ВСТУПЛЕНИЕ
Мы жили тогда в древние шестидесятые годы, когда телевизор с примитивной восьмиметровой антенной едва-едва в светло-сером мелькающем изображении показывал единственную государственную программу. Днём экран показывал сетку для настройки, вечером дикторы читали новости, а артисты всегда выступали или пели как будто в последний раз перед смертью – по стойке «cмирно». Очевидно, шаг влево или вправо считался бы побегом, я уж не говорю о прыжке на месте, который бы засчитали как провокация.
И всё-таки мелькающие экраны очень редких на селе телевизоров свидетельствовали о том, что советская культура и телевещательный прогресс наконец- таки добрались и до нашей Чукотки-2, расположенной в центральной России. На карте страны эта территория, вернее, этот транспортный объект назывался ж.д. станция Танеевка, а я, по распоряжению моего руководства, был ошибочно назначен начальником этой станции, хотя не был ни коммунистом и уже давно не комсомольцем. Я и беспартийным -то нигде не числился. Так. Сам по себе. Пацан в 22 года.
Ну, уж раз начал эту тему, расскажу, к слову, как это было.
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО НИКИФОР ЕЛИСЕЕВИЧ
Сижу, как-то раз на дежурстве на соседней станции Гольцовка, никому не мешаю. Вдруг звонок по телефону: «КОВАЛЁВ ЕДЕТ с грузовым поездом № такой-то!, Передай дальше». Это предупреждение по цепочке передавалось дежурными всех станций со скоростью телеграфа по всему сто двадцати километровому участку между областными городами.
Производило оно эффект противовоздушной сирены и означало конец спокойной жизни на этот день в первую очередь дежурных по станции, стрелочников, составителей и начальников станции. Ну, вы все знаете сцену «К нам едет ревизор!» По сравнению с Гоголевскими этот ревизор по безопасности движения поездов был не только ревизором, но ещё, по совместительству, царём, богом и воинским начальником всех железнодорожников участка от Пензы до Рузаевки, а также судьей, прокурором, начальником отдела кадров, экзекутором и садистом.
Как поговаривали, он мог словами убить человека, вытрясти из него душу, самое меньшее - отстранить, снять с работы и отдать под суд. Он не кричал, разговаривал ровно, но боялись его все, даже и те, кто его никогда не видел, а только слышал о нём. Вид у него был устрашающий: на нём был шикарный форменный китель и фуражка светлого тона высшего командного состава ещё, наверное, сталинских времён, только уже без погон, но с эффектными знаками принадлежности к начальствующему составу.
Осанка –как у обер-прокурора Николаевских времён, сравнимая, только со швейцаром гостиницы «Метрополь» в Москве. Временами казалось, он не мог согнуться в позвоночнике, поскольку у него вместо позвоночника - палка. Лет ему было с полсотни, а красив он был, как император Александр 1, только по мужественней. Если бы он не был таким грозным, женщины бы сходили от него с ума. Но больше всего сходили с ума начальники железнодорожных станций, которые тряслись уже только от его появления из вагона или локомотива.
Счастливы были все железнодорожники от Пензы до Рузаевки, когда узнали, что он сошёл не у них, а в Гольцовке, где я как раз и дежурил. Ну, что же, мне и флаг в руки!
Вышел его встречать в цивильной курточке в красной фуражке и сигнальным флажком на перрон, сзади начальник станции на полусогнутых ногах. Первый вопрос ко мне: «Почему не в форме?», а сам на начальника станции смотрит. Не знаю, уписался тот уже или ещё нет, однако от ответа меня избавил:
-Да что с него (это с меня) взять, ещё сопливый, недавно работает, на форму ещё не заработал.
Вынул я платочек, проверил, соплей нет, а вот у начальника штанишки, мне показалось, местами потемнели.
Дальнейший разгром его превосходительство учинило сперва на стрелочных переводах в присутствии стрелочников, которые от волнения не соблюдали регламент переговоров с дежурным по станции при задании им маршрута приёма поезда, и ещё у них же обнаружились технические отступления в содержании стрелок. Затем последовал разнос в кабинете начальника станции за неправильное ведение технической документации. Вышло его превосходительство из кабинета начальника станции с довольным видом победителя над многочисленным войском, а сам начальник выполз с влажными глазами на розовом лице и крупными каплями пота на лбу.
Потом начальник станции побежал куда-то за квасом, а майор (по звезде между двумя красными полосами на петлицах) Ковалёв Никифор Елисеевич начал задавать мне каверзные вопросы на предмет знаний мною всяких регламентных действий при выходе из строя полуавтоблокировки и других неисправностей автоматики и связи, а также при возникновении других экстремальных обстоятельств. Как на экзамене. Потом стал выспрашивать автобиографию, где живешь, где учился, в кого влюбился, на ком женился. Вдоволь насытившись общением со мною, удовлетвлетворённый ответами, вышел со мной на перрон и стал у меня же выяснять, какие грузовые операции с вагонами сегодня осуществляются и с какими клиентами работает станция.
Тут и начальник станции подоспел с квасом и закуской и подменил меня. Откушав, его превосходительство благополучно отбыло ближайшим поездом, умилив взор начальника станции самым лучшим в мире явлением - сценой отъезжающего грозного начальника.
ПРИБЫТИЕ НА ЧУКОТКУ
Однако тогда не спроста ревизор устроил мне экзамен и собеседование. Прошло каких-нибудь дня три-четыре после его отъезда, вызывают меня в Пензу в отделение дороги и начальник отдела движения предлагает мне должность начальника соседней станции Танеевка, что в восемнадцати километрах от Гольцовки.
Не стал я чесать затылок. А что, мы рыжие что ли? Тёща с коровой рядом. Зарплата на пятнадцать рублей больше. Конечно, согласился. Получил приказ, приехал домой и огорошил всех новостью.
Началась паника."Ох, да ах, увозит дочку! Да как же вы без нас?" Конечно, неожиданно и волнительно.
И вот в назначенный день на тормозной площадке грузового вагона приехали мы с молодой женой на станцию Танеевка.
Сошли на перрон, а меня, согласно субординации, встречает исполняющий обязанности начальника дежурный по станции здоровенный не по росту, а по форме человек в длинной железнодорожной шинели и лихой, видавшей виды, форменной фуражке над толстым лицом с курносым носом и прищуренными глазами. При виде его монументальной фигуры меня и Клаву охватила некая оторопь. Чем-то он был очень похож на Собакевича из «Ревизора», только живой и более колоритный. Уж больно дяденька необычный и впечатляющий. Стоим перед ним, как будто провинились.
Между тем, дяденька представился: «Ячнев Павел Константинович». Я в тон ему: «Смирнов Юрий Константинович», надеясь, что общее отчество как-то разрядит обстановку, накалявшуюся ещё тем, что он с не меньшим любопытством смотрел на нас, явно осуждая нашу молодость и отсутствие на мне форменной одежды, что всё вместе никак не укладывались в его представление о новом начальнике.
Он также попытался её разрядить: «Приехали? Ну-ну, хе-хе!» Это «хе-хе» нас ещё больше сконфузило и насторожило. Так, думаю, началось! Не понравился... .
КВАРТИРА
Проводил он нас на освободившуюся от прежнего начальника квартиру, которая была в доме на три семьи прямо около здания станции. Квартира нас поразила своей пустотой. Естественно, она была без мебели. И первый вопрос у нас возник –а чем же мы будем её заполнять? У нас будут только две табуретки, стол и кровать. А тут с порога из маленького тамбура сразу огромная кухня, которую на одну треть занимает русская печь, а чем же её топить и зачем? У нас скотины нет, пироги мы каждый день печь не будем и спать мы на ней не намерены. Сзади печи достаточно обширная кладовка, очевидно, для припасов на случай войны.
Ладно, посмотрим другие комнаты: из кухни дверь в другую, длинную комнату, из которой в стене дверь в следующую, прилегающую. А в дальнем углу последней комнаты круглая голландская печь, обшитая листовым железом, призванная, очевидно, отапливать обе комнаты. А скоро зима. В дальнейшем выяснилось, что голландка почти не даёт тепла, сколько её ни топи, как будто прямо с топки труба напрямую выносила тепло наружу. А русская печь отапливала только кухню, её мы вообще не топили.
А у нас в ноябре ребёнок должен родиться. И как быть? Выручило, как бы сейчас сказали, «ноу-хау»: в дальней комнате у окна на асбестовом листе поставил на попа два кирпича, а на него третий со спиралью, которая накалялась до красна от сети 220 вольт. Вот с этим изобретением, в народе неуважительно прозываемым «козлом», мы продержались в одной комнате большую часть зимы. Остальные выполняли роль тамбура. Потом уже тесть Иван Павлович приехал, сложил нам дополнительно в первой от кухни комнате небольшую, как садовую, печку с чугунной плитой и мы стали жить уже в двух комнатах.
ДЕЖУРНЫЕ ПОМОЩНИКИ НАЧАЛЬНИКА СТАНЦИИ (ДСП)
Но вернусь в первые дни приезда в Танеевку. Прежде всего надо было познакомится с дежурными по станции. Все им было лет под пятьдесят или чуть побольше. В контраст с Ячневым П.К., Алексей Родионович Митюшкин был худеньким, маленького росточка человечком, по натуре холериком, с постоянно что-то ищущими глазами.
Например, когда его о чём-нибудь спросишь, он сразу глазами посмотрит налево, направо, опять налево, как будто где -то там и есть ответ на вопрос и лишь потом отвечает. С хитрецой был, немножко трусоват в принятии решений. Волновался он чаще других, а в сложных ситуациях пытался при первой мысли метнуться куда-то, потом одумается, вернётся, о чём-то сосредоточится, опять рванёт, снова успокоится. Холерик, словом. За ним глаз да глаз. А потом я решил- лучше не обращать внимание. И мне спокойнее и ему. Один он будет самостоятельнее и спокойно примет правильное решение.
Следующий дежурный, Филимонов, забыл, как его звать, настолько он спокойный, флегматичный и беспроблемный, что действительно не помню его имя и отчество, был человеком рассудительным и скромным, хоть звёзд не хватал, но работал нормально.
И последний – Куприянов Виктор Михайлович, человек надёжный и творческий в работе, самый молодой лет сорока пяти. Ни одного лишнего движения, всегда рационально строит маневровую работу, всегда охотно даст дельный совет и принимает правильные решения. В дальнейшем, при моём отсутствии, он исполнял обязанности начальника станции.
Ну, а о Собакевиче –Ячневе П.К. отдельная песня. Он оказался личностью неординарной, самобытной и разносторонней. Но первые месяцы он меня никак не мог принять за начальника и это не скрывал. Потом о нём ещё расскажу.
ПЕРВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
В первые дни я изучил все объекты и железнодорожное хозяйство: путевое развитие станции, подъездные пути и пути общего пользования, коротко, чаще по телефону, знакомился с постоянными клиентами станции, поскольку она была грузовая и пассажирская. Сразу бросилось в глаза:станция не работоспособна: все обочины пути для выгрузки грузов завалены выгруженными грузами, без соблюдения положенного габарита от пути- не меньше двух метров.
Нарушение габарита грозило составителям при маневровой работе травматическим или смертельным случаем. И, в первую очередь,конечно, спросят с меня за не принятие мер к наведению порядка. Представил последствия для меня таких случаев: следствие, суд, приговор.Стало нехорошо. Маневровая бригада на законном основании могли и должны отказаться от работы в таких условиях.
Меня, конечно, озадачило, что же такое творится, почему так загадили погрузочно–выгрузочные пути. Уже и принимать и ставить вагоны под выгрузку стало негде – нет свободных площадок. Пути до головок рельсов были завалены остатками угля, мела, цемента и в зимнюю пору они не могли уже эксплуатироваться, поскольку появлялась реальная опасность схода вагонов.
И второе правило- на участке общего пользования груз должен храниться бесплатно только одни сутки, затем вывозиться получателем или он должен платить ежесуточный очень значительный штраф. Если всё взыскивать, получаются – преогромные суммы, которые заставят любого клиента соблюдать законы "Государства в Государстве". Законы эти писаны были, между прочим, и для них, в так называемом, Уставе железных дорог и Правилах перевозок грузов, утверждённых Советом министров СССР и обязательных для исполнения как железнодорожниками, так и их клиентурой- директорами предприятий,получающих и отправляющих грузы по железной дороге.
Клиенты не знали и не особенно хотели знать ни содержание этого Устава, ни этих Правил.Точно так же, как например, железнодорожники не интересовались агрономией посевов кукурузы или методами разведения рогатого скота в совхозе. А когда, в связи с предъявлением совхозу штрафных санкций приходила нужда платить предъявленный штраф, директор, обзывал железную дорогу СССР "Государством в Государстве", с чем железнодорожная братия охотно соглашалась.
С попустительства прежнего начальника станции, весовщики да и сам начальник просто не выполняли своих обязанностей, не требовали исполнения установленный габаритов и своевременного вывоза со станции прибывших в адрес клиентуры грузов и не применяли штрафные санкции за простой вагонов, пока требования по складированию не будут точно выполнены.
Причина разгильдяйства оказалась банальна: клиенты просто купили и начальника и подчинённых. У всех них была скотина, директора совхозов снабжали их кормами, элеватор - зерном,комбикормом, сельпо обеспечивало дефицитными товарами, поступавшими в магазин, а те в благодарность всё им прощали, и клиенты станции со временем так сели им на шею, что они и вякать не могли, поскольку даже если и заикались иногда о соблюдении Устава и Правил перевозок грузов, большинство местных руководителей быстро давали им понять, кто здесь истинный хозяин на станции Танеевка (читай:на Чукотке 2).
Таковым оказалось состояние дел, за что, как выяснилось, и сняли начальника станции. На здании вокзала рядом с наименованием станции можно было вывесить красочное траурное чёрной краской извещение:
"ВСЁ ПРОДАНО. СТАНЦИЯ ЗАКРЫТА".
Когда я подсчитал, сколько согласно тарифу должны были бы заплатить клиенты станции только за хранение месяцами грузов на путях общего пользования, мне стало не по себе. Огромные деньги! Да у них, видимо, столько и нет. Конечно, учитывая сложившиеся отношения с администрацией станции и товарной конторой станции, они никогда не заплатят добровольно такие штрафные деньги, если даже всё это предъявить им документально и доказательно. Видимо, только через арбитражный суд, о котором я представление тогда имел только по названию из двух слов. И, очевидно, не только я, но и начальники и служащие других станций, поскольку нас этому никто не учил, а учить-то надо было бы. Необходимо получить хотя бы минимальные юридические знания и понятия, а также начальное образование по практической коммерции и экономике на транспорте.
ПЕРЕГОНИМ АМЕРИКУ!
Впрочем, этим не озадачивались тогдашние власти. Какая, на хрен, экономика, везде борьба за существование подручными средствами и случайными руководителями, назначенными по признаку партийности и лояльности. От врагов народа только что избавились, заодно и от учёных и специалистов, из нищеты после войны только стали выкарабкиваться, хотя побеждённая Германия, да и вся Европа уже давно стали обгонять непобедимый СССР. А нам ещё предстояло в ближайшее время догнать и перегнать Америку, как обещал Никита Сергеевич. И тогда же он твёрдо пообещал на партийном съезде (ей богу не вру): "Ваше поколение будет жить при коммунизме!" Надо же ляпнуть такое! Вроде бы трезвый был.
"Нерушимый блок беспартийных и коммунистов", т.е. народ, ему, как бы, поверил и продолжал по своему выживать, т.е. иногда вынужден был воровать, брать взятки, халтурить, спекулировать, жульничать .... А вдруг не перегоним Америку? Да и голодно как-то перегонять.
Кадры решали всё, но они, в основном, были безграмотными. В правительстве Сталина не было ни одного члена с высшим образованием. Каждый трясся за свою шкуру. После Сталина они же и остались. Разве им надо было беречь золотой фонд государства? Учить-то стало некому. В институтах гуманитарные науки заменили политическими.
А ещё в институтах "осваивали" и сдавали на тройку всякий там марксизм-ленинизм, диалектический материализм... . Тошно перечислять, не то что изучать. Но главное - эти "науки" не имели затем НИКАКОГО ПРАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ!
Школьная программа тоже была подогнана под идеологию. Побольше преподавли об Октябрьской революции, поменьше о Великой отечественной войне и совсем мало - об истории России. По окончании школы ни один ученик тех лет, да и сегодняшних, не расскажет по годам, за каким царём царствовал следующий. Да и половину царей не назовёт, не то, что событий их царствования. Даже после института никто толком не выучил иностранный язык хотя бы в приличном объёме.
Вот и я такой же, недоучка. Не потому, что плохо учился, а потому что, зачастую, не тому учили.
Вместо истории страны преподавали Историю КПСС, Экономику назвали Политэкономией. Изучение этой политэкономии, как и философии, никакого практического применения затем у выпускников на производствах не имело, поскольку везде на них руководили люди, назначенные партийным руководством с учётом личной угодливости и преданности шефу (т.е.местному руководителю партии), который также ни черта в экономике не понимал,.
Да о чём говорить: генеральный секретарь руководитель партии тов. Брежнев Л.И.выдал всему нашему народу гениальную рекомендацию: "Экономика должна быть экономной!", чем вызвал на съезде партии бурные, долго не смолкающие аплодисменты , переходящие в овации! Ну, все тут же по всей стране бросились рьяно выполнять, только, правда, не поняли, что делать то? Но на партийных и производственных собраниях на перебой тупо цитировали и дружно одобряли эту мудрость, не умея сформулировать конкретные задачи по экономике.
Представляете, какой после выступления Брежнева об экономике гомерический хохот стоял за бугром? Животики, гады, надорвали.
После это в стране установился устойчивый ЗАСТОЙ. Потому что экономика не стала основой и прикладной наукой на производствах. Конкурировать было не с кем. Заинтересованности у людей не было, всем было наплевать. Как ни работай - зарплата одна. Стимула не было. Потом объявили ПЕРЕСТРОЙКУ, но ничего коммунистическое руководство для этого конкретно не сделало. КолОс на глиняных ногах всех этих издевательств не выдержал и катастрофически разрушился. Катастрофу назвали "РАЗВАЛ СТРАНЫ". Америку так и не обогнали.
НАРОД и ПАРТИЯ ЕДИНЫ!
Вы скажете, хорошо тебе сейчас рассуждать обо всём об этом с высоты прожитых лет в назидательном тоне. А раньше ты это не осознавал? Нет, не осознавал, но чувствовал, что что-то не так. Не так, ребята. В колокола не бил, не возмущался, да и никто не возмущался. Людей приучили молчать и соглашаться, что народ и партия едины, а партия непогрешима. На всех лозунгах, во всех газетах, и по радио, и по телевидению. Значит правильно. Но... . ЧТО-ТО НЕ ТАК! Уже 17 лет после войны в магазинах НИЧЕГО НЕ БЫЛО в свободной продаже. Железный ДЕФИЦИТ НА ВСЕ ТОВАРЫ, кроме спичек, соли, водки, керосина, чёрного хлеба и ещё некоторых. Каждый выживал и боролся за существование.
Меня поразил однажды разговор с одним директором колхоза. Он рассказал о том, как колхозники много воруют в его хозяйстве. Я спросил, а как он с этим борется?. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего:"Ты что? Не нормальный? А как же они будут выживать? Я ведь не плачу им ни копейки. У нас от зарплаты до зарплаты -целый сезон. Им что, помирать?. А дети? Чем их кормить? А в школу? Во что одеть? Это очень хорошо, что они воруют. Где соломы, комбикорма взять для скота? А чем птицу кормить? А до больницы в район доехать, где деньги взять? А я, ведь, им ни копейки, даже в долг не могу дать!"
Я почувствовал себя виноватым недотёпой.
На станции тоже воровали, но по своему. Я уже описал, за какие блага кормилась скотина во дворе у некоторых служащих станции, о которых так душевно заботилась клиентура станции.
Всегда и везде при советской власти в деревне воровали, конечно там, где плохо лежит. И не только в деревне. Несуны там всякие и в городе, и в деревне. Борьба с "несунами", обыски на проходных мясокомбинатов, фабрик и заводов, видимость борьбы с припрятыванием дефицитных товаров под прилавком. Об этом иногда вещали в кинохронике, чтобы показать, что партийная власть ведёт непримиримую борьбу с "этими отдельными явлениями". Это для рядовых.
А для больших начальников и партийных руководителей - элитные магазины "Берёзка", импортные товары "по звонку" непосредственно "с базы" или "с заднего крыльца магазина". Отпуск в элитных санаториях и на курортах. А вот об этом в кинохронике никогда не показывали. Но все в стране об этом знали. Но молчали. Нельзя было не молчать. Заметут. Себе дороже. Слава, богу, войны нет. Как-нибудь проживём.
Такие были времена, о которых сейчас пишу. На уроках истории об этом не рассказывают и в учебниках не пишут. Молодёжи об этом неизвестно.
МИССИЯ НЕ ВЫПОЛНИМА!
Попал я в ситуацию! Когда я поделился с Ячневым П.К. своими невесёлыми мыслями о засилье и наглости клиентуры, он уверенно сказал:
-А ничего ты с ними не сделаешь!
-Ну как не сделаю? А если посчитать всё и предъявить?
-Они тебя пошлют…,
-А через арбитраж?
-У тебя свой юрист? Ты судился с кем-нибудь? У тебя есть опыт? Ни кипятись! Остынь, простудишься!
- Попробую позвонить в отделение дороги, может помогут.
- Ну-ну! Хе-хе!
Ну что же, надо ближе знакомиться с местной элитой - руководителями предприятий, работающих со станцией.
Но прежде всего надо было разобраться и навести порядок в работе со своими грузовыми работниками, которые не очень-то хотели терять выгодные для них "коммерческие" связи с клиентурой....
Ну чем не ситуация, как в фильме "Начальник Чукотки"?
«Начальник Чукотки» — советский чёрно-белый широкоэкранный художественный фильм-комедия, поставленный режиссёром Виталием Мельниковым.
Этот фильм вышел спустя пять лет после моего назначения начальником ж.д. станции (моей "Чукотки") в 1967 году и имел очень большой успех.В первый же год его посмотрели 17,5 миллионов человек. Он мне очень понравился. Там у главного героя тоже были аналогичные проблемы. И сейчас с невольной иронией я вспоминаю свои приключения в роли руководителя небольшой станции в самой середине России.
В дальнейшем будут у меня и большие станции, и сортировочные, и стану я начальником отдела организации грузовой и коммерческой работы на сорока грузовых станциях Пензенского отделения железной дороги. Однако первые ступеньки оказались самыми запоминающимися и полезными в освоении профессии и приобретения жизненного опыта.
Но о своём будущем я тогда не знал, как не знал, какие оценки буду давать событиям и условиям тогдашней жизни спустя полусотню лет. Все мы были в то время аполитичны, несмотря на тот момент уже сорокапятилетнюю после революции (Октябрьского переворота) навязчивую пропаганду коммунистического общества. Никто не возражал,зачем? Всем было до фени и мне тоже. Нет войны -нет проблем. Есть работа - надо работать. Есть семья -надо любить и беречь. Это всех заботило и меня тоже.
Продолжение следует.