- И зачем ты купила эту гадость?
- Не знаю, понравилось.
- Ну вот и при его теперь, пусть руки обрываются, – бурчала Вера Ивановна, разговаривая сама с собой. Уткнувшись взглядом в тротуар, она несла большой тяжелый пакет.
- Женщина, вам помочь?
Вера Ивановна бросила презрительный взгляд на возникшего перед ней оборванца с пропитым лицом:
- Себе помоги.
- Как хотите… А дадите рублик?
- Милицию позову!
Оборванец тут же исчез.
Прийдя домой, Вера Ивановна со вздохом облегчения поставила пакет на стол:
- Донесла!
Она достала из пакета невзрачную картонную коробку и вытащила из нее тяжелый хрустальный шар.
- И куда ж его теперь? – растерялась Вера Ивановна, – А вот не надо было брать, знала ведь!
Но ей очень уж приглянулась эта вещь. Да и цена позволяла…
- Поставлю на кухне, там видно будет, – решила она и, установив шар на подставку, занялась другими делами, более о нем не вспоминая.
Ночью Вера Ивановна сквозь сон услышала непонятный шорох, но не придала ему значения. Проснувшись рано утром, она увидела хрустальный шар на полу у изголовья своей кровати.
- Вот чертовщина, – недовольно буркнула Вера Ивановна. С трудом подняв тяжелый шар, она отнесла его на кухню и установила на подставку.
- Барабашка, это ты? – Вера Ивановна постучала по столу и прислушалась.
Тишина.
- Не, я серьезно спрашиваю, – обиделась Вера Ивановна и снова прислушалась. Ответа не последовало.
- Ну и дурак ты. Пугаешь, а отвечать не хочешь.
Ночью Веру Ивановну снова разбудил тихий шорох. Но как только она открыла глаза, шорох исчез. Нащупав рукой выключатель, Вера Ивановна включила настольную лампу. Шар лежал на полу у кровати.
- И чё теперь? – громко спросила Вера Ивановна и посмотрела на часы. Ровно три утра.
- И зачем все это делать?
На кухне что-то упало. Она поспешила туда. На полу лежала разбитая ваза. Из нее вытекла вся вода.
- Вот блин, – выругалась Вера Ивановна. Убрав осколки и основательно вытерев пол, она вернулась в спальню, легла в постель и выключила свет, в душе сожалея о разбитом имуществе.
- Так мы как, будущее смотреть будем, или предпочитаем по стенам перестукиваться? – незнакомый голос испугал Веру Ивановну. Она моментально села в кровати и уставилась на хрустальный шар, который переливался мягким темно-фиолетовым светом.
- Ты что, говорящий, или я не поняла? – озадачилась Вера Ивановна.
- И да, и нет, – ответил шар, – Какая разница? Будущее будем смотреть?
- Ну давай, – согласилась Вера Ивановна, – чего б и не посмотреть.
Свет в шаре усилился, в нем появились желтые оттенки.
- Вас интересует общая картина или конкретный период? – уточнил шар.
- Какой период? – не поняла Вера Ивановна.
- Ну например болезнь, смерть, замужество, – предложил шар, – или по друзьям и родственникам чего-то глянем?
- Ты, значит, и смерть можешь? – Вера Ивановна почувствовала, как легкий холодок пробежал по спине.
- Легко! Показать?
- Нет, пожалуй не надо… – сказала Вера Ивановна, пытаясь отогнать от себя неуютные мысли.
- Как хочешь, в любом случае скоро сама все увидишь, – невозмутимо ответил шар.
- Как скоро? – испугалась Вера Ивановна.
- Что, все-таки интересно? – Вере Ивановне показалось, что шар ехидно подмигнул, – Беда с вами. Сначала отмахиваетесь – не, не надо, мол. А потом донимаете сутками: а когда, а как, а почему…
- Так ведь страшно… – призналась Вера Ивановна.
- Ну а чего бояться? Все равно никуда не денешься, – глубокомысленно изрек шар, – Так мы смотреть что-то будем, или трепаться ни о чем на трезвую голову?
- А ты пьешь? – изумилась Вера Ивановна.
- Не злоупотребляю, но и не откажусь, – с энтузиазмом ответил шар, – Есть холодное пиво?
- Только начатый кагор, принести? – осторожно предложила Вера Ивановна.
- Давай, тащи, – согласился шар, – Хотя бы уже кагор, раз пива нет.
Вера Ивановна вышла на кухню, открыла дверцу тумбочки и достала бутылку кагора и рюмку. Крепко прижав кагор к своей груди, она вернулась обратно в комнату.
- А ты что, не будешь со мной, что ли? – спросил шар, – Почему рюмка всего одна?
- Воздержусь, – отрешенно сказала Вера Ивановна.
- А я чё тебе, алкаш, самому пить? – обиделся шар, – Давай ты с рюмки, а я с горла. Наливай себе.
Вера Ивановна осторожно налила пол-рюмки вина.
- Полную наливай, – подбодрил ее шар. Вера Ивановна послушно исполнила просьбу и поставила бутылку на пол.
- Ну че, давай для храбрости. За нас, молодых и красивых, – бодро предложил шар.
- За нас, – поддержала Вера Ивановна и залпом опрокинула в себя кагор.
- Во! Чувствуешь, как тепло пошло?
- Чувстую, – согласилась Вера Ивановна.
- Давай еще по одной!
Вера Ивановна взяла бутылку и снова наполнила рюмку до краев.
- Чтоб нас любили и хотели, а мы для этих козлов оставались загадочны и недоступны, – предложил шар.
- За такое грех не выпить, – обрадовалась Вера Ивановна и опрокинула в себя еще одну рюмку.
- Полегчало? – уточнил шар.
- Немного вроде…
- Ну так чё, посмотрим что-нибуть?
- Давай, – согласилась Вера Ивановна, – Ты, вроде, о замужестве говорил.
- Так, замужество, – шар задумался и весело замигал разноцветными огоньками, – Сейчас смоделируем. Вижу три варианта…
Мутные цвета прояснились, и ошарашенная Вера Ивановна увидела фотографии своих коллег по магазину.
- Васька, грузчик, – деловито сказал шар, приблизив первую фотографию, – Не Эйнштейн, конечно, и не Абрамович. Злоупотребляет в меру. По ночам, как некоторые, – шар опять коварно подмигнул, – не пьет. Правда по жизни тряпка – вы вон года три обсуждали, как ним бывшая крутила в разные стороны…
Вера Ивановна вдруг покраснела от стыда.
- Ой, я вас прошу, – насмешливо произнес шар, – Какие мы правильные. Делать не стыдно, а вспоминать – стыдно.
Вера Ивановна покраснела еще сильнее.
- Ладно, едем дальше, – шар приблизил вторую фотографию, – Завхоз Свиридыч, педант-аккуратист. Самолично штопает носки и любит употреблять в пищу бурду собственного изготовления, которую высокопарно называет борщ. Будучи исключительно правильным, требует такого же от сожительниц. Последняя сбежала после того, как он заставил ее пальцами собирать крошки с ковра под обеденным столом и складывать их в спичечный коробок для голубей. Товарищ, конечно, надежный, но больно уж тяжелый…
Шар приблизил третью фотографию и на минутку задумался.
- Олег Русланович, шеф. Женат, но втайне мечтает о разводе. Так как будучи жлобом от природы тяжело переносит склонность жены к жизни на широкую ногу. Беда в том, что бизнес ему организовал тесть и предусмотрительно оформил на дочь все документы. Он, конечно, об этом особо не распространяется, но любит отрываться на подчиненных, считая себя униженным и непризнанным гением. О, кстати, пистон тебе завтра вставит за опоздание и перегар изо рта.
- Какой перегар? – испугалась Вера Ивановна.
- Погоди, наверстаем, – ободрил ее шар, – Я, вобщем, согласен с подругой Ленкой, что Васек тебе – самое то.
- Ты чё, офигел, что ли? – обиделась Вера Ивановна, – Обещал будущее показать, а на деле сплетни разводишь. Это я и без тебя могу.
- Ты еще жалобу напиши в комитет по защите прав потребителей, – огрызнулся шар, – так мол и так, говорила с шаром. Обещался показать суженого, но внезапно принялся перемывать косточки коллегам. Знавали мы таких принципиальных…
- И напишу, – пригрозила Вера Ивановна, – почему будущее не показываешь?
- А ты, дура, сама не понимаешь? – обиделся шар, – Оно ж еще не произошло, так что возможны варианты.
- Ну а смерть, ты вон обещал…
- А это без вариантов, – сказал шар, – Тут уж никуда не деться, в любом случае рано или поздно…
- Так рано или поздно? – спросила Вера Ивановна.
- Тут, видишь ли, тоже возможны варианты, – ответил шар, – Хочешь смоделирую?
- Да пошел ты! – Вера Ивановна схватила пододеяльник и набросила его на шар, – Я-то думала, сейчас покажет все, расскажет. А он моделирует, умный какой! Я и сама так умею.
Шар не ответил. Вера Ивановна подняла пододеяльник. Таинственный свет исчез. На полу лежал самый обычный холодный, тяжелый хрустальный шар.
Вера Ивановна вынесла его на кухню и поставила на подставку. Затем вдруг передумала и вместе с подставкой опустила шар в мусорное ведро.
- Чтоб место не занимал, – буркнула она и отправилась спать.
Всю ночь ей снилась какая-то чушь. То Свиридыч пугает хлебными крошками, то Олег Русланович с наслаждением отчитывает за мелкую недостачу… “А что, Васек – так Васек”, – успела подумать она, прежде чем окончательно провалиться в бессознательный глубокий сон.