Спорим….
Спор жаркий. Кто лучше - «кукурузник» это, который «По-2», «пешка» - «Пе-2» или тот, который в море на якоре стоял.
Спор начался, после того как мы посмотрели выставку на бульваре около «парашютки».
Доводов, кроме и кино и картинок никаких нет, ни у кого нет даже ссылок на родственников или знакомых.
Зато у меня преимущество – в прошлом году в Москве я видел на параде в Тушино реактивные самолёты.
Правда, в Тушино я не был, а просто гуляли в парке, а они пролетели над нами.
Хорошо….
Сидим на крыше, прямо на кире.
Днём ни за что не смогли бы, а сейчас просто снизу подогревает немного кир за день нагретый.
Сегодня день авиации.
Салют уже давно закончился, но мы не уходим. Уговорил товарищей остаться и посмотреть, как ракеты с самолётов пускать будут. Ведь в планетарии показали, как самолёты, ночью ракеты запускали.
Очень уж красиво.
Убедил товарищей, что в день авиации самолеты, безусловно, ракеты запустят. Так и не дождались. Не было самолётов.
Сколько «салютных дней» в году?
«Салютные» это когда салют вечером бывает. Это когда настоящий праздник. Это лучше даже чем Новый год. Ведь на Новый год салюта не бывает.
Вот посчитал, их семь получилось и что из них только два летом, а остальные когда очень холодно, но всё равно ходим на бульвар, поближе к пушкам.
Самый первый это день Красной армии и военно-морского флота. Он в феврале отмечается, потом в июле у моряков праздник, а в августе лётчики. В сентябре – танкисты и в ноябре уже артиллеристы.
Чтоб вечером пойти на салют да ещё поближе к пушкам так это надо отца уговорить.
А днём можно сбегать и посмотреть где эти пушки стоят.
Первое время их ставили напротив Азнефти.
Стоят рядком, дулами в море направлены, слева военная пристань и три парохода старых и ржавых, справа тоже военные стоят – там катерники находятся.
А вояки тренируются или репетируют, это кому как, это когда они без снарядов «стреляют».
Командир флажком красным махнёт и «клик». Это затворы пушечные сработали. А бывает «клик-ик» это значит, кто-то запоздал затвор спустить, а бывает «кл-клик» - поторопился кто-то.
И будет командир флажком своим взмахивать, пока не получится единого - «клик».
А напротив входа на военный причал ракетчики тренируются. У них попроще будет, винтовки в асфальт упёрты, а они на спуски нажимают. Но ничего не видно и не слышно.
На дуло винтовок какие-то набалдашники навёрнуты, вечером в эти набалдашники ракеты опустят и стрельнут ими.
Ближе к яхт-клубу «Спартак» бочка стоит и дно у бочки зеркальное.
Бочка-то это прожектор. Ночью они самолёты ловят и высвечивают. Можно перед этой бочкой попрыгать, рожи разные корчить и всё видно на дне бочки. Только там кто-то маленький и перевернутый. Сразу и не признаешь самого себя.
Потом надо долго-долго ждать вечера и клянчить – «Пааап. На салют пойдём? Только к самым пушкам, хорошо».
Надеваем «парадку» - в возрасте младшеньком, шортики с помочами крест накрест застёгнутые. Это чтоб не сползали, а попозже брючки. Сверху рубашечка, с горловиной каре, вышивкой украшенная.
А самое главное и противное так это сандалики надевать. За день, босиком набегавшись до того состояния, что обувь просто отказывается налезать на ноги. Но надо – «Выглядишь ты у меня как амшара какой-то».
Но надо так надо, тем более после салюта газировка с сиропом будет.
Теперь место надо выбрать поближе к пушкам, но так чтоб и ракетчики под рукой были.
Ракетчики нужны для того, чтоб после салюта попытаться найти остатки ракет.
Они в свои ружья заряжают такие большие ракеты, которые после того как ими выстреливают, падают на землю в виде картонных трубок и остренького такого наконечника.
Трубки нас не интересуют – картон он и есть картон, а вот наконечники очень даже. Из них получается чудная фурфура, волчок другими словами. Только в самый кончик надо гвоздик вбить, чтоб крутилась лучше.
Такие длинные минуты, когда ждёшь первый залп.
В освещённом круге виден флажок.
Вот сейчас командир свой флажок опустит – «Ты ротик открой, чтоб ушки не покалечить». Это отец советует – он – то знает.
Упал флажок командирский, и грохнуло. Из дул огонь вырвался, за спиной ракеты вверх понеслись.
Прожектор свой луч в небо уставил. Их много вдруг сразу появилось. Мечутся по небу – то в догонялки играют, то застывают и шатёр в небе образуют. Там где лучи пересеклись пятно световое, которое, наверное, руками потрогать можно. Оно яркое и такое тугое.
А пушки стреляют. Им двадцать раз стрельнуть надо. И всё вокруг таким привычным уже стало.
И пушки со своим грохотом и ракетчики, которые тоже по команде и стреляют. Рядом с ракетчиками стол, на котором радио стоит, а солдат с трубкой телефонной приказы командиру с флажком передаёт.
Командир своим флажком махнёт, в небо ракеты летят.
Вдруг всё замолкает и тишина. Только командир около прожектора команды отдаёт – «Воронка!» и крутится тогда бочка прожекторная, «Столб» и застывает луч, упёршись прямо в небо.
А потом луч вдруг падает и упирается в деревья и кусты.
Вот тогда-то и можно в этом луче искупаться. Он такой тёплый, а ближе к бочке он почти горячий, но это всё так хорошо, что и передать невозможно.
Можно во внутрь посмотреть, хоть отец и ругает. Внутри огонь белый полыхает, в зеркале отражается и таким ярким делается.
После того как насмотрелся в прожектор в глазах ещё долго-долго бегают световые зайчики. Потом проходят, проходит и ощущение праздника. Теперь только газировки попить и всё – праздник окончился.
Много лет спустя – «Пааап! А к пушкам пойдём, а?»
Пойдём, конечно, пойдём.
Ведь мне тоже хочется вспомнить то самое чувство салюта.
Только орудия теперь стоят почти на площади Ленина, и теперь на зенитки, а совсем другие.
Но такие же начищенные и наглаженные.
И нас так же не подпускают к ним близко.
И строй ракетчиков стоит, только без винтовок, а с пистолетами-ракетницами. И также командиры своими флажками взмахивают.
Только ракетчиков намного больше стало. В разных местах стоят.
А после салюта пацанята донышки ракетные ищут, собирают. Одна точка, выдавленная посреди кружочка-донышка – красный цвет, две - зеленый, а три – белый. Есть ещё и чёрточка – она редко попадалась, только вот вспомнить цвет никак не поучается.
А после салюта весь город одновременно домой отправляется.
Гаишники дорогу перекрывают – народ пропускают.
По дороге «моржка» и газировка.
Всё как обычно – праздник.
И вместо эпилога.
Не помню День Победы. Мне и так и сяк рассказывают, а я не помню и всё.
Нашу тарелку на стене около окна помню, как слушали голос Левитана, как слушали залпы салюта в Москве, помню, а вот сам день Победы напрочь из памяти исчез.
И так обидно мне, так обидно.