Мне не нужно знать. Я чувствую

Признаюсь: писала под впечатлением от сумеречной саги Стефани Майер и трилогии «Голодные игры» Сьюзен Коллинз. Обе серии перечитывала по нескольку раз, но не могу назвать их самыми любимыми. Порой я даже ненавижу их... Плакать уже не хочется, а не дочитать — невозможно!

Аннотация

Все меняется... Скучное существование превращается в настоящую жизнь, когда в него врывается нечто сверхъестественное, что меняет твои взгляды и, более того, меняет душу... Пятнадцатилетняя девушка Вита еще не знает, во что ввязывается, но уже готова пожертвовать всем. Это не сложно, когда у тебя нет ничего и иногда лучше не приобретать, потому что терять от этого вдвойне больнее. Она никогда не была нормальной, но всегда стремилась... Прогулки в одиночестве приводят к большииим проблемам...

Я за тобой пойду во тьму-
Мне только шанс оставь пойти.
Конец тебе - конец всему.
Остаться, чтоб потом уйти?
И я тебя жестоким не назвала.
Мы не совпали, и кого винить?
Ты пропадешь, уйдешь, я знала,
Но все же попыталась сохранить...
Я спутником потерянной планеты
По-прежнему вращаюсь по орбите
И пусть пропал ты, пусть и нету
Ты остаешься в сердце, мой губитель.
И словно памятью я скована навеки:
Благодарю за счастье в считанные дни.
На расстоянии космических парсеков
Убей мыслями, накажи меня, казни.
И может быть в другой счастливой жизни
Нормальной стану, прошенной, желанной.
В пространстве времени влечение зависнет
А здесь я буду верной, в меру странной.
Мне важно: существует ли он? Дышит?
Мне важно помнить, усмирив свою гордыню.
И может кто-нибудь когда-нибудь услышит
Глас вопиющего в желтеющей пустыне...

1.

Я, уже в который раз, проснулась с воплем и резко включила свет. Готова поклясться, что здесь кто-то был. Раньше меня не посещали такие сны, но с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать (а мне исполнилось пятнадцать ровно две недели назад), они навещают меня каждую ночь.
Я взглянула на часы и с ужасом поняла, что придется снова засыпать. Стрелка показывала два часа ночи. Воспоминание последней картинки перед пробуждением погнало меня в ванную, где висит огромное, во весь рост, зеркало. Я судорожно ощупала лицо, шею и руки, ища признаки нападения, но, конечно же, ничего не обнаружила. Только пара царапин на руке, но я отлично помню где их получила.
Присев на край табуретки, я зажала пальцами переносицу и немного потерла, приводя нервы в относительный порядок.
-Вита, все хорошо, успокойся, - пробубнила я себе под нос и, нехотя, отправилась в постель, но уже не стала выключать лампу, при свете чувствуя себя в большей безопасности.
Мой кошмар связан с  детскими воспоминаниями. Когда мне было пять лет, папа впервые повел меня в зоопарк. Может кому-то это покажется удивительным, потому что я живу в маленьком городке Майами, штат Аризона, цифра постоянного населения  которого не дотягивает даже до двух тысяч. Конечно, тут бывает много туристов, но тогда еще оставалось очень много до начала сезона отпусков, а в это время, как правило, найти развлечение для себя и своих детей практически невозможно. Так вот, мы бродили между загонами и клетками, поедая сахарную вату и мороженое. Зоопарк был приезжим и потому, никаких крупных животных, вроде слонов и прочего, не наблюдалось. Папа встретил свою знакомую и разговорился. А вокруг оставалось так много того, чего мы еще не видели! Я дергала папу за подол пиджака, но он лишь отмахивался, увлеченно продолжая беседу. Ничего удивительного, что я отправилась к приглянувшейся клетке сама, незаметно ускользнув.
Большая пятнистая кошка сидела возле цельной задней стены и смотрела на меня по-человечески умными глазами. Я сунула руку между прутьями, желая угостить киску мороженым, но в этот момент меня подхватил на руки отец и пообещал, что больше никогда в жизни не поведет в зоопарк. Тогда я расплакалась, объясняя ему, что всего лишь хотела покормить животное. Самое ужасное то, что он исполнил свое обещание: через два дня его нашли в сточной канаве со свернутой шеей и он действительно уже никогда не сводит меня в зоопарк. Убийцу обнаружить не удалось и мама ушла в себя, напрочь забыв о моем существовании. И вот уже 10 лет, как я живу самостоятельной жизнью при матери, постепенно теряющей рассудок.
Завтра опять буду ходить как вареная макаронина из-за этого дурацкого сна. Мне снится все та же кошка, а если быть точной, ягуар, только там нет решетки, там вообще ничего нет, будто кроме меня и него ничего больше и не существует вовсе. Ягуар по-прежнему смотрит на меня разумными глазами, ничего не предпринимая, а стоит мне подумать, что в этот раз все обойдется, как он бросается на меня, раздирая в клочья лицо и руки, а в последнюю очередь — хватает за горло.

Когда я распахнула глаза, на улице уже светило солнце. Сегодня первое июня, официальное начало сезона отпусков, а значит в городе появится много новых людей, о которых я не знаю всей подноготной вроде того, с кем спит наша соседка тетя Джуди и почему Том из пятнадцатого дома не смотрит на девушек. Начало лета означает так же, что наступили школьные каникулы и в городе, помимо новых людей, появятся и новые развлечения.
Я спустилась вниз и приготовила завтрак. Мама, в последнее время, совсем не хочет есть и я просто ношу ей свежевыжатый, как написано на пакете, сок. А еще, из вредности, усаживаюсь завтракать прямо в ее комнате, в  надежде, что у нее появится аппетит. Однако, сегодня этого не случилось, а мне остается надеяться, что мама поест завтра. Не будь я такой самостоятельной, меня уже давно бы забрали представители органов опеки, а так они совершенно ни о чем не догадываются, предполагая, что моя мать — просто замкнутый человек. Я, конечно, уговаривала ее обратиться к психологу, но она просто расплакалась.
-Мам, я сегодня пойду с друзьями на пляж. Если что, я оставлю ключи тете Джуди, она присмотрит за тобой.
Зная, что она ничего не ответит, я чмокнула ее в лоб и унесла поднос с остатками завтрака, плотно прикрыв за собой дверь. Мама не любит, когда в комнату просачиваются посторонние звуки, вроде звона посуды или музыки.
На самом деле, я не собиралась идти на пляж, тем более с друзьями. Не люблю шумных вечеринок, а мои подруги - Клариса и Мия — вовсе не умеют просто гулять по парку. Наверное, не стоило обманывать маму, но, думаю, даже если бы я сказала, что иду работать в стриптиз-клуб, никакой реакции не последовало бы. Просто мне иногда кажется, что мамино выражение лица немного меняется, когда я говорю, что собираюсь бродить где-то одна. Лицо немного вытягивается, а губы совсем чуточку сжимаются, будто она стискивает зубы.
Я посмотрела в зеркало, висевшее в холле возле входной двери, немного поправила волосы и выскользнула на улицу, затворив дом на ключ. Нет, я вовсе не думаю, что мама сбежит, просто сегодня в городе окажется много незнакомых людей, и кто знает, что может произойти. В обычные дни я бы не стала запирать маму.
Тетя Джуди работала во дворе, состригая садовыми ножницами лишние ветки с любимого куста акации. Я громко поприветствовала ее и попросила об услуге, на что она любезно согласилась. Она единственная знает, что у моей мамы не в порядке с психикой, но не распространяется об этом. Я отдала ей ключи и двинулась вверх по улице, рассматривая свое движущееся отражение в окнах домов, машин и витринах магазинов.
Уже перевалило за полдень и солнце пекло так, будто хотело зажарить всех людей Майами заживо. Хорошо, что я захватила с собой шляпу и солнечные очки — верные атрибуты любого местного жителя. Туристические автобусы целыми стаями осаждали улицы города и, я, наверняка, попадала в кадры сотен вспыхивающих фотоаппаратов. Кстати, это еще одна причина, по которой я ни за что не пойду на пляж. Дефилировать в купальнике перед, пускающими слюнки, туристами совершенно не входит в список моих излюбленных занятий. Уж лучше загорать тогда, когда сезон отпусков закончится. Клариса и Мия, конечно, не в восторге от этого, но все же соглашаются. Это совсем не значит, что они ходят на пляж только со мной, так что я не лишаю их радостей от внимания приезжих. Найти свободный лежак на пляже сейчас совершенно невозможно, а что мне еще делать, как не загорать, если я не умею плавать?
Я зашла в кафе, чтобы перекусить. В конце концов, я бродила по улицам уже несколько часов и изрядно проголодалась. Салат из шпината, чашка кофе и две порции маленького десерта обошлись мне в 17 долларов. Я всегда считаю деньги, потому что наша семья считается малообеспеченной. Отец, как единственный кормилец, погиб, а мать уже давно не работает. Других родственников у нас не было и, поэтому, государство взяло нас под свое крыло, а органы опеки навещают каждую неделю, при этом выжимая из моей матери силы, накопившиеся с прошлого визита. Иногда она даже улыбается, правда не обнажая зубов и как-то натужно.
Пока я осматривала счет и отсчитывала деньги, в кафе появилось новое лицо. Парень, довольно симпатичный, лет эдак восемнадцати, оглядывал толпу (именно толпу, кафе забито туристами), высматривая кого-то. Думаю, он просто потерял родителей, с которыми приехал или, например, младшую сестру. Я оставила лишних 20 центов Алисе на чай и стала осторожно пробираться к выходу, стараясь никого не задеть. Парень скользнул по мне взглядом и принялся оглядывать всех с еще большим усердием.
-Ты кого-то потерял? - он стоял в проходе и, потому, я не могла выйти, не толкнув его.
Он перевел взгляд на меня и, скривив губы, ответил:
-Точно не тебя.
Его рука неестественно дернулась и он протянул мне желтую розу, которой я раньше и не заметила. От удивления, я приняла ее, понимая, что не должна была этого делать, учитывая, что он только что нахамил мне.
-Хм... Интересно, - пробормотал он. - Сколько тебе лет?
-Пятнадцать, - машинально ответила я.
-Но должно быть по-другому, - бурчал он, уходя прочь.
Я выскочила следом, но его уже и след простыл. На улице стемнело и я съежилась. В темноте я не чувствую себя в безопасности.

2.

Ночь окутала меня темной дымкой. Стрелка часов показывала девять, но для Майами это означало, что скоро стемнеет, но не более. Я взглянула на небо. Серые тучи заволокли небо, мешая закатному солнцу осветить мне дорогу домой.
Дорога от кафе до дома занимает около 30 минут, но я сойду с ума, пока доберусь. Делать нечего, придется идти. Освещение еще не включили, так что выбирать между дворами и мощенной улицей  не приходилось. Для меня и там, и тут одинаково опасно.
Я пробиралась дворами уже около пятнадцати минут, и мне казалось, что из-за каждого угла и каждой подворотни кто-то смотрит на меня  и ждет, что я допущу ошибку. Ускорять шаг смысла не было, но я все же старалась перебирать ногами как можно быстрее и, вскоре, выскочила на проспект, по которому ехал один-единственный автомобиль. Сначала в голову закралась идея выбежать на проезжую часть и попросить водителя довезти меня, но заметив, что он едет слишком медленно, вполне возможно, высматривая жертву, на корню задушила эту мысль. Я притаилась в тени домов, ожидая, когда машина проедет мимо, но водитель заглушил двигатель буквально в пятидесяти шагах от моего убежища. Прямо перед его носом, я рванула через дорогу, ныряя под арку местного парка. Ночью мне совсем не нравится этот парк, хотя днем я обожаю бродить по его окрестностям. Однако, сейчас выбор стоял между потенциальной угрозой со стороны человека и просто моими ощущениями, когда я бегу среди деревьев под покровом темноты.
Забравшись уже почти в середину парка, я остановилась, пытаясь привести дыхание и мысли в порядок. Шума погони слышно не было, скорее всего, я опять преувеличила опасность. Мне всегда кажется, что вокруг одни маньяки и извращенцы и все нацеливаются именно на меня. Может, после смерти отца и я начинаю сходить с ума, как моя мама? Отчетливо слышно журчание реки впереди. Парк делится на две равные половинки небольшой, но очень глубокой, рекой. Течение в ней быстрое, но случайно свалиться туда нет никакой возможности, потому что высокий мост, ведущий на другую сторону, снабжен крепкими перилами, достающими мне почти до груди. Я выбралась на берег. Вода немного отсвечивала, благодаря, пытающимся пробиться сквозь тучи, лучам красного солнца. Чтобы ступить на мост, нужно было пройти всего несколько метров в сторону от того места, где находилась я. Осторожно смотря под ноги, чтобы не упасть, я сделала несколько шагов, а потом все-таки подняла голову. На мосту вырисовывалась фигура человека. Я затаила дыхание, надеясь, что меня не заметят. Человек перелез через ограждение и до меня донесся неясный шепот «Так должно быть». Он прыгнул. В стороны полетели холодные брызги. Я съежилась, не в силах что-либо сказать. Барахтающегося человека понесло вниз по течению. Я шагнула к краю берега, сделала глубокий вдох и нырнула. Ноги свело судорогой и я даже успела подумать, почему вода была здесь холодной? В конце концов, это ведь Аризона, один из самых теплых штатов США. По коже побежали мурашки, я изо всех сил колотила руками по воде, но меня все равно тянуло ко дну. О чем я только думала, когда прыгнула следом? Я ведь совсем не умею плавать. Судорожно заполняя легкие воздухом при каждом удобном случае, я старалась удержаться на воде. Течение несло меня вниз, своими силами добраться до берега не представлялось возможным. В какой-то момент, не позволив мне вдохнуть, река кувыркнулась, утягивая меня под воду. Холодная жидкость полилась внутрь через рот и ноздри. Я расслабилась, чувствуя, что умираю. Под ногами уже прощупывалось дно, покрытое чем-то скользким. Сквозь толщу воды выглянул закат, удачно поборов злые тучи, призывая и меня бороться, но я закрыла глаза и ушла в небытие...

Мысли путались и еще мне было очень холодно. Пульс в висках и заложенные уши мешали  прислушиваться к неясной возне недалеко от меня. Легкие были заполнены и мне очень хотелось откашляться, но я боялась боли, которая обязательно даст о себе знать. Нужно набраться смелости и, хотя бы, открыть глаза. Возня стала складываться в отдельные слова и я различила, как минимум, два мужских голоса. Один показался мне знакомым, но кто знает. В голову постепенно закрадывались мысли о том, что я все же нарвалась на маньяков и сейчас мне причинят боль. Я невольно дернулась, заставляя голоса замолчать.
Ты откачал воду из ее легких? - спросил знакомый голос через некоторое время. О, нет, меня продадут на органы! Им нужны мои легкие!
-Нет, я думал ты уже все сделал.
-Интересно, когда бы я успел! - язвительно прошипел все тот же голос. - Займись ею, я сейчас...
В этот момент мои веки залило красным. Звериное рычание раздалось едва ли не над моим ухом и я дернулась, залившись невыносимым кашлем, который отдавался болью в груди. Я разлепила глаза и увидела стоящего надо мной парня. Лицо разглядеть не удалось, так как закат позади него резал глаза, но зато потрепанные спортивные штаны и кеды на шнурках многое успели сказать мне о нем.
Парень присел рядом на корточки и, вместо того, чтобы спросить, как я себя чувствую и все ли в порядке с моими легкими, как подобает незаконному продавцу органов, сказал:
-Ты больная? Скажи сразу, а то я в этом году пропустил прививку от столбняка!
Я сжала руками грудь, пытаясь выдавить из себя звуки. В горле першило, а язык отказывался повиноваться, поэтому вышло что-то вроде «сантыыхакхой». Он откинул мои руки в стороны, как вареные сосиски для хот-дога, и пребольно надавил на грудь. Моя шея выгнулась и я окатила его фонтаном воды, «из глубины души» так сказать. Парень тихо выругался и пошел к берегу. Пока его не было, я потренировалась с нормальным выговором и у меня почти получилось. Он вернулся с майкой в руках, с которой струями стекала вода. Солнце уже совсем зашло, только края облаков чуть-чуть розовели. Теперь я смогла разглядеть его: темные волосы, высокий лоб, большие голубые глаза с мохнатыми, немного вздернутыми, бровями, широкое добродушное лицо с чуть заостренными скулами, почти греческий нос, просто слегка приплюснутый, и невероятно красивые губы — верхняя вздернута, образуя складочку. На вид чуть больше двадцати, в любом случае слишком стар для меня. Поймав себя на мысли, что думаю о нем, как о парне, я смутилась и заметно покраснела.
-Чего вылупилась? Я с тобой всю ночь нянчиться не собираюсь, - он выжал майку и влажную надел на себя.
Я неуверенно села, потревожив натянутые, как струнка, мышцы. Промокшая одежда ближе прильнула к телу, заставляя меня вспомнить о холоде.
-Я замерзла, - хриплым голосом пробормотала я.
- Замечательно. Я тоже.
Сзади кто-то громко рыкнул и я оглянулась. Деревья раскачивались из стороны в сторону, мешая разглядеть источник звука.
-Что это там, в кустах? - вопросительно уставилась я на него.
-Что? Я ничего не слышал, - парнишка пожал плечами. - И вообще, мне пора идти.
-А я? - тупо спросила я, вздернув брови.
-И тебе тоже пора идти, - он оглянулся, ища что-то глазами, - Родители, наверное, переживают и вообще.
-Но я боюсь темноты.
-Знаешь, тебе не кажется, что помогать девушке дважды за день — это перебор?
-В смысле? - опять тупо уставилась я на него.
-Я, между прочим, тебя из воды вытащил, если ты не заметила.
-Не заметила. А того, второго?
-Кого?
-Ну, следом за которым я прыгнула.
Парень расхохотался. Я непонимающе нахмурила брови.
-Ты... Ты меня хотела спасти? - сквозь смех выдавил он.
-Это не ты прыгал, - возмущенно начала я, но он меня перебил.
-Откуда тебе знать, здесь темно, хоть глаз выколи.
-Нет, - упрямо повторила я.
Он присел рядом и, опустив ресницы, твердо ответил:
-Да.
-И спасал тоже не ты, - я заметила, как его плечи напряглись, а ноздри раздулись, как у разъяренного быка.
-Ну все, мое терпение кончилось. Еще никогда не встречал таких неблагодарных девиц, - он поднялся на ноги и пошел прочь.
-У тебя штаны сухие, - проговорила я вслед, - И кеды тоже.
Он повернулся и напряженно заговорил:
-Я  же не дурак, как некоторые, в одежде прыгать.
-Тогда, наверное, ты и трусы снял?
-Хочешь пощупать мои трусы?
-Не отказалась бы.
Мы уставились друг на друга, сверля глазами. Деревья зашевелились, нарушая тишину. Наконец, он заговорил:
-Хорошо, я тебя провожу. Кстати, меня зовут Роберт, можно просто Роб.
-Вита, - ответила я и протянула руку.

3.

-Только давай без глупых вопросов, хорошо?
-Глупых не будет, - я поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела в сторону моста, от которого меня значительно унесло течением.
Роб шагал рядом, бесцеремонно разглядывая меня. Наверняка, я выгляжу ужасно в мокрой, грязной одежде, с которой свисают водоросли и другая зеленая гадость.
-Знаешь, а тебе идет эта прическа.
Я вздохнула, представив свою шевелюру, и молча выругалась. Вот чего мне стоило собрать волосы перед выходом?
-Я серьезно. Особенно вот эта зеленая прядка... - он вытянул из моих волос длинную водоросль и ойкнул. Я хихикнула.
Впереди уже виднелся мост, я ускорила шаг настолько, насколько могла, находясь в таком состоянии. Я была не одна, но все же темнота пугала. Что-то первобытное наблюдало за мной из-за деревьев, бесшумно двигаясь следом. Мне нужно было как-то отвлечься от этих жутких мыслей, и поэтому, превозмогая боль в горле, я заговорила:
-Ну, так ты скажешь, кто это был?
-О чем ты? - парень безупречно сымитировал удивление.
-Я не дура! - возразила я, повышая голос.
-А я и не утверждаю. Так только, предположение, - мне невыносимо захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым, но мое моральное воспитание не позволяло. Да и, судя по мускулам Роба, мне бы все равно не удалось.
-Хорошо. Зайдем с другой стороны. Я слышала два голоса.
-О, ну что я могу сказать... У тебя двоится в ушах!
-Ага. А сейчас ты скажешь, что у тебя раздвоение личности. Твое второе «Я» думало, что первое «Я» меня уже откачало, и вы жутко поспорили, обвиняя друг друга в бездействии.
Он молчал, прикусив нижнюю губу. Как только я ступила на мост, зажглось местное освещение. Думаю, они опоздали с этим на часик-другой.
Спустившись с моста, я споткнулась и едва не упала. Роберт подхватил меня и презрительно фыркнул.
-Под ноги научись смотреть!
Я смутилась и промолчала. Остаток парка мы так и не сказали друг другу ни слова, а на выходе я мотнула головой в сторону своего дома и, смутившись, проговорила:
-Спасибо. Вот мой дом.
-Пожалуйста, - буркнул он в ответ и, развернувшись, ушел в, освещенный фонарями, парк.
Я посмотрела ему в след и удивилась, что он не пошел в обход, как сделала бы это я, если бы не тот злосчастный автомобиль.
Окна дома тети Джуди были задернуты шторами и я сделала вывод, что она уже легла спать. Так и не решившись ее разбудить, чтобы забрать ключи, я вошла в калитку своего дома и с удивлением заметила, что в холле горит свет. Я неуверенно постучала, но дверь мне никто не открыл. Моя комната расположена на втором этаже и окна в ней всегда распахнуты настежь. В Майами температура никогда не падала ниже 15 градусов и, потому, воздух здесь очень теплый и влажный. Мне как-то пару раз приходилось забираться домой через свое окно, для этого когда-то давно мама очень удачно посадила дерево. Очень давно, когда ее еще заботили такие вещи.
Я неуклюже поползла вверх, цепляясь за ветки руками и ногами. Усталость отдавалась во всем теле, мешая сосредоточиться на подъеме. Поравнявшись со своим окном, я попыталась дотянуться ногой до подоконника и, едва, не упала. Пришлось применить другую тактику и, уцепившись руками за карниз, я все же влезла в окно, которое, как никогда раньше, показалось мне слишком маленьким. Поспешно нащупала выключатель на стене и свет загорелся. Я прошла в мамину комнату, проверить как она там, но кровать оказалась пуста и сердце сжало нехорошее предчувствие. Бегом спустившись по лестнице, я оглядела холл в поисках мамы. Она сидела в кресле возле телефона, держа руку на трубке. Губы потрескались, а под глазами виднелись синяки, но это ее обычное состояние, а вот мокрые дорожки на щеках — это что-то новенькое.
-Мам, все в порядке? - неуверенно спросила я, все еще стоя на последней ступеньке.
Она молча подняла голову и мне стало стыдно за то, что я считала ее ко всему равнодушной.
-Где ты была? - голос прозвучал, как никогда, твердо.
-Мам, ну я ведь говорила, что пойду на пляж с Мией и Кла...
-Я им звонила, - перебила она меня.
-Интересно, с каких это пор ты запоминаешь имена моих подруг и, тем более, знаешь их номера телефонов? - язвительно заметила я. Она молча указала на записную книжку, лежащую на столике около телефона, - Хорошо, я гуляла по городу.
-Одна? - опять такое же выражение: немного вытянувшееся лицо и чуть поджатые губы.
Я скукожилась под ее взглядом, лихорадочно соображая, что бы ответить.
-Нет, мам, конечно нет. Я гуляла... эм... с Робертом.
-В твоей книжке нет ни одного Роберта, - ее брови встретились на переносице и поприветствовали друг друга. Я вытянулась в струнку и быстро ответила:
-Я знаю его номер наизусть, - а сама думала лишь о том, чтобы она отказалась от идеи звонить парню в два часа ночи, так как я вообще ничего о нем не знаю, не то что номера.
-В любом случае, кем бы ни был твой Роберт, думаю, что в пятнадцать лет приходить домой в два часа ночи — это слишком, - ну кто же знал, что именно сегодня мама придет в себя. Хотя... Если мое отсутствие возобновляет ее деятельность, стоит задерживаться почаще.
-Мам, давай я помогу тебе подняться. Уже поздно.
Я взяла ее под руку, помогая встать. Ноги ее не слушались, норовя уронить свою хозяйку. Стоило маме подняться с постели, как она падала, поэтому ее руки и ноги были покрыты синяками, а на обеих коленках зияли раны под коркой запекшейся крови. Я вдруг подумала о том, как она самостоятельно спускалась по лестнице со второго этажа, чтобы обзвонить моих подруг, и мне стало вдвойне стыдно.
-Мам, я люблю тебя.
-И я люблю тебя, детка, - мне показалось, что она улыбнулась, и я даже увидела краешек зубов, но видение быстро исчезло, оставляя после себя все ту же тридцатидевятилетнюю старуху.
С большим трудом поднявшись по лестнице, мы свернули в левый коридор, в конце которого находилась мамина комната. Она была очень маленькой, но я совсем не удивилась, что мама переехала в нее после смерти отца. Это единственная комната в доме, которая не напоминает о нем, потому что они, будучи счастливыми молодоженами, так и не придумали, как ее оборудовать и под что приспособить. Двухэтажный дом в центре Майами — это едва ли не роскошь. Большинство домов в моем городе одноэтажные и несут в себе дух Дикого Запада, но маме с папой повезло. Ведь они приехали сюда, устав от многолюдных улиц и ярких огней Нью-Йорка, штат Вашингтон, почти богачами. Однако, найти достойную работу, как оказалось, в таком маленьком городке слишком сложно, и, потратив почти все деньги на покупку и обустройство этого дома, им пришлось отказывать себе в еде и одежде. Мама устроилась продавцом в местном магазинчике, и вскоре ушла в декретный отпуск, а папа, будучи инженером-строителем по образованию, продолжил расширять площадь города, став бригадиром, а потом и заместителем директора строительной фирмы.
Я открыла дверь и уложила маму в постель.
-Вита, а Роберт — это твой парень? - я смутилась. Раньше маму не интересовали такие вопросы и я не знала, как нужно реагировать в подобных ситуациях.
-Нет, мам. Он просто друг.
-Может, ты пригласишь его к нам? Я бы хотела познакомиться с твоими друзьями, - это мне уже совсем не понравилось. Ну где я, по-вашему, должна искать Роба?
-А какой смысл, если завтра ты опять впадешь в спячку? - я стояла над ее кроватью и смотрела, как любимое лицо исказилось от боли и раскаяния.
-Прости, детка. Я обещаю, что больше никогда... - я вскинула руку, заставляя ее замолчать. По щеке матери скатилась слеза и я поспешно утерла ее кончиком пальца. Уже совсем забыв, каково это, когда тебя любят родители, я легла рядом с ней и свернулась клубочком, сдерживая подкатывающий к горлу комок.
Мама принялась гладить меня по голове, как маленького котенка. Нестерпимо захотелось крепко-крепко обнять ее, но я побоялась. Слишком уж много новых эмоций птицей колотилось в груди. Я могу нечаянно задушить ее в объятиях или переломать ребра, учитывая как сильно она похудела за последние две недели, хотя и до этого здоровым телосложением не отличалась.
-Это что? - в голосе проскользнула заметная нотка удивления и я осторожно повернула голову. Мама сжимала худыми пальцами кончик длинного шнурка. Я потянулась к лампе и включила свет. Водоросль уже подсохла и поэтому напоминала декоративный узорчатый шнурок.
-Сейчас так модно, - выдала я и пожала плечами.
-Кажется, я многое пропустила, - вздохнула мама, - Котенок, выключи свет. Пора спать.

4.

Когда я проснулась, стрелка уже перевалила за полдень. Нужно отметить этот день в календаре красным — мне ничего не снилось, абсолютная пустота. Откуда-то снизу веяло ароматом жаренных яиц и бекона. Мамы рядом не было и я окончательно убедилась, что теперь все будет в порядке. Я поднялась на ноги, откинув одеяло в сторону. Пол усеяло кусками засохшей грязи и обрывками чего-то зеленого. Перевести взгляд на постельное белье у меня не хватило смелости, и уж тем более — подойти к зеркалу. В животе заурчало и я бегом отправилась в правую часть дома, чтобы прихватить чистую одежду и полотенце из своей комнаты.
Содрав с себя любимую футболку и белые шорты (по-крайней мере, когда-то они были белыми), я бросила их в корзину для белья и встала под теплые струи душа. Вода неминуемо окрасилась в желтовато-зеленый цвет, заставляя меня чувствовать себя еще более грязной.
Сушить волосы было некогда, учитывая то, как противно урчал желудок. Я наспех замотала голову полотенцем и опрометью понеслась вниз, ведя носом, как первобытное животное. Мама стояла у плиты, опершись одной рукой на раковину. Ее ноги тряслись и мне показалось, что она сейчас упадет.
-Доброе утро, солнышко! Подожди немного, завтрак вот-вот будет готов, — преувеличенно бодрым тоном начала она. Ее пальцы судорожно сжались, обхватывая край раковины. Я молча забрала у нее лопаточку и положила на стол.
-Что ты делаешь? Уже пора переворачивать, иначе бекон подгорит!
-Мам, я оценила твой подвиг. Садись. Я сама закончу.
Она поджала губы, но все же села за стол, едва не упав. Я подошла к ней и с многозначительным взглядом забрала со стола лопаточку. Бекон действительно уже пережарился, но меня это волновало меньше всего. Перевернув яичницу, я села на соседний стул и начала:
-Мама, я серьезно. Пока ты не поправишься, не нужно вставать по утрам и готовить для меня завтрак. Я могу сама позаботиться и о тебе, и о себе.
-Я всего лишь хотела порадовать тебя...
-Я понимаю. Но не нужно. Мам, нет, не сейчас, когда ты очнулась, когда ты вынырнула из своих переживаний. Думаешь, мне легко жить без обоих родителей? Думаешь, мне легко смотреть, как ты убиваешь себя, мама? - она подняла на меня глаза, полные тревоги и понимания. Я резко встала и, повернувшись к ней спиной, подошла к плите, незаметно смахнув с щеки слезу. Достав тарелки, я разложила еду и нарезала хлеб.
-И еще тебе придется поесть, - я поставила перед ней тарелку и села напротив.
Она неестественно зажала в руке вилку и принялась ковырять ею яичницу. Я поднялась и заботливо разрезала ее порцию на кусочки, а потом сама принялась за еду. Мама нехотя запихнула в рот первый кусок и прожевала. На ее скулах отчетливо проступили желваки. На руке, которой она держала вилку, просвечивали голубоватые вены и мне в голову пришла мысль, что теперь она может согласиться отправиться к врачу.
-Тебе сегодня звонили. Одна из твоих подружек. Я не успела спросить которая.
-Разницы нет. Они всегда ходят вместе и, если уж, одна что-то задумала, то вторая обязательно знает, - тщательно прожевывая, ответила я.
-Она просила передать, что в два зайдет за тобой, - я глянула на часы, которые показывали пятнадцать минут второго.
-Мам, ты кушай. Я на секундочку. И не вздумай мыть тарелку.
Я опрометью помчалась к телефону, который находился в гостиной, и быстро открыв записную книжку, стала судорожно тыкать кнопки. На том конце провода послышались длинные гудки, а потом звонкий голос ударил мне в уши:
-Алло, это Мия. Сейчас никого нет дома, но вы можете оставить свое сообщение после сигнала.
Ну вот, не успела. Мия живет по другую сторону парка, а Клариса — почти на окраине города в нескольких кварталах от нее. И, если уж Мии нет дома, значит Клариса уже заехала за ней, и теперь они направляются ко мне. Я положила трубку, так и не оставив сообщения, и побрела на кухню, дожевывать свой бекон с яичницей. Мама смирно сидела на кухне и ждала моего возвращения. На тарелке осталась всего пара кусочков, но я не стала заставлять ее доедать. В конце концов, она давно не ела и теперь организм мог вообще отказаться усваивать пищу.
Я проводила ее наверх, но вспомнив, что постельное белье измазано грязью, попросила маму подождать. Я поменяла белье и уложила ее в кровать. Она сопротивлялась, настаивая на том, что чувствует новый прилив жизненных сил. Ага, как же.
-Мам, я пойду уберу со стола, а ты пока отдохни. Прошу, просто отдохни.
Я поспешно вышла за дверь и вздохнула. Нужно было спуститься вниз и прибрать на кухне, что я и сделала.
Вытирая раковину, я глянула на часы. Стрелка показывала ровно два и, как по заказу, в дверь позвонили. Я побрела к двери, а девочки уже принялись тарабанить изо всех сил.
-Имейте ввиду, я никуда не пойду, что бы вы не задумали, - громко сказала я, открывая дверь.
-Но ты ведь еще не знаешь, - Клариса умоляюще посмотрела на меня.
Жестом руки я пригласила их войти. Девочки шустро расселись на диване и принялись наперебой рассказывать:
-Мы конечно знаем, что ты не любишь шумиху и все такое, но...
-В город опять приехал зоопарк! Представляешь, там даже есть двугорбый верблюд!
-Правда слона опять не привезли. Ну это не суть.
-А еще — ягуар! Большой такой, пятнистый...
Я уже перестала слушать. Мое сердце екнуло и почти перестало биться. Горло сжало тисками, не давая вдохнуть.
-Я. Никуда. Не. Пойду. Ясно? - они знали историю гибели моего отца, но я никогда не рассказывала им, что было до этого. Обе резко замолчали, не понимая причины такого тона.
-Вита, но почему? Сходи, развейся, только не возвращайся слишком поздно, - мы втроем подняли головы и уставились на мою маму, которая шаг за шагом спускалась вниз, цепляясь за перила.
Я вскочила с дивана и, встретив ее на середине лестницы, шикнула:
-Мама! Я же просила!
-Знаю, милая. Но мне вдруг показалось, что я слишком многое пропустила в твоей жизни! Ты ведь уже давно дружишь с девочками, а я еще не знакома с ними.
-Я вас знакомила, - пробурчала я, так, чтобы они не услышали.
-Вита, ну пожалуйста.
Мы уже спустились с лестницы. Девочки почтительно встали с дивана и поприветствовали ее нестройным хором:
-Здравствуйте, мисс Ребеллиус!
Я посадила ее в кресло, сама присев на его подлокотник.
-Мия, Клариса, это моя мама. Не обращайте внимания, я ведь говорила, что она тяжело больна.
-Да, но...
-Никаких но. Тем более, что вы уже уходите и я не пойду с вами ни в какое кафе.
-В зоопарк! - возмутилась Мия. Почувствовав, как мама сжала пальцами обивку, я перевела свой озверевший взгляд на ничего не понимающую подругу.
-Поймите, девочки! Мы с мамой сегодня идем к врачу и мне совсем-совсем некогда! Может, сами сходите?
-Но какой смысл идти туда без тебя? Мы уже были.
-Тем более, - рычала я, выталкивая их за дверь.
-Детка, сходи. Тебе это пойдет на пользу, - хрипела моя мама, когда дверь захлопнулась и я скатилась по ней на пол.
-Мама, сегодня мы идем к врачу.
-Нет. Мы не идем к врачу, а ты идешь развлекаться.
-Хорошо. Ты идешь к врачу с тетей Джуди, а я с девочками — развлекаться. Договорились?
Мама вздохнула, но ничего не ответила. Я открыла дверь и напоролась на, сидящих на ступеньках, подруг.
-Ты, как всегда, предсказуема.
-А вы, как всегда, занудствуете. Присмотрите за мамой, я сейчас.
Договориться с соседкой труда не составило. Она просто взяла с меня обещание, что сегодня я не буду задерживаться допоздна.
Когда Мия и Клариса повели меня в парк, я удивилась. Не переходя через мост, мы двинулись по течению реки. Деревья расступились, открывая перед нами огражденную поляну, на которой, меж клеток и загонов, стадами бродили люди. С нас взяли за вход по пятнадцать долларов за человека.
-Смотри, какой красавчик! - я повернула голову туда, куда указывала Мия и едва не поперхнулась газировкой. Возле клетки с ягуаром стоял Роб.

5.

Мне нестерпимо захотелось уйти отсюда, но Клариса, схватив меня за руку, потащила к загону двугорбого верблюда:
-Я ведь говорила, что он прелесть! - верблюд смачно сплюнул и потянулся через край ограды за лакомством, которое протягивала ему маленькая девочка, очень похожая на меня в детстве.
Мия украдкой все еще поглядывала на Роба и все время поправляла волосы и подтягивала юбку. Меня это раздражало и, потому, не смогла удержаться и заявила:
-Могу вас познакомить, если хочешь.
-Шутишь? Ты наверное обозналась, - не отрывая взгляда от парня, звонко ответила мне подруга.
Я выдернула руку из хватки Кларисы и прямиком двинулась к клетке с ягуаром. Роб заметил меня и скривил лицо. Девочки, от неожиданности, остались стоять на месте и просто наблюдали за мной, разинув рты.
-Привет, - неуверенно начала я.
-Вычислила место моей работы? - недовольно ответил парень.
-Эм... Нет. Я случайно тут гуляла. С подругами, - я указала рукой в сторону, где они стояли. Мия уверенно помахала нам рукой, - А ты здесь работаешь?
-А ты не видишь?
-Не вижу. Ты просто стоишь.
-Моя работа заключается в том, чтобы стоять, - язвительно заметил Роберт.
-Знаешь... Тут такое дело... Моя мама хочет познакомиться с тобой и... вот.
-Я не собираюсь жениться, - коротко кинул он и пошел в толпу.
-Нет, ты не понял! - кричала я вслед, - Мама, она болеет и она не понимает... Ей нужно, чтобы так... - мой голос перешел на шепот и потерялся в звуках толпы.
Кошка в клетке знакомо рыкнула, я повернулась. Поразительно умные желтые глаза уставились на меня, вызывая волну неприятных воспоминаний. Я неосознанно протянула руку в клетку. Все происходило в замедленном темпе и никому не пришло в голову остановить меня. Ягуар, мягко переступая лапами, приблизился, обнюхал мою руку и потерся головой. Я отшатнулась и, развернувшись, бросилась бежать. Захотелось с разбегу плюхнуться в реку, чтобы смыть все плохое, что осталось в моей памяти, что не дает мне спать по ночам, что убивает мою маму. Споткнувшись, я с размаху налетела на дерево и, пребольно ударившись лбом, скатилась по его стволу. До реки оставалось не больше 20 метров, но у меня не хватало сил встать. Я заметила, что сегодня течение очень спокойное, а голубое небо непривычно высоко, будто дает мне свободу действий. Вода журчала, успокаивая расшатанные нервы. Понадобилось около пятнадцати минут, чтобы придти в себя. Что-то булькнуло и я подняла голову. На берег вылезал никто иной, как Роб. Он действительно был без одежды, но трусы на месте. Он тряхнул головой и в стороны полетели брызги.
-И что такого забавного в этих прыжках, не понимаю? - тихо, но так, что я услышала, пробормотал он. - Ну раз уж девчонка прыгнула, то я чем хуже? Мало ли, что он говорит...
Опершись о ствол дерева, я встала и, пошатываясь, вышла из-за кустов.
-Я не с моста прыгала. С берега.
Он вздернул голову и, заметив меня, злобно выругался.
-Между прочим, подсматривать нехорошо.
Я проигнорировала замечание и продолжила:
-И еще, я была права — ты ныряешь в трусах.
-Если тебя интересует, я до этого вообще ни разу не нырял, - парень отвернулся и босыми ногами поплелся вверх по течению. Я увязалась за ним, в надежде все же уговорить его придти к нам в гости. Я представила мамино лицо, когда она увидит этого парня и меня передернуло. В конце концов, он намного старше меня. Перебивая собственные мысли, я тихо спросила:
-Ты передашь ему «спасибо»?
Парень ускорил шаг, сделав вид, что не замечает меня.
-Роб, ну я ведь не настаиваю познакомить меня с ним. Просто передай «спасибо».
-А ты отвяжешься? - я поспешно кивнула головой.
-Хорошо, я обязательно передам, а теперь вали к своим подружкам. Они наверное тебя заждались.
-Хм... Это было грубо.
-Я не обязан с тобой нежничать.
-И не нужно. Просто не грубить.
-Милейшая мадемуазель Вита...
-Ребеллиус, - подсказала я. Он кивнул и продолжил:
-Вита Ребеллиус, Вы не могли бы последовать в зоопарк к Вашей свите. Возможно они теряются в догадках, разыскивая Вашу милейшую задницу в мусорных контейнерах и среди деревьев, заполонивших парк.
Я фыркнула, но удержалась от комментарий. Роб поднялся на мост и, найдя свою одежду в целости и сохранности, принялся одеваться. Я стояла внизу и оглядывала его.
-Ты обещала отвязаться, - не выдержал парень.
-Я обещала отвязаться только по поводу таинственного незнакомца, который сначала навлек на меня беду, а потом спас.
-И чего же ты теперь хочешь, маленькая прилипала? - мне стало обидно и я поджала губы, точно ребенок.
-Вообще-то мне пятнадцать
-А мне двадцать и что дальше?
-Роб, ну пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты познакомился с моей мамой... - он уже спустился вниз и я безвольно повисла на его руке. Он легко стряхнул меня и ушел вглубь парка. Сбоку раздался визг и я повернула голову. То оказались девочки, которые, похоже, уже давно нашли меня и теперь бесцеремонно подслушивали.
-Рассказывать ничего не буду, - я упрямо сложила руки на груди.
-И не надо. Мы сами все слышали, - они налепили на лица подозрительные улыбки, но я не решилась спросить о выводах, которые они сделали, скорее всего — неправильных выводах.
Тут мы и разошлись, после долгих споров о том, иду ли я сегодня на пляж. В конце концов, каждый остался при своем мнении, девочки перебрались через мост и одновременно помахали мне рукой. Я помахала в ответ и вздохнула. С Мией я училась вместе еще в младшей школе, правда подружились уже перейдя в среднюю. Клариса приехала из Ки Веста, штат Флорида. Из огня да в полымя, так сказать. Тихая милая девочка, до того как связалась с нами.
Часы показывали пять часов вечера и я побрела домой. Голова разболелась от нещадно палящего солнца, а глаза - слезились. Нужно будет обязательно купить себе новую шляпу и очки, свои я потеряла еще в прошлый раз, в воде. Мимо проходили люди, с виду довольные своей жизнью — дети, которых родители держат за руку, влюбленные парочки. И все куда-то спешат, всем нужно что-то от жизни, а я, почему-то, уверенна, что переживания, выпавшие на мою голову, слишком обширны для одного сердца.
Думая об этих несправедливостях судьбы, я подошла к дому. Дверь была открыта, а значит мама и тетя Джуди уже вернулись. Прямо с порога я крикнула:
-Мам! Ну как? - на кухне тихонько зазвенело. Я прошла туда. Мама пила чай вместе с нашей соседкой. Тетя Джуди приехала в Майами из Великобритании еще задолго до моего рождения и переезда моих родителей, и потому почитала этот напиток как божественный нектар и обязательно угощала им всех, кто приходил в гости. Видимо теперь она, наоборот, ходит по гостям вместе с заварным чайником.
-Вита! Дорогая! Может чаю? - мне показалось, что я пришла вовсе не к себе домой, но все же из вежливости кивнула и присела рядом с мамой. Соседка бросилась наливать напиток в чистую чашку.
-Мам, что тебе сказали?
-Да все в порядке, детка, не волнуйся! Истощение организма, только и всего! Побольше фруктов и витаминчиков! - мама успела только открыть рот, прежде чем тетя Джуди все рассказала.
-Тогда, может быть, ты устала? Я могу проводить тебя наверх, - уже шепотом спросила я.
-Вита, а как ты погуляла? Развлеклась? Мальчики были? - я вздохнула. Стоит мне сейчас заикнуться о Робе и уже завтра это будет общим достоянием города. Получится что-то вроде: «Вита встречается с приезжим зажиточным мужчиной в два раза старше нее». Я промолчала, зная что она - особа легко увлекающаяся. Бывают такие люди, которые задают вопрос, не требуя на него ответа.
-Мам, я буду в гостиной, - я встала и вышла из кухни.
-Детка, а как же чай! - донесся до меня крик, но я только прибавила шаг.
Удобно усевшись в кресло, я включила телевизор и принялась щелкать каналы.
-Ягуар — самое быстрое животное в мире, - я поспешно переключилась с BBC  на местный новостной канал. Похоже этот зверь решил преследовать меня не только во снах, но и в жизни.
-Жестокое убийство произошло сегодня ночью в окрестностях городского парка. Неизвестный зверь напал на одного из туристов, вспоров живот и изуродовав лицо. Сейчас ведется расследование. Предположительно, из приехавшего 3 дня назад зоопарка сбежало одно из животных. Директор зоопарка отказывается комментировать произошедшее, считая, что их вины в этом нет и все звери на месте, то есть там где и должны быть — в клетках...
Я невольно съежилась, вспомнив рычание, доносившееся из кустов. Кажется, мне жутко повезло...

6.

Часы показывают половину второго ночи. Я перевернулась на другой бок и попыталась заснуть, но сон почему-то не шел. Выключить ночник не рискнула и теперь он отражал от стен мягкий свет. В окно дул непривычно холодный, для Майами, ветер и я мысленно отметила, что эта ночь не будет самой лучшей в моей жизни. Я перевернулась обратно и уставилась на окно. Занавески развевались, впуская холодный воздух и открывая вид на редкие звезды. Дерево за окном неестественно раскачивало ветвями, отбрасывая тени на полу моей комнаты. Что-то, напоминающее человеческий силуэт, промелькнуло буквально на секунду, и я вскочила, чтобы включить свет. Перевесившись через край окна, осмотрела территорию и ничего постороннего не заметила. Я накинула халат и выскочила за дверь. Прошлой ночью я спала в маминой комнате и довольно долго не могла вылезти из-под одеяла. Может быть и сегодня мне удастся забиться маме под бок. Половицы под ногами скрипели, напоминая, насколько стар этот дом. Я тихонько отворила дверь и заглянула в комнату. Мама спала тихо, укутавшись с носом в одеяло.  Я скользнула в кровать и, свернувшись клубочком, наконец-то уснула.

Утро выдалось замечательным. Я проснулась раньше мамы и приготовила завтрак. Когда она открыла глаза, я уже сидела у изголовья кровати и, обжигаясь, уплетала горячие тосты с сыром, не удержавшись от соблазна начать без нее.
-И что же, милая, твой друг придет сегодня к нам на ужин? - мама убедила меня, что уже достаточно окрепла, чтобы спуститься и позавтракать внизу, поэтому мы сидели за столом и увлеченно лопали тосты и кофе.
-Эмм... Конечно! Ровно в пять будет у двери, - я запихнула в рот кусок тоста, чтобы ненароком не ляпнуть что-нибудь еще.
-Тогда, наверное, стоит приготовить что-нибудь особенное. Вита, что скажешь на счет лазаньи? - я сглотнула, вспомнив, что в последний раз ела лазанью в гостях у... ну вот, даже не помню у кого.
-Ну тогда я съезжу в супермаркет и куплю... что-нибудь.
Она попросила ручку и написала мне подробный список продуктов. Пока я убирала со стола, мама приняла задумчивый вид и в конце концов выдала:
-Можно я сегодня побуду одна? Мне правда не нужно нянек. Да и Джуди с возрастом стала такой занудной, - она вздохнула, а я не смогла не рассмеяться. Кажется, впервые после смерти папы мы вот так просто сидим на кухне и обсуждаем соседей. Мама тоже улыбнулась, сначала неуверенно, а потом и вовсе расхохоталась во весь голос.
Облегчение — это первое, что я почувствовала, а потом проступило смутное беспокойство. Что если за пару часов, которые я буду отсутствовать, с ней что нибудь случится?
-Хорошо, мам. Но имей ввиду, что соседку я все же предупрежу. И еще я периодически буду звонить, - я смачно поцеловала ее в щеку и направилась в свою комнату.
За окном было необычно пасмурно. Тучи заволокли небо, предвещая редкое чудо под названием дождь. В голове уже сложился четкий план действий: позвонить Кларисе и под страхом смерти убедить ее позвать ко мне в гости ее брата Питера. Мама не знакома с ним, так как семья моей подруги приехала в Майами уже после того, как погиб отец и мама потеряла интерес к жизни. Оставалось только посвятить подругу в свои намерения и действительно съездить за продуктами.
Я натянула синюю водолазку, единственную более-менее теплую вещь, которая у меня имелась, и коричневые джинсы в стиле Дикого Запада. Из зеркала на меня смотрела некая ковбойка из фильмов, не хватало только широкополой шляпы со шнурком под подбородком. Волосы пришлось собрать на затылке, вспомнив, как в прошлый раз это могло бы помочь спастись от насмешек. Еще я откопала торбу побольше, чтобы благополучно донести покупки до дома. Наличность хранилась на кухне в банке из под сахара, поэтому я спустилась вниз. Мама сидела на диване и смотрела телевизор, приговаривая о том, сколько всего пропустила в жизни планеты, хотя, по мне так, ничего не происходило. Все как всегда: война в Афганистане, голод в странах Африки, землетрясения, наводнения и серийные убийства повсюду. Мир не меняется. А вот по поводу убийств: думаю маме не стоит знать о том, что произошло в парке. Это лишнее.
-Мам, мне кажется, тебе вредно смотреть телевизор, - я выхватила из ее рук пульт и забросила в кресло, - Может лучше прогулки и все такое?
Мама скорчила гримасу и ответила:
-Вита, когда ты успела стать такой занудой?
-Я не зануда. Просто научилась быть ответственной. Так что ты выбираешь: сидеть здесь в одиночестве без телевизора или все же погостишь пару часов у нашей соседки? - для пущей уверенности я выудила пульт из подушек на кресле и сунула его в торбу для продуктов. Мама молчала, недовольно поджав губы, - Отлично, я знала, что ты сделаешь правильный выбор!
Я схватила трубку телефона и набрала номер тети Джуди, пока мама не успела возразить. После нескольких гудков на том конце провода раздался молодящийся голос:
-Алле.
-Здравствуйте. Это Вита. Моей маме так понравился ваш чай, что она все утро уговаривает меня проводить ее к вам в гости.
-Мой чай? О, как это замечательно! Только к шести часам у меня будут гости...
-Нет, нет, не беспокойтесь. Я заберу ее в четыре, - перебила я.
-Отлично, - она поспешно положила трубку. Уверенна на сто процентов: побежала заваривать свой напиток.
-Между прочим, это было нечестно, - мама сверлила меня недовольным взглядом, но я лишь отмахнулась, пожелав ей удачно провести время.
После того, как я отвела маму к соседнему дому и успешно отвертелась от чашки горячего чая, я побежала домой, чтобы позвонить подруге. К счастью, она оказалась дома и даже не сопротивлялась моей новой авантюре, а вот заставить Кларису уговорить брата на пару часов переименоваться в Роберта, оказалось немного сложнее. В конце концов, сработал мой дар убеждения и она решила рискнуть и поговорить с братом.
-Запомни, в пять часов он должен быть у нас.
-Договорились, - пошли короткие гудки. Я глянула на часы, которые показывали половину второго, и вылетела за дверь.
Ближайший супермаркет располагался в двух кварталах к северу от моего дома, поэтому можно было обойтись без такси. Когда-то у нас была машина, но после смерти папы ее не удалось обнаружить. Он уехал на ней на работу, а к вечеру его нашли в нескольких милях от города уже без машины. Я была совсем маленькой, но помню каждую деталь из своего детства, проведенную рядом с ним, помню каждую черточку его лица, помню все, что с ним связано... По щеке скатилась предательская слеза и я смахнула ее рукавом, распахнув дверь магазина. Аккуратно стоящие полки со всевозможными продуктами ужасали. Никогда не любила ходить по магазинам, поэтому особо этим и не утруждалась. Я пробежала глазами по списку и, вздохнув, двинулась в мясной отдел...

-Детка, может все-таки выпьешь чаю?
-Нет, спасибо. Понимаете, мы тоже ждем гостей... и... еще нужно приготовить ужин, - после продолжительных уговоров тети Джуди, мне таки  удалось выбраться оттуда живой и даже утащить с собой маму. Ее лицо было зеленоватого оттенка, а живот раздулся до невиданных размеров.
-Ты — предательница. Мне кажется, я сейчас лопну, - я нервно хихикнула, беспокоясь о ее самочувствии, - Ты все купила?
Я кивнула, мысленно штудируя список покупок и продуктов, лежащих в холодильнике.
Мы управились ровно к половине пятого и теперь по комнатам витал аромат лазаньи под сметанным соусом. Мама довольно ловко перемещалась по кухне. Видимо, витамины, которые прописал врач, действительно помогали.
-Вита, а ты не хочешь переодеться? - мама как-то странно вздернула брови и подмигнула мне. Я молчала, не понимая, к чему она ведет, - Оу, детка, ты наверное очень нервничаешь, - она приобняла меня за плечи в успокоительном жесте и тут до меня дошло, что она подразумевает.
-Мам, Роберт — просто друг, - я вывернулась и также многозначительно посмотрела на нее.
-Как знаешь, - она пожала плечами и, сняв кружевной фартук, повесила его на крючок.
Ровно в пять в дверь позвонили и мама, вскочив с дивана, понеслась открывать. Я улыбнулась, еще не до конца осознавая, что теперь все будет в порядке. Из прихожей доносились голоса: мягкое сопрано мамы и до боли знакомый мужской баритон. Я напрягла мозги, пытаясь вспомнить, где его слышала, учитывая, что Питер, брат Кларисы, разговаривал очень тихо и как-то женственно. Я выглянула в дверной проем и остолбенела: в прихожей, как ни в чем не бывало, стоял Роб и мило улыбался...

7.

-Пойду накрою на стол, - мама быстро глянула на меня и упорхнула на кухню.
Я вздохнула и перевела взгляд на парня.
-Что ты здесь делаешь? - прошипела я..
-Ты сама просила меня придти, - его губы недовольно скривились, пряча под собой улыбку. В дверь опять позвонили. Черт! Черт!!! Это ведь Питер!
-Вита, ты пригласила еще кого-то? - раздался голос мамы из кухни. Я лихорадочно соображала, придумывая как выкрутиться.
-Эмм... Мам... Это еще один мой друг, - представляю, как изменилось в этот момент ее выражение лица: пятнадцатилетняя дочь привела в дом двух парней. Звон вывел меня из раздумий и я распахнула дверь. На пороге стоял Питер с букетом полевых цветов, одетый в спортивные штаны и мятую футболку. Первой мыслью было: я убью Кларису.
-Привет, Пит! - мои губы расползлись в фальшивой улыбке и я жестом руки предложила ему войти. Он недоуменно посмотрел сначала на меня, а потом на Роберта, все еще стоявшего в прихожей.
-Вита, это тебе, - он неуверенно протянул мне букет. Я схватила его с таким видом, будто это лучшие цветы в мире, нервно поглядывая на проем, ведущий в гостиную.
-Проходите, мальчики, стол уже, наверное, накрыт! - преувеличенно громко начала я, а потом шепотом добавила, - Ты Роберт, а ты Питер, вы оба мои друзья. Все ясно?
Они одновременно кивнули. Не представляю, каким должен был быть мой взгляд, чтобы оба опешили.
Я по очереди представила маме парней. В комнате воцарилось усиливающееся напряжение. Я уткнулась в тарелку, пережевывая безвкусное, будто бумажное, мясо. Мама сидела напротив меня и периодически бросала яростные взгляды. В ответ я гневно поглядывала на Роба, который явился не вовремя и испоганил мой чертовски гениальный план. Один только Питер не соображал, что происходит, и потому с упоением запихивал в рот все, что видел. На часах всего двадцать минут шестого, а вечер уже казался слишком затяжным. Телефон зазвонил.
-Я подниму! - крикнула я, уже бегом направляясь в гостиную.
-Питер пришел? - раздался голос Кларисы на том конце провода.
-Я убью тебя! Зачем ты всучила ему этот треклятый букет?
-Ну, я подумала, что так будет выглядеть естественней, - обиженно пробубнила подруга.
-Тебе вредно думать! Предполагалось, что это просто друг!
-Чего ты так сердишься? - это уже звонкий голосок Мии. Отлично! Прямая трансляция истерики Виты!
-Потому что Роберт пришел!
-Роберт?! Сейчас приедем.
Трубку положили, не дав мне возразить. Из кухни донесся хохот и я понеслась туда, не понимая, что происходит.
-Вот. Как-то так мы и познакомились, - я попала на заключительную фразу. Мама раскраснелась, что придавало ей более живой вид. Питер все еще жевал, с интересом поглядывая на Роба.
-А вот и ты! Роберт рассказал мне, как вы познакомились! Это удивительно! - мама не могла сдержать восторга и говорила взахлеб. Роб состряпал невинную мордашку, что привело меня в еще большую ярость.
-Питер, за тобой сейчас приедет сестра, - я плюхнулась на стул и принялась за еду с большим усердием, чем того требовала ситуация.
Через десять минут ужин закончился и все расселись в гостиной. Мама увлеченно беседовала с Робертом о всяких пустяках, а мы с Питером никак не могли найти пульт от телевизора. Когда я ползала под диваном, ища пропажу, к дому подъехала машина. Я чихнула, мысленно выбрав день генеральной уборки, и выползла наружу. Девочки стояли в проходе, а Мия неестественно выгибала шею, пытаясь рассмотреть, что здесь происходит.
-Свита прибыла, - усмехаясь пробормотал Роберт. Я показала ему язык и, потянув Питера за рукав, вышла в прихожую.
-Вы отлично выглядите, мисс Ребеллиус, - распиналась Клариса.
-Можно просто Эмма, - мама заметно смутилась. Ее давно никто не называл по имени, даже соседка, - Мы уже закончили ужин, но, быть может, вы голодны, там осталось...
-Нет, нет! Спасибо! Мы поели. Тем более, я очень сомневаюсь, что после Питера там что-то осталось! - подруга скорчила рожицу и все рассмеялись, кроме самого Пита, который тут же обиженно поджал губы, - Простите, Эмма, но нам уже пора. Питер, идем.
Парень принялся натягивать кроссовки, с сожалением поглядывая в сторону кухни. Кажется, теперь я понимаю, как сестра смогла его уговорить. Мия тряхнула волосами и преувеличенно громко сказала:
-Мы можем и Роберта подкинуть!
Парень вышел в прихожую, нацепив самое дружелюбное выражение лица.
-Спасибо, но не нужно. Я здесь недалеко живу, - он подозрительно усмехнулся, от чего стало немного жутко, - И я хотел бы немного прогуляться с Витой. Мисс Ребеллиус, вы ведь не против?
Мама опять залилась краской и тут же поправила его:
-Просто Эмма.
Мия не могла оторвать взгляда от парня и меня это нервировало. Питер уже вышел за порог и теперь нетерпеливо заглядывал в окна.
-До свидания, Эмма. Было очень приятно, - Клариса дернула за локоть подругу, приводя ее в чувство.
-Да, да. Мы пойдем. До свидания, Эмма, - Мия подбежала ко мне, чмокнула в щеку и нетерпеливо прошептала что-то вроде «Не упускай шанса», потом махнула рукой Робу и выскочила за дверь. Послышался рев двигателя, шины взвизгнули, унося с собой обеих моих подруг и Пита.
Я повернулась к матери, которая с довольным видом кивала мне головой.
-Мам, я ненадолго.
-Конечно, милая. Только вот где же пульт... - она тактично ушла в гостиную, оставляя нас наедине. Я недовольно посмотрела на парня и молча вышла за дверь. Он бесшумно выскочил следом.
Сама того не понимая, я нырнула под арку и двинулась к реке. Было еще довольно светло, поэтому я шла не оборачиваясь. Роб поравнялся со мной, пытаясь обратить на себя внимание, но я упорно избегала его взгляда.
Деревья расступились, открывая взору бурную реку. Я уселась под деревом и сложила ноги по-турецки. Парень подошел ближе и прислонился рукой к стволу. Мы уставились друг на друга, не решаясь начать разговор. Его верхняя губа дергалась, будто он хотел заговорить, но не знал с чего начать.
-Ты предал «спасибо»?
-Ну да. Я ведь обещал, - мы опять замолчали, но теперь уже смотрели на бурлящую воду, по течению которой вдаль уплывали обломанные ветки и листья.
-Почему ты пришел? - наконец-таки я решилась спросить, - Только давай по-честному.
-Он попросил.
-Хорошее начало. Так ты передаешь ему каждое мое слово?
-Нет... Он... Он сам услышал и... Это не моя тайна, а значит и не мне ее раскрывать.
Я задумалась. Единственное место, где он мог меня услышать — зоопарк. Лица толпы мелькали, не давая сосредоточиться на ком-то конкретном, и я сдалась.
-Мне жутко надоело это инкогнито. Может мы с ним уже знакомы?
-Как бы это сказать... В общем да, знакомы. Но ты не знаешь... Это сложно, - он вздохнул и потер переносицу.
Уже смеркалось и я поднялась на ноги, окинув Роба уничижительным взглядом.
-Я провожу, - тут же спохватился парень.
-Не стоит. Беги к своему другу, - я развернулась на пятках и пошла к выходу. Через несколько минут он меня догнал и больно дернул за плечо, разворачивая к себе лицом. Я едва удержалась, чтобы не потереть ушибленное место.
-Чего ты хочешь? - спросил Роберт, пристально заглядывая мне в глаза. Я растерялась. И действительно, чего я хочу?
-Познакомь меня с ним, - выпалила я.
-Тебе... это не понравится.
-Откуда ты можешь знать?
-Я... Я знаю. В любом случае, я передам твою просьбу, - в этот момент деревья зашевелились и я судорожно обернулась в поисках причины. Ничего. Только тени. Мелькающие, беспорядочные и ничего незначащие.
-Он там? - сама не зная почему, спросила я, указывая на кромку деревьев. Роб принялся теребить край рубашки, выдавая свое беспокойство. Его губы дрожали, а на лбу выступила испарина.
Я решительно двинулась в ту сторону и, обернувшись, поняла, что права. Роберт стоял с вытянутой рукой и искаженным лицом, словно статуя какого-нибудь талантливого скульптора. Листва зашелестела, я подняла голову, но ничего не увидела.
-Эй, где ты? Выходи! Я не боюсь тебя! - голос предательски дрожал. Я обернулась вокруг своей оси, краем глаза заметив, что Роб так и не сменил позы. Закатное солнце скрылось за краем горизонта, оставляя меня в сумерках. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, он стоял прямо передо мной.

8.

Я утонула... Утонула в его глазах... В очень знакомых, и одновременно незнакомых... Золотисто-карие, вызывающие патологический страх и отказ бороться. Он нервно поглядывал на небо, будто ожидая чего-то. Тут его невероятно красивые губы раскрылись. Я почувствовала как он вдыхает воздух и захотела оказаться этим воздухом, захотела, чтобы он дышал мной...
-Ты звала меня? - мягкий голос вливался в уши, призывая хотеть его обладателя. Я попыталась удержать эти звуки, но мозг был не в состоянии оставить его в памяти навсегда. Кто-то подошел сзади и положил руку мне на плечо. От неожиданности я дернулась и наваждение прошло.
-Ох, прости, что напугал, - это оказался Роберт. Он повернулся к парню и неодобряюще посмотрел на него. Я проследила за его взглядом и... опять утонула. Блаженство, вот что я чувствовала. Желание остаться здесь и никогда никуда не уходить. Вечно.
-Лео, прекращай. Выключи это, - я не поняла кто говорил, потому что была слишком увлечена, но через секунду все прошло.
-Тоже мне, мамочка, - пробубнил парень. Довольно симпатичный и мне казалось, что я его где-то видела...
-Это ведь ты был в кафе? - выпалила я. Парень молчал. В который раз поднял голову к небу и всмотрелся, - Что это все значило? А роза?
-Эй, тише, тише. Умерь свой пыл. Давай по порядку, - попытался утихомирить меня Роберт, но вопросы все сыпались:
-Зачем ты следишь за мной? Почему прыгнул в реку? Откуда ты узнал про мою маму?
-Начнем с того, что меня зовут Леонардо или просто Лео. А ты ведь Вита? - я презрительно уставилась на него, все еще ожидая ответов. Лео сорвал листок с дерева и принялся крутить его между пальцев, - Вита... Жизнь... Кто назвал тебя таким замечательным именем? Жизнь... - он будто пробовал на вкус новое слово. Мое имя действительно с греческого переводится как «жизнь», но мне совсем не нравилось как оно звучит в его устах. Он смял листок и бросил его на землю, а потом неожиданно его глаза оказались прямо напротив моих.
-Чего ты боишься? - начал он изучающе.
-Остынь, парень, - Роб неуверенно дернул его за рукав, но тот лишь отмахнулся, продолжая наблюдать за моей реакцией. Колени тряслись, но я не отрывала взгляда, пытаясь не выдать страха. Никак не могу понять «что с ним не так». Что-то звериное, хищное, что притягивает и одновременно отталкивает, что-то божественное, что дает жизнь и отбирает ее. Мысли путались, выдавая единственную фразу.
-Я. Не. Боюсь. Тебя, - отрывисто произнесла я так, чтобы голос звучал как можно тверже. Он отпрянул и поспешно отвернулся.
-Отлично. Люблю смелых, - я наблюдала за его спиной. Он раскинул руки в величественном жесте и поднял голову. Я пришла в себя с первыми каплями дождя. Долгожданного дождя. Сама того не осознавая, я расхохоталась, громко, как никогда раньше. Парни недоуменно уставились на меня, а я никак не могла успокоиться. Можно сдержать все: боль, потери, страх, слезы, но не смех. Смех больной истерички. Деревья эхом разносили его по парку, заставляя меня смеяться еще громче. Я упала на мокрую траву и скорчилась от боли в животе. Через секунду перед моим взором появилось презрительное  выражение  лица Лео.
-Ты смеешься надо мной? - тихо проговорил он, слегка наклонив голову. Я начала икать, все еще сдавливая живот руками.
-Я ведь говорил, что она больная, - пробормотал где-то над моей головой Роб. Лео вскочил на ноги и я перевернулась, чтобы понаблюдать за происходящим. По-кошачьи грациозно он подошел к парню и я отметила, что Лео почти на пол головы ниже Роба. Что это было я не успела понять: Роберт лежал на траве, закрывая ладонями глаза и издавая ужасные стоны, второй, как ни в чем не бывало, вернулся ко мне и присел на корточки. Я икнула в последний раз и замолкла.
-Ты совсем с ума сошел с этой девчонкой! Забыл, да, что обязан мне? - Леонардо не обращал внимания на его вопли и... любовался мной? Его мягкая ладонь коснулась моей щеки и прочертила дугу от уголка глаза до подбородка. Я закрыла глаза, отдаваясь ощущениям бархатистости его кожи. Он заставлял меня чувствовать себя самой желанной, самой привлекательной девушкой на свете... Я опять икнула, разрушив всю красоту момента, и распахнула глаза.
Среди деревьев вырисовывались два удаляющихся человеческих силуэта. Я протянула руку в их сторону с выражением немого крика на лице. Хотелось умолять, ползать в его ногах, лишь бы он не уходил, но все, что я услышала, так это «Я вернусь за тобой». Река журчала, унося с собой здравый смысл. Мне стало страшно. Вовсе не от того, что я осталась одна в темном парке. Я боялась не суметь вспомнить глубину его глаз, звука его голоса, нежность его прикосновения.
Живот все еще болел и я попыталась встать, опершись о ствол дерева. Вокруг сгущалась тьма. Никогда она не была такой зловещей, как этой ночью. Ноги отказывались вести меня домой и я постоянно падала, цепляясь за ветки. Перед глазами плясали звезды, мешая разглядеть землю под ногами. Свет фонарей стал ориентиром, чтобы найти дорогу, ведущую к выходу. Вокруг очень тихо, за исключением естественных звуков природы, которые скорее нервируют, нежели успокаивают. Наконец добравшись до освещенной части парка, я оценила свое местонахождение. Очень хотелось присесть и отдохнуть, но я боялась, что потом не смогу уговорить себя подняться. От чего-то ломило руки, мучая меня невыносимой болью. Я чувствовала, что в округе нет ни одной души. Чувствовала неким инстинктом, который никогда не присутствовал во мне раньше. Наверное, это инстинкт выживания или вовсе повышенный адреналин. Общая картина смазывалась, образуя одно большое размытое пятно. В конце дороги высилась арка, а за ней мигали красные и синие огоньки. Сердце сжало нехорошее предчувствие.
Возле дома стояло несколько машин, а вокруг собралась толпа зевак. Я попыталась ускорить шаг, но упала на четвереньки прямо посреди дороги.  Огоньки предвещали беду, а я все ползла вперед, раздирая колени в кровь. Ладони болели, а голова клонилась к земле, мешая двигаться. Я попыталась крикнуть, но слова застряли в груди, отдаваясь тугой режущей болью. Вот кто-то заметил меня и принялся тыкать пальцем в мою сторону. Несколько человек подняли меня за локти и потащили к двери. Гостиная была заполнена людьми. Среди них я заметила тетю Джуди. Она сидела на диване и сжимала голову руками.
-Эй, это ее дочь! - крикнул один из моих провожатых.
Соседка подняла на меня полный сочувствия взгляд, а я никак не могла понять, что происходит. Воздух казался как никогда спертым от запаха потных тел. Меня уложили на диван, чьи-то заботливые руки подложили мне под голову мягкую подушку. Я снова попыталась выдавить из себя хотя бы один звук, но не вышло. Просто раскрывала рот и хватала воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Множество голосов звучали одновременно. Я силилась понять происходящее, но не улавливала смысла. Тетя Джуди присела на краешек дивана и сдавила мою ладонь в успокаивающем жесте. Ее рот открывался и закрывался, я в ответ только кивала головой. Кто-то подошел вплотную и положил руку на плечо соседки. Она подняла глаза и принялась отвечать. Глаза закрывались, унося меня в темноту.
-Она наркоманка, - раздался визгливый голос возле правого уха.
-Девочка потеряла отца. Не каждому падают на голову такие неприятности, - попытался возразить другой голос.
Мне казалось, что я опять тону в той реке и ее бурные течения качают меня, словно в колыбели... Я разлепила глаза. Чья-то рука трясла меня, пытаясь привести в чувство.
-Мама, - выдавила я из себя два слога.
-Вита, милая, не волнуйся. Все будет хорошо.
Все одновременно замолкли. Я повернула голову, ища причину. По лестнице спускались люди в белых халатах, а позади виднелись носилки с разбросанными по подушке волосами цветом зрелого миндаля, цветом волос моей мамы.

9.

-Деточка, я могу остаться, если хочешь.
-Нет, спасибо, тетя Джуди. Я справлюсь.
Я закрыла дверь и скатилась на пол. Слезы переполнили край и хлынули по щекам. Я устала сдерживаться. Домой попала около 11 часов вечера, а сейчас часы показывали уже три. Большинство разбрелись сразу же по окончанию зрелища, остались лишь моя соседка, Том из пятнадцатого и трое полицейских, в том числе шериф Дорт. Они долго расспрашивали меня о случившемся, но я не могла внятно ответить где и с кем была. Думаю, они действительно приняли меня за наркоманку. Шериф остался внизу, а двое других поднялись наверх осматривать место происшествия. Официальная версия звучит так: кто-то забрался через окно в мою комнату и случайно разбил настольную лампу. Мама услышала шум и решила, что это я вернулась и тихонько прошмыгнула мимо нее. Потом она поднялась наверх, увидела вора и получила сердечный приступ. Несколько свидетелей утверждают, что видели парня, удирающего через дорогу в парк. Тетя Джуди провожала своих гостей и от скуки решила заглянуть к нам и угостить маму вечерним чаем... Затем вызвала скорую, полицию, засвидетельствовала и прочее, что меня уже не интересует. Том крутился возле меня и все вываливал подробности: мамино сердце забилось на пятой минуте клинической смерти и ее увезли в больницу в состоянии комы; неизвестно, зачем грабителю понадобилось лезть через окно, если дверь была не заперта.
Я сдавила виски пальцами, пытаясь унять головную боль. Слезы все капали, пропитывая футболку, но меня это не волновало. Нужно подняться и идти спать. Утром поеду в больницу и навещу маму. Я сжала ручку двери и с огромным усилием встала. Голова все еще кружилась, а я так и не поняла причины своего состояния. Ступеньки под ногами скрипели, перила дрожали от каждого прикосновения. Я повернула направо и прошла в свою комнату. Разбитая лампа все еще лежала на полу, осколки отсвечивали звездный свет, отчего было немного жутковато. Окно, как всегда, распахнуто настежь и впускает холодный воздух. Я скользнула к нему и закрыла на защелку, мысленно пообещав себе никогда в жизни больше не открывать. Ощущение одиночества усилилось, когда уличные звуки перестали проникать в комнату, и я съежилась. Единственной удачной мыслью было пойти спать в мамину комнату, что я и сделала. Свернувшись клубочком на покрывале, я впервые поняла, как мне ее не хватает. Здесь все было пропитано ею, каждая ничего не значащая вещица вызывала ряд воспоминаний. Глаза опять заполонили слезы. Я утерлась рукавом и сильнее прижала колени к груди, а потом провалилась в сон.

Сквозь пелену сознания пробился настойчивый звонок в дверь. Я нехотя разлепила глаза и уставилась на белоснежную стену. Руки и ноги затекли, отчего кожу неприятно покалывало. Звонок раздался еще раз. Я встала и аккуратно выглянула в окно, но ничего не увидела. Накинув халат, я спустилась вниз, не удосужившись даже взглянуть на себя в зеркало. Противный звон резанул по ушам и я решила сегодня же поменять звонок на какую-нибудь приятную мелодию. Открыла дверь. На меня уставились две пары глаз, на дне которых плескались понимание и сочувствие. Мия, отличавшаяся своей несдержанностью, тут же бросилась мне на шею и разревелась. Клариса тихонько шмыгнула через порог и мягко положила руку мне на плечо.
-Я в порядке, - только и смогла выдавить я под напором дружеского сострадания.
-Но как же так? - причитала Мия, уткнувшись носом в мое предплечье и сдавливая меня, будто тисками, - Когда мы уезжали, все было хорошо... А тут, бац... и все... Как?
Я сохраняла спокойствие и твердость, понимая, что у мамы есть шансы выжить... А что если нет?
Я отцепила от себя Мию и прошла в гостиную. Подруги уселись по обеим сторонам от меня и теперь преданно заглядывали в глаза. Меня это раздражало, не знаю почему, хотя сердиться не стоило. В уютном молчании мы провели всего несколько минут, после чего Мия опять запричитала, вырезая в моей груди все больше боли. Клариса в этом плане была более понятливой, и потому просто сжимала мою руку.
-Девочки, я собиралась навестить маму, поэтому вы не против...
-Конечно, Вита, о чем ты говоришь, - тут же перебила меня Мия.
-Мы можем подвезти тебя, - робко пробормотала вторая подруга.
Я кивнула и молча ушла наверх, чтобы переодеться. За окном светило солнце. Совсем не к месту. Я натянула сиреневый топ на бретельках и бриджи, особо не утруждаясь их сочетаемостью. Главное не выглядеть излишне вызывающе, в конце концов я еду в больницу к маме. На всякий случай стоит с собой взять немного денег, вдруг ей что-нибудь понадобится. Я вспомнила, что от похода в магазин осталось еще около двадцати долларов. Сумка для продуктов стояла в кладовой, поэтому мне пришлось спуститься вниз, опять нарвавшись на сочувственные взгляды. Я только кивнула головой и прошествовала дальше. Деньги лежали в боковом кармашке. Я сунула руку и нащупала некий продолговатый предмет. Пульт от телевизора. Слезы опять навернулись на глаза и я всхлипнула, тихонько, чтобы девочки не услышали. В последний раз когда я видела маму, она искала именно пульт! Какого черта! Я села в уголок и, обхватив колени руками, зарыдала. Пульт... Мама... Пульт...
Чьи-то заботливые руки обхватили меня. Сквозь слезы я попыталась рассмотреть добродетеля, но видела перед собой лишь радужные отсветы лампы. Голоса шептали что-то успокаивающее, холодные руки периодически щупали мой лоб и вытирали слезы. Мне хотелось вырваться и убежать, но не хватало сил. Отчетливо был слышен противный звон, но кто знает, может я схожу с ума? Одно большое размытое пятно исчезло из поля зрения, а через некоторое время - вернулось раздвоенным. Я открыла рот и тут же почувствовала соленый привкус на языке. Еще минута, и сцепление с полом было потеряно. Странно, я вовсе не ощущала себя невесомой, скорее даже, наоборот, еще более тяжелой. Глазам стало нестерпимо ярко и я прикрыла веки, которые тут же залило красным. Последнее, что помню — до боли зажатый в руке пульт от телевизора...

-И почему никто не догадался просто положить меня на кровать? Теперь я должна два раза в неделю появляться на приеме у психолога. Ты слышишь, мам?
Я покрепче сжала ее ладонь. Говорят, что даже находясь в коме, человек все слышит и чувствует.
-Пульт я оставлю у тебя, так что, когда очнешься, тебе не придется тревожиться об его отсутствии.
Полоска на мониторе слабо пульсировала, намного реже, чем билось мое сердце. Ох, мама... Не успела обрести и понять тебя, а уже потеряла... Ее волосы, цвета зрелого миндаля, аккуратно разбросаны по подушке, под глазами черные круги, да такие огромные, что издали кажется, будто это лишь пустые черные глазницы. Я неожиданно решила для себя: здесь, в этом маленьком городишке, ей не смогут помочь. Нужно собрать денег и отправить маму в нормальную клинику. Но мне всего пятнадцать! Ничего, сейчас каникулы и многие школьники идут работать. Устроюсь торговать фастфудом, или мыть посуду, или... Да все равно мне! Я буду много работать и вытащу маму. Мою маму... Я почувствовала, как что-то мокрое капает на тыльную сторону руки и поняла, что снова плачу. Нужно быть твердой. Я аккуратно, чтобы не задеть проводков, ведущих к аппаратам, чмокнула маму в лоб и поспешно выскочила за дверь. Медсестра неодобрительно посмотрела на меня, но все же не сказала ни слова.
Девочки, как и обещали, тут же уехали, а вот «третье размытое пятно» осталось сидеть в коридоре. Я присела рядом.
-Извини, что тебе пришлось смотреть на... это, -на последнем слове я запнулась, не зная как назвать свой нервный срыв.
-Да ладно тебе, - Роб шутливо толкнул меня в плечо. Не поднимая взгляда, я кивнула. - Эй, ты чего? Все будет в порядке.
Парень наклонился и, отодвинув край моих волос, заглянул в глаза. Нет, там не было сочувствия, не было жалости, что-то другое... Так смотрит котенок, который с утра нагадил тебе в тапки и забыл предупредить. Ну вот, довела парня. Я вытерла щеки и глубоко вдохнула.
-Все, я спокойна, - Роб улыбнулся, на что я вопросительно изогнула бровь.
-Тебе с такими глазами только в фильмах ужасов сниматься.
-Угу, буду самой главной зомби, - я скорчила гримасу и сделала вид, что сейчас откушу ему голову. Он притворно испугался и поднял руки над головой. Удивительно, как с ним легко...
За окном темнело, медленно, но верно. Я прикусила губу и неуверенно прошептала:
-Проводишь? 
Он ухмыльнулся и поднялся на ноги.

10.

Мы уже около десяти минут топтались на крыльце моего дома. Я остро ощущала, что там никого нет, меня не ждут, и от этого становилось грустно. Роб неуверенно переступал с ноги на ногу и периодически раскрывал рот, но тут же спохватывался и прикусывал губу. Не знаю, о чем нужно его спросить... Все это так странно выглядит... Я вспомнила чарующий взгляд золотых глаз и сердце недовольно екнуло, требуя наслаждаться голубым небом в глазах Роба. Я виновато вжала голову в плечи и тихо спросила:
-Как там Лео?
Роберт поджал губы, состроив недовольную гримасу.
-Не знаю. Я вижу его... кхм... только днем, - он испытующе посмотрел на меня, будто по лицу угадывая, что я поняла, а что — нет.
-Хочешь сказать, вы разговариваете только по ночам? - по-крайней мере прозвучало это именно так.
-Ну... Я не хочу лгать, не заставляй меня... - его черты исказила вселенская боль и я пожалела, что вообще начала этот разговор.
-Я пойду, - совсем тихо прошептала я и толкнула дверь. Из дверного проема на меня смотрела темнота. Темнота и неизвестность. Я знала, что он остановит меня, и потому не испугалась, когда мое плечо сжали в тисках.
-Вита, - он все еще держал мое плечо, а другой рукой потирал переносицу, - Я знаю, кто был прошлой ночью в твоей комнате...
Мне не нужно было продолжения, логическая цепочка выстроилась быстрее, чем он успел закончить. Тот, кто виноват в случившемся, обещал вернуться за мной... Я убью его... Если смогу.
-Где он? - выплюнула я. Сколько же яда было в моем голосе... Парень молчал. - Где. Лео. - четко повторила я. Его глаза расширились, позволяя разглядеть голубую радужку в полном объеме. Я тряхнула головой, чтобы не растаять.
-Я не... - в доме что-то отчетливо грохнуло и я рванула внутрь. Роб все еще что-то бормотал, но я его уже не слушала, а на всех парах неслась по лестнице, перепрыгивая через одну ступеньку. Тьма обступила меня со всех сторон, не давая вдохнуть. А еще ярость смешанная с благоговением. Это он. Я влетела в свою комнату и резко включила свет. Золотистые глаза лишь на секунду расширились, а потом позволили мне утонуть. Вокруг сверкающим ковром рассыпались осколки оконного стекла, но я смотрела лишь на божество, стоящее возле моей кровати и небрежно облокотившееся о подоконник.
-Извини, обычно окно всегда открыто, - мягко пропел Лео. Смысл фразы доходил до меня несколько минут, но потом я передернула плечами и закрыла глаза. Давай же, давай, Вита! - вопил голосок внутри меня — Врежь ему!
Не поднимая век, я нашарила нечто большое и увесистое, мысленно представила себе комнату и его примерное расположение. Подошла ближе и с размаху опустила предмет. Послышался треск и по рукам пробежала дикая боль. Я разжала хватку и завопила, одновременно распахнув глаза.
-Что ты наделал! - орала я, размахивая ушибленными руками.
-Было забавно, - откуда-то слева раздался насмешливый голос.
Я повернулась и уставилась на развалившегося на моей кровати парня. Передать словами этого невозможно! Я захлебывалась собственным гневом, красная пелена застилала глаза, но не мешала разглядывать невероятно прекрасного... убийцу моей мамы. Не обращая внимания на боль, я, как дикая кошка, запрыгнула на кровать и принялась бить его по лицу, плечам, животу... Везде, куда только могла дотянуться. По моим меркам, он должен был кричать и биться в агонии уже, как минимум, пять минут, но он лежал спокойно и в голове промелькнула мысль «А вдруг я убила его?».
-Тебе стоило взять биту, ну или, на крайний случай, сковороду, - я подняла взгляд на его лицо и поняла, что он не шутит. На губах насмешливая улыбка, но глаза серьезные и... понимающие? Внутри что-то оборвалось и я рухнула на пол, до боли сжимая себя за плечи. Колени рефлекторно прижались к груди, закрывая сердце от мук. Если бы боль была физической... Если бы... Чужие руки обхватили меня, но я не могла сопротивляться. Не было сил. Судорожные всхлипы вырывались из груди, заполняя собой все помещение. Секунда и я уже лежала на кровати, обращенная лицом к Лео. В этот момент он показался мне обычным парнем. Где-то в другой, более счастливой жизни, я могла бы гулять с ним по пляжу, держась за руки, но не сейчас. Не сейчас, когда отца нет в живых уже больше десяти лет, а мама лежит в больнице под пристальным вниманием врачей без всякой надежды выкарабкаться. У меня никого не останется, а я буду обязана жить, чтобы было кому помнить о них. Последняя слезинка скатилась по щеке и с громким стуком упала на покрывало, настолько тихо было в комнате. Хотелось выпустить со слезами всю боль, что комком стояла в груди, но глаза высохли, не желая больше предаваться унынию. Так и было. Каждая частица тела жила отдельно, занимаясь своими делами: сердце стучало, разгоняя по венам кровь, легкие заполнялись воздухом, а руки не позволяли рассыпаться на кусочки, обхватывая прижатые к груди колени.
Умные желтые глаза жестко, даже жестоко, смотрели на меня. Такой знакомый взгляд... Подсознательно я уже сравнивала их с глазами дикой кошки из зоопарка. Как же они похожи...
-Это был ты?! - не вопросительно, а, скорее, утвердительно, заявила я. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Густые брови ни на миллиметр не сдвинулись, отражая полное умиротворение их хозяина.
-Что - я? - так тихо, что я едва услышала, прошептал Лео.
Я не ответила. Всегда считала, что за свои недолгие пятнадцать лет изучила мир вдоль и поперек. Факты говорили сами за себя, сердце вторило им в унисон, но так не бывает... Он всегда появляется только после захода солнца. Это раз. Роб сказал, что они видятся только днем, а днем он работает в зоопарке. Это два. Рычание в парке в тот вечер, когда погиб один из туристов. Это три. Да, он мог слышать о моей маме из толпы, когда я уговаривала Роберта придти в гости, но открыв для себя первые три факта, невольно поверишь, что в клетке был он. И, конечно же, глаза. Те самые, что преследуют меня во снах.
-Это был ты! - уже более утвердительно воскликнула я. Когда сам веришь в то, о чем говоришь, все оказывается просто как дважды два. В этот раз он нахмурился.
-Знаешь, я беспокоюсь о твоем душевном здравии, - очень серьезно проговорил он, но на дне глаз плескалась насмешка. Я покосилась на щепки стула, нашедшего свое пристанище под подоконником.
-С сегодняшнего дня я состою на учете у психолога, - первая внятная фраза за вечер. Он испытующе посмотрел на меня и, видимо, не нашел никаких намеков на шутку или ложь.
-Кажется психологу достанется не меньше, - прошептал он. Я оглядела парня с ног до головы и поняла, что в порыве злости разорвала на нем рубашку.
-Сам виноват, - хмыкнула я.
-В чем виноват? - Лео резко наклонился к моему лицу, так, что между нами осталась всего пара сантиметров. Я напрягла мозг, пытаясь вспомнить, хотя это казалось невозможным, когда вот-вот можно дотянуться до его губ.
-Мама, - выдохнула я, будто одним словом можно все объяснить.
-Что с мамой? - мягко подтолкнул меня парень.
-Она в коме.
-Мне жаль, - скучающе пробормотал он.
-Тебе жаль?! - я повысила голос на пару тонов, переходя на скрипучий визг, - Это ты напугал ее! Ты!
-Каким образом? - насмешливо процедил он.
-Когда забрался в окно и разбил лампу! - вот теперь его лицо резко изменилось: глаза стали задумчивыми, скулы обострились, а между бровей пролегла еле заметная складочка.
-Ты правда считаешь меня настолько неуклюжим, что я могу случайно разбить лампу? - после нескольких секунд раздумий ответил тот. Я снова покосилась на осколки, рассыпанные по ковру, а потом вернула взгляд на него, - Это не в счет, - быстро пробормотал Лео. Я все еще была настроена скептически, когда он резко вскочил на ноги и принялся ловко лавировать меж осколков и щепок. Ни хруста, ни звона. Ни-че-го. На другом конце комнаты он подпрыгнул и мягко приземлился на носочки прямо напротив меня.
-Все еще не веришь? - он вопросительно выгнул бровь.
-А как же окно, - неуверенно пробормотала я.
-Я заслушался и не обратил внимания, что сегодня оно закрыто.
-Ты сказал «сегодня»? - я резко села и комната накренилась, грозя повалить меня назад.
-Спокойно, Вита, - Лео мягко уложил меня и приложил палец к моим губам. Нестерпимо захотелось укусить его, но я сдержалась, надеясь на вразумительный ответ. Ведь должна быть причина.
-Я действительно бывал здесь, но не вчера. Той ночью было одно обязательное дело. Когда-нибудь ты поймешь.
-Объясни, - потребовала я.
-Не сейчас. Мне пора, - он нервно оглянулся на разбитое окно и сделал неуверенный шаг, -К утру стекло будет на месте, - еще шаг, - И это не я вчера был здесь, - прыжок, - Это Роберт.

11.
 
Я стояла на крыльце и упорно вглядывалась в темноту, а до этого несколько раз обошла вокруг дома в поисках сбежавшего преступника. Или двух сбежавших преступников? Я запуталась, причем окончательно. Один из них виновен и это не обсуждается. Кого я лишусь этой ночью? К черту обоих! Ненавижу!
Я вошла внутрь, громко хлопнув дверью для невидимых зрителей, защелкнула все задвижки и, наконец, заперлась на ключ. Смысла в этом никакого, учитывая, что на втором этаже выбито стекло и туда очень удобно взобраться по дереву, растущему во внутреннем дворе. И почему все должно быть таким сложным? Лучше бы в комнату забрался какой-нибудь малолетний наркоман, ошибившись в том, как многообещающе выглядит дом снаружи. Хотелось забыться и, к примеру, посмотреть телевизор... Ага, пульт у мамы в палате. Для моего рассудка здесь слишком тихо. Может, послушать музыку?
Я тихонько прокралась в свою комнату. Дверь знакомо скрипнула, открывая ужасный вид на беспорядок в комнате. Я вдохнула поглубже и шмыгнула к ящикам, в одном из которых должен лежать плеер. За окном послышался шорох. Включив свет, я вывесилась в окно. Роб стоял под деревом и на взгляд прикидывал свой путь наверх. Схватив большущий учебник по анатомии, я злорадно ухмыльнулась и, прицелившись, метнула его в парня. Учебник упал рядом с целью, не задев его. Обидно. Я тут же обернулась в поисках следующего снаряда и под руку попался искомый плеер. «Мне тебя жаль, приятель, но ты погибнешь за благое дело» - тихо прошептала я, и со всей силы запустила его вниз. В этот раз я угодила преступнику по ноге. Он неуклюже запрыгал, сжимая пострадавшую ногу руками, и принялся очень неприлично ругаться. Я хохотнула, приготовившись к поиску нового снаряда. Так, чем я еще готова пожертвовать... Алгебра, тригонометрия, матанализ... Отлично! Ненавижу математику! С криком «Банзай» я метнула один из учебников в разбитое окно.
-За что?!
-Это был ты! - еще один снаряд угодил ровно по голове. Роб пробормотал что-то тихое, прикрывая руками пострадавшую макушку, - Ты виноват, что моя мама в больнице! - мимо. Что бы еще такого найти? Взгляд метнулся к одиноко стоящему стулу. Его брата я убила час назад, разбив о подоконник. Может, он будет рад последовать за ним? Я решительно вывесилась наружу, крепко сжимая двумя руками спинку стула. Живот пронзила резкая боль и я пошатнулась, ослабив хватку. Полированное дерево выскользнуло из пальцев и через несколько секунд с тихим хлопком разлетелось в щепки. Глаза наткнулись на красное пятно, расплывающееся на животе. Я взвизгнула и схватилась за острый конец вонзившегося осколка. Ладони соскальзывали, оставляя на стекле кровавые разводы. Держаться на ногах было непосильной задачей и я рухнула на пол, стараясь как можно меньше шевелиться. Сначала в окно залетели несколько учебников, а потом за край подоконника ухватилась бледная рука. Голубые глаза смотрели пристыженно и, в то же время, удивленно.
-Вита, ты притягиваешь всех маньяков города и его окрестностей.
Сквозь серый туман, стремительно заволакивающий обзор, видно, как Роберт оглядывает острые концы стекла, торчащие из оконной рамы. Вот одна нога, вот другая... Я упорно борюсь с туманом, но он побеждает. Хочется поддаться ему, тем самым избавившись от боли. Картинка смазывается, а потом — только непроглядная тьма.

-Мне уже можно ходить? - медсестра посмотрела на меня как на умалишенную и выскочила из палаты.
-Мисс Ребеллиус, похоже вы не понимаете. Перитонит — серьезная штука, да и к тому же швы наложили всего пару дней назад, - я закатила глаза и глубоко вдохнула, от чего стало невыносимо больно в области живота.
Очень хотелось проведать маму. Врач говорит, что если через две недели ее состояние не улучшится, аппарат искусственного дыхания отключат и она умрет. А мне лежать еще около пяти дней. Роберт вызвал скорую, а сам сбежал, не дождавшись ее приезда. Как только я очнулась, в палату вошел шериф Дорт. Пришлось долго и упорно объяснять ему, что на меня не напали, а я сама в порыве гнева разбила окно и случайно напоролась на острый осколок. Он долго изучающе смотрел на меня, пытаясь понять, где я лгу, а где нет, а потом, скрипя зубами, все же согласился. Шериф все еще разыскивает того «неизвестного» воришку, который забрался в наш дом, после чего маму увезли в реанимацию. Думаю, теперь он пытается сопоставить эти два факта. О чем говорить? Тут даже у полоумного трехлетнего ребенка появятся подозрения!
На прикроватной тумбочке затрезвонил мобильный. Доктор Шварц любезно подал его мне и удалился, сославшись на срочный вызов. Я подняла трубку, даже не взглянув на экран.
-Алло, - прохрипела я.
-Вита! Пообещай не ругаться! - быстро протараторил звонкий голосок.
-Мия... Торжественно клянусь, ложа руку на Конституцию Соединенных Штатов! Выкладывай.
-Лучше он сам... - мелкая возня, шипение, а потом мужской голос мягко выдохнул мое имя. Я напряглась, чувствуя, что мобильник вот-вот рассыплется в прах.
-Кажется, ты должен быть на работе?  - язвительно заметила я.
-Ты давно в календарь смотрела? Сегодня воскресенье.
-Прошу прощения, но по твоей вине я уже два дня валяюсь на больничной койке!
-Можно я приеду? - одновременно со мной, кто-то громко выдохнул, - Клянусь, я все объясню!
-Хорошо, - коротко кинула я и нажала кнопку «Завершить вызов».
Отлично, Роб разыскал моих подруг, чтобы позвонить мне. Просто так, значит, приехать в больницу мы боимся. Ему действительно есть что объяснять и, даже, более того — есть за что извиниться. Вот интересно, Лео уже вставил стекло? А как отреагировал шериф? Ох, он действительно считает меня наркоманкой, связавшейся с плохой компанией. Вита, что ты делаешь?! Нет, даже не так. Вита, что ты будешь со всем этим делать?! Сейчас бы послушать что-нибудь успокаивающее, да вот только плеер трагически скончался. Это, кстати, еще более подтверждает версию о том, что я была в состоянии аффекта и хорошо, что мне под руку никто не попался. По-крайней мере, шериф будет думать именно так. Или нет? Может, он уже решил, что я была под кайфом? Хотя, как? Любая медицинская экспертиза покажет, что ничего противозаконного в крови не было. Хватит думать об этом! Не моя забота! Пусть сам расследует!
Белоснежная палата выводила из себя. Белые стены, белый потолок, даже занавески на окнах и те белые! Вдоль противоположной стены стоят еще несколько кроватей и все пусты. Неудивительно, городок слишком мал для ежедневных попаданий в передряги. Я не в счет! Похоже за последние несколько дней я испортила всю криминальную статистику города. Вита, ты — ходячая неприятность! Слава Богу, хоть из окна не выпала! Интересно, а разговаривать сама с собой — это последствия физически перенесенных травм или моральных?
Дверь отворилась и в комнату впорхнула все та же медсестра. В руке она несла огромный шприц с очень острой на вид иголкой. Я икнула.
-Врач приказал вколоть успокоительное, - проворковала белый ангел и пожала плечами.
-Но ко мне сейчас придут посетители! - попыталась воспротивиться я.
-Ничего, лекарство подействует только через десять минут. Может быть успеют... - последнее она прошептала, уже вкалывая препарат. Боль в животе вновь прорезалась, но менее заметно. Сейчас я беспокоилась только об острости иголки.
В дверь постучали и я, зевнув, пробормотала:
-Я ведь говорила...
-Входите, - прокричала медсестра.
Я перевернулась, так, чтобы было удобно разглядывать дверь. Первой влетела растрепанная Мия. Ее светлые волосы спутались, а помада размазалась едва ли не на половину лица.
-Я тебе такое расскажу! - взахлеб выпалила подруга. Я не удержалась и закатила глаза.
Следующей вошла Клариса. Она неуверенно обнимала себя за плечи, будто ей было холодно.
-Привет, - тихо прошептала девушка и присела на самый краешек противоположной кровати. Я нетерпеливо уставилась на дверь, ожидая, когда же Роберт наберется смелости и зайдет. Открыв рот, я собиралась крикнуть какое-нибудь обидное слово, но Мия меня перебила:
-Он не войдет, пока я не поговорю с тобой.
Я удивленно выгнула бровь. Что же такого она может мне сказать? Я, значит, лежу тут с большими уродливыми швами на животе, не могу лишний раз пошевелиться, а он... боится меня?! Девушка сложила руки на груди и, гордо задрав подбородок, выдала:
-Мы встречаемся.

12.

 Дыши, Вита, дыши... Все хорошо... Подумаешь, встречаются... Тебе-то он кто? Черт, черт, черт!
-Мия, как ты могла!
-А что? - она невинно захлопала глазками, - Это была здоровая конкуренция! Умей проигрывать.
И действительно, чего это я?! Нужно успокоиться... Я зажала простынь между пальцами и резко выдохнула. Похоже помогает. Слишком эффективно - глаза слипаются... Я зевнула и  тихо пробубнила:
-Позовите Роба. Я спокойна... честно...
Трижды скрипнула дверь, а потом кто-то присел на край моей койки.  Я приоткрыла один глаз и осмотрела палату. Пусто. Рядом сидит Роберт. Его лицо искажено непонятными эмоциями. Мне удалось прочесть только боль и и неиссякаемое чувство вины.
-Ты как? - пробормотал он, пытаясь не встречаться со мной взглядом. Вся ярость куда-то испарилась, оставляя мне только сострадание.
-Вроде ничего. Только швы жутко мешают, - он криво улыбнулся и аккуратно положил руку мне на лоб.
-У тебя жар, - констатировал он.
-Не знала, что у тебя есть медицинское образование, - хмыкнула я, чем, похоже, развеселила парня.
-Медсестра сказала, что ты скоро уснешь. Это правда? - ага, пытается сказать что-то и заранее прощупывает почву, дабы обезопасить себя.
-Выкладывай, - выдохнула я, закрывая глаз.
-Я хотел сообщить нечто важное. Ради этого пробрался в твою комнату. Никак не подозревал, что ты еще не вернулась. Получаса должно было быть достаточно...
-Давай по существу, - промямлила я, перебивая.
-Вита, он опасен! - а то я не знала! Было понятно еще с самой первой встречи! - Лео — не тот, за кого себя выдает!
-Вполне себе милая киска... - какой-то очень большой клещ вцепился в мои плечи и принялся трясти. Невиданным усилием я разлепила глаза, слабо ощущая отголоски боли в животе.
-Что ты сказала? Повтори! - голубая река сияла обманным гневом и вовсе не притворным удивлением.
-Я сказала, что Лео намного симпатичнее в зверином обличии, - не понимаю, что не так... Роб буквально взвыл, будто от невыносимой боли, будто ему под ногти всовывают стальные пластины, а потом прокручивают, прокручивают... Я смотрела на него из-под опущенных ресниц и не собиралась раскаиваться, потому что не знала в чем. Сейчас он начнет рвать на себе волосы... Может, позвать врача? Психиатрическая лечебница через дорогу.
-Ты знаешь! Знаешь! - не вижу смысла. Ну хоть заговорил, уже прогресс. - Вита, беги от него! - я невозмутимо и, даже, в некоторой степени, деловито, сложила руки на груди и приподняла бровь, безмолвно требуя объяснений. Роб отпустил мои плечи и тут же схватился за голову, что-то бормоча себе под нос. Я прислушалась.
-Будь я на твоем месте... Если бы знал, во что ввязываюсь... Все были бы живы. Все! А теперь? - он поднял на меня безумные глаза и, не успела я опомниться, как звонкая пощечина эхом отразилась от стен комнаты. От неожиданности я раскрыла рот. Надеюсь, синяка не останется, - скользнула в голове мысль, а потом...
-За что? - должна же быть причина. Если он сейчас же не объяснится, я... я... я не знаю что сделаю! Вот! Щека предательски горела. Было не столько больно, сколько обидно. Никто никогда в жизни не смел поднимать на меня руку!
Роб жестко посмотрел на меня, а потом опустил голову. Казалось, он не хочет видеть того, что натворил.
-Я зайду в следующий раз, - после минутного молчания проговорил парень, а потом поднялся и вышел. Я смотрела ему вслед и понимала, что засыпаю. Последняя мысль: чертово успокоительное...

Ко мне больше никто не приходил: ни Мия, ни Клариса, ни... Роберт и уж тем более не приходил Лео. Мне не было скучно: каждую свободную минуту я вспоминала слова Роба и никак не могла понять смысла. «Все были бы живы...» - что он имел ввиду? Пытаюсь мыслить логически: если бы Роб не связался с Лео, все были бы живы. Кто — все? И причем тут мой пушистый зверь? Меня передернуло, отчего швы туго натянулись. Ответ плавал на поверхности, но мой примитивный влюбленный мозг отказывался верить. Картинки в бешеном темпе неслись перед глазами: первая встреча в парке, два голоса, а потом рычание, на следующий вечер экстренный выпуск новостей об изуверски убитом туристе, когда директор зоопарка отказывался от каких-либо комментарий. Разве мало того, что Лео обращается в дикую кошку? Тут я расхохоталась, согнувшись пополам, все еще лежа на койке. О чем я думаю? Как может человек превращаться в животное? Наверное, мое увлечение фантастическими фильмами и рассказами перешло все границы и я воображаю невесть что! Я аккуратно встала на ноги и выглянула в окно. Прямо напротив стоит психиатрическая лечебница. Может мне стоит отказаться от услуг психолога и сразу пойти к психотерапевту?
Тут мой взгляд нарвался на ярко-синий автомобиль, стоящий на подъездной дорожке городской больницы. В марках я не очень разбираюсь, но эту машину  знаю точно... Toyota Rav4 класса L, номерные знаки совпадают... Вита, ты вляпалась по уши. Поздравляю. Именно эта машина останавливается возле нашего дома каждую неделю. Органы опеки проверяют условия, в которых я живу, и составляют письменный акт. Дверь отворилась и несколько человек во главе с медсестрой вошли в палату. Я попыталась выпрямиться, но тут же, от резкой боли, вернулась в прежнее, полусогнутое состояние.
-Вам еще нельзя вставать, - с легким упреком заметила медсестра. В ответ я пожала плечами и невольно поморщилась. Остальные трое тихо переговаривались, периодически оглядывая меня с головы до ног. Сестра помогла мне доковылять к постели и заботливо уложила. Я чувствовала, как напряжены мышцы, и старательно пыталась расслабиться, от этого те или иные движения выглядели неестественными, присущими марионеткам в кукольном театре.
-Вита, скажи нам, мама тебя била? - я едва не свалилась с кровати, настолько неожиданным оказался вопрос.
-Н-нет, - заикаясь пробормотала я, хотя уже приготовила длинную речь, напрочь отбивающую все сомнения. Они продолжили шушукаться, а я принялась лихорадочно соображать. С чего бы это они решили, что мама меня била? Тук-тук, Вита. Все верно. На тебе столько синяков, сколько нет ни на одном драчливом пятиклашке!
-Послушайте, пожалуйста! Я просто гуляла в парке и заблудилась, - начала врать я, - Уже стемнело, а освещение все еще не включили, вот я и натыкалась на всевозможные препятствия. Вот этот синяк, - я подняла руку и указала на синее пятно на внутренней стороне локтя, - наткнулась на дерево. А этот — споткнулась и приземлилась на острый камень.
Медсестра хмыкнула. Три пары глаз внимательно следили за мной. Ну хоть слушают, это уже хорошо.
-Мама никогда не поднимала на меня руку! - каждое слово давалось с трудом и я будто слышала себя со стороны. Сколько отчаяния в голосе... Я не преступница, почему меня заставляют оправдываться?
-А как же это? - медсестра спустила с моего плеча рукав и я во все глаза уставилась на него. Четкие отпечатки пальцев разной степени давности. Снизу желтые, более давние, сверху едва ли не черные с красноватыми вкраплениями. Я сжала руки в кулаки и сквозь зубы процедила:
-Не ваше дело, - а сама мысленно пыталась вспомнить сколько раз Роб или Лео останавливали меня, хватая за плечи.
-Понимаешь, Вита, даже если мисс Ребеллиус не обижала тебя, скоро ее может не стать, - сердце больно кольнуло, - Да и присматривать за тобой некому, ты можешь натворить глупостей, - говоривший многозначительно изогнул бровь и мне показалось, что остальные сейчас захлопают в ладоши за столь «убедительную» речь.
В голове крутилось много мыслей, но я никак не могла выбрать правильную и потому просто открывала рот и хватала воздух.
-Вы... Вы не имеете права! Мне уже есть четырнадцать! Я могу о себе позаботиться!
Жесткие маски ничуть не изменились, будто не внимая воплям сумасшедшего. Предательская слеза быстро скользнула по щеке на подбородок, давая приказ «Отставить быть сильной!» и я разрыдалась. Прозвучал приговор, приравненный мной к смертной казни:
-Вита, с сегодняшнего дня ты официально становишься воспитанницей детского дома «Надежда».

13.

Я вновь сижу в маминой палате, держа ее за руку. Уже прошло шесть дней с тех пор, как она здесь. Сегодня меня выписывают и я должна буду занять свою комнату в детском приюте, перетащив туда вещи из дома. Я мысленно штудировала, что мне хотелось бы забрать с собой и первым делом всплыла настольная лампа, осколки которой наверняка все еще валялись на полу, а может быть даже успели покрыться пылью
-Вот так вот, мама. Думаю, ты бы согласилась со мной, что государство поступает нечестно. Ты ведь жива и скоро очнешься.
Ее веки слегка дернулись. Так бывает, когда человек просто спит. Я вздохнула и, держась за живот, опустилась, чтобы поцеловать холодную руку.
-Мисс Ребеллиус, пора собирать вещи, - рявкнула входящая медсестра. Я недовольно покосилась на нее, но все же вышла в коридор.
В больнице всего три этажа и потому мне не пришлось особо перенапрягаться, чтобы спуститься в свою палату. Какие тут могут быть вещи? Я переоделась, стараясь не задевать швов. Клариса, втайне от Мии, привезла мне из дома одежду, иначе пришлось бы натягивать изрядно потрепанную и заляпанную кровью футболку. Вот и все, я готова к выписке. Сорочку и тапочки мне выдали в больнице, а привезти что-то еще никому не хватило беспокойства.
Врач протянул мне какие-то бумаги с указанными галочками в местах, где нужно поставить пару загогулин.
-А можно мне остаться еще на пару дней, доктор Шварц? Вы ведь говорили, что швы будут срастаться не меньше недели, - я напустила на себя умоляющий вид. В конце концов, здесь будет лучше, нежели в интернате.
-Остаться? Вы радоваться должны! Все заживает, как на собаке! - доктор закашлялся и немного переиначил фразу, - На вас все очень быстро заживает!
Я хмыкнула. Доктор Шварц - уроженец Германии. Он превосходно владеет английским, но считает некоторые высказывания слишком дикими и, даже, невежливыми.
Я взяла ручку и трясущимися руками поставила крестики прямо поверх галочек. Получились довольно таки смешные снежинки, а если сделать так... От старательности я высунула язык, а когда передала документы в руки своего врача, он покраснел, но все же ничего не сказал.
-До свидания, доктор Шварц, - я невинно хлопала глазками и ждала, что же он ответит.
-До свидания, - буркнул он.
Гордо задрав голову, я вышла из кабинета. Перед тем, как закрыть дверь, я увидела, как он достает из под стола бутылку коньяка и маленькую рюмку. «Вита, ты самый подлый человек на свете» - ухмыльнулась я сама себе, вспоминая, как четко обрисовала свастику поверх стоящей галочки.
На подъездной дорожке стояло две знакомых машины: все та же ярко-синяя новенькая Toyota, привезшая моих новых опекунов, и облупившийся красный шевроле Кларисы. Я остановилась, пытаясь понять, как все уладить. Толстый потный мужчина, кажется его зовут мистер Бруно, выскочил из автомобиля и спешно направился в мою сторону. Подруга опустила стекло и помахала мне. Успев сделать один шаг в ее сторону, меня грубо схватили за руку.
-Куда это вы собрались, юная мисс? - мистер Бруно достал белый наглаженный платочек из кармана на груди и принялся вытирать им пот со лба.
-Я... Мне... Нужно забрать вещи из дома! - уцепилась я за последнюю соломинку.
-К чему это? У нас есть все необходимое, чтобы вы...
-А как же воспоминания? Чем вы прикажете заполнять мне пустоту в груди?! - выкрикнула я ему прямо в лицо, нагло перебив. Слегка обескураженный, он ослабил хватку. Я грубо вырвалась и направилась прямиком к красному шевроле. Мужской голос позади гневно вопил, но я плевать хотела на их правила. Сами хватают детей за руки, а потом спрашивают, откуда на их теле синяки! Тьфу!
Едва я плюхнулась на пассажирское сиденье и захлопнула дверь, как машина тронулась. Я все еще смотрела на разъяренного жирного дядьку, который разве что не подпрыгивал от такой наглости. Я хохотнула и помахала ему рукой. Тихий непонятный звук скользнул в сознание. Я повернула голову и поняла, что Клариса плачет. Крупные слезы катились по щекам одна за одной, падая на смуглые колени.
-Что случилось? - выпалила я. Подруга всхлипнула и принялась тереть глаза. Машина покачнулась и, если бы я не выровняла руль, мы выехали бы на встречную полосу и поцеловались с вон тем симпатичным серебристым мерседесом. Водитель громко выругался и вытащил в открытое окно грозный кулачище.
-Никогда в жизни больше не сяду с тобой в машину, - пробубнила я, а потом громко добавила, - Паркуйся. Истерику необходимо нейтрализовать, иначе вести будет некому.
Я конечно могла бы сесть за руль, да только боюсь шериф Дорт не одобрит: мне еще нет шестнадцати, а вновь выслушивать речи о том, что без прав, я подвергаю опасности не только своих близких, но и водителей и пассажиров других транспортных средств, нет никакого желания.
Она резко нажала тормозную педаль и я едва не стукнулась лбом о панель. Мне это не нравится. Совсем не нравится. Я обошла машину и, открывая дверь, рявкнула:
-Выходи.
Клариса попыталась послушаться и выползла прямо на зеленую траву, все еще закрывая лицо руками. Короткая юбка задралась, обнажая загорелые икры. Она перевернулась на живот, сжимая кулачки возле головы и горько закричала. От неожиданности я подпрыгнула, но быстро придя в себя, села рядом, аккуратно поглаживая подругу по черным, как смоль, волосам. Что заставляет ее так страдать? Воздух в легких закончился и она прекратила кричать, лишь изредка всхлипывая и постанывая.
-Клариса, милая, что? Где болит? Давай вернемся в больницу, - я уже была готова сама сесть за руль, чего бы это не стоило. Нечленораздельные звуки постепенно складывались в слова, а затем во вполне понятные фразы. Я замерла, чувствуя, как глаза начинает неприятно пощипывать. В нескольких метрах стоит одноэтажный дом мистера Дина, окрашенный светло-голубой краской. Он недобро выглядывает из окна, наверное, принял нас за хулиганок или беспокоится за свой газон. Мимо промчался все тот же серебристый мерседес, в который мы едва не въехали. Водитель недоуменно поглядел на нас, но все же решил не останавливаться, вмешиваясь в чужие дела. Белое облако заслонило собой солнце, вовсе не предвещая грозы. Одновременно защебетали птицы, создавая удивительную и своеобразную композицию. Я вслушивалась, всматривалась и не понимала: неужели Мие суждено навсегда покинуть этот мир?

14.

-Ты была лучшей, - я всхлипнула и разжала кулак. Комки глины вперемешку с сухой землей громко стукнули о деревянную поверхность. «Даже крышку не открывали» - пронеслось в голове, а потом мысль утонула в липком осознании утраты. Темные большие очки ничуть не помогали скрыть слез, а мозг гудел от перегрева. Черная шляпа накалилась до такой степени, что казалась открытым пламенем.
-Прощай, - прошептала я и уступила место своей единственной живой подруге. До чего невыносимо больно смотреть на ее сгорбленную, укутанную во все черное, фигуру. А миссис Кинг, мама Мии? Десять минут назад ее увезли в больницу с новым приступом хронической истерики: она залезла в погребальную яму и, отчаянно колотя по крышке гроба, орала, что врачи все перепутали и там вовсе не ее дочь. Мию нашли утром в нескольких милях от города в небольшой роще. Говорят, что напал какой-то зверь. Лицо было настолько изуродовано, что родителям пришлось опознавать ее по одежде и крупному родимому пятну под коленкой, которого она всегда стыдилась. Стыдилась родимого пятна... До чего это теперь смешно звучит... Надеюсь, что мир отпустит ее, туда, где намного спокойней и нет никаких условностей, где родимое пятно является предметом насмешек. 16 лет, разве это срок? Разве этого должно было хватить, чтобы познать жизнь со всех сторон? Лучше бы Мия вообще никогда не рождалась... Я больно стукнула себя по голове. О чем ты, Вита? - с упреком подумала я. Не узнать такую замечательную, веселую, беззаботную девушку было бы жесточайшим преступлением с твоей стороны! Что я такое, если не могу удержать тех, кого люблю?
-Как ты смеешь! - громкий крик вывел меня из раздумий и я резко обернулась. Клариса с перекошенным лицом неслась на высоченного крепкого парня, - Ты не имеешь права прощаться с ней!
Она подошла к нему ближе, чем позволяли приличия, и высоко задрав голову, выплевывала ругательство за ругательством. Многие уже начали оборачиваться на них и недовольно кривить губы. Я, попутно извиняясь, пробралась через толпу прощающихся и двинулась к подруге. Городок у нас маленький, как я уже говорила, и потому Мию знало почти все население в две тысячи человек. Чем ближе я подходила, тем больше уверялась, что знаю этого человека. Клариса принялась колотить его в грудь, но тот по-медвежьи обхватил ее, стараясь успокоить.
-Мне нужно поговорить с Витой, отстань, - грозно прорычал Роб.
Я сжала кулаки, готовясь вступить в бой.  Колени дрожали, настолько я была зла. Клариса рассказала мне, что с тех пор как Мия начала встречаться с этим «подозрительным» парнем, она стала часто пропадать, а иногда вообще не возвращалась домой. Она каждый день скандалила с родителями, а про Кларису совсем забыла, хотя до этого я даже порой называла их сиамскими близнецами: настолько они были неразлучны. Это он виноват. Роб говорил, что Лео опасен, хотя сам забрал у меня двух самых дорогих людей. Интересно, у ненависти бывает предел? С каждым шагом она становится все больше и, чувствую, пока доберусь до них, буду готова даже убить.
-Вита, - уворачиваясь от маленьких кулачков, выкрикнул парень. В ответ я оскалила зубы и ускорила шаг. Всего два десятка шагов отделяли меня от убийцы и моего возмездия. Никаких преград, никаких барьеров. Кларису я могу отодвинуть одной рукой, если она посмеет мешать. Еще десять шагов... Сначала схвачу за волосы... Или сразу вцепиться в лицо? Пять шагов... Вита, ты действительно готова убить?
-Вита, это не я! Клянусь тебе! - сколько горечи выражало его лицо. Но он не скорбел по Мие, он жалел меня. Не понимаю... Я остановилась, как вкопанная. Клариса, воспользовавшись всеобщим замешательством, вырвалась из хватки и пнула парня по коленке. Роб, казалось, не обратил внимания. Сейчас существовали только я и он. Нет, даже не так: только наши глаза, сверлившие друг друга. Два голубых омута пронзали насквозь, в то же время позволяя рассмотреть и его душу. Он искренен, но на дне плещется что-то, чего я не могу понять.  Не хватает опыта, да и эмоции слишком мешают.
-Поговорим? - прошептал он. Я коротко кивнула и направилась в сторону выхода с кладбища, подальше от любопытных глаз. Клариса вжималась в оградку маленьким беззащитным комочком, от чего сердце екнуло, но все же не осмелилось советовать мне взять ее с собой.
Я слышала, что он идет позади. Глухие шаркающие шаги звучали на кладбище более чем уместно. Остановившись у ворот, я обернулась. Роб не поднимал головы, голая земля казалась более интересным собеседником.
-Меня забирают в детский дом, - начала я. Он пнул камешек, а его руки тряслись мелкой дрожью, - Через неделю маму отключат от аппарата искусственного дыхания, если я не сумею собрать достаточно денег, - я услышала в своем голосе мольбу, хотя вовсе не собиралась просить у него в долг.
-Извини, - тихо пробормотал он. Мне казалось этого мало, слишком мало.
-Мия мертва, а я могу только смотреть, как остальные скорбят по ней и скорбеть самой, не имея возможности помочь.
-А как еще я мог доказать тебе, что он опасен?
-Не поняла, - переварить сказанное не получалось и я как идиотка глазела на него, желая услышать толкование.
-Не поняла?! А хочешь я начну водиться с Кларисой? Хочешь? Посмотрим через какое время он убьет и ее! Скажи, если этого будет мало! Мы найдем еще нескольких близких тебе людей! - он схватил меня за предплечья и пристально посмотрел в глаза, - Теперь ты понимаешь, Вита? Ни-ко-го не останется! Разве что сам Лео! - Роберт прищурился, пытаясь рассмотреть эмоции на моем лице, которых не было вовсе, - А нужен ли тебе убийца? Спроси себя. Сможешь ли каждый день смотреть в глаза человеку, зная, что он приговорил к смерти твоих близких? 
Я знала, что этот шепот будет преследовать меня до конца жизни, знала, что каждый раз, закрывая глаза, буду вспоминать этот разговор, и ничего не могла поделать. Люди еще не изобрели машину времени, чтобы я могла вернуться в прошлое и никуда не выходить в тот злополучный день. Мама по-прежнему лежала бы в своей пустой маленькой комнатке и рассматривала потолок, а Мия задирала бы юбку и открывала грудь при появлении хоть мало-мальски симпатичного парня, а еще замазывала бы тональником свое родимое пятно под коленкой... Нет, не так, мы с мамой не пустили бы отца на работу, чтобы он прожил намного дольше и были бы самой счастливой семьей... Стоп.
-Роб, - позвала я. Он позволил мне поразмыслить, усевшись на камень возле ворот и молча наблюдая. Мои глаза смотрели не на него. Они вернулись в прошлое и вновь прокручивали детское воспоминание о последнем дне, проведенном рядом с папой, - Сколько времени ты работаешь с Лео?
На лице отразилось изумление. Видимо он ожидал вовсе не этого вопроса.
-Причем тут это? Ты слышала, что я...
-Ответь, - грубо перебила я его, - Сколько ты работаешь вместе с Лео?
-Около двух лет. За два года я лишился всех друзей, а родители отказались от меня, назвав «меченным». Они верующие и... - продолжал он гнуть свое.
-Где я могу найти его? Нам нужно поговорить, - процедила я сквозь зубы.
-Днем он продолжает сидеть в клетке, а теперь, наверное, сменят загонщика. Даже не представляю, как он будет с ним объясняться, когда зайдет солнце...
-Почему сменят? - кажется, я каждый раз задаю не те вопросы. Спрашиваю то, что считаю безопасным для своего рассудка.
-Вита, прости, но я уезжаю. И тебе советую сделать то же самое. Пока не поздно.
-Но в чем смысл всего этого? - я чувствовала, как к горлу подкатывает истерика, но держалась из последних сил.
-Смысл в том, что он нашел себе другого человека, на котором может выместить всю свою тысячелетнюю горечь.
Тысячелетнюю? Другого человека?! Крик разодрал горло до болезненного хрипа, а глаза заволокло бешеной яростью...

15.

-Миссис Форестер, честное слово, ничего страшного не произошло. Просто столько всего навалилось... И подруга, и мама...
-Понимаю, в твоей жизни настал сложный период, но его нужно просто пережить. Я существую, для того чтобы помочь тебе это сделать. А теперь глубоко вдохни...
Я закашлялась, чувствуя, как натянулись швы на животе. Диван из коричневой кожи был довольно мягким и навевал ощущение спокойствия. Кабинет миссис Форестер выполнен в пастельных и бежевых тонах, что в принципе не может вызывать раздражения, хотя, когда меня втащили, я готова была разобрать здание по кирпичикам. Миссис Форестер с некоторых пор является моим психологом. Я уже пропустила два занятия, пока лежала в больнице, но теперь отвязаться не получится...
-Вы прямо богиня психотерапии! Я чувствую себя такой легкой и не обремененной! Будто никаких проблем никогда и не существовало! - я вскочила с диванчика и быстро натянула кроссовки.
-Ну что ж, тогда я жду тебя во вторник, - не поднимаясь, ответила она.
-До свидания! - с преувеличенным энтузиазмом выкрикнула я и поспешно захлопнула за собой дверь, не удосужившись дождаться ответа.
Фуф, - выдохнула я и, вытерев лоб тыльной стороной руки, медленно побрела к выходу. Стрелка часов, висящих в холле, клонилась к восьми часам, а мне еще нужно успеть попасть в парк до захода солнца.
Я вышла на пустую улицу, залитую первыми лучами оранжевого заката. Парк находится в центре, а значит идти еще минут десять. А ведь раньше я любила бродить по городу, - пронеслось в голове. А вот теперь не люблю! - ответила я самой себе. Здесь слишком много воспоминаний... Они бродят по задворкам, заставляя сердце отчаянно болеть, а ты стараешься закрыть, защитить его руками, но это, увы, бесполезно. Воспоминания — это жуткие маленькие монстрики, которые выгрызают тебя изнутри, пока ты не перестанешь чувствовать, не достигнешь предела возможности понять мир, то есть пока не умрешь или не сойдешь с ума. Выбор у меня не большой. Хотя, можно броситься под машину и, как в каком-нибудь идиотском сериале, потерять память. А что, если однажды я не смогу вспомнить, как мама задорно хохотала на кухне, уплетая со мной завтрак? Мелкие морщинки собирались в уголках усталых глаз, а сразу за потрескавшимися губами открывались краешки  зубов... Или, как я дергала папу за пиджак, умоляя его закончить поскорее разговор и отправиться осматривать зоопарк дальше? Как Мия в прихожей моего дома громко чмокнула меня в щеку, а потом дала указание не упускать шанса? Разве я имею право забыть хоть что-то?
Я осмотрелась и с удивлением обнаружила, что стою на мосту. Река внизу пенилась, сокрушая течением хрупкий рассыпчатый берег. Вода голубая-голубая, как глаза... Вита, нет. Я погрозила себе пальчиком и положила голову на перила. Интересно, почему не видно отражения? По-моему, вон то черное пятно это я... Оно переворачивается, клубится, словно какой-то злобный дух. Примешивается что-то белое... Пена. Выходит шахматная доска! Клетка белая, клетка черная... Видимо, я передвигаюсь исключительно по черным.
По парку пронесся глухой раскат грома, от чего даже деревья задрожали. Я задрала голову, уцепившись обеими руками за перила. Небо было чистым, разве что, розовое облако тащилось вслед за солнцем. Наверное, гроза начинается где-то дальше, просто деревья мешают разглядеть...
-Рррр... - я лихорадочно обернулась. Он... Оно... Не знаю как назвать. Густая рыжая шерсть покрытая черными пятнами блестит на солнце. Огромный мощный торс, лопатки вздымаются при каждом шаге. Лапы мягко касаются травы, не издавая ни звука, ни шороха. В последнюю очередь я позволила себе заглянуть в глаза: разумные, желтые. Чем ближе он подходил, тем яснее я видела в них свое испуганное искаженное отражение. Он видит во мне лишь добычу, дичь!
Я попятилась, не чувствуя собственных ног, а потом запнулась и кубарем скатилась вниз. Вита, а разве есть смысл бежать? Ведь так будет намного проще! Смысл есть. Смысл есть всегда. Я поднялась и побежала. Деревья перемежались с кустарниками, проносясь мимо с бешеной скоростью. Ветки больно хлестали по рукам и ногам, но я не смела остановиться и, уж тем более, обернуться. Сердце отстукивало дикий ритм бразильских танцев, грозя выскочить из груди и побежать вперед хозяйки. Впереди уже белела арка. Лео ведь не посмеет гнаться за мной по городу? Лео... Что-то больно стукнуло по лбу и через секунду я уже корчилась на земле, закрывая лицо руками. Повторный рык заставил меня задрожать. Я перевернулась на спину и неуверенно оторвала руки от пульсирующего лба. Так вот как будет выглядеть моя смерть...
-Лео, не надо, прошу! - взмолилась я,  размахивая руками и зная, что не ошибаюсь.
Он сделал шаг вперед, обнажая острые клыки. Я смотрела только в глаза, заставляя его вспомнить. Все вокруг пропало, исчезло, кануло в Лету. Были только я и он. Умный взгляд заставлял чувствовать себя умиротворенной. Он слегка повернул голову и присел на передние лапы.
-Фуф, нельзя же так пугать! - облегченно выдала я. А потом... Сильные лапы хищника оттолкнулись от земли. Я видела лишь кровожадный оскал и выпущенные когти. Именно в этот момент, вместо того, чтобы подумать о несправедливости судьбы или пожелать себе выжить, мой мозг выдал совсем другое... Сны сбываются...

16.

Я зажмурила веки. Стало необъяснимо темно и я подумала, что умерла. Неужели смерть приходит именно так? Никакой боли, никаких чувств... Я боюсь темноты. Где же обещанный свет в конце туннеля?
-Вита, ты в порядке? - раздался испуганный голос.
Неужели меня уже ждут?
-Все хорошо, - выхрипела я. Боль во лбу вернулась с утроенной силой и я непроизвольно открыла глаза. Ангел сидел подле меня и ощупывал мое тело. Руки, ноги, шею... Прикосновения бархатной кожи заставляли мурлыкать от удовольствия. Бледное лицо четко проступало на фоне общей неразберихи и полной темноты. Его губы что-то неустанно шептали, а я думала, будет ли мне дозволенно провести с ним еще немного времени, прежде чем он проводит меня на Божий Суд?
-Что ты с ней сделал, черт тебя подери! - а это наверное представитель обвинения, младший дьяволенок.
-Роб, ты ведь знаешь, - начал оправдываться ангел. Роб?! Я попыталась рассмотреть сквозь темноту лицо обвинителя.
-Роб! - вырвался радостный вопль, - А как умер ты?
Его черты исказились, как в кривом зеркале. Может быть, в приличном обществе об этом не спрашивают? Две пары глаз оглядывали меня, будто ходячий экспонат кунсткамеры.
-Никто не умирал, - раздался жесткий голос. Ангелам не пристало так выражаться. Я перевела взгляд на бледное лицо и распознала в нем своего желтоглазого убийцу. Как он хорош...
-Ты убил Мию, - констатировала я, не выражая никаких эмоций. Лео зажал переносицу и глубоко вдохнул.
-Похоже, самое время объяснить...
-Да, да, объясни ей! Я более чем уверен, что она все поймет! - презренно выплюнул Роберт. Лео зарычал, обнажая белые зубы.
-Убирайся отсюда! - он повернулся ко мне спиной, а потом Роб закрыл глаза руками, будто невидимая птица только что попыталась ему их выклевать.
Мягкая ладонь легла на мою щеку, заставляя душу встрепенуться.
-Вита... Жизнь... - выдохнул он.
Я потянулась к его губам, требуя большего, нежели руки на щеке, но он отпрянул.
-Почему? - тупо спросила я.
-Давай я сначала расскажу тебе одну историю? - предложил Лео. Я оглянулась в поисках поддержки, но Роберт уже растворился в темноте. Медленно кивнув, я вжалась в дерево. Холод пробежал по позвоночнику и я дрогнула. Парень опустился рядом и очень уютно обвил руками. Сквозь тонкую ткань отчетливо проступало лившееся тепло и я прижалась поближе. Он положил подбородок мне на макушку и начал рассказ.

-Однажды, в далеком прошлом, когда любое отклонение от нормы считалось магией и колдовством, в бедной семье крестьян родился я.
-А точнее?
-Тогда никто не записывал и не запоминал даты рождения простолюдин. Не перебивай, - я надулась, но он тут же провел пальцем по моим губам, заставляя выгнуться, будто кошка.
-Первое время меня вовсе не выносили на улицу, боясь сглаза или какого-нибудь жуткого проклятия. Однако, этот день настал. Солнце светило ярко, будто радуясь моему приходу. По прошествии нескольких минут на коже младенца обнаружили сильнейшие ожоги и тут же поспешили вернуть в дом. Местный лекарь не смог объяснить произошедшего и потому оповестил об этом священника. Путаясь в собственной рясе, он перевалился через порог и едва увидев раны назвал меня посланником дьявола.
-Боязнь солнца? - предположила я.
-Вита, я ведь просил не перебивать. Фотодерматоз.
-Фотодерьмачто? - не удержалась я.
-Фотодерматоз. Да, боязнь солнечного света.
-Мать не отдала меня и священник, красный от ярости и неповиновения, ушел. Мама укутала меня в какие-то тряпки вместе с головой и бросилась бежать, подальше от селения. Когда к вечеру пришла разъяренная толпа, вооруженная факелами и вилами, в доме уже никого не было.
-Мне было пятнадцать, когда мама умерла...
-Прямо как и в моей жизни, - выдохнула я. В этот раз Лео не стал упрекать меня и только крепче прижал к груди.
-Перед смертью она четко наказала мне не выходить на улицу днем.
-А что ты?
-Представь себе, что в течение пятнадцати лет ты жила в убогой лачужке, где окна всегда были закрыты плотными темными шторами? Как тебе?
-Нуу... - я вздрогнула, - У тебя ведь было электричество? - он выгнул бровь, явно посчитав меня чокнутой, и потому я решила заткнуться до конца рассказа.
-Я вышел на солнцепек. Сначала мерзкое покалывание на открытых участках кожи, зуд, а потом дикая боль, будто тебя сжигают заживо. До самого вечера я проплакал, лежа на голом полу, проклиная все свое существование. Я ведь думал, что это все предрассудки моей матери, что она просто чрезмерно заботится обо мне... Ночью я сжег мамино тело недалеко от дома. И знаешь, что самое страшное? Я до сих пор не могу вспомнить ее лица...
Раны заживали около двух месяцев, а я больше не смел выходить на улицу днем. Лачуга стояла на опушке древнего священного леса, по-крайней мере так считали остальные, и потому не смели совать туда нос. Это спасало, иначе все давно прознали бы о странном парне, который никогда не выходит на улицу... Может меня посчитали бы оборотнем или кровопийцей... Да кто знает эти чертовы мифы?
-А как же ты превращаешься в... ну в этого? Ведь поэтому ты так долго живешь? - я заглянула ему в глаза и неожиданно поняла всю его Вселенскую грусть, которая никогда не покидала уставших глаз. Он усмехнулся.
-Скорее наоборот. Я превращаюсь «в этого» только потому, что долго живу, - я пожала плечами в знак непонимания, - Терпение, Вита. Все по порядку.
-Каждый день после захода солнца я бегал по лесу, наслаждаясь свежим воздухом и красотой ночных красок. От долгого пребывания во тьме глаза привыкли различать цвета и формы предметов, очертания, малейшие движения. Я охотился, к утру разводя костер и поджаривая на нем свежую дичь.
Я сжалась в клубочек, вспомнив как плотоядно он смотрел на меня, будучи в обличье зверя.
-А днем спал, - продолжал он. - Жизнь казалась прекрасной. Нет ничего лучше, чем жить в этом мире, мире, населенном такими замечательными созданиями как ты, Вита, - он нежно взглянул на меня и провел рукой по моим волосам.
-Вот я не могу жить без солнца, - я упрямо сложила руки на груди, готовая оспорить любое его слово.
-А как ты думаешь, стоит ли жить ради того, чтобы иметь возможность смотреть на солнце?
-Смотреть на солнце?! Ты идиот, - ляпнула я, не подумав. - Глазам ведь больно, - он мечтательно улыбнулся, проигнорировав мое замечание.
-И тогда мальчик пожелал никогда не умирать. Он не пожелал бессмертия, вечной жизни, он просто не хотел умирать. Никогда, - в голосе Лео послышались жесткие нотки, от чего я усиленно старалась не смотреть ему в лицо. Кто знает, может это звериная натура пробивается наружу?
-Его желание сбылось, - констатировала я.
-Сбылось, - согласился Леонардо.
-А какова твоя теория? Разве в обычном мире сбываются мечты подростков?
-У меня две теории, если честно. Либо лес действительно был священным и решил наказать меня, либо мама хотела сделать мою судьбу правильной. Понимаешь?
-Ммм... Не совсем. В каком смысле «наказать»?
-Разве не наказание смотреть как мир вокруг меняется, а самому оставаться на месте?
-Ну, если мыслить в этом направлении, тогда конечно. И все же... Про зверя... Расскажи, а?
-Ты такая нетерпеливая, - ухмыльнулся он, - Про зверя — это самая легко объяснимая вещь в моей длинной жизни. Ты ведь наверняка проходила в школе теорию эволюции Дарвина?
-Хочешь сказать ты «эволюционировал» до дикой кошки? - недоверчиво посмотрев на него, выдала я.
-Хм... Вроде того. Мой организм постепенно адаптировался к окружающей среде и, чтобы солнечный свет больше не причинял увечий, к утру я постепенно обрастаю пятнистой шкурой. Такую никакой луч не пробьет.
Вроде все складно выходит. За тысячу лет любой самый мало-мальски приспособленный к жизни организм сможет жить и дышать под водой, или на высоте снежных вершин Джомолунгмы, или даже на Луне.
-Ты прав, - я пожала плечами, - Теперь перейдем к главному вопросу: зачем ты убиваешь?

17.

 Он замешкался. Руки обвили меня еще крепче, так, что стало больно дышать. Я не могла не задать этого вопроса, он поймет... Хищникам не обязательно убивать людей, Лео мог питаться животными, кроликами например. Но он убивает... Убивает живых людей, таких как Мия, моя подруга и девушка Роба, пусть и ненужная ему. А ведь мир ждал от нее свершений или хотя бы того, что она отживет свои 70 лет, выйдет замуж и подарит человечеству маленьких белобрысых детишек. Миссис Кинг не пришлось бы страдать, а только радоваться за свою непутевую дочь, не пришлось бы закатывать истерик на глазах всего города. И я тоже радовалась бы за нее, ведь я любила ее и я ее помню... Может, этого достаточно?
-Сложно объяснить, - прервал мои размышления Лео.
-А ты попробуй! Ты ведь смог объяснить Робу!
Тысячи невинных жизней ушли в мир иной, в том числе и друзья Роберта. Родители отказались от него. Разве я имею право судить парня за то, что он хочет сбежать?
-Это - сущность хищника? - предположила я.
-Нет, не совсем так. Как только я впервые покрылся шерстью, еще не превращаясь в кошку, в голове периодически начали появляться картинки. Картинки будущего...
-Так ты еще и предсказатель - не веря, пробормотала я.
-Как бы выразиться... Нечто, чему я не могу сопротивляться.... Нужен пример. Когда я впервые увидел Мию в зоопарке под руку с моим загонщиком...
-Стоп, давай другой пример. Вовсе не хочется слышать как ты лишил жизни мою лучшую подругу, - я не хотела укорять его в чем-либо, но слова прозвучали обвиняюще. Любимое лицо исказилось, а я, будто по невидимой ниточке, ощутила боль, что причинила ему.
-Хорошо, - пробормотал он, - Помнишь розу в кафе?
-А то... Мне никогда так не хамили незнакомые люди.
-Я видел, что должен придти в кафе и подарить желтую розу маленькой пятилетней девочке из...
-Пятилетней? - перебила я, - Но ведь мне пятнадцать?
-Я удивлен не меньше тебя. Раньше таких ошибок не было.
-И ты не пытался что-то изменить?
-Пытался. Сначала я хотел вообще не идти, но ноги не повиновались и несли меня к цветочному магазину. Тогда я решил купить, к примеру, красную розу, но цветочный был забит исключительно желтыми. Неимоверным усилием я вышел на улицу, не желая вовсе покупать цветы, но у входа стоял мальчик, требовавший, чтобы я купил у него розу, а потом сунул мне ее бесплатно.
-Удивительно, - восхитилась я, - Все прямо как в кино. Только все равно не вижу связи между девочкой и... Лео? - он поднял на меня желтые глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Ведь я уже догадалась и поэтому хотела поговорить с ним. И он знал... Знал, что это я...
Он ждал, просматривая меня насквозь, задевая при этом некие струны души, которые вопреки всему играли похоронный марш.
-Десять лет назад... Это ведь ты...? - слова не желали просачиваться наружу, и даже наоборот, уходили вглубь, ближе к сердцу, и запирали сами себя в маленьких клетках.
-Я ничего не мог сделать! Ты ведь должна понять! - я еще никогда не слышала, чтобы он повышал голос и потому вздрогнула.
-Я напугал тебя? - на лице отразилось раскаяние, нежелание причинять боль. Действительно, как может напугать находящийся со мной в безлюдном парке бессмертный получеловек, который совсем недавно едва не убил меня? - ехидно подумала я, но вслух ничего не сказала. Мы такие глупые... В стремлении не причинять друг другу боли, выдаем такие финты, что жить с этим оказывается просто невозможно. Мне осталось мучиться максимум лет 80, а ему... Я ухмыльнулась. Как парализующий яд окутала его сознание, чтобы он всегда помнил и не мог думать о чем либо еще. Каждый раз в голове он будет прокручивать эту ночь и понимать насколько виноват. И самое главное — не сможет ничего исправить, не сможет переиграть свою жизнь, нажав кнопку рестарта.
-Итого, давай посчитаем: мой отец и лучшая подруга покинули мир навсегда. Десять лет, проведенных в заботе о зомби, что называлась моей мамой, а теперь доживает последние деньки в состоянии комы. Роб, человек, что стал мне другом, причем... близким, по духу и по течению жизни, убрался в другой штат, а может даже в другую страну. Мы с ним очень похожи и ты не посмеешь этого отрицать. Клариса, чья жизнь навсегда искалечена тобой и твоими действиями...
-Причем здесь Клариса? Ее я, как раз-таки, не трогал, - попытался возмутиться Лео.
-А как ты думаешь, что чувствует человек, которого разрезают на куски? - парировала я. Его брови непонимающе нахмурились и я тут же объяснила, - Мия была ее второй половинкой. Они даже фразы друг за другом договаривали. Теперь цельность нарушена, а как прикажешь жить ей?
Он молчал. Я хотела вырваться из хватки, но он решил, что я наоборот пытаюсь прижаться сильнее и потому притянул к себе и поцеловал. Горячие губы обжигали, разнося тепло по всему телу. В этом моменте было столько интимного, личного, что я старалась прикрыться волосами. Казалось, я растворяюсь в нем, становлюсь частью его бессмертной души, вытесняя собой всю боль, что накопилась за века никчемной жизни. Все чувства сплетались нитями в толстый канат и вливались в сознание сквозь единственный поцелуй. Я будто взрывалась, разлетаясь на тысячи кусочков, но по-прежнему чувствовала. Его губы были горькими, как темный шоколад, но в то же время ароматными и такими манящими. Но мне было мало. Хотелось слиться с Лео в единое целое, нерушимое, неделимое. Я прижималась крепче, судорожно вцепившись пальцами в его сильные плечи. И неважно сколько всего он причинил мне и моей семье, неважно, что перевернул все с ног на голову. Не будь его, мне вообще не стоило бы появляться на свет. И пусть земля разверзнется кровожадной пастью и утянет всех на дно: друзей, родных, врагов, совершенно незнакомых мне людей со своими никчемными судьбами, главное, чтобы он остался. Все прочее сгинет в бурных водах реки забвения, а я по-прежнему буду жить, зная что он существует и помнит.
-Тебя ищут, - прохрипел он, не отрываясь от моих губ. В этот момент я услышала отдаленные крики, что эхом отражались от деревьев и едва долетали до моего сознания. Множество голосов выкрикивали мое имя, будто шипение змей.
-Останься, - пробормотала я. Лео уже выпутывался из моих рук, мягко, но настойчиво. Когда мои пальцы перестали быть для него барьером, я попробовала установить ту мысленную связь, что появилась во время поцелуя, но ничего не вышло.
-Не смей оставлять меня... - шептала я, вглядываясь в кромешную тьму. И он ушел, так и не сказав ни слова. Голоса приближались, шипели все отчетливее: «Где эта гадкая девчонка?», это кажется мистер Бруно. Неужто сам подался на мои поиски? Вот это честь!
-Она здесь! - завопил тонкий женский голосок. Я упорно пробовала слиться с деревом, но женщина визжала все громче и громче.
Из-за деревьев выскочил неповоротливый толстый силуэт и, перебирая короткими ножками, помчался в мою сторону.
-Вот вы где, юная мисс! Разве вы не должны были вернуться домой сразу же после приема у психолога?
-Правда? Наверное, я плохо расслышала, - с этими словами я встала и начала отряхиваться. Пыль летела в разные стороны и мистер Бруно не удержался и чихнул.
-Вам следует помыться, миссис Ребеллиус... Апчхи...
-Вот дома сейчас и помоюсь, - я повернулась и пошла в сторону моста. Жесткая рука больно упала на плечо, заставляя остановиться.
-Что-то не так? - изумленно спросила я.
-Вы идете не в ту сторону, - пропыхтел мужчина.
-Но мой дом там, - возразила я, показывая рукой в сторону выхода из парка. Даже в темноте было видно как он покраснел от злости.
-Отставить! Теперь ты живешь в детском доме! - я резко сбила его руку с плеча, а потом плюнула, угодив прямо в разъяренное лицо.
Минута, удар и резкая боль в животе. Я четко почувствовала как лопаются еще не зажившие швы и согнулась пополам.
-Похоже мама не воспитала тебя. Ничего... - приговаривал он, вытаскивая меня за собой, больно вцепившись в волосы, - Ничего... Мы тебя научим...

18.

-Сколько бы вы не спрашивали, ничего не изменится: я шла домой, чтобы забрать вещи и на меня кто-то напал.
-Как он выглядел? Может ты запомнила что-то особенное? - шериф Дорт стискивал зубы, пытаясь выжать из меня правду.
-Было темно. Я ничего не видела. А теперь уходите, я хочу спать, - жестко разделяя слова по слогам, процедила я.
Шериф не верит мне и правильно делает, да только я никому не скажу, что меня избил мистер Бруно, толстый потный дядька, заместитель директора детского дома «Надежда» и ответственный за воспитательную работу, проведенную с детьми. Жизнь здесь не будет сладкой, это уже и так понятно, но зачем же все усложнять?
Швы действительно лопнули и я едва не заработала повторный перитонит. Доктор Шварц с добродушной улыбкой вновь заботится обо мне, будто забыв мою маленькую шалость. Про синяки и ссадины по всему телу можно не упоминать, так как особой опасности они не представляют.
-Вита, если что нибудь вспомнишь, обязательно позвони мне, - серьезным, проникновенным голосом настоящего полицейского проговорил шериф, прежде чем выйти из палаты.
-Я не позвоню, - пробормотала я, когда дверь закрылась. Из окна пахнуло свежестью летнего дождя и мне невыносимо захотелось выйти на улицу, но, увы, доктор запретил вставать.
Еще несколько дней спокойного существования в стенах городской больницы — это лучшее, что я могу представить себе в нынешней исковерканной жизни. В голову закралась мысль: Может, все время попадать в передряги, чтобы меня вообще никогда не выписывали? Невыносимо... Как все изменилось за последний месяц... Если Писатели Судеб действительно существуют, то мне достался самый извращенный. Он, как веревку, скручивает мою жизнь в узлы, от чего она укорачивается все больше и больше. Мой мозг взорвется, расплавится и перестанет думать, а сердце покроется толстым алмазным слоем, чтобы перестать чувствовать. Не думать и не чувствовать — мечта любого душевно искалеченного и я не исключение. И почему я не удивлена, что сумасшедший человек-ягуар, что живет на земле тысячу лет, который хочет прикоснуться к неприкасаемому, выбрал именно меня? Все понятно. Потому что я оказалась не в то время не в том  месте... Ну и еще Писатель Судеб с извращенной фантазией... Чтобы жить и дышать достаточно всего одной мысли: ночью он придет, обязательно придет.
Неимоверным усилием я поднялась с кровати и осторожно высунула голову за дверь. В коридоре было пусто, через палату кто-то упорно спорит с медсестрой. Значит она не скоро заметит мое отсутствие. Часы показывают половину пятого. Часы приема закончились и врачи наверняка распивают чай, растеряв свою обычную бдительность. Я скользнула за дверь и тихими шагами направилась на третий этаж. Ступеньки очень крупные и потому с каждым шагом в животе прорезалась тупая боль. Облупленная краска, потертая лестница, стены, которые, казалось, вот-вот рухнут, открыто говорили о нехватке финансовых средств. Разве может идти речь о какой-то помощи для моей мамы?! Этой аппаратуре наверняка несколько десятков лет и ее давно бы пора сдать в утиль. Знакомая белая обшарпанная дверь под номером 17, с перевернутой семеркой, располагалась на середине коридора третьего этажа. Где-то слышались тихие постукивания, наверное, одному из больных не спится. За окнами необычно пасмурно, но запах дождя приятным дополнением витает по больнице. Я толкнула дверь двумя руками и переступила через порог. Обе койки оказались пусты. Колени подогнулись и мне пришлось ползти, превозмогая усиливающуюся боль. Здесь должна лежать моя мама! Все аппараты и трубочки на месте, кровать аккуратно заправлена белой простыней, в правом углу которой небольшая дырочка. Будто ее здесь никогда и не было...

-Вы не имели никакого права утаивать это от меня!
-Ваши опекуны настаивали... Слишком много свалилось на вашу голову, а вы ведь всего лишь ребенок!
-Плевать я хотела на всех вас! Это моя мама и я должна была узнать первой! - ее не стало. Я быстро привыкла к этой мысли. Терять то, чего у тебя никогда не было, не сложно, но терять, то, чего у тебя не было, а потом на считанные дни появилось, вдвойне больнее. Я любила ее. Всегда любила. Моя милая добрая мама... Мне не дали возможности попрощаться, но раз уж чьи-то мечты сбываются, то может и моя сбудется? Я хочу в последний раз увидеть, как она улыбается. Не так, как она улыбалась совету попечителей, а как тогда, когда мы сидели на кухне, обсуждая тетю Джуди.
У меня трясутся руки, а голова идет кругом. Слезы не катятся по щекам, так как глаза сухие. Сухие настолько, что их даже пощипывает. Я встала, игнорируя укоризненный взгляд доктора Шварца, и подошла к зеркалу. Изможденное лицо в обрамлении спутанной пакли глянуло на меня с такой ненавистью, что я отшатнулась. И это я? Неужели, это все, что от меня осталось?

В стекло поскреблись. Я резко поднялась и, подлетев, распахнула окно. Лео ловко вскочил на подоконник и улыбнулся.
-Ты пришел, - выдохнула я, ничуть не сомневаясь, что могло быть иначе.
Он обнял меня, аккуратно, нежно. Все вокруг вновь пропало. Смотря в его глаза, я безошибочно могла сказать, где находится центр Вселенной. Лео создан для меня.
-Давай-ка ты ляжешь. Тебе ведь больно стоять?
-Не хочу. Ты не сможешь меня обнимать.
-Обещаю найти способ, - торжественно поклялся он и мягко уложил меня в постель, - А еще, думаю, тебе надо поспать. Видок ужасный.
Я хмыкнула, но согласия не дала. Спать, когда он здесь? Я, что, чокнутая?! Терять секунды, проведенные в его компании, не видеть лица, не слышать голоса... Бред! Ни за что!
Часы пролетали как считанные минуты. Леонардо рассказывал истории из своей долгой жизни, иногда смешные, а иногда очень и очень грустные. Периодически я утопала в его объятиях, не желая спасаться. Поцелуи, казалось, продлевают мою жизнь. И я знала, что смогу пережить все, что угодно, лишь бы он был рядом. Оборвалось...

Небо залило предрассветным багрянцем и Лео грациозно поднялся с постели.
-Пора, - выдохнул он. Его ладонь легла на мою щеку и я прикрыла глаза от удовольствия.
-До ночи? - улыбнулась я.
Любимые губы сжались в тонкую нитку и я поняла, что что-то не так. Он не посмеет, - пронеслось в голове.
-Ты... ведь вернешься? - неуверенно пробормотала я, поднимая на него затравленный взгляд. Соври, соври, - отчаянно твердил мозг, пытаясь передать эту мысль в голову Лео.
-Умоляю, соври... - я не выдержала и сказала это вслух.
-Я видел, как убиваю тебя! - выкрикнул он так, что наверняка разбудил всю больницу.
-Так убей меня! Прямо здесь, сейчас! - бледно-серое нечто — вот что ждет меня в будущем. Тогда какой смысл жить? Потеря за потерей превратили меня в зомби, который не умеет радоваться. Последняя нить, удерживающая меня здесь, обрывается, чтобы навсегда сломать мое сердце. Пусть он убьет меня, пусть... Прошу... - Ты ведь все равно не сможешь противостоять этому... - прошептала я, - Я знала, всегда знала, как будет выглядеть моя смерть...
-Знала? - его брови взлетели от удивления.
-Сны. Я видела, как ягуар из детства раздирает меня в клочья. Убей меня... - силы покидали, но я все шептала. Слова превращались в отдельные бессмысленные звуки, но ведь он понимает меня.
Лео повернулся ко мне спиной. Первые лучи солнца осветили его лицо и прямо на моих глазах он обратился. Сначала тонкая щетина выбилась сквозь кожу на его руках и других открытых участках кожи, а потом быстро отросла до густой пятнистой шерсти. Парень неестественно упал на четвереньки и одежда полетела в клочья, раздираемая новыми крупными мышцами и хвостом. Когтистые лапы твердо стояли на дощатом полу буквально через две секунды. Желтые глаза в последний раз взглянули на меня. Никто не посмеет спорить — не дне их плескалась величайшая в истории мира любовь.
-Куда ты? - прохрипела я, хотя знала ответ. Хищник оттолкнулся всеми четырьмя лапами и выпрыгнул в окно. Он ушел. Ушел, чтобы умереть...

Эпилог.

Ночами я бродила вдоль стен, периодически выглядывая в зарешеченное окно. Он ушел две недели назад, но это не срок. Незначащая минута для него. Днем единственное окно занавешивали темными плотными шторами, потому что я ненавижу солнце. Сначала санитары повесили бордовые занавески и когда сквозь них проходили солнечные лучи, комната окрашивалась в зловещий цвет бургунда, цвет крови. Их веселила моя реакция, но я пожаловалась шерифу Дорту, на что он пригрозил смешливым санитарам арестом на несколько суток, а если не поймут — он подаст в суд за издевательство над людьми. Шериф Дорт приходил, чтобы допросить меня. Погиб заместитель директора детского дома мистер Бруно и он подумал, что я что-то знаю. Конечно я знаю!
-Это Лео убил его, мой ягуар. Но вы его не обижайте! Мистер Бруно избил меня, а Лео просто хотел защитить, - сказала я тогда ему. Шериф поджал губы и вышел из комнаты, прошептав что-то нечленораздельное. Пусть не верят мне. Главное, что я знаю.
Еще пару раз заходила миссис Форестер и пыталась убедить, что ягуар-оборотень — лишь очередная моя фантазия. Как узко мыслят люди! Им проще поверить в мое сумасшествие, нежели в то, что он существует. Я и толпа разошлись во мнениях, но он был и это неоспоримо.
Вновь зашло солнце и я быстро сдернула занавески. Звезды смотрели на меня понимающе, умиротворенно... Рука вновь наткнулась на мягкое покрытие стен. Миссис Форестер сказала, что это ради моей же безопасности. Неужели они и вправду считают, что если я захочу умереть, мягкие стены спасут? Ничего подобного: я просто перестану дышать. Одна загвоздка... Умирать не хочется. Живу, чтобы помнить. Из-за облака вынырнула луна. Полнолуние. Как приятно существовать в мире, где существует он. Дышать одним воздухом, смотреть на одну луну... И вы скажете, что я сошла с ума? Нет... Он жив... Мне не нужно знать. Я чувствую.