиеву лавру.
В конце трёхчасовой экскурсии уставшие, но очень довольные туристы сфотографировались на фоне колокольни Пятницкой церкви и вернулись на базу.
– Здесь русский дух, здесь Русью пахнет, – с удовольствием произнесла Софья.
После ужина все сидели у костра и смотрели на мерцающие угольки. Кто-то ушёл спать, кто-то прилёг под деревом несколько поодаль и просто наслаждался прохладой вечера.
Софья, которую рослый парень давно пытался втянуть в лёгкий фривольный разговор, думала о том, что у женской привлекательности есть свои минусы. Она старалась казаться отрешённой, отвечала коротко, порой невпопад, готовясь к заключительной фразе, что ей, извините, нужно побыть одной, подумать…
Девушке куда приятнее были бы ухаживания Михаила, но он куда-то исчез. Когда нужно, его нет. Софья вспомнила Глеба. К вечеру он был уже под градусом и говорить с ним было неприятно.
Софья задумалась и не слушала собеседника. Он был ей неинтересен. Эдакий петушок, всегда готовый к бою…
На небе появились звёзды. Круглая луна освещала поляну и сидящих у костра. Пели песни сверчки. Где-то рядом, шумно хлопая крыльями, пролетел филин. И снова тишина…
Вдруг эта идиллия прервалась резким, как выстрел, звуком пощёчины. Потом грубой мужской бранью:
– Паскуда! Жидовское отродье…
При свете вспыхнувших сразу нескольких фонариков туристы увидели убегающую к палатке Софью и рослого мордатого парня, стоящего с перекошенным от злобы и досады лицом.
– В чём дело? – сурово спросил Василий.
– Да ни в чём. Ничего же ей не сделал. Обнять пытался… Так за это в морду давать? Сучка…
– Мало дала, – сказала Галина и направилась к палатке, в которой скрылась Софья.
Далее парень повёл себя совсем неправильно. Оглядел собравшихся и злобно зашипел:
– Ну, чего вы так смотрите? Бывает. Осечка вышла. Не ожидал я от этой жидовки такой прыти… – Он посмотрел на мужчин, полагая у них найти понимание.
– Ты зачем девушку обидел, мразь?
– Между прочим, по морде получил я, а не она.
Агрессивный тон куда-то исчез, и говорил он уже не с наглой развязностью в голосе, а с оттенком обиды.
– Эх, врезал бы я тебе в воспитательных целях, – сказал Виктор, – да ситуация не позволяет. К утру чтобы духа твоего не было здесь! Усёк?
Откуда-то из темноты появился инструктор.
– Что за шум, а драки нет? – неудачно пошутил он.
Виктор вышел вперёд.
– Я думаю, вы пойдёте навстречу желанию группы и утром отправите этого мерзавца на базу.
– А что, собственно, произошло?
– Неудачно обнял красотку и получил по физиономии, – ответил верзила.
– Ты ещё её грязно обругал, – добавил Сергей.
– Что я такого сказал? Жидовка? Так она и есть жидовка!
– Хватит! – резко прервал его инструктор. – Утром машина пойдёт на базу. По рации я сообщу о вашем поведении…
Вскоре все разошлись.
– Испортил вечер, поганец, – сказала Клава и пошла в палатку к Софье.
Девушка не плакала, только попросила оставить её одну.
«Сама виновата! Ведь видела, что липнет, что нахал… Упустила момент, и вот скандал. Вечер испорчен, люди расстроены…».
В последний день, когда группа проходила через поле, на котором росли яркие голубые цветы, Михаил сорвал несколько и протянул Софье.
– Это тебе. Всё же это были незабываемые дни…
– Спасибо, – сказала девушка. – Большое спасибо…
– А может, ни в какой Израиль и ехать не стоит? Приезжай ко мне в Новосибирск. Будешь хозяйкой. Я заведую лабораторией. Ты будешь заниматься своей филологией…
– В таких случаях говорят совершенно другое, – грустно улыбнулась Софья.
– Наверное, ты права. Только опыта у меня нет… И всё же подумай… Мне кажется, я люблю тебя…
К вечеру группа вернулась на базу. Потом были несколько дней отдыха. Турниры по волейболу, баскетболу. Играли в шахматы и старательно готовились к заключительному концерту самодеятельности. Здесь отличились Ариф и его красавица жена, как оказалось, прекрасная пианистка.
А когда на сцену клуба вышла их группа и дружно запела задорную песенку, каждый куплет которой заканчивался словами: «Пушка, бабах!», весь зал эхом отзывался: «Бабах!».
Всем известно, что студенты
редко платят алименты,
всем известно, как они бедны.
Но они не прочь порою
погулять с чужой женою,
потому что нет своей жены!
Береги жену!
Береги карман!
Берегись и сам!
Румба, румба, румба, румба,
вывезли попа Колумба,
пузо порохом набили
и на бочку посадили,
подожгли и покатили:
Пушка, бабах!..
Зал стонал, свистел, визжал, грохотал, взрывался аплодисментами…
На следующий день у открытой двери автобуса стоял Михаил и кого-то искал своими близорукими глазами. Софья подошла к нему сзади. Окликнула. Он радостно обернулся, протянул руки для прощания. Неожиданно девушка поцеловала его в щеку. Михаил, чтобы скрыть смущение, стянул с переносицы очки и принялся их усердно протирать платком. Потом, надев их и будто решившись на что-то, взял девушку за плечи и, глядя ей в глаза, произнёс твёрдо:
– Я многое хотел сказать, но не успел, точнее не смог, не решался… Но ты дай мне шанс. Пожалуйста. Возьми эту книжку. На ней написан мой адрес, телефон… Нам нельзя потеряться…
– И ты мне нравишься… Я тебе позвоню…
Автобус тронулся. Михаил запрыгнул на подножку и, придерживая дверь, крикнул:
– Я люблю тебя!..