Полонез

     В последние дни августа, вот уже пятый год подряд, в доме Котиковых, наступала серьезная подготовка единственного сына, Костика, к школе. Отец, серьезный человек, и юрист по профессии, возвращаясь вечером из конторы, требовал от жены подробного рассказа о том, как идут сборы в школу. Мать же, возила Костика по магазинам в поисках лучшего костюма, школьной сумки и всего необходимого. Измученный поездками и примерками, Костик послушно отправлялся вечером спать, чтобы утром снова повиноваться родителям. Другого выхода у него не было, вся его жизнь, равно, как и распорядок каждого дня, были расписаны ими с особой точностью. Чтобы не допустить ни малейшего упущения в воспитании.
-Если ты не родился гением, сынок, то я из тебя его сделаю!- Гордо говорил ему отец, и худенький Костик послушно кивал ему взъерошенной головой.
   В семье Котиковых всегда и во всем царил порядок, установленный главой семейства. Один раз в году, летом, Костик с матерью выезжали в санаторий, где отдыхали две недели, строго по порядку. Оставшиеся летние дни Костик проводил за чтением книг, содержание которых  проверял отец в выходные дни. Будущая профессия сына была уже определена, несмотря на то, что ребенку было всего одиннадцать лет. Окончив школу, ему предстояло получить высшее образование в престижном ВУЗе, а далее его ждала блестящая карьера экономиста. И в этом никто не мог усомниться, так как решение главы семьи никогда не оспаривались, и безоговорочно исполнялись.
    Дарья Степановна, мама Костика, в тайне мечтала, чтобы Костик стал известным пианистом, но произнести это вслух она не решалась. Потому, действовала хитро, внушая своему мужу, что музыкальное образование вовсе не повредит мальчику, а лишь дисциплинирует его.  Виктор Павлович, глава семейства, наконец, согласился с женой, посчитав, что дополнительное образование, пусть даже музыкальное, пойдет на пользу сыну. Дарья Степановна ликовала, ее тайная мечта обретала смысл. Закрывая глаза, она представляла своего Костика в белоснежной рубашке с бабочкой и во фраке за роялем, на сцене знаменитой консерватории. От этой картины лицо ее расплывалось в улыбке. И, вот, Костик прикасается к клавишам инструмента, и зал наполняется чудесными звуками, ему рукоплещут зрители, а по щекам Дарьи Степановны текут слезы радости. Не раз придавалась он подобным мечтам. Она никогда не перечила мужу, но, уговорив его, чтобы Костик поступил в музыкальную школу, ей казалось, что она открывает, тем самым, иной жизненный путь своему сыну, который считала более подходящим для него.
  Вечером, после работы, сидя в мягком кресле, в гостиной, Виктор Павлович рассматривал груду школьных принадлежностей, которые Дарья Степановна разложила прямо на диване. Участие в подготовке к школе единственного сына, пусть даже косвенное, доставляло ему удовольствие. Он сам должен был убедиться, что все в порядке, до самой мелочи. Среди пеналов и тетрадок, и прочих привычных мелочей, он обнаружил вещь, абсолютно не знакомую ему. Это была коричневая папка с ярким, желтым скрипичным ключом посередине.
- Что это, Даша?- Удивленно спросил он.
Дарья Степановна, слегка смутившись, взяла у него из рук незнакомый предмет, бережно провела по нему рукой, и ответила:
-Это, Витя, папка для нот. Ты, ведь, не забыл, что Костик в этом году поступает в музыкальную школу?
 Виктор Павлович одобрительно кивнул головой.
-Ты уже позаботилась о том, кто будет его обучать?
- Конечно, я выбрала ему очень серьезную учительницу по музыке, ее зовут Фрида Карловна. Пожилая немка, о ней хорошо отзываются, думаю, что я не ошиблась.
-Да, Даша, чуть не забыл, Сегодня ко мне в контору приезжал наш славный прокурор Михаил Борисович. Я пригласил его с семьей к нам на обед в воскресенье.
- Чудесно.
- Это важно, Даша, так что, подготовь все как следует. К тому же, у них есть прекрасная дочь, Машенька, ангельский ребенок.
- Сколько ей лет?
- Старше Костика на два года, я бы хотел их познакомить, было бы не плохо, если бы они подружились.
   Дарья Степановна вздрогнула, она очень хорошо знала своего мужа, и слово «подружились» могло означать только одно, не иначе, как Виктор Павлович уже сейчас начал задумываться о будущем семейном счастье своего сына.
В отличие от Дарьи Степановны, Виктор Павлович не имел в себе ни капли сентиментальности, он никогда не мечтал, он просто ставил перед собой четкую цель, и прилагал все усилия, и всю точность расчетов, для ее достижения. Другие пути были чужды для этой натуры, на этом прагматизме строилась вся его жизнь и жизнь всех членов семьи. А так, как он всегда был прав в своих расчетах, то никакие возражения им не принимались.
Дарья Степановна набралась смелости, и задала мужу вопрос, стараясь, чтобы он звучал как можно мягче.
- Витя, что ты имеешь в виду, говоря «подружились»? Уж не хочешь ли ты сказать, что…
Ей не удалось договорить, муж перебил ее, уловив смысл вопроса:
- Миша даст прекрасное воспитание дочери, и, было бы не плохо…Да, просто, замечательно! Если бы наш сын, окончив университет, где-нибудь, ну, скажем, в Англии, женился на дочери прокурора. А?- И Виктор Павлович довольно улыбнулся, радуясь своему новому, успешному плану.
- Но, ведь, Костику только одиннадцать!- Возразила, наконец, Дарья Степановна.
- Еще рано об этом думать, Витя!
- Ты ошибаешься, дорогая! Всегда помни мою любимую поговорку: « Не упусти свое время». Время летит быстро, нужно продумывать все заранее, иначе, можно не успеть сделать правильно. А я никогда не ошибаюсь, Дашенька!
  Дарья Степановна тяжело вздохнула и опустилась на диван. В прочем, подумала она, все это еще не так важно, ведь, Костик еще совсем ребенок, и, повзрослев, сможет сделать свой выбор сам. Эта мысль успокоила ее.
***
    Семья Котиковых проживала в небольшом провинциальном городке, и музыкальная школа была здесь одна на весь город. Находилась она в центре, возле сквера, в очень старом здании. Возможно, когда она была только построена, здесь было на что посмотреть: белый фасад украшала прекрасная гипсовая лепка, большие, выполненные в старинном стиле колонны, держали на себе крышу, закрывающую черное, гранитное крыльцо, массивная, резная деревянная дверь, покрытая блестящим лаком. О былой красоте, теперь, здесь напоминало лишь черное крыльцо, только его не тронуло время, всему же зданию требовался срочный капитальный ремонт. От гипсовой лепки, сохранились лишь фрагменты, фасад был похож на облупленное яйцо, да и колонны изрядно потрескались. Но у этой умирающей красоты была своя прелесть. Осень едва еще коснулась кленов и дубов, окружающих здание, но они уже меняли свой привычный зеленый цвет на множество ярких цветных листьев, сочетая красоту умирающей природы с умирающей красотой старинного здания школы.
  Именно такой навсегда запомнилась Костику, впервые увиденная, музыкальная школа.
     Костик выходил из такси вслед за мамой. И Дарья Степановна, едва успев закрыть двери машины, принялась поправлять на нем воротничок белой рубашки и черную бабочку, которая давила Костику шею своей резинкой, одергивать рукава пиджака, и зачем-то отряхивать брюки.
- Ну, вот, сынок, теперь порядок!- Сказала она, отдавая Костику огромный букет красных роз, который, он, в свою очередь, должен был вручить своей новой учительнице музыки. Костик послушно поднимался по гладким ступеням крыльца, следовал за матерью, скрывшись за массивной деревянной дверью. Он, с трудом понимал, зачем его сюда ведут, и ему, вовсе, не была интересна музыкальная школа, равно, как и сама музыка.
  Он шел с мамой по длинному коридору с очень высоким потолком. Костик осторожно наступал на деревянные полы, боясь нарушить, царящую повсюду, тишину. Они остановились возле черной двери, на которой красовалась белая цифра 8. Дарья Степановна потянула на себя ручку двери, и, через несколько секунд, Костик услышал, как она с кем-то вежливо  поздоровалась. А еще через мгновение, мама втянула и его за руку в кабинет, захлопнув за собой двери. Костик очутился в светлом помещении с большими окнами, в виде арок. Первое, что бросилось ему в глаза, это старое, черное фортепиано, стоящее у стены слева, возле инструмента, на стуле, сидела седая, строгая женщина, с поджатой нижней губой. Вначале, он  даже испугался, и забыл поздороваться. Пока Дарья Степановна извинялась за его проступок, старуха сверлила его глазами. Мама тоже посмотрела на него осуждающим взглядом, так, что ему захотелось немедленно провалиться сквозь землю.
- Это Фрида Карловна, Костик, твоя  учительница музыки.
Костик, тут же сообразил, что пора вручить букет, и, со словами: «Очень приятно. Костя», передал цветы своей новой «мучительнице» Фриде Карловне. Костлявыми пальцами она взяла розы, и это, ничуть не повлияло на выражение ее строгого лица. От того, Костик поник еще больше.
- Ну, что же, молодой человек, подойдите к инструменту.- Произнесла Фрида Карловна.
   Пока испуганный Костик соображал, что же в этой комнате называется инструментом, Дарья Степановна уже толкала его к фортепиано. Фрида Карловна принялась играть гаммы, Костику казалось, что ее корявые пальцы впиваются в клавиши, извлекая оттуда неприятные звуки, ничем не похожие на настоящую музыку.
- А сейчас, молодой человек, я попрошу вас повернуться спиной ко мне. Запоминайте звук, который услышите.
    Дарья Степановна поняла, что, Фрида Карловна сейчас будет определять музыкальный слух Костика. Она разволновалась, и, сжав пальцы, принялась мысленно молиться. Чудом ли ее молитв, или же, благодаря присутствию у Костика, того самого, музыкального слуха, сын оправдал ее надежды, и, через несколько минут, Фрида Карловна вынесла свой вердикт:
- Не плохо. Прошу добросовестно относиться к занятиям, я не терплю бездельников.
Дарья Степановна светилась от счастья, выйдя на улицу, она набросилась на сына с поцелуями.
***
   Дарья Степановна убедила мужа купить, непременно, рояль, чтобы он, своим величием, украшал гостиную на втором этаже дома. И, уже на следующий день, она принялась осуществлять свою мечту.
  Костик скромно сидел в кресле, наблюдая, как тощий, седой настройщик колдовал над белым, сияющим от лака, роялем. Инструмент выглядел шикарно, и занимал значительную часть комнаты. Костику, на мгновение, показалось, что он живой, и сейчас, его резные ножки, оторвавшись от пола, притащат эту громадину прямо к нему, загораживая выход из комнаты. Мальчик сжался и зажмурил глаза, ему стало страшно, а воображение не переставало рисовать зловещие эпизоды.
-Играй!!!- Кричал рояль, голосом Фриды Карловны.
   Черно- белые клавиши представлялись Костику хищными зубами, которыми, огромный рояль норовил вцепиться в его маленькие, худенькие ручки. Он открыл глаза. Рояль неподвижно стоял на своем месте.
   Когда настройщик закончил свою работу, и, улыбаясь, сообщил лоб этом маме, Костик понял, что Фрида Карловна, уже совсем скоро, начнет приводить свой приговор в исполнение. Он не понимал, чему так радуется мама, неужели, она ничуть не любит его? И, если бы любила, разве отдала бы его на истязания и мучения Фриды Карловны? Ему стало так грустно, и так тяжело на душе, а главное, одиноко. Ведь он не мог огорчить родителей, сказав им, что не станет заниматься музыкой. И, теперь, ему в одиночку придется сражаться с этим громоздким чудовищем, от которого мама была без ума, и восторженно называла его «рояль», и нежно гладила рукой по его крышке. «Неужели, она не понимает, что мне не одолеть его при всем моем желании?»- думал Костик. Но худшее заключалось не в этом. После того, как настройщик закончил работу, Дарья Степановна решила познакомить сына с нотами. Она принесла большую, толстую книгу, и установила ее на рояле.
- Это ноты, Костик.- Сказала она, тыкая пальцем в разлинованную страницу, всю усыпанную непонятными значками и кружочками, и еще кружочками с крючочками.
  После объяснения мамы, по поводу нотной грамоты, Костик понял, что вся музыка на свете, зашифрована в этих загадочных линейках, кружочках и крючках. И от него хотят невыполнимого, а именно, чтобы он научился расшифровывать музыку! И, скорее всего, никто не мог этого делать лучше, чем Фрида Карловна, ведь, мама непременно позаботилась о том, чтобы с ним занимался самый знающий человек, и, наверняка, ей все равно, что это, вовсе не человек, а самая настоящая, злая ведьма.
   В эту ночь Костик долго не мог уснуть, он ворочался с боку на бок. В кромешной темноте ему виделся силуэт Фриды Карловны с роялем, и жутко хотелось кричать от страха. И успокоился он, лишь, когда залез под одеяло с головой, так и уснул до утра.
***
   Виктор Павлович  в сотый раз удостоверился, что в доме все готово к приему знатных гостей, и нервно курил на балконе, в их ожидании. Если бы, кто-нибудь мог представить всю важность этого приема! Он много лет старательно строил свою карьеру, и, теперь, мог принимать у себя дома самого прокурора с семьей. Он имел большое желание заиметь тесные дружеские отношения с Михаилом Борисовичем, и этот обед, у него дома, должен был положить начало этим отношениям. Дарья Степановна постаралась на славу, стол был прекрасно сервирован, это уж она умела делать, Виктор Павлович даже не сомневался. Но, все же, еще раз спустился в кухню, чтобы снова убедиться, что все в порядке. Больше всего, Виктор Павлович переживал за то, что прокурор забудет о приглашении, или не сочтет его таким уж важным. Тогда, все его планы рухнут, словно карточный домик. Его руки постоянно потели от волнения, и он нервно потирал ладони друг об друга. Чудом, его сомнения и тревоги быстро рассеялись, ко двору, наконец, подъехал долгожданный автомобиль.
  Костика одели в парадный костюм. Он отлично знал, что, если дома званый обед, то вести себя нужно особенно тихо, чтобы, ненароком, не помешать чем-нибудь отцу. В противном случае, гнев его обрушится на весь дом, а это будет более чем неприятно. Поэтому, он тихонько сидел в гостиной с книгой в руках.
      Спустя полчаса любезностей между хозяевами дома и гостями, обе семьи уже вместе обедали. После двух рюмок коньяка, у Виктора Павловича исчезло нервное напряжение, и, с важным видом, он беседовал с прокурором на политические темы. Костик слушал, абсолютно не понимая, о чем идет речь. Он знал, что это очень важно, но, чаще задумывался над тем, что, скорее, это очень скучно. Его уже познакомили с «ангельской» дочерью прокурора, Машенькой, и, теперь, она почему-то сидела напротив, и постоянно пялилась на него.  Костик пытался отворачиваться, но, видимо, выглядел глупо, так как поймал на себе недовольный взгляд отца. Есть ему  не хотелось, и он ждал, когда родители разрешат ему встать из-за стола и пойти в сад.
   Когда, наконец, можно было покинуть стол, жена прокурора тетя Лида, так она представилась Костику, своим писклявым голосом взмолилась:
- Костик! Милый, не покажешь ли ты Машеньке сад, ей будет очень интересно!- Маша, при этой фразе, почему-то высоко задрала голову, поднимая нос к верху. Ее белые кудряшки посыпались на спину. Она искривила губы, и Костик подумал, что день испорчен окончательно. Он галантно согласился, чтобы не обидеть отца. Костик шел рядом с Машенькой, которая то и дело, кидала на него презрительный взгляд. В его голову приходила одна и та же мысль. Мысль о том, как неприятна ему эта девочка, похожая на овечку, и как он никогда не скажет об этом папе, и вечно будет врать, что она умна и хороша, чтобы не нарушить его планы, и вынужден будет, вот так, гулять с ней при каждой семейной встрече.
  Машенька ускорила шаг, заметив скамейку. Она направилась прямо к ней, и быстро уселась, расправив синюю, коротенькую юбочку. Костик скромно сел на противоположном конце скамейки. Он боялся Маши,  и не знал о чем с ней разговаривать, эта прогулка была для него настоящей пыткой. Девчонки представлялись ему совсем другими существами, он не понимал, от чего они все время задирают носы, противно плачут, и вечно жалуются родителям, его раздражало это. Другое дело - мама! Он очень любил Дарью Степановну, и при мысли, что она тоже когда-то была девчонкой, ему становилось смешно, потому, что если это было и так, то его мама была совсем другой девчонкой, и, уж точно, не такой противной, каких он привык наблюдать в школе. Машенька казалась ему еще хуже, чем все знакомые девочки, и он решил, что ради спокойствия родителей он совершит подвиг, истязая себя, и не нагрубит девочке, похожей на овечку. Он просто будет молчать. И, тупо смотря себе под ноги, он сидел на одной скамейке с ней.
    Видимо, Машеньке это надоело, она была общительной девочкой, и привычной к тому, что ей всегда и везде были рады, и восхищались ее красотой и умом. Она заметила, что Костик, вовсе, не заинтересовался ее персоной, и решила как-то исправить ситуацию, потому заговорила первая:
- А мы с мамочкой, недавно, ездили в Анталию на месяц!- Она следила из под своих белых кудряшек за реакцией Костика, который по-прежнему , тупо смотрел в землю и продолжал молчать.
- А вы где-нибудь были летом?- Задав ему вопрос, она пытливо смотрела на него в упор, дожидаясь ответа. Костику хотелось исчезнуть отсюда навсегда, он собрал все свои силы, и, повернув, наконец, голову в сторону маши, ответил:
- Были в Анапе, две недели. С мамой.
- Фу! Анапа! Это так старомодно!- Искривив рот, пропищала Машенька. В Костике проснулось желание вцепиться в овечьи кудряшки противной девчонки. Но он, тут же, остановил себя, представив, как она завизжит, потом начнет ныть и побежит жаловаться своей маме. И уж тогда, скандала не избежать. Вместо этого, он, сам того не ожидая, сказал:
-И, что понравилось?
Машенька уставилась на него большими, удивленными глазами, и переспросила:
- Что понравилось?
- В Анталии понравилось?- Этим вопросом он очень угодил Машеньке, и, последующие минут сорок их прогулки, Машенькин рот не закрывался. Она поведала ему обо всех прелестях заграничного курорта. В прочем, рассказ этот был ему малоинтересен, зато, Машенька нашла себе занятие, и, теперь, ему не нужно  ломать голову, чем ее увлечь.
- Вот.- Закончила Машенька свой рассказ.
- И еще, папочка мне сказал, что у меня в жизни будет все, что я захочу, и я смогу объездить целый мир. Куда, уж, вам до нас!
«Ну, это, уж, слишком!»- подумал Костик, выходя из себя. Ему, непременно, было нужно защитить честь своей семьи. И сам не зная почему, он, вдруг, вспомнил, как мама восхищалась роялем, и, глядя прямо Маше в глаза, он спросил:
- А ты бы хотела себе настоящий рояль?
Машенька, недолго думая, выпалила:
- Да! Я обожаю музыку! Я даже знаю несколько пьес для фортепиано, так, для общего развития.
« Отлично!»- подумал Костик: « Кто бы мог сомневаться!».
- Рояль…- Задумчиво произнесла Машенька.
-Наверное, он очень дорого стоит.
Костик торжествовал. Наконец-то он понял, какую пользу можно извлечь из рояля, он очень дорого стоит! А это значит, что Машенька сгорит от зависти, узнав, что он является счастливым обладателем ее мечты.
- А почему ты спросил про рояль?- Поинтересовалась Машенька.
- Костик высокомерно взглянул  на нее, и ответил:
- Да потому, что у меня он есть, и мне он совсем не нужен.
- У тебя есть настоящий рояль?
- Да, и совсем новый.
- Врешь!
- Не вру.
-Покажи!
- Пойдем.
Костик привел Машеньку в гостиную на второй этаж. Увидев белый, отделанный золотом, сияющий рояль, девочка взвизгнула от восторга.
 - И ты умеешь на нем играть?
- Пока еще нет, меня только записали в музыкальную школу. Я и не хотел на нем играть. Мне его просто купили, чтобы он у меня был.
Костик немного соврал, но уже увидел, как в Машенькиных глазах блеснула искорка зависти.
- Вот это у тебя родители! Не то, что у меня!  - Обиженно сказала она.
   Костик чувствовал себя победителем, ведь, Машенька сама признала, что его родители лучше. И он разрешил ей сыграть на рояле несколько, заученных ею, фортепианных пьес.
- Пожалуйста. – Сказал он, приглашая девочку к инструменту.
   Когда Машенька удобно расположилась на стуле, и, с важным видом, прикоснулась к клавишам, Костик подумал, что, скорее всего, когда она станет старой, то будет, в точности такой же,  как Фрида Карловна. Потом он соврал, что восхищен музыкальными познаниями Машеньки. Чем вызвал явное ее одобрение и дружеское расположение. Окончательно он убедился в своей победе, когда наблюдал, как, садясь в автомобиль, Машенька уже ныла, упрашивая тетю Лиду купить ей такой же рояль, как у Костика, на что мать ей ответила:
- Зачем тебе рояль? Ты,ведь, профессионально занимаешься танцами, и потом, у нас есть пианино. И ты же сама не захотела заниматься музыкой. После чего, Машенька залилась горькими слезами.
                ***
     Начиная со следующего дня, начались настоящие мучения Костика. Теперь, помимо школьных занятий, ему приходилось посещать уроки музыки. К  школьным домашним заданиям и факультативам, добавились скучные разучивания примитивных музыкальных пьес. Ему, катастрофически, не хватало времени, приходилось засиживаться за уроками  допоздна. Самым ненавистным предметом для него стало сольфеджио, которое, к сожалению, преподавала, все та же, Фрида Карловна. Сольфеджио - это , как раз , та самая, нотная грамота, помогающая правильно расшифровывать музыку. Костик, при всем своем старании, ничего не понимал в этом предмете. Ко всему прочему, Фрида Карловна вызывала в нем отвращение, ужас и страх. Как он узнал позже, она ненавидела, когда ученик фальшиво играл пьесу. И, если кто-нибудь, осмеливался, случайно нажать при ней не ту клавишу, искажая мелодию, она выходила из себя, хватала деревянную указку, и ударяла по клавишам, с криком:
- Как можно так похабно относиться к музыке!
Костик, уже не раз, это ощущал на себе, и ненавидел всю эту музыку вместе с непонятными нотами и Фридой Карловной.
- Семь лет!- Думал он.
- Возможно ли, все это вытерпеть долгие семь лет?
   Виктор Павлович с Дарьей Степановной, по выходным, проводили вечера, теперь , в гостиной, на втором этаже. Костик обязан был играть им на рояле. Эта пытка, со временем, вошла у него в привычку. Родители располагались на уютном диване, и он садился за рояль, и, добрых, часа два, «брынчал» им все заученные скучные, маленькие пьески и этюды. Отец ничего не понимал в этой музыке, но мама внушала ему, что мальчик играет прекрасно. С этим он не мог не согласиться, ведь, его сын должен был быть гениальным во всем.
    Машеньку Костик, теперь, видел почти так же часто, как и Фриду Карловну. Дружба между семьей Котиковых и семьей прокурора завязалась очень крепкая. Виктор Павлович ездил с Михаилом Борисовичем на рыбалку, Дарья Степановна, путешествовала по магазинам, теперь, не одна, а в компании тети Лиды. А уже через год, обе семьи отдыхали вместе в Италии, и Машенька видела в Костике очень достойного и умного мальчика. Костик очень уставал от постоянных уроков и домашних заданий. Он, в тайне, мечтал о приключениях в веселой мальчишеской компании, с Машей ему было ужасно скучно и не интересно. Но отец, говоря ему:
- Не упусти свое время, сынок!- Всегда имел в виду, что другие мальчишки, которые глупо проводят свое время во дворах, и в сомнительных компаниях, никогда не достигнут ничего хорошего в жизни. А ему же, Костику, волей судьбы, уготована прекрасная, безбедная жизнь. Нужно, лишь, постараться какое-то время, чтобы стать настоящей гордостью своего отца.
-И все это, конечно, так.- Думал Костик.
- Но только, что же хорошего и интересного в той жизни, которой живет отец? Разве это не скучно? Но, наверняка, правильно.- Иначе, его папа не был бы таким уважаемым человеком.      
    Так прошло три года, а в жизни Костика не происходило никаких изменений, за исключением того, что он достиг уже четырнадцати лет, а Маша училась в предпоследнем классе школы. Они оба, заметно повзрослели, как и положено всем детям, через полтора года Машенька должна была уехать в Англию, чтобы продолжить учебу в Университете. А Костику казалось, что время идет слишком медленно, ему хотелось, чтобы, наконец, закончилась мучительная учеба, и он мог начать свою, взрослую жизнь. Если бы Дарья Степановна могла читать его мысли, она, тут же попала бы в больницу с сердечным приступом, к ее же собственному счастью, мысли собственного сына были глубоко сокрыты от  нее. И она видела своего ребенка, все тем же маленьким мальчиком, беспрекословно выполняющим все требования родителей и учителей. Ей казалось, что Костик просто виртуозно осваивает рояль, который, он, в свою очередь, ненавидел всей душой.
                ***
     Однажды, все же, произошло чудо. По обыкновению, утром, Костик, с тяжелой тоской на душе, потянул ручку массивной деревянной двери, за которой ему предстояла очередная, невыносимая встреча с Фридой Карловной. Он шел по коридору медленно, слушая чью-то игру на скрипке, и, стараясь, как можно дольше, потянуть время. Наконец, он подошел к знакомой черной двери с белой цифрой 8. Он потянул дверь на себя, но она оказалась закрытой. Тогда, он постучал, и, откуда-то сверху, на него свалился тетрадный листок, на котором была написана потрясающая новость, Фрида Карловна тяжело заболела, и, временно, не может проводить занятия. Костика охватила радость и счастье. Если бы заболел кто-то другой, он, наверняка, очень переживал бы и сочувствовал, но только не ей, не Фриде Карловне. Он перечитал надпись на листке, потом всунул ее в щель между дверью и дверным проемом, и побежал прочь, боясь, что это была чья-то злая шутка, но, даже, если и шутка, думал он, то она удалась! И он, все равно, не пойдет сегодня на занятия. Но никто не шутил, спустя две недели, Дарья Степановна начала переживать по поводу пропущенных занятий музыки. А еще через неделю, Костик получил новость, намного прекрасней прежнего. Фрида Карловна ушла на пенсию, в связи со своим подпорченным здоровьем. Костик наивно полагал, что на этом навсегда закончатся его занятия музыкой, к тому же, за время отсутствия занятий у него появилось свободное время, и он успел увлечься программированием. Но, напрасно он так думал, вскоре, ему, снова, пришлось отправиться в музыкальную школу. Дарье Степановне сообщили, что нашли замену Фриде Карловне, и, занятия, вновь, пойдут своим чередом.
  ***
    Костик, вновь, с тоской, шел по знакомому коридору, и, снова, оказался возле двери, с отвратительной, круглой цифрой 8. На этот раз, коварная дверь легко открылась. Но, к удивлению Костика, в кабинете никого не оказалось. Он расположился на стуле, и стал ждать, наблюдая, с любопытством, что происходит за окном. А за окном, компания мальчишек, весело, обкидывала дерево снежками, и, с содрогающихся от ударов веток, на них сыпался, искрящийся на солнце снег. Они радовались, и Костик очень хотел, сейчас оказаться сейчас среди них. Погрузившись в мечты, он не заметил молодую женщину, вошедшую в кабинет.
-А вы, наверное, Котиков Костя? – Костик вздрогнул и подскочил.
- Сидите, зачем вставать?- Остановила его женщина.
- Здравствуйте.- Застенчиво сказал Костик.
- Я ваша новая учительница музыки, зовут меня - Анна Сергеевна.
- Очень приятно. Костя.
    Костику было непривычно разговаривать в этом кабинете с другим человеком, кроме, как с Фридой Карловной. Он все еще не верил, что никогда не увидит ее здесь. Анна Сергеевна показалась ему полной противоположностью злой ведьме. Она была так хороша собой, говорила таким нежным и тонким голосом, словно, ангелы спустились с небес к нему на помощь.
-Давайте приступим к занятиям. На чем вы остановились с Фридой Карловной?- Спросила Анна Сергеевна.
     И, вдруг, с Костиком произошло что-то невероятное, ему, впервые в жизни, открыть свою душу, ему было так тяжело, но, от чего-то, не хотелось врать этой женщине, похожей на саму добродетель. И, сам не понимая, что говорит, и зачем он это делает, Костик начал:
- Анна Сергеевна, я хочу вам сказать, ну, в общем, дело не в вас, вы на меня не обижайтесь. Просто, я не знаю с чего начать…
    Анна Сергеевна внимательно смотрела на него, в этот момент, она показалась ему самой прекрасной женщиной на планете. Она была такой хрупкой и нежной, ее каштановые длинные волосы были подобраны назад, так аккуратно, словно, перед ним сидела красивая, дорогая кукла, а глаза оживляли ее, он прочел в них, что, лишь она способна понять его.
-Я внимательно слушаю, чего вы вскочили? Сядьте.
Костик послушно сел, но, начав говорить, снова вскочил со стула.
- Анна Сергеевна, я не знаю, как сказать своей маме. Не могли бы вы поговорить с ней? В общем, я не люблю музыку, я ненавижу рояль, который стоит у нас дома, я не хочу учить эти глупые гаммы и пьесы. И, я боюсь огорчить родителей, поэтому, вру им.
Он говорил очень быстро, и очень честно, и, в конце фразы, ему показалось, что он теряет сознание.
Анна Сергеевна тяжело вздохнула.
- Вы не переживайте, Костя, я поговорю с вашей мамой. Можете идти, хотя, подождите несколько минут.
    Костик стоял красный, как вареный рак, не понимая, как он мог, только что, произнести весь этот бред, который, тяжелым грузом, лежал у него на сердце, со дня первого его визита в музыкальную школу. И, от чего-то, вместо радости, от того, что он теперь свободен, ему было очень грустно и страшно.
   Анна Сергеевна повернулась к фортепиано, и, неожиданно, весь кабинет наполнился прекрасной мелодией. Она играла «Полонез» Огиньского, и играла его так трогательно, что у Костика выступили слезы на глазах. Он не понял, что с ним твориться, и встал, как вкопанный, а она продолжала играть, не видя, что происходит за ее спиной. Он следил за ее тонкими пальцами, и, когда она с большей силой ударяла по клавишам, от которых Костик вздрагивал. Он чувствовал каждый звук в отдельности, и всю мелодию в целом. Это было не вероятно, но, он, впервые, услышал, что музыка бывает красивой. Такой же красивой, как Анна Сергеевна, исполняющая ее. И такой необычной какой он никогда не слышал.
   Мелодия оборвалась, и, Анна Сергеевна осторожно закрыла фортепиано. Она повернулась к Костику, и, словно не замечая, что с ним происходит, сказала:
- Вы правы, Костя. Я поговорю с вашей мамой, если вы так хотите. Музыку можно любить лишь тогда, когда ее чувствует сердце. Если вам грустно, она изливает всю грусть, лежащую на сердце, заставляя плакать, если весело, она помогает наполнить сердце еще большей радостью. Но, чтобы исполнять музыку, ее нужно чувствовать, и тут, уж, ничего не поделаешь. Вы можете идти.- И она грустно улыбнулась, закончив говорить.
    Костик вышел из кабинета в безумном отчаянии. В его голове все смешалось: и страх, от предстоящего разговора с родителями, и непонимание того, что он совершил, а главное, зачем он это сделал? Ему было стыдно, отвратительно, и очень стыдно. Отчего он не сказал ничего Фриде Карловне, или, даже, самой маме? Да, он не хотел ее обидеть, но, разве, не обидит он ее еще больше?  Он бежал по хрупкому снегу в сторону автобусной остановки, несмотря на мороз, ему было жарко, кровь приливала к голове, вызывая тошноту. Костик сам не заметил того, как оказался в автобусе, который, вез его в сторону дома. Ему казалось, что он провалился в сиденье, а мозг его беспрерывно работал, создавая в голове кошмарные истории, ожидающие его в ближайшем будущем. И, вдруг, он услышал мелодию, она звучала в его голове, та самая музыка, которую, играла для него, полчаса назад, Анна Сергеевна. Костику хотелось слышать эту мелодию еще и еще, она наполняла его душу изнутри, не оставляя места ни для чего более. Он вспомнил прекрасную Анну Сергеевну, которую, возможно, обидел своим признанием. «А, что, если музыка, не так уж и плоха?»- Подумал он. «Может быть, отвратительная Фрида Карловна не умеет играть ничего, кроме скучных пьес? А Анна Сергеевна, так похожая на фею, знает другую музыку, я же, только что, это слышал! И сам все испортил.» Ведь, еще стоя в кабинете, ему захотелось самому попробовать воспроизвести эту мелодию на фортепиано, но он, позорно сбежал, и снова соврал, только, на этот раз, самому себе.
    Уже через мгновение, Костик протискивался сквозь толпу пассажиров, ему было невыносимо душно, и он стремился к выходу, не обращая внимания на обидные реплики в его сторону, которыми осыпали его, задетые им, ворчливые люди. Выпрыгнув из автобуса, он бросился перебегать на другую сторону улицы.
- Ты, что, рехнулся? Жить надоело?! – Кто-то успел его выдернуть из-под колес проезжающего автомобиля. На секунду, это привело его в сознание, но, еще через несколько минут, он проскочил в двери автобуса, и, снова отправился в направление музыкальной школы. Всю дорогу ему казалось, что автобус едет слишком медленно. Выскочив из него на нужной остановке, он бегом устремился к зданию школы, и, очень быстро пришел в себя, около, до боли знакомой, черной двери с белой цифрой 8. Он стоял, опершись правой рукой о стену, и тяжело дышал. Отдышавшись, он дернул ручку двери на себя, и ввалился в кабинет. Анна Сергеевна была здесь, все также, одна, она сидела и что-то писала  в тетради. От неожиданного появления Костика, она вздрогнула.
-Анна Сергеевна!- Прокричал Костик, едва остановившись возле письменного стола.
- Сядьте, пожалуйста, Костя, а то я боюсь, что вы снова сбежите отсюда, и я так и не узнаю, что вы хотели мне сказать.- Она произнесла это так спокойно, что Костику показалось, что она, ничуть, не удивлена его возвращению. Он, смущенно, сел на стул, и, не поднимая на нее глаз, сказал:
- Анна Сергеевна, не говорите ничего маме, пожалуйста. Я передумал, я не буду уходить из школы. Простите меня, пожалуйста.
- Ты делаешь это, чтобы не обидеть родителей? По-моему, это не правильно.
- Нет. – Пробурчал в ответ Костик.
- Тогда, что же?
Костик почувствовал на себе вопросительный взгляд Анны Сергеевны, и, не зная, что ей ответить, чтобы он сейчас не сказал, выглядело бы ужасно нелепо. И он молчал.
- Вы полюбили музыку? Но это невозможно, ведь, еще час назад, вы ненавидели рояль.
- Да, я полюбил музыку. Ту, которую вы играли. Я тоже хочу научиться этому…- Вырвалось у Костика, и он покраснел.
- Что же, раз вы так решили, я жду вас в среду. – Улыбаясь, сказала Анна Сергеевна. Костик посмотрел на нее, ее глаза излучали какое-то доброе тепло, и ему, вдруг, захотелось прижаться к ней и расплакаться. Анна Сергеевна потянулась к стопке нотных книжек, и, достав оттуда одну, подала ее Костику.
- Вот здесь, на десятой странице. Вы можете дома постараться, сами разучить полонез. Удачи.
    Костик тяжело вздохнул, и почувствовал легкость на душе. Всю дорогу домой, он прижимал к себе заветную книжку с нотами, он даже не стал вкладывать ее в папку, словно боялся, что потеряет ее вместе с ней.
***
     Анна Сергеевна, несмотря на свою красоту и молодость, была одинока. Ей было тридцать лет, и, в этом возрасте, многие женщины уже имеют семью и детей. Однажды, и она была замужем, но ее семейная жизнь не сложилась. Анна Сергеевна очень любила детей, но судьба распорядилась с ней жестоко. По наследству, ей перешла болезнь,  не позволяющая родить собственного ребенка. Муж ушел от нее по этой причине, и она не сердилась на него. Со временем, она смирилась со своей бедой, и замкнулась в себе.  Анна Сергеевна боялась, более, выходить замуж, так как считала, что этот брак никогда не станет счастливым по-настоящему.  Ее же собственное счастье составляла любимая работа и музыка, которой были наполнены ее сердце и душа с самого детства.
    История, произошедшая с Костиком, непременно, вызвала в ней материнскую нежность к мальчику. И, мысленно, она, даже, корила его родителей, вызвавших в своем ребенке жуткий страх. « Бедный мальчик, боится сказать правду, значит, он не имеет дома возможности выражать свои истинные индивидуальные способности» - Сделала Анна Сергеевна, свой жуткий вывод. И это подвигло все ее существо на то, чтобы помочь Костику. В ней говорили справедливость и материнство, которое, она восполняла, помогая воспитывать чужих детей.
    В тот же день, придя из школы, Костик очень быстро поужинал, к удивлению Дарьи Степановны. Она уже привыкла к тому, что сыночек долго и нехотя ест. Все заданные в школе уроки, он отложил на потом. Сегодня в нем проснулось нечто такое, чего никогда не было в нем прежде. Наспех  поужинав, он устремился не к  письменному столу со школьными домашними заданиями, а, прямиком, направился на второй этаж дома, к роялю. Он казался ему больше ужасным, а был, лишь, нужным инструментом для исполнения, поселившегося в нем, желания. К удивлению самого Костика, рояль, как будто, стал слушаться его. А ноты, он читал, словно обычные буквы, и они легко складывались, в уже знакомую, и, так полюбившуюся Костику, мелодию. Разучив небольшой отрывок, он повторял его снова и снова, приходя в неописуемый восторг от собственной игры.
    Дарья Степановна сочла, что сыну задали слишком сложное задание в музыкальной школе, и, от того, в столь поздний час, он, до сих пор, сидит за роялем. Ей стало жаль его, и она поднялась в гостиную, чтобы сообщить Костику, что, пора бы уже ложиться спать. Обернувшись, он посмотрел на мать каким-то странным и  непривычным ей, взглядом, словно, находился он сейчас не здесь, а, в каком-то, невиданном ею, мире.
    Костик закрыл рояль, и послушно пошел спать, и засыпал с удовольствием, ожидая наступления нового дня, чтобы поскорее приблизить время, когда он сможет обрадовать Анну Сергеевну своим прилежным отношением к музыке. И он желал, лишь, одного, чтобы она похвалила его, и улыбнулась той радушной улыбкой, которой одарила его на прощание. Он, как и всякий подросток, не задумывался о том, что с ним происходит. Ему просто казалось, что никогда он не видел женщины, более красивой и доброй, чем Анна Сергеевна.  И он не ставил ее в сравнение с мамой, ему даже в голову это не пришло, но, где-то в глубине души, с первого дня встречи с Анной Сергеевной, он почувствовал, что она ближе ему, чем родная мать. Он смог честно сказать ей, что болело в его душе, и, чего никогда не услышала бы от него Дарья Степановна. Это было открытием для него. На протяжении своей короткой жизни, все его внутреннее существо было глубоко сокрыто от окружающих и близких. Все давно привыкли к тому, что Костик ни с кем не делится не своей радостью, не своей грустью. Это было нормальным явлением для его родителей, которые забыли о том времени, когда сами были детьми. Их, вполне устраивало воспитание собственного сына, он был очень послушным, и всегда во всем соглашался, чтобы ему не предложили. В семье Котиковых чтили и уважали общепринятые морали и законы, и для чего же, снова «изобретать велосипед», когда и так понятно, какая жизнь является правильной и достойной. От того, Костик, по сути, был лишен своего детства, а вместе с ним, и права на совершение ошибок. Его судьба была, определенно ясна. Но дело не в том, что его не любили родители, напротив, все, что делали они в своей жизни, создавалось для единственного, и, без сомнения, гениального сына Костика. И они так увлеклись «деланием» правильной жизни своего ребенка, что, со временем, сформировало в них самих какую-то догму, не позволяющую им самим даже усомниться в своей правоте.
   Вот уже несколько ночей, Дарья Степановна долго не могла уснуть. Ее тревожил вопрос дальнейшего музыкального образования Костика. Она злилась на Фриду Карловну. И, действительно, как она могла заболеть в тот момент, когда Костик, еще только, начал осваивать рояль! Дарья Степановна думала о том, что будет дальше, теперь, ее сын будет учиться, у кого попало, а, ведь, она так старалась, выбирая ему заслуженного педагога, какой была старая немка Фрида Карловна. И, вот, теперь, Костику дали какое-то непосильное задание, что он так поздно пошел спать. Это беспокоило ее с того времени, как она познакомилась с Анной Сергеевной. И, хотя, директор музыкальной школы уверил ее, что Анна Сергеевна вполне компетентный педагог, ее смущала молодость новой учительницы. Молодая - значит, не достаточно опытная и грамотная, так думала Дарья Степановна.
***
   Костик уже успел выучить, отдельно, партию для игры правой рукой, и, отдельно, для игры левой руки. Теперь, ему предстояла задача не из легких, ему нужно было объединить игру обеими руками, чтобы, наконец, собрать произведение в единое целое. И он корпел над этим следующий вечер, наспех выучив школьные домашние задания. Ему хотелось успеть сделать это до завтрашнего дня, чтобы показать свои успехи Анне Сергеевне.
  Дарья Степановна оторвала его от работы, звонила Машенька, и просила Костика подойти к телефону. Она не понимала, что отвлекала его от очень важного дела. Ее звонок был так не вовремя, что вывел Костика из себя. Он начал нервничать, но, как всегда, взял себя в руки, и, не показав вида, что расстроен, подошел к телефону. Машенька, в последнее время, заимела отвратительную, на взгляд Костика, привычку. Теперь, чтобы с ней не произошло, будь это покупка чего-то нового, или очередной ее успех в школе, она, непременно, считала своим долгом, оповестить об этом Костика по телефону. На этот раз, ей купили прехорошенькое  голубое платье, расшитое золотом, для ее выступления на городском празднике. И, еще, она знала превосходную новость о том, что скоро их семьи, вновь, объединятся для лыжной прогулки в лес. Костик, деликатно, выслушал, и отнесся к этим новостям совершенно равнодушно, желая, чтобы разговор завершился как можно быстрее. Ему не терпелось скорей приступить к незаконченной работе над полонезом. И, казалось, что все вокруг сговорились, чтобы ему помешать.
    Машеньке было уже шестнадцать лет. Она превратилась, из маленькой, худенькой девочки, в очень привлекательную девушку. Для нее уже давно не было секретом, что она очень влечет к себе противоположный пол. Машенька была убеждена, что весь этот огромный мир,  создан, лишь, для нее одной. И, стоит ей поманить к себе любого мальчишку, как он,  вприпрыжку, побежит за ней. Не понимала она только одного, отчего Костик не ценит ее по достоинству? Она поделилась этим со своей матерью, и, та, недолго думая, сделала свой вывод, что Костик еще ничего не смыслит в подобных вещах, вероятнее всего, из-за своего младшего возраста.  Но Машенька, интуитивно, чувствовала, что дело, здесь, вовсе не в возрасте. « Любой, согласился бы, совершить, ради меня,  подвиг, и, все мальчишки на свете, только и мечтают о том, чтобы проводить время в моей компании, а Костику все равно!» - думала она. Внешность ее была безупречной, и все остальное, включая, образование, ум и воспитание, без сомнения, были на высшем уровне. «Тогда, что же ему нужно?»- недоумевала Машенька.
    К сожалению, так устроен наш мир, полный несправедливости. Человек, как существо, полностью состоящее из своих желаний, всегда стремится к тому, что кажется ему недостижимым и недосягаемым. Становясь обладателем своей исполненной мечты, мы убеждаемся, что счастья от этого хватает всего, лишь, на миг, и, устремляемся к новой мечте, думая, что там, наконец, мы обретем постоянство. И этот процесс, наверняка, был бы бесконечным, если бы, человеческая жизнь длилась вечно.
   И всем было невдомек, что Костик, всерьез, увлекся взрослой женщиной. И это, ради нее, он так старался покорить, некогда, ненавистный ему рояль.
***
   Усмиряя свое волнение, Костик вошел в музыкальный класс. Анна Сергеевна уже ждала его.
- Здравствуйте, Анна Сергеевна!- И он широко улыбнулся ей. Анна Сергеевн ответила ему тем же, и этого хватило ему, чтобы почувствовать себя, по- настоящему счастливым. И ему не терпелось сесть к фортепиано, чтобы показать ей, как блестяще он справился с домашним заданием.
- И так, давайте приступим к уроку.- Сказала Анна Сергеевна, когда Костик снял с себя куртку, и достал нотные тетради из папки.
- Что я задавала вам на дом?- Спросила она, будто не помнила вовсе.
- Полонез « Прощание с Родиной»- С гордостью, произнес Костик, всем своим видом показывая, что он готов к уроку.
- И, что же, вам удалось с ним разобраться? Не терпится услышать.
    Костик утвердительно кивнул головой, устанавливая ноты перед собой на фортепиано. Приступив к игре, он, вновь, ощутил неприятное волнение, оно начинало одолевать, еще недавно появившуюся, уверенность в себе. Начало удалось ему с трудом, и, пару раз он сбивался и начинал заново, извиняясь, бурча себе под нос. Анна Сергеевна спокойно следила за ним, положа голову, на свою руку, согнутую в локте.
- Ничего страшного, прекратите волноваться, вас никто не убьет за это.- Подбадривала она его.
    Костик, еще раз, собрался духом, и, вдруг, ощутил, что волнение стало куда-то уходить, при мысли о том, как прекрасна Анна Сергеевна, сидящая у окна, и, как хочется ему исполнить для нее красивую музыку. Она, ведь, любит музыку, и он может ей ее подарить. Он уверенно начал играть, и мелодия полилась из-под его рук, заполняя радостью сердце Анны Сергеевны. Он почувствовал это, и стал полностью свободным, его больше не сковывало волнение. Он играл для нее, и думал о ней. Еще в первый день знакомства, идя домой в обнимку с нотной книжкой, которую, своими руками, подала ему Анна Сергеевна, он твердо решил для себя, что, если она так сильно любит музыку, то он, непременно, научится играть все ее любимые произведения. И будет дарить их ей, при каждой новой встрече. И, если так должно быть, что ему не удастся избежать разучивания сложных и неинтересных пьес, что же, он пойдет даже на это, но только ради нее. Ему было еще не понятно это новое чувство, дающее ему счастье и свободу от привычной скованности и замкнутости.  Ему, вдруг, самому захотелось стать лучшим, но только для нее, чтобы она всегда вот  так улыбалась.
    Музыка заполнила все его сознание, она звучала всюду. Костику казалось, что сам он весь растворился в ее звуках.
- Потрясающе!- Задумчиво произнесла Анна Сергеевна, когда Костик закончил играть. Эти слова стали для него, в тот момент, самой высшей наградой.
- Так мог сыграть лишь человек, любящий музыку всем сердцем, а вы говорили, что не любите…- Добавила она.
-Я и не любил. А теперь люблю.- Скромно ответил Костик, и посмотрел ей прямо в глаза. Он сам от себя не ожидал, что может быть таким смелым и прямым в общении. То состояние, которое дарила ему Анна Сергеевна своим присутствием, он ощущал впервые. С ней было легко и спокойно, и это было то, чего ему так не хватало дома и в школе.
- Возможно, в вас открывается скрытый талант, Костя. С чем я вас и поздравляю.- Констатировала Анна Сергеевна, вновь, ему улыбаясь.
- Спасибо, Анна Сергеевна. Я буду стараться. Можно вас попросить кое о чем?
- Просите.
- Не называйте меня, пожалуйста, больше на «вы», если можно. Я неудобно себя чувствую.- Сказал он, краснея.
- Думаю, что для меня это будет не сложно. Договорились.- И она рассмеялась. И, вдруг, задала неожиданный вопрос:
-  Костя, у тебя есть друзья? Наверное, их много?
  Костик растерялся, и, боясь попасть  впросак, незамедлительно соврал.
- Конечно! Очень много.
Анна Сергеевна смотрела на него в упор, а он уже прятал свой взгляд от нее, и корил себя за то, что посмел сказать ей неправду, и, чтобы все исправить, он решился быть честным до конца, и тут же, изменил свой ответ.
- То есть, я соврал. Извините. Я дружу лишь с теми, с кем разрешает отец. Мне, конечно, не особо интересны эти люди, но я уже привык.- Этот ответ вернул его в прежнее спокойное состояние. Пусть она знает правду о нем. Всю. Даже неприятную.
   Анна Сергеевна расстроилась, получив от него такой ответ. Ее женское сердце содрогнулось от жалости. Ее подозрения подтвердились. Ей захотелось обнять Костика, прижать его к себе и пожалеть. В ней говорили материнские чувства. Но это не выход из ситуации. И, с этого момента, она принялась ломать голову над тем, как помочь мальчику.  В, общем, этот день принес ей и большое удовлетворение то собственных педагогических способностей. Костику, вдруг, удалось понять, как он любит музыку, и она смогла в этом ему помочь! Но, то, что Костик это делал, из возникшей у него настоящей любви к ней, как к женщине, она и предположить не могла.
    Позже, они вместе сидели у фортепиано, разбирая скучную программную пьесу, но Костика это больше не пугало. Она сидела рядом с ним так близко, что он думал лишь об этом, делая вид, что увлечен уроком. Если она, нечаянно задевала его плечом, или прикасалась к нему рукой, Костик пьянел от счастья. Она стала его богиней, в полном смысле этого слова, которая снизошла до него, скромного неудачника, живущего под диктовку родителей.
***
   Костик блестяще сдал полугодовой экзамен по музыке. Дарья Степановна более не переживала, она гордилась своим сыном, и от части собой. Ведь, это была ее идея с роялем и музыкальным образованием. Все, что происходило в дальнейшем, не оставило в ней сомнений, что из Костика получится новая мировая звезда исполнителя классической музыки.
    А, между тем, сам Костик,  действительно, прикладывал не малые усилия, чтобы быть в числе лучших учеников. Он спешил в музыкальную школу, чтобы, вновь, встретиться с любимой Анной Сергеевной. Костик заметно взрослел, ему самому хотелось этого, чтобы стать ближе к ней. Анна Сергеевна стала ему настоящим другом. За это время, она очень привязалась к нему, и наивно полагала, что ей удалось раскрыть в Костике музыкальный талант, и, может быть, он, действительно, всерьез, посвятит свою жизнь музыке. Костик открывал ей все свои секреты, которые казались ей детскими, но, без сомнения, очень важными.  Они беседовали на разные темы, вместе смеялись и грустили. Весь этот маленький их мир окружали бессмертные творения Моцарта, Шуберта, Штрауса, Чайковского и многих других великих композиторов. Аккорды их произведений завораживали Костика, но, лишь тогда, когда Анна Сергеевна была рядом. Он мог часами слушать классические пьесы, наблюдая, как она светится от счастья, думая, что, думая, что он проникся великим чувством к ее любимой музыке. И даже не подозревая, что это великое чувство было обращено только к ней самой.
    Однажды, Анна Сергеевна заболела простудой и не смогла выйти на работу. Она переживала, но Костик, узнав о ее болезни, незамедлительно, навестил ее, чему она была очень рада.
   Иногда, Костик специально задерживался после занятий, чтобы проводить Анну Сергеевну до автобусной остановки.  Костик никогда и не знал, что может быть таким общительным, откуда-то в его голову постоянно приходили веселые истории, и он увлеченно делился ими с Анной Сергеевной по дороге. Она обладала хорошим чувством юмора, и смеялась от души, иногда, даже до слез, забывая, что она учительница. Часто, находясь в одиночестве, она постоянно грустила, а в компании Костика, в ее душе вдруг просыпался ребенок, который живет в каждом взрослом человеке, и иногда до самой его старости.  Анна Сергеевна в такие моменты становилась похожей на озорную девчонку, и глаза ее отражали все внутреннее состояние, начиная ярко блестеть.
    Весна уже успела покорить маленький городок своим теплом. Лучистое солнце врывалось в окна домов с самого утра, выманивая жителей на улицу. Деревья цвели, источая тонкие и сладкие ароматы, Анна Сергеевна стояла возле окна в кабинете сольфеджио, ожидая, пока ребята займут свои места за столами. Окно было распахнуто настежь, солнце ласково коснулось ее щеки, и она потянула свое лицо навстречу лучу, закрыв глаза, и о чем-то мечтая. Войдя в кабинет, Костик увидел ее именно такой. Он не стал ее тревожить, а тихо сев за стол, любовался ею. Он уже переживал, что скоро наступит лето, и долгие три месяца каникул он не увидит эту хрупкую и нежную фигурку, ставшую для него самой дорогой на свете.
   День намечался жаркий, и солнце предательски светило все ярче, словно хотело приблизить скорее такое нежеланное для Костика лето. Кто-то из вошедших ребят громко поздоровался, и Анна Сергеевна, словно очнулась ото сна в то время, когда Костику так хотелось наблюдать ее у окна, и продлить эти мгновения как можно дольше. Костик злился на этого глупого мальчишку, который, как ему показалось, ничего не смыслит в красоте, и только что безжалостно оборвал мечты его самой дорогой женщины.
   Костик ревновал ее к другим ребятам, когда ее окружали ученики, со своими расспросами, ему начинало казаться, что она совсем забыла о нем. В такие моменты, он устраивался где-нибудь подальше от учительского стола, и ничем не напоминая о себе. В его душе начинало что-то неприятно ныть, и а внутренний голос говорил ему, что он просто малолетний  дурак . И куда ему до нее! Ведь она никогда не сможет полюбить его так, как ему этого хотелось. В эти минуты он был глубоко несчастлив, и жизнь начинала казаться ему бессмысленной.
   Когда, наконец, все расположились на своих местах, Анна Сергеевна начала свой урок.
- Эта чудесная погода за окном, напомнила мне симфонию одного из самых любимых мной композиторов. – Произнесла она.
Костик пристально смотрел на ее лицо, стараясь глазами поймать ее взгляд, и угадать, кого же она удостоила так назвать.
- Это Ференц Лист.
И, будто она знала, что Костик этого ждет, говоря фразу, она посмотрела прямо в ее глаза и продолжила:
- Сегодня я должна рассказать вам его биографию, что является историей жизни этого великого композитора. Но, прежде, чем я это сделаю, мне бы хотелось, попросить вас никогда не смешивать личную жизнь человека с его творчеством.  В биографии каждого человека бывают моменты хорошие и не очень, бывает так, что человек совершает не самый лучший поступок, но в момент раскаяния ему бывает очень тяжело на душе. Я говорю вам сейчас обо всех творческих людях, и не имею в виду только жизнь Ференца Листа. Просто мне хочется, чтобы вы это знали и никогда не  судили творчество человека по его биографии, по его личной жизни. Любое творчество - это порыв, это крик человеческой души, это  его внутреннее состояние, которое не сможет передать ни одно описание жизни. Возможно, в будущем, кто-то из вас тоже станет композитором, кто знает?
   И она снова посмотрела прямо в глаза Костика, и ему , вдруг, стало понятно, что она возлагает на него большие надежды, но как педагог, и , к сожалению, видит в нем лишь своего ученика.
- Но у каждого из вас есть свой внутренний мир.- Продолжила Анна Сергеевна после небольшой паузы.
- И этот мир только ваш, он скрыт от всех окружающих, но все свои чувства вы можете выразить творчески, и тогда их смогут понять те, кто чувствует так же.
   Костик понял ее, о каком мире она говорит. Он представил свою домашнюю и школьную жизнь, и всех кто его окружал. Разве могут они знать, что сейчас происходит в его душе? Там, внутри самого себя, он был другим, совсем не тем человеком, которого они знали всю его жизнь. И именно тогда ему в голову пришла идея самому попробовать выразить свою любовь в собственной музыке. И только так он мог рассказать ей о том, что его тревожит. «Ведь она понимает музыку лучше, чем кто-нибудь другой.» - Думал Костик. « И это единственный мой шанс, дать ей знать всю правду. Я обязательно попробую создать для нее самую прекрасную музыку!»- И эта мысль стала для него одним из решений проблемы.
   И он попробовал себя в композиторском мастерстве уже в тот же вечер. И, к собственному удивлению, как не старался, у него ничего не выходило. «Должно быть, это не так уж и просто!»- Злился на себя Костик. Мелодии, которые он пытался создать, вдруг оказывались похожими на те, которые он когда-то уже слышал, или казались ему слишком примитивными и некрасивыми. Он анализировал слова Анны Сергеевны о чувствах и творчестве, и не мог понять, от чего же его внутренний мир, наполненный любовью к ней, не может отдать всю красоту этого чувства музыке, почему для него это так сложно? Но все же, он решил, что другого выхода у него нет, и он станет снова и снова пытаться выразить свое признание в нотах и звуках, до тех пор, пока у него это получиться сделать.
***
   Костик делал большие успехи в музыкальной школе, его выступление включили в показательный концерт. И даже Виктор Павлович оставил свою нескончаемую работу на полтора часа, чтобы с гордостью за безграничные способности своего сына, присутствовать на этом событии. Дарья Степановна чувствовала себя на высоте, словно ей самой удалось сделать нечто такое, что заслуживает всеобщего признания. И кто знает, возможно, и она войдет в историю как мать великого пианиста. Для Костика же эти показательные выступления были испытанием более чем неприятным, и присутствие родителей в зале вовсе не радовало его. Костику хотелось выглядеть взрослым, а чрезмерная забота мамы, которая была так заметна со стороны, стала вызывать в нем внутренний протест. Он желал, как можно быстрее стать самостоятельным.
    Учебный год изрядно вымучил Костика, ежедневные занятия и задания изнуряли, и ему, без сомнения, требовался отдых. Однако, он был согласен на то, чтобы каникулы не существовали вовсе. Лето он проводил, по обыкновению с семьей и Машенькой, и оно казалось ему нескончаемым. В июне, Машенька несколько раз настаивала, чтобы он сопровождал ее на вечеринки. Костик решительно отказывался, но родители также настаивали на этом. И Костик посещал вечеринки вместе с Машенькой. Она требовала, чтобы он водил ее под руку, и, что  хуже всего, танцевал с нею. Костик мысленно считал дни, когда, наконец, закончится весь этот кошмар.
   Однажды, Машенька решила вызвать ревность в Костике. Она оставила его одного сидеть за столиком, а сама устремилась в компанию знакомых мальчишек и принялась заигрывать с ними прямо на его глазах. Но Костику не было до этого никакого дела, он был настолько рад, что его оставили в покое. Это продолжалось довольно долго, он сидел и думал, как не похожа на других Анна Сергеевна, и среди всех девушек, которых он мог наблюдать в городе, да и сейчас, на вечеринке, не было ни одной, кто бы понравилась ему. Ее лицо и фигура, и тонкие пальцы рук, казались ему настолько красивыми, что он даже подумал, что красота эта неземная, иначе, на Земле встретился бы кто-то похожий на нее. Впрочем, мысли о ней не покидали его, наверное, даже во сне. Он скучал, и все также безуспешно пытался написать для нее достойную музыку.
   Июль Котиковы провели в Анталии, вместе с семьей прокурора.
   Август, по обыкновению, прошел в нервной подготовке к школе. Только на этот раз, к удивлению Дарьи Степановны, Костик сам принимал в этом активное участие. И, с особым вниманием, он подошел к выбору одежды, критически подходя к тому, что навязывала ему мать.
   Время шло своим чередом, безжалостно оставляя в прошлом все происходящее.  Следующий год дал Костику еще большие успехи на музыкальном поприще. Анна Сергеевна восхищалась им. И это давало ему еще большие силы для стремления вперед. И он даже начал строить собственные планы на будущее. И, хотя, пока еще не осмеливался сказать об этом родителям, он принял решение продолжить музыкальное образование после окончания школы, вопреки желаниям отца. Без сомнения, в этом случае, Анна Сергеевна гордилась бы им, и тогда, добившись своей самостоятельности, он мог бы предложить ей свою руку и сердце. И она, так горячо любящая музыку, не смогла бы устоять перед любовью известного пианиста. Вдохновение, так часто посещающее его, все еще не давало своих плодов.
    Когда ему исполнилось шестнадцать лет, Машенька уже училась в Англии, и при всем своем желании, не могла вернуться в страну, чтобы быть рядом с ним в день рождения. Она сдавала экзамены. Зато, она звонила так часто, что Костик подумывал над тем, что она менее надоедала ему, когда жила рядом.
  Отец посчитал, что возраст, которого достиг его сын, по праву, должен быть отмечен высоко. И в день рождения подарил Костику массивные наручные часы с золотым корпусом, который украшала искусно сделанная гравировка « Не упусти свое время!». Костику хотелось иметь мобильный телефон, и он ожидал, что родители преподнесут ему в подарок именно его. Но телефон он все же получил, только от семьи прокурора. В тот же вечер, он рассматривал себя в зеркало, и нашел себя очень привлекательным. Исходя из своего возраста, выглядел он, действительно хорошо. Лицо Костика обладало красивыми тонкими чертами, и в нем не было ни одного изъяна. Большие карие глаза, всегда слегка прикрытые длинными черными ресницами, красивый тонкий нос, верхняя губа слегка больше нижней.  Аккуратная короткая стрижка на блестящих черных волосах. Он вспомнил, что в детстве все обращали внимание на его слегка оттопыренные уши, но сейчас этого не было заметно, как бы он не старался увидеть. И, хотя, фигура его была несколько изящной и тонкой, плечи были широки, и рубашка сидела на нем идеально.
                ***
    В последнюю пятницу каждого месяца Дарья Степановна обязательно посещала парикмахерскую. Не изменяя своих планов и на этот раз, она набрала привычный номер своего мастера, и узнала неприятнейшую новость. Парикмахерская, в которой она привыкла обслуживаться, сменила адрес. Теперь ей придется ехать в дальний район города, чтобы сделать себе прическу. Еще месяц назад, салон красоты находился совсем рядом с домом, что не составляло труда, немного прогулявшись, и подняв тем самым, свое настроение, оказаться в руках хорошего мастера. Сегодня сложившаяся ситуация, вывела Дарью Степановну из привычного равновесия, она взглянула в окно и съежилась: за окном лежал снег и холодно искрился в лучах недавно поднявшегося солнца, которое не грело, а лишь создавало иллюзию тепла.
   В этот день она не получила ожидаемого удовлетворения от посещения парикмахерской, и когда ей закончили делать прическу, она сочла ее неудачной. Вдруг, она вспомнила, что новый салон красоты  находится совсем близко от музыкальной школы, и, взглянув на часы, обнаружила, что у Костика вот-вот уже должны закончиться занятия. Ей ужасно хотелось пожаловаться кому-нибудь на свою беду, и она решила восполнить свой день, неожиданно встретив сына из школы. Ей казалось, что он будет очень обрадован этим. Путь до музыкальной школы шел по прямому тротуару, и Дарья Степановна решила немного пройтись пешком и успокоить тем самым свои нервы.
    Она шла, вдыхая полной грудью морозный воздух, и чем ближе подходила она к музыкальной школе, тем больше чувствовала поддержку в лице своего любимого сына. Кто же мог быть ей дороже? Костик был ее единственной искоркой счастья в жизни, он был ее надеждой на будущее, ее гордостью и ее личным произведением.
    Подойдя совсем близко, она заметила, что из дверей школы вышли девушка и парень. Приглядевшись лучше, она узнала знакомую куртку и прическу Костика. Он был без шапки! Это было первым, что пришло ей в голову, а ведь на улице был мороз! Неожиданно для себя, Дарья Степановна замедлила шаг, стараясь как можно лучше разглядеть его спутницу, с которой Костик, спустившись со ступенек, и не заметив ее, Дарью Степановну, отправились в противоположном направлении. Дарья Степановна перевела дух, и медленно последовала за ними. На девушке была прехорошенькая белая пушистая шапочка и такое же коротенькое пальто, и маленькие белые сапожки с золотыми пряжками. Они шли по направлению к скверу, и ее Костик вел себя так, что это привело ее в ужас. Он смеялся и жестикулировал руками, он был другим, таким незнакомым для собственной матери. На мгновение, ей показалось, что это вовсе не ее сын. Он обкидывался с незнакомкой снежками и был счастлив, увлеченный этой игрой.
« Костик! Что ты делаешь?! Немедленно иди сюда! Надень шапку! Ты же простынешь!»- Хотелось крикнуть ей по привычке. Но эти слова словно застыли на губах, ей не хватало смелости, чтобы произнести их, и они превратились в сдавленный стон.
   Дарья Степановна тут же приняла решение остаться незамеченной, и осторожно наступала она на утоптанный ногами снежный тротуар, боясь, что скрип снега под сапогами привлечет к ней внимание. Ревность к сыну, впервые, овладела ей, она жгла ее изнутри так сильно, что ей становилось невыносимо жарко, несмотря на сильный мороз.
   Наконец, девушка обернулась, и Дарья Степановна смогла разглядеть ее лицо. И она едва не потеряла сознание, узнав в ней Анну Сергеевну. Возмущение накрыло ее с головой, ревность с еще большей силой обожгла ее душу.
« Что она себе позволяет?!»- Застучало в ее голове. «Что за вульгарное поведение?! Чему она может научить моего сына?!» Вернувшись домой, Дарья Степановна не устроила скандал, увидев Костика. И она ничего не сказало Виктору Павловичу. Но раньше чем обычно легла в постель  и долго не могла сомкнуть глаз, взвешивая все «за» и «против». И, хотя, Анна Сергеевна теперь так низко пала в ее глазах, она все же признала, что благодаря ее урокам, Костик делает большие успехи в музыке. И лишь потому, она оставила в себе все свои переживания и сомнения.
          ***
Миновал еще один год. И следующий год, пришедший ему на смену, казался Костику самым сложным в его жизни. Каждый проходящий день приближал его разлуку с Анной Сергеевной, и ему хотелось стать ближе к ней. Великая и чистая любовь рвала его сердце на части в долгие ночные часы, когда он мечтал и думал лишь о ней, и осознавал, что расстояние между ними слишком протяженное, и, что, возможно, ему никогда его не преодолеть.  Но, решительно, он говорил себе, что будет стремиться к ней, следуя велению своей души, и не остановится ни перед чем, что встанет на его пути. И иного пути он не видел, все, что существовало без нее, все, что отдаляло его от нее, не имело смысла в его жизни. И мир без Анны Сергеевны, который Костик не раз представлял себе, терзал его даже в мыслях и был опустошенным. И Костик боялся этой пустоты, и был готов идти на любые страдания, согревая свою душу лишь надеждами  на исполнение своих сокровенных желаний. 
   Он пришел на занятия, как обычно, с большим желанием и выученным заданием. Он знал, что она ждет его, и пусть не любит той любовью, которой он желал, но все же любит, и все же ждет. Эти мысли согревали его. С каждым днем в нем росло желание сделать для нее нечто такое, чем она будет гордиться. И что заставит ее глаза светиться от радости и  счастья.
-Анна Сергеевна!- Начал он разговор, когда закончил играть очередную пьесу.
- Да, Костя.- Подняла она на него свои глаза. О, как любил он называть ее имя и тонуть в ее глазах, когда она смотрела на него в ожидании ответа!
- Я принял решение.
- Интересно, какое?
- Я продолжу музыкальное образование в консерватории.- Он сказал, и ждал, как она отреагирует на это. Он принял это решение лишь ради нее, чтобы стать ближе к ней, и жаждал, чтобы она догадалась об этом сама.  Но, тут же, увидел в выражении ее лица, что это непостижимо для нее, она все так же далека от него, и он - ее ученик, а она- его учитель. И сейчас этот учитель видит в его решении лишь свой педагогический успех, и вовсе не хочет замечать его душевного порыва.
- Я очень рада, Костя! Ты даже не представляешь как! А родители согласны?
- Родителям я еще не говорил, но скажу обязательно.
- Костя, я тоже поговорю с ними, ты делаешь правильный выбор, я в этом уверена. Ты талантлив и трудолюбив. К тому же, музыка,  оказалось, имеет для тебя большое значение, и я счастлива, что ты научился ее любить.
    Она смотрела на него таким нежным, и дарящим тепло взглядом, что Костик простил ей всю безнадежность ситуации. Да и откуда ей было дано знать, что музыка ничего не значила для него без нее самой, сумевшей разбудить в нем любовь к женщине с помощью каких-то неведомых ему до их встречи волшебных звуков и движений. И без сомнения, он вытерпит дальнейшее обучение вдали от нее, ради счастья, однажды, без тени смущения, признаться ей в своих чувствах, вознося ее так высоко, что она не сможет устоять перед ним, и оба они станут самыми счастливыми на свете. Но все это еще было так недосягаемо для него, так далеко, и так размыто в его сознании, что вселяло в него сомнения в собственных силах. И он оказывал сопротивление самому себе, чтобы побороть страх, мешающий приближению к заветной цели.
- Вы будите гордиться мной? – Осторожно задал он вопрос.
- Я уже тобой горжусь! – И эти слова стали для него заслуженной наградой, пусть, не столь высокой, какой он желал. Но все же  ее глаза светились от радости, и он видел это, и он был виновником ее радости.
    Теперь перед ним стояла задача не из легких - переубедить отца, что экономика его вовсе не привлекает. И для этого нужно было выдержать весь его гнев, который, без сомнения, обрушится на весь дом. Но он уже сделал первый шаг к этому, и ситуация была ясна ему - необходимо стоять на своем, выдерживая любые сложности. И иначе нельзя, ведь за все время, что он знал Анну Сергеевну, он не солгал ей ни единого слова, и счастливый свет в ее глазах стоил того, чтобы изменить мнение отца.
    Мозг Костика интенсивно работал, продумывая всевозможные варианты сложного разговора с родителями. И он решил не откладывать на завтра разрешение своей проблемы. Он не знал, в какой момент следует начать говорить об этом.
   Во время ужина отец  молчал и ел с аппетитом. Костик слышал,  как монотонно стучит его вилка, прикасаясь к тарелке, и это начинало раздражать его. Ему очень хотелось разорвать это молчание. Но он не решался этого сделать, словно специально тянул время, не желая вызвать ярость отца. «  Сообщу когда он насытится, тогда, вероятнее, станет добрее, хотя, наверняка, и это не поможет.» - Думал Костик.
-Костик, милый, почему ты не ешь? – Разволновалась Дарья Степановна. Костик машинально схватил вилку, но поднося кусок ко рту, почувствовал отвращение к еде.
- Ты бледен, сынок, ты не заболел? – Дарья Степановна вскочила из-за стола, не скрывая своего волнения.
- Что ты бегаешь вокруг него?- Буркнул Виктор Павлович.
- Взрослый уже, а ты все бегаешь…
Костик зажмурился, и решился начать разговор.
-Пап, мам, я, в общем, принял решение.
Дарья Степановна опустилась на стул, а Виктор Павлович, прекратив жевать, поднял на него удивленные глаза.
- Какое решение, интересно узнать?
    Немедля, словно боясь, что передумает, Костик начал говорить:
- Я в консерваторию буду поступать после школы, я так решил.
     За столом воцарилась минутная тишина, после чего, Костик ожидал чего-то необъяснимо страшного. Дарья Степановна крепко сжала пальцами подол своей юбки и опустила глаза, чтобы муж не заметил, как лицо ее светится от счастья.
    Виктор Павлович швырнул вилку, и она зазвенела, ударившись о кафель. Сердце Костика словно сжалось в комок.
- Решения он принимает!- Взревел Виктор Павлович.
- Ты же сам только что сказал, что я уже взрослый.
- Взрослый он! Я ему дорогу в жизнь прокладываю, а он у меня взрослый! Пианистом быть хочешь? И под каким забором брынчать будешь?
    Костика глубоко задели эти слова, и проглотив горький ком, который стоял в горле, он весь встрепенулся, чтобы ответить. Но Дарья Степановна опередила его:
-Витя, я не вижу в этом ничего плохого, у Костика талант.
- Замолчи!!!- Взвыл Виктор Павлович.
- У меня один сын, и кто он?! Пианист?!!!- Виктор Павлович разразился истерическим смехом.
- Я уже принял решение.- Сказал Костик, и, поднявшись со стула, быстро покинул кухню.
    Грозовые тучи отцовского негодования надолго накрыли дом Котиковых. Но Костик, впервые в жизни проявил стойкость своего характера и стоял на своем до конца, вопреки всему.
  ***
    Школьные уроки казались Костику бесконечными. За окном уже цвела весна, приближались экзамены, нужно было серьезнее отнестись к учебе, но он не мог себя заставить. Все его мысли занимала она - Анна Сергеевна. Он думал о ней каждую секунду, видел ее нежное лицо в теплых солнечных лучах, в кусочке голубого неба, которое было за окном учебного класса, и даже, когда стоял у школьной доски, решая задачу, его рука порывалась вывести мелом ее дорогое имя. Ему хотелось кричать на весь мир: « Я люблю тебя!», и от того, что он не мог этого сделать, ему становилось нестерпимо больно.
     Был урок алгебры. Цифры и знаки бессмысленно прыгали перед глазами Костика по клеткам тетради. Весна манила на улицу, тоска томила душу, и вдруг, в его голове зазвучала мелодия, совсем незнакомая, и красивая, какой могла быть только его любовь. Костик затаил дыхание, чтобы расслышать ее как можно лучше и не спугнуть. Он понял, что эта мелодия его собственной души, та самая, которую так давно он пытался создать, чтобы объяснить Анне Сергеевне, что он чувствует.
    Костик спешил домой после урока, осторожно сохраняя мелодию в своей голове, боясь ее спугнуть, он отгонял от себя все другие мысли. Придя домой, он отложил все свои дела на потом, и сел за рояль. Он воспроизводил свою музыку, и наслаждался ею. Да, это была она - та самая мелодия, достойная его любви. Он черкал в нотной тетради, и писал несколько часов на одном дыхании, выплескивая все, что чувствует, складывая это в прекрасные звуки, лившиеся из души.
     Он отказался от ужина, отмахнувшись от Дарьи Степановны, которая все же оставила его в покое, хотя, и прибывала в недоумении.
     Костик закончил писать поздно ночью. Уставший, и удовлетворенный своей работой, он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Сердце его бешено колотилось от счастья, он представлял Анну Сергеевну, которую также охватит то самое счастье и любовь, когда она услышит его произведение. Он знал, что лишь она способна услышать то, что таила в себе его музыка. Да, она способна на это. И теперь, без сомнения, она его поймет. Название он пока не придумал, и оставил это на потом, и это было сейчас не так важно. Главное, что он смог создать для нее музыку красивую и достойную, не похожую ни на одну мелодию из тех, что он когда-либо слышал. В прочем, она могла остаться и вовсе без названия, это не имело значения. Она существовала! Его любовь нашла выход из глубины души и воплотилась в прекрасное произведение.
***
    Теплый весенний ветер обнимал Костика, от волнения тело его пробирала дрожь, и он чувствовал ее изнутри и пытался прогнать, сжимая и разжимая пальцы рук и глубоко вдыхая свежий воздух. До выпускного экзамена в музыкальной школе оставался один день. За пазухой в куртке - нотная тетрадь с заветным подарком для Анны Сергеевны. Он шел к ее дому пешком, медленно, чтобы еще сотню раз  подумать, как преподнести ей подарок, чтобы не выглядеть слишком глупо. Он шел через дворы, наслаждаясь дурманящим ароматом цветущих деревьев. « Я подарю ей то, что она любит!»- С наслаждением думал он. Сердце стучало. Он слышал этот стук и боялся. Он вошел в ее двор, окруженный старыми пятиэтажками из облезшего красного кирпича, но войти в подъезд сразу не решился, а решил еще раз хорошо обо всем подумать. Скамейка под размашистой цветущей сиренью оказалась, кстати, и он присел на ее край, обхватил голову руками и поставил локти на колени. Он старался привести все свои мысли в порядок, собрав их множество в единое целое, чтобы выделить самое важное и самое главное. Прогонял страх, который привел всего его в оцепенение. Ему казалось, что он прилип к скамейке, он даже отвлекся и потрогал ее рукой, чтобы убедиться, что она не свежеокрашенна. Успокоился. Не окрашена. Все в порядке. Пора действовать. Излишнее бездействие ни к чему не приведет. Будь, что будет! Он взял себя в руки, и уже собрался вставать, когда увидел ее, Анну Сергеевну. Она вышла из подъезда. Костик вздрогнул, увидев знакомую голубую курточку. Волнение, вновь, нахлынуло на него новой волной, дыхание его сделалось чаще, в одно мгновение он принял решение подойти к ней, поборов свой страх. И Костик уже сделал несколько шагов навстречу к ней, когда, неожиданно, судьба сыграла с ним злую шутку.
-Паша! Я здесь!- Услышал он звонкий голос Анны Сергеевны, она махала кому-то рукой и широко улыбалась.
   Костик остановился. Его дыхание замерло. Отчего-то потемнело в глазах. Он все еще не мог разглядеть, кому она машет. Он видел лишь черный автомобиль, подъезжающий к подъезду. Машина остановилась возле нее. Фраза: « Анечка, привет!», произнесенная мужским голосом, прозвучала словно выстрел, на куски разорвавший его сердце, в тот жуткий для него момент, когда она уже садилась в автомобиль. Мужчина, лицо которого он так и не смог разглядеть из-за тонированного стекла, поцеловал ее прямо на его глазах. И она была счастлива! Он почувствовал это, или ему так показалось в это мгновение.  Он бежал, сгорая от стыда, а ноги подкашивались и не слушались. Горечь во рту перемешивалась со слезами, которые душили и не давали дышать. Ему хотелось скрыться, провалиться сквозь землю, зарыться в песок с головой. Не существовать вовсе. Возникший откуда-то внутренний голос беспощадно твердил:
- Ты идиот! На что ты надеялся? Ты ничтожество! Что ты из себя возомнил? Кто ты такой?! Она же никогда не воспримет тебя всерьез! Ей нужен мужчина, взрослый, состоятельный, а кто ты?!
   Нестерпимая, колючая, пронзающая боль в голове. Он бежал и не останавливался, не видя ничего на своем пути и сбивая с ног прохожих, даже зацепил чью-то собаку, которая оскалилась и бросилась на него.
- Придурок! – Кричал ему в след ее хозяин.
- Придурок!- Повторил про себя Костик.
- Вот кто я - придурок! Так и есть!
    Он не помнил себя, когда добрался до постели и упал в нее, громко рыдая, накрыв голову подушкой. Боль, а за ней пустота, всепоглощающая своим равнодушием и нескончаемой чернотой. Иллюзии о  любви перестали существовать. Мечта, которая еще несколько часов назад возвышала его в бескрайние небеса, пала так низко, и он вместе с ней, растворилась в бесконечности пустоты, образовавшейся в его душе. Необратимо он терял все, что еще совсем недавно составляло весь смысл его жизни. Она уходила из его жизни навсегда, забирая с собой его безоблачное счастье, его стремление стать сильным, все его надежды на любовь, на будущее, растоптала своими каблучками его сердце и душу, сама не зная того. Так просто музыка потеряла всякий смысл и больше не звучала в его голове.
                ***
        Дарья Степановна выгладила парадный костюм Костика, приготовила белую рубашку.
- Костя! Сегодня такой важный день, почему ты до сих пор в кровати?- Ворвалась она в комнату Костика.
       Костик неподвижно лежал. Крик Дарьи Степановны ничуть не потревожил его. Она принялась стаскивать с него одеяло, он не пошевелился.
- Костя! У тебя же экзамен, вставай! Он сделал над собой усилие, чтобы повернуть голову и ответить:
- Я не пойду на экзамен, мама.- Сказал он глухим голосом и опустил голову на подушку.
- Что значит, не пойду на экзамен?!- Вскипела Дарья Степановна, не понимая происходящего.
- Костя, ты что, заболел? Сынок, вставай! Это же выпускной экзамен. Вставай же!
Не поднимая головы, Костик ответил:
- Я же сказал, что я не иду.
-Что значит, не иду?! Что с тобой?- Дарья Степановна ощутила свою беспомощность, и , выскочив из комнаты, принялась носиться из угла в угол со слезами на глазах.
-Что же делать? Что же делать?- Причитала она.
     Зазвонил телефон. Она бросилась к нему, словно ждала от этого звонка спасения, спотыкаясь,  и сбивая все, что попадалось ей на пути. Упала и разбилась ее любимая розовая ваза. И это привело ее в еще большее отчаяние.
- Анна Сергеевна, я не понимаю, что произошло? Может быть, вы мне объясните? Он говорит, что не пойдет на экзамен, он ломает свою жизнь.- Она захлебывалась слезами. Костик услышал разговор из соседней комнаты. Он вскочил. Какая-то неведомая ему доселе сила овладела им. Не одеваясь, он выскочил из комнаты:
-Мама! Никто не виноват, понимаешь? Никто не виноват! Все хорошо, я не болен, со мной все в порядке, просто я изменил решение, я хочу сделать так, как хочет папа. Мне не нужна музыка, я был не прав! Понимаешь? Мне это не нужно!
   Дарья Степановна побледнела и положила телефонную трубку.
- Ты с ума сошел, сынок? У тебя же талант. И как же все?
- Это мое дело, мама. И моя жизнь, я сам могу принимать решения.
       Он бросился бежать в ванную, потому, что не мог сдержать поток слез, подступивших к горлу. Закрыл дверь на щеколду. Открыл воду, чтобы не было слышно, как беспомощно он плачет.
***
         Все последующие дни тянулись для Костика в какой-то бесполезной суете, вели его, как ему казалось, неизбежно, в пустоту и безразличию к своей жизни.
Виктор Павлович довольно ухмылялся:
-Как я мог сомневаться в собственном сыне? Молодчина!
    Дарья Степановна не находила в себе более места для покоя, в ее душу вселилась тревога, лицо ее осунулось, пропал аппетит, и она как-то заметно постарела. Рухнули ее мечты о сыне - великом пианисте . Теперь ее Костик уезжал в чужую страну и неизвестно, что ждет его там. Материнское сердце томила едкая печаль и тоска, а вместе с тем и страх за будущее единственного ребенка. Она чувствовала, что кто-то был виноват во всех ее неудачах, душа ее была переполнена сомнениями.
- С Костей что-то произошло. – Грустно сказала она мужу.
- Оставь! Он просто взялся за ум. Так и должно было быть. Иначе, не был бы он моим сыном.
   Виктор Павлович улетал в Англию вместе с Костиком. Слезное прощание в аэропорту Дарья Степановна перенесла с трудом. И когда самолет оторвался от земли и взмыл в воздух, она вся сжалась и, обхватив саму себя руками, долго смотрела ввысь, пребывая в забытьи и глотая горькие слезы, беспрерывно стекающие по щекам.
  ***
     Анна Сергеевна переживала не меньше, чем Дарья Степановна. Она перебирала в голове все ситуации и не могла в них найти ничего, что могло повлечь за собой такую развязку событий. Без сомнения, она винила во всем себя, но все же не могла отыскать в своем поведении той причины, что заставила Костика  бросить музыкальную школу в последний, решающий день.
      Спустя несколько месяцев, по обыкновению, она возвращалась с работы. Утомленная, вошла она в подъезд, по привычке, заглянула в почтовый ящик, и увидела там большой белый конверт. Писем она не ждала, и потому удивилась и поспешила его достать. Сердце ее бешено забилось, когда она увидела иностранные марки. Конверт был подписан на английском и отправителем его был ни кто иной, как Котиков Костя.
      Руки  ее задрожали, вся она прониклась неудержимым волнением. Почти бегом поднималась она по ступеням к своей квартире. Ключ никак не мог попасть в замочную скважину, и она нервничала. Поспешно она скинула с себя туфли и плащ. Села на диван, и дрожащими пальцами вскрыла конверт. Осторожно вынула оттуда листы из нотной тетради. По нотному стану, рукой Костика, аккуратно были выведены, так ненавистные ему когда-то кружочки с крючочками. Вверху красовалось название зашифрованной музыки, и Анна Сергеевна прочла: «Полонез «Прощание с женщиной». Она бросилась к фортепиано, установила на нем ноты и начала играть. Воспроизводимая ею мелодия была по истине прекрасной. Она лилась, заполняя комнату, глаза Анны Сергеевны застилали слезы, с трудом она разглядывала ноты и воплощала их в звуки, которые, словно, впивались ей в сердце, заставляя усиливаться слезный поток.
        Закончив играть, она упала на инструмент, беспомощно и горько рыдая. Теперь перед ее глазами представал совсем другой Костик.
- Как я могла! Как я могла не разглядеть?! Я думала, что я педагог, а я - никчемный педагог!- Говорила она сама себе. Слезы душили, и ей хотелось кричать от нестерпимой боли где-то внутри ее существа, исходящей из глубины ее раненной души.
         ***
        Спасаясь от боли, Костик впустил в свою душу пустоту и равнодушие. Он избегал прослушивания классической музыки, отгоняя от себя воспоминания об Анне Сергеевне. Жизнь начала казаться ему бессмысленной, и, спасаясь, он посвятил всего себя учебе. Машенька, вновь, была рядом с ним. Она более не вызывала в нем неприязни, ему было все равно. И, если бы рядом с ним находилась любая другая женщина, он отнесся бы к ней так же.
      Прошло шесть лет его обучения в Университете, в родной город Костик приезжал редко, и если это случалось, то время он проводил дома с родителями. В гостиную, где стоял рояль, он не входил. Несмотря на время, которое прошло с тех пор, боль в его душе не утихла.
     Виктор Павлович купил Костику трехкомнатную квартиру в престижном районе Москвы. Костик переехал туда и получил неплохую должность в крупной строительной корпорации. От былого мальчишки не осталось и следа. Костик повзрослел, превратившись в довольно симпатичного и солидного мужчину. Он давно уже привык, что его вежливо называют Константин Викторович. Вот уже несколько лет он упорно трудился, умножая доходы корпорации и свои личные. Он погрузился в рутину, наглухо закрыв свою душу от посторонних,  и боясь впустить в нее кого-то. Его первая любовь, так глубоко ранившая его, все еще жила где-то внутри его существа. Он запер ее туда от самого себя, запретив себе даже думать об этом.
     Виктор Павлович посоветовал ему сделать предложение Машеньке, и он сделал. В конце концов, ему было все равно кому его делать. Он не ощущал разницы между Машенькой и любой другой женщиной. Теперь, Михаил Борисович хлопотал о том, чтобы молодожены вернулись в родной город. Он хотел, чтобы единственная дочь находилась поближе к нему.
                ***
        Машенька полу - сидела, полу- лежала в своей любимой позе, заложив ногу за ногу, на мягком голубом диване, как обычно, приложив телефонную трубку к уху одной рукой, и второй наматывала на палец свои кудряшки.
- Какая радость, папочка! Я передам Костику. Я уверена, что он будет счастлив. Да, папуля, я скучаю, устала от столицы. Конечно, хочу маму повидать. Я тоже тебя целую. Пока.
     Временно, она убрала телефон от уха.
- Костя! Где ты? У меня новости.- Костик что-то буркнул ей в ответ из соседней комнаты.
- Ты занят как всегда?- Снова крикнула Машенька, сделав над собой усилие, поднялась с дивана и направилась к нему. Заставить ее покинуть любимое место могло, разве что, действительно , важная новость.
      Она застала Костика в спальне. Он лежал, и тупо смотрел в потолок, положив руку под голову. Он, ничуть не отреагировал на то, что в комнате появилась Машенька.
-У меня новость, дорогой!
      Костик повернул голову в ее сторону, посмотрев вопросительным взглядом.
-Папочка покупает нам отличную фирму, ты станешь там директором, и мы сможем переехать поближе к родителям.- На одном дыхании произнесла она. Машенька ожидала, что Костик проявит большую радость по этому поводу, но в ответ получила короткую сухую фразу:
-Хорошо, я позже перезвоню ему.
- И тебя, что же, это не радует?- В ответ она получила молчание. Тут же развернулась и вышла из комнаты, пренебрежительно бросив ему:
- Зануда!
          По пути к своему любимому дивану, она уже набирала номер очередной своей подруги, чтобы поинтересоваться, где можно провести сегодняшний вечер, чтобы не умереть со скуки.
         Спустя несколько часов, Костик молча бродил по пустой квартире не находя себе места. Быстро приняв в голове какое-то решение, он оделся и вышел на улицу. Было уже поздно. Его автомобиль стоял, освещенный уличными фонарями. Он остановился, нащупывая в кармане брелок. Оглядел мимо проходящих людей, словно задумываясь о том, кто это может быть. Постоял еще немного, потом нажал на кнопку брелока. Клацнула в ночной тиши сигнализация, и он устремился к автомобилю.
           Бесцельно ехал он по яркой и неоновой Москве. Остановился возле бара и вышел. Вошел в заведение и расположился за столиком, подальше от  стойки бара. К нему подошел вежливый молодой официант, не глядя на него, Костик заказал двойной коньяк и лимон. Долго сидел в одном положении, откинувшись на спинку стула. К полуночи он почувствовал, что пьян. Рядом с ним уже сидели две девушки: одна блондинка, и одна рыжая. Машинально он поддерживал разговор с ними, они громко смеялись, а он не понимал с чего. «Разве я сказал что-то смешное?»-Думал он. Сам не помнил, как вышел из бара в обнимку с рыжей, провел с ней ночь в дешевой гостинице. Утром поклялся себе, что никогда не будет вот так больше ни с кем знакомиться.
          Машенька не заметила его отсутствия, она провела время до утра в ночном клубе, думая, что Костик спит дома.
                ***
         Переезд в родной город состоялся через полгода. Костик не сопротивлялся ни чему, что происходило в его жизни, он просто плыл по ее течению. Деньги, которые он зарабатывал, не являлись ценностью, они были для него лишь средством, полученным от  проделанной им скучной работы. Все занятия, которые он находил себе вне работы, служили ему способом убить оставшееся время.
         Все искренние намерения Костика были скрыты в нем самом так глубоко, что он даже не пытался открывать их для себя самого. Дни для него тянулись долго, и он старался наполнить их чем угодно, лишь бы не оставалось свободного времени. Во время работы он старался не думать ни о чем, кроме дела. И все дела, которых он касался, будь то работа или бильярд, либо какие другие, занимали все его мысли. Если же, вдруг, он отвлекался, пустота вновь заполняла его сознание, делая его жизнь бессмысленной. Однажды, он подумал о том, чтобы произвести на свет ребенка, полагая, что забота о нем придаст смысл его жизни. Но Машенька ответила ему, что пока не готова к столь серьезному шагу.
       Был промозглый дождливый день. Костик с Машенькой гостили у его родителей. Серая скука витала по дому. Виктор Павлович, по обыкновению, полу - дремал в кожаном кресле. Дарья Степановна суетилась, стараясь угодить каждому. 
       Костик, молча, стоял у окна, подперев кулаком подбородок, наблюдая, как холодные стрелы дождя вонзаются в землю, образуя пузырящиеся лужи. Непогода навеяла на него грусть, а вместе с тем, и детские воспоминания. Он смотрел на вымокший двор, и вдруг, увидел самого себя, совсем еще мальчишкой, бегущего под дождем, укрывая курткой папку с нотами. Промокший насквозь, бежит он по дорожке к крыльцу, дождь стекает каплями с волос на лицо. Но лицо это, совсем детское, и такое счастливое. Неожиданно, Костика осенило, он вспомнил самого себя, и вспомнил, что когда-то он мог быть таким. В его памяти возникали совсем забытые самые лучшие дни его жизни. Дождь стучал по крыше, а ему этот звук напомнил музыку. Костик насторожился, прислушался, в груди что-то защемило, он сжал губы.  Он вспомнил ее, Анну Сергеевну, ее любимую нежную улыбку, ее тонкие пальцы. Почувствовал, как его любовь, вновь, вырывается на свободу. Как ни пытался он все эти годы убить ее в себе, как не прятал, она была все еще жива в нем, не смотря ни на что. Слезный ком подкатил к горлу, он не смог забыть этого чувства, потому, что не чувствовал ничего более прекрасного в своей жизни. « А стоит ли забывать?»- Задал сам он себе вопрос. В нем, вновь, проснулся ребенок, наивный и счастливый, но целеустремленный и знающий истинный смысл своей жизни.
     За его спиной монотонно беседовали Машенька с Дарьей Степановной, создавая неприятный для его воспоминаний фон.
- Костя, куда ты?- В один голос спросили обе женщины, когда он отшвырнул от себя занавеску, и быстрыми шагами направился к двери.
- Я в свою комнату, меня не беспокойте.- Бросил он в ответ.
    Они переглянулись удивленными взглядами и продолжили свой разговор.
     Костик вошел в свою детскую комнату. «Какая милая у меня мама.»- Подумал он, когда обнаружил, что в его комнате совсем ничего не изменилось с тех пор, как он покинул дом. Все, до каждой мелочи находилось на тех же местах, где он любил хранить свои вещи. Он выдвинул ящик стола, и быстро перебирая бумаги, что-то искал в нем. Наконец, достал старую нотную тетрадь. Бережно держа ее в руках, открыл и долго рассматривал ноты, стоя возле стола, словно был заворожен происходящим. Сам не заметил того, как его пальцы стали прикасаться к крышке стола, имитируя прикосновения к клавиатуре фортепиано. Он почувствовал острую необходимость сесть за рояль, ему, вновь, захотелось попасть в то счастливое время, которое безвозвратно ушло в прошлое, но так тянуло обратно к себе, словно не жил он после того вовсе.
       Осторожно подошел он к роялю, и нежно погладил его рукой, как когда-то это делала его мама. Сел, установил перед собой ноты. Почувствовал, как пальцы рук стали влажными от волнения. Прикоснулся к клавишам и удивился тому, что его руки, так давно не знавшие игры на инструменте, ничего не забыли с тех пор. Они помнили все, что умели когда-то. Ноты, все так же, как в детстве, были понятны ему. И для него не составило сложности прочесть их и сложить в музыку. Он забыл обо всем на свете, погрузившись полностью в ласкающую слух мелодию, растворился в ней и своих воспоминаниях. Анна Сергеевна улыбалась ему из далекого детства. Он оборвал мелодию, закрыл глаза, чтобы лучше представить ее образ. Задумался в тишине, и сама тишина будто задала ему вопрос, и он услышал его: «Как ты мог? Как ты посмел ее обидеть? Лучше нее ведь нет никого в целом мире, ты же сам в этом убедился. Чего же ты сидишь? Иди. Найди ее, и попроси у нее прощения.»
      Жуткий стыд, а вместе с ним и нестерпимая боль в груди охватили Костика. Будто очнувшись от страшного сна, вскочил он и бросился бежать прочь из дома.
- Костя, стой! Куда же ты?- Попыталась остановить сына Дарья Степановна,  когда он уже спускался с крыльца, наспех надев на себя туфли. Он отмахнулся от нее рукой, ничего не ответив, и уже бежал под дождем, не обращая внимания на лужи, и даже не пытаясь обойти их на своем пути. Быстро прыгнул в автомобиль. И, спустя несколько минут, уже мчал в нем по улицам родного города. Остановился, заметив цветочный магазин.
     Продавщица, маленькая пухлая блондинка, с небрежно завязанным хвостиком на голове, несколько мгновений смотрела на него с недоумением, когда он крикнул прямо ей в лицо:
- Самый красивый, самый дорогой букет, дайте мне!
     Она кинулась в цветочные дебри, пытаясь найти похожий на тот, что он попросил. Пока она искала, Костик не мог найти себе места. Он, то засовывал руки в карманы пиджака, то доставал их оттуда, потом одергивал пиджак, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, она подала ему огромный, украшенный всякой мишурой, розовый букет. Он всунул ей деньги, схватил букет в охапку, и, не теряя ни секунды, побежал обратно к машине.
 « Где ее искать?»- Стучало в его голове. Посмотрел на часы, быстро принял решение, и к музыкальной школе. Подъехав, не узнал свою родную «музыкалку»,  и понял, как долго, наверное, целую вечность, он не был здесь. Школа пережила капитальный ремонт и выглядела теперь очень солидно, украшенная новой гипсовой лепкой, колонны на крыльце блестели, не изменилось, лишь, черное гранитное крыльцо. На некоторое время он остановился, разглядывая произошедшие со зданием изменения. Дождь не прекращался, а Костику не было до него никакого дела. Он весь промок, стоя у крыльца, и даже не заметил этого.
     Сердце бешено колотилось, когда он шел по такому родному, и, в то же время, теперь, такому незнакомому коридору музыкальной школы. Вся эта новизна казалась ему чужой. Не изменилось только расположение кабинетов, на их дверях красовались теперь не цифры, а аккуратные таблички с именами и фамилиями преподавателей. На двери кабинета, в котором прошло его обучение, он прочел незнакомые фамилии, и испугался, что пришел бесполезно. Он подходил к каждой двери и бегло читал, переходя к следующей табличке. И вот, наконец, он прочел ее имя - Летова Анна Сергеевна. Радость осветила его лицо. Он пришел не напрасно, она все еще работала здесь. Постояв еще немного у двери, он решился войти. В кабинете никого не было. И это даже слегка успокоило его. Костик принял решение ждать ее здесь, полагаясь на судьбу, и если она будет благосклонна к нему сегодня, то Анна Сергеевна встретит его здесь.
     Он положил букет на учительский стол, сам же расположился на стуле возле фортепиано. Пятнадцать минут ожидания, по истине, показались ему вечностью. Страх разочарования стал постепенно подкрадываться к нему. Чтобы снять с себя напряжение, он повернулся к инструменту и начал играть, понимая, как все-таки, он скучал все это время по музыке. И только сейчас, он осознавал, какую важную роль выполняет она в его жизни. Со страстным желанием, прикасался он к клавишам. Кабинет наполнился той музыкой, которую когда-то он создал сам, музыкой его души. Звучал его собственный полонез «Прощание с женщиной», и спустя годы, он нравился ему ничуть не меньше, чем тогда, когда он сотворил его.
***
      Анна Сергеевна вышла из учительской, направляясь в свой кабинет. Полонез звучал по всему коридору, и она не могла не услышать его. Вначале, она даже не поверила этому, но сердце ее стало биться сильнее, она почувствовала, что подкашиваются ноги и остановилась, держась одной рукой за стену.
    Анна Сергеевна знала, что кроме Костика никто не мог исполнить эту музыку. Все эти годы она знала, что когда-нибудь  он вернется. Она ждала этой встречи, и боялась. Но теперь он здесь, за дверью ее кабинета. И это произошло так неожиданно для нее, словно снег свалился на голову посреди жаркого лета.  Ей стало страшно открыть двери собственного кабинета, она почувствовала себя глупой девчонкой - школьницей, не сделавшей домашнее задание. От этого, на мгновение, ей стало смешно, и она решилась войти.
- Костя!- Произнесла она, дрожащим от волнения голосом.
    Костик вздрогнул, потом резко вскочил со стула и бросился к ней.
-Анна Сергеевна! Анна Сергеевна, простите меня, если сможете, я очень виноват перед вами.
- Сядьте, Костя. – Смеясь, сквозь слезы, сказала она.
    Он хотел, уже было повиноваться, когда вспомнил про цветы, и кинулся к учительскому столу.
- Извините меня, я растерялся, простите меня, это вам.
     Букет был настолько огромным, что маленькая Анна Сергеевна, казалось, утонула в розах. Она вдыхала их аромат и плакала, а Костик не видел этого.
- Я дурак!- Продолжил он.
- Моя жизнь не имеет смысла без музыки, а музыка не имеет смысла без Великого чувства. Значит, моя жизнь не имеет смысла без любви к вам.
     Анна Сергеевна разрыдалась, обнимая цветы. Она присела на край стула, и продолжала обнимать букет, вздрагивая, она прижимала его еще крепче к себе. Костик почувствовал себя нелепо, он кружил вокруг нее и не знал, как успокоить. Он смотрел на нее, и она казалась ему прекрасней всех цветов на свете. Она ничуть не изменилась с тех пор, слегка повзрослела, да и он был уже не мальчиком, а вполне взрослым мужчиной.
- Что это я?- Сквозь слезы сказала она, и даже сделала попытку рассмеяться. Он сидел возле ее ног,  и словно завороженный наблюдал за ней.
     Успокоившись, Анна Сергеевна опустила букет на колени.
-Костя, ты ни в чем не виноват, мне не за что тебя прощать.
      Костик уловил в ее глазах глубокую грусть. Радость от встречи, как-то вдруг, омрачилась. Он встал, взял стул и сел рядом с ней.
-Просто, у этой музыки, Костя, было свое время.- Она тяжело вздохнула.
- И у этой любви тоже было свое время.
- Вы говорите совсем как мой отец! К черту время!- Он, не ожидая такой напористости от себя, почти прокричал он.
- Смотрите, что оно значит для меня!- Быстрым движением руки, он снял с себя золотые часы, которые отец подарил ему в шестнадцать лет, и безжалостно швырнул их. Часы ударились об пол и разлетелись на мелкие части.
      Анна Сергеевна сидела, боясь пошелохнуться, на некоторое время ему показалось, что она находится в каком-то забытьи. Он дотронулся до ее руки, она не пошевелилась, и не оттолкнула его. Тогда он подошел и обнял ее, прижал к себе, и она не сопротивлялась. Он поцеловал ее волосы, и она обняла его. Это мгновение показалось ему самым счастливым в его жизни. Он сам не знал, что это, конец ли это его трудного пути? Или же начало нового? Он так устал идти за ней через всю жизнь, что не мог больше отпустить и потерять, зная, что вновь отправится в путь за ней. Сейчас, для него ничто не имело значения. И не существовало никаких неразрешимых проблем, все сосредоточилось лишь на этом мгновении, которое, он никогда и никому не позволит больше забрать у него. В нем был весь смысл его жизни.
- Костя.- Вдруг, услышал он ее голос.
- Да.- Мечтательно ответил он.
- Ты можешь сделать мне одно одолжение?
-Какое?
- Не называй меня больше на «вы», пожалуйста, а то я неудобно себя чувствую. – Оба они рассмеялись.
- Конечно.- Ответил он.
                КОНЕЦ.