Самой главной и самой обсуждаемой личностью в деревне Еласы на эти трое суток…, сделался дед Филя, по прозвищу «Ёк-Макарёк».
И на то были свои причины.
* * *
Смеркалось.
Солнце вовсе скрылось в молочных тучах на далёкой, неведомой границе между Небом и Землёй, а таинственная раскрасавица, задумчивая девушка Луна, лишь только-только появилась на своей очередной ночной прогулке по чёрному небосводу.
Ёк-Макарёк так и не нашёл свою козу Марусю, а в данную минуту – он настороженно стоял на грунтовой дороге среди пшеничного поля и чутко прислушиваясь, пытался что-нибудь рассмотреть в вечернем Мире.
- Маруська…, Ёк-Макарёк…, Маруська, дура непутёвая… - с радостью воскликнул деда Филя, когда в полусотне метров, на фоне прятавшейся в полях дороги, вдруг объявилась тёмная фигура пропавшей козы.
- Маруська…, Ёк-Макарёк…, иди сюда, иди, задрыга окаянная…!
И вдруг…!!!
К слову будет сказано, но к старости, дедушка Филимон стал плохо видеть буковки в газете, и напротив – поглядев в даль, всегда отчётливо видел толи поплавок удочки, но даже и грибы в лесу.
Вот и теперь.
- Маруська…, Ма-а-а…! - слова сами собой застыли и потерялись недосказанными, а Ёк-Макарёк так и остался, балбес-балбесом стоять в парализованном состоянии.
А там…., в дали…, в сгущающихся сумерках…, коза Маруська, повернула к нему голову, как-то невероятно близко блеснула вдруг загоревшимися красными глазами и кажется, проникла взглядом прямо деду в мозг.
Наш старик в ужасе смотрел на неведомое существо, объявившееся на его родной дороге, а тёмный силуэт, вдруг словно гигантское кенгуру, встал на задние лапы, присел, за спиной у него объявились, то-ли длинные отростки-шипы, или-же даже крылья, и блеснув белыми клыками, коза Маруська в гигантском пятиметровом прыжке…, пропала в вечерних пшеничных полях.
- Ёк-Макарёк…!!! – только и смог произнести поражённый ужасом дедуля.
* * *
Три дня спустя.
- Ах марос, маро-о-ос…, ни марось миня…, ни мароо-ось миня-а-а-а…, ма-а-его каня…! – весело распевает самую известную песню на всём Белом Свете, наша знакомая парочка неразлучных друзей-трактористов, кои на своём раздолбанном «Беларусе», тянули за собой по пыльной дороге бревно, среди бескрайних полей Горно-Марийского района.
- Бля…! Митька…, глянь…! Кажись опять тарелка летит, (Пи-Пи-Пи) её в душу…. - прильнув к лобовому стеклу, пытается получше рассмотреть светящийся объект на фоне вечернего неба…, пьяненький Алёха.
- Тормози…, Во-он она…, видишь…? За деревья залетела, в Варюхином Овраге…, Сука Вербованная…. – кричит напарник Митька.
И тут…!
Лёхин кирзовый сапог сам по себе нажал на педаль тормоза, и уткнувшиеся в стеклянную границу между родной кабиной и остальной реальностью друзья…, так и остались, неподвижно сидеть, прилипнув к преграде своими носами и губами.
А на дороге…!
Прямо перед ними, совсем близко…, а может быть и далеко…, но вовсе в реальных пределах видимости, стояло какое-то непонятное животное.
Огромных размеров чёрная уродливая собака, с неуклюжими заячьими, задними ногами, повернула голову в сторону обалдевших трактористов и вдруг отчётливо сверкнула в них красными глазами.
Мужики - же, так и остались пребывать в неподвижном, парализованном состоянии организмов, прижав все четыре своих ладони к лобовому переднему стеклу испуганного трактора.
А существо, тем временем…, неуклюже присело и, сделав один пробный прыжок, вдруг нереально высоко взлетев…, приземлилось где-то в пшенице и вовсе исчезло из виду.
Через десять секунд, очнувшийся Лёха прошептал…: - Ёпт…(Пи-Пи-Пи). Это чё за Херня…, Ты видел (Пи-Пи-Пи) её за ногу. Это, кажись та (Пи-Пи-Пи), про которую Ёк-Макарёк врал. Ну Бля…, вааще…, в натуре…!!!
Поражённый – же зрелищем Митька, вовсе не мог сказать и слова.
Да…!
Дела…!
* * *
Два дня спустя.
Двое суток деревня перешёптывалась да ухохатывалась над дедом Филей и нашими непутёвыми механизаторами.
Жёны Алёхи с Митькой устроили капитальнейший, серьёзнейший шмон на предмет обнаружения, изъятия и уничтожения алкогольного продукта в любом виде, а сами трактористы давно были не рады, что обмолвились про свою невероятную встречу с чёрным попрыгунчиком.
Но тута случилось новое происшествие и всё внимание местного населения мигом переключилось на Алевтину Ивановну Краюшкину.
А произошло следующее.
Рано по утру, бывшая учительница местной 8-милетки пошла задать корма своим кроликам.
Пенсионерка отворила дверь сарая и застыла в ужасе от увиденного…
Часом позже, сдвинув на затылок милицейскую фуражку, местный участковый Симаков, только и делал, что в нерешительности переступал с ноги на ногу в «татарских» калошах на босу ногу, да почёсывал свою «репу», разглядывая разложенные в рядок тушки кроликов между поломанных клеток.
Оказалось, что зверьки вовсе не тронуты, но крови в них совсем нет, а на шее у каждого обнаружились две одинаковые круглые красные ранки.
Да…!!! Дела…!!!
Ну и ужас…!!!
Через пару дней, точно такая - же история произошла в сарае местного завклуба-киномеханика Зырянова.
А бабки у деревенского колодца на главной площади, кричали уже в полный голос.
Но в конце-концов, всё разъяснилось.
А героем событий на целый день сделался сынишка почтальона, очкастый тихушник-отличник, ботаник Щурик.
Полазив в своём интернете, он всё там нашёл и затем популярно разъяснил взбудораженному народу, что тута как и к чему.
Оказалось, что виноватой во всех бедах стала Чупакабра, которая объявилась здеся с неделю тому назад.
Это её и видели дедка Филя с мужиками.
Чупакабра же, это – неведомое существо похожее на собаку…, но вовсе является вампиром и пьёт по ночам кровь у домашних животных.
В Мировой Паутине, Шурик вычитал, что эта самая Сучара, возможно даже является плодом экспериментов американского ЦРУ и НАСА…, но может даже быть и помощником инопланетян, которые летают на своих тарелках и так добывают кровь для опытов.
Нужен же им гемоглобин в огромных количествах.
А Чупакабру видели не только в Пуэрто-Рико, а даже в Тернопольской области и вааще – по всей Украине.
Недавно поубивали кроликов в Нижегородской области, в Воронежской и Ставропольском крае.
Короче – пришла Беда, отворяй ворота.
И что тута началось…!!!
* * *
Вооружённых дробовиками мужиков, по своим «номерам» расставлял местный опытный охотник Димаков.
Смеркалось.
Огромной шеренгой растянулись добровольцы вдоль всего поля, укрывшись в густой лесопосадочной полосе.
Митька с Лёхой, само - собой стояли рядом, в двадцати метрах друг от друга.
Ночь и охота предстояла быть долгой, но неразлучные друганы, вопреки строжайшему запрету, всё же «с собой» взяли и уже успели принять на грудь по стаканяре «нектару».
Стемнело.
- Митька…, иди сюды… - шепчет в темноту Алексей, а через пару минут в кустах забулькало и зачмокало.
- Ну, будь…, мне к себе пора – и Лёха исчез в густой листве.
* * *
От немытых огурцов у Митьки заурчало в животе.
А ровно через две минуты, прыгая на одной ноге с выпученными глазами…, наш страдалец расстегнул ремень и не выбирая места, уселся в ночную траву справить нужду-падлюку.
Ружьё валялось где-то рядом, да и хрен-чай с ним. Найдётся потом.
Прикурил Митяй сигаретку, прислушался к ощущениям в своём брюхе, привстал и неловко потянулся к пакету с закусью, завёрнутой в пригодившуюся газету.
Потянулась рука, зацепился пакет за ветку…
И вдруг…!!!
Ба-а-бах…!!!
* * *
Стоит Алёха в полной темноте с ружьём в руках и очень ответственно исполняет поставленную ему задачу – выследить проклятую Чупакабру.
И вдруг…!
Где-то вовсе рядом…, что-то затрещало в кустах, а затем перед испуганным охотником замаячил тёмный силуэт огромной Чупакабры, и в темноте засветились красными огоньками два глаза чудовища.
Леха вовсе не помнил, как взвёл курок, как правой ногой отжал мешавшую ветку орешника, как вскинул свой дробовик и как нажал на спусковой крючок.
Ба – а – бах…!!! – прогремело во Вселенной.
А выскользнувшая из под ноги ветка - снизу ударила по стволу ружья.
- А – А – А…!!! – заорала Чупакабра и принялась материться человеческим голосом.
- А – А – А …, Бля (Пи-Пи-Пи)…, Сука-а-а…!!! А – А – А… (Пи-Пи-Пи)…, Ты чё…, совсем (Пи-Пи-Пи)…
И вдруг, по всей округе…, по всему краю оцепления, по всей лесополосе начали грохотать испуганные выстрелы.
Но будем кратки.
В несчастного Митьку попало лишь вскользь.
Так…, царапнуло малость поверх головы, да сшибло фуражку.
На лбу появилось немного крови, да и ладно.
Чего не бывает на охоте…, да под «настроение».
А в Чупакабр, что таились в темноте сотнями штук, так никто и не попал.
Да и хрен чай с ними.
Охотник – же Димаков, долго потом ругался на всех без исключения.
А что тут такого.
Холодно ведь…, вот все и «погрелись» малость.
А в темноте, чего только не привидится.
* * *
На второй день опосля ночной засады в кустах, на башке у Митьки, на самой макушке, прям под кожей с волосами, образовался болезненный шарик размером с горошину и стал очень беспокоить своего хозяина.
- Бля буду (Пи-Пи-Пи)…, да это у тебя дробь тута. Вот нихренаськи себе – засмеялся Алексей, пощупав бугорок своими замасленными механизаторскими руками.
- Это она тебе в лобешник вошла, по черепушке херакнула и здеся застряла. Ну и (Пи-Пи-Пи). Надо к Павлику ехать. Он те её вмиг достанет.
И неразлучные товарищи позалазили в свой «Беларусь», да не долго думая, поехали на ферму к зоотехнику-ветеринару Павлику.
Сказано – сделано.
Для обезболивания в рот Митьке влили стакан водки, дали пожевать огурец, и операция началась.
В нержавеющей банке для кипячения инструмента, валялся лишь один тупой скальпель, и поэтому резать пришлось канцелярским китайским ножиком с выдвижным лезвием и зелёной ручкой, который нашли в кабинете у главбухши.
- А – А – А…, Ой – Ой…, Сука… - лишь пропищал испуганный Митька, и на ладонь к нему легла маленькая дробинка.
- Это тебе на память…, герой – притворившись бывалым боевым хирургом из фильма про войну, гордо произнёс Павлик.
И на этом всё закончилось
Также закончилась и наша история.
А чего долго-то рассусоливать.
Некогда нам – дел-то в деревне невпроворот.
Покедова всем.
* * *
P.S.
А красивое ненашенское слово Чупакабра, прочно прижилось в деревне Еласы.
В последствии многих собак называли этим именем.
И даже жён своих за глаза…, мужики иногда поминали так-же.
Или-же.
- Чупакабрик мой…, иди уже скорее… - кличет нетерпеливый супруг свою толстушку в баню…, или зазывает спать под полог на веранду.
А настоящей виновницы переполоха, никто более и не видел.
Но ничего…, всё ещё впереди.
Во – он…, тарелка опять куда-то полетела.
Разлетались тут…, панимаш…