Я ошиблась, думая, что найду покой дома.
Мысли жужжали и цеплялись, как назойливые мухи, от которых невозможно увернуться.
Окна моей квартиры выходили на центральный кольцевой перекресток. Он широко раскинулся на четыре стороны ровным серым покрывалом, отороченный по контурам пышными клумбами. Самый центр города. Здесь начиналась и простиралась к театру «Белая площадь».
Мне нравился этот вид на рассвете или поздно ночью, но днем он внушал раздражение. По улицам с грохотом проносились грузовики, тряслись развинченные автобусы и шныряли легковушки. Пусть их было не так уж много, но они успевали поднимать облака пыли и врываться в тишину моего уединенного мира.
К вечеру слышались молодежные компании, песни под гитару, иногда пьяные выкрики, но к двум часам ночи все стихало, окна в соседних домах потухали и на улице оставались только фонари, которые тихонько вглядывались в мои окна грустными глазами брошенных в темноте щенят.
Тогда я выходила на балкон и долго смотрела на ночной перекресток. Совершенно одна в этом пространстве и, казалось, – в целом мире. В легкой пижаме и халате я стояла на краю балкона, будто несясь навстречу ветру на носу неведомого корабля, отправляясь в сказочное путешествие по усыпанному крошечными огоньками небу.
В тот момент во мне странным образом оживали звуки волшебной старинной мелодии – лунной сонаты для души, которую я слушала с упоением. То была мелодия великого таинства, мелодия великого спокойствия, глубинная и всепоглощающая, как медитация – песнь тишины!
Я могла не замечать, как мерзнут босые ноги, как остывает чашка с кофе в руках. Могла забыться и ни о чем не думать.
Каждый раз при наступлении полночи меня охватывало трепетное волнение, сравнимое разве что с прикосновением прохладного летнего ветерка. И я снова предавалась своей летаргии.
Ночь была моей единственной подругой.
Ночью думалось яснее, дышалось глубже. Я владела тайной свободой. От того и переводы получались легкие, живые, в точности передающие дух и суть, вложенные авторами.
День же только кормил меня пылью, душил в своих знойных объятьях, и мне некуда было деться от его вечного шума и суеты.
Поэтому днем я спала.
Закрыв балконное окно и задернув его портьерами, чтобы ни один лучик не смог пробраться ко мне в комнату, я разделась, приняла теплую ванну, чтобы окончательно расслабиться, затем выпила чая с ромашкой и улеглась на мягкий белый диван в гостиной, сосредоточившись на сне.
Но по прошествии двух с лишним часов так и не сомкнула глаз.
Никакие посторонние звуки в этом виноваты не были. Я ощущала бешеную внутреннюю усталость, но даже она не помогала мне уснуть.
Возможно, всему виной являлось переходящее состояние. Я не могла уснуть, потому что во мне просыпался кто-то другой. Тот, кто жил все это время в изоляторе подсознания, и кого я больше не надеялась когда-нибудь увидеть.
И все же…
И все же я задремала.
Незаметно потерялась в калейдоскопе сновидений, если конечно, такая характеристике уместна для несвязанных мрачных обрывков.
Прошлое и настоящее то стремительно склеивались, как два магнита, то с треском размыкались, не желая знать друг друга.
Я снова была студенткой: бесконечно длинные волосы, бесконечные статьи о знаменитостях…
Вот уже день моей свадьбы. Я красивая и счастливая в платье невесты…
Дальше снова нарезка из фраз и образов…
И ВДРУГ…
ТРЕВОГА ВИХРЕМ ВРЫВАЕТСЯ В ДУШУ, ТЕЛО БЬЕТСЯ В ОЗНОБЕ.
ПРЕКРАСНАЯ НЕВЕСТА РОНЯЕТ БУКЕТ… ОН МЕДЛЕННО ПАДАЕТ НА ЗЕМЛЮ, НЕЖНЫЕ ЛЕПЕСТКИ РАССЫПАЮТСЯ ПОД ДАВЛЕНИЕМ БЕГУЩИХ НОГ...
ИСТОШНЫЙ КРИК!
ОТЧАЯНИЕ И СТРАХ! СОКРУШАЮЩИЙ ДИКИЙ СТРАХ НАВАЛИВАЕТСЯ ГРУДОЙ БОЛИ, ИСТЯЗАЕТ В НЕРЕАЛЬНЫХ МУКАХ, РВЕТ НА КЛОЧКИ, УРОДУЕТ…
КУДА ОНА БЕЖИТ – ЭТА ПРИНЦЕССА В БЕЛОМ? ПОЧЕМУ КАЖЕТСЯ, ЧТО ВМЕСТО СЛЕЗ НА ГЛАЗАХ КИСЛОТА: БЕСПОЩАДНАЯ, ЖГУЧАЯ, ВЫЕДАЮЩАЯ ВЕКИ?
В ГРУДИ СТУЧИТ ОТБОЙНЫЙ МОЛОТОК. ВСЕ ПРОИСХОДИТ НАЯВУ, ПО-НАСТОЯЩЕМУ… НА ПЛАТЬЕ КРОВЬ… БЕЛОЕ И КРАСНОЕ!.. НА РУКАХ И ЛИЦЕ КРОВЬ… КТО-ТО УДЕРЖИВАЕТ В ЖЕЛЕЗНЫХ ОБЪЯТИЯХ…
ПУСТИТЕ!!!
КАК ЖЕ БОЛЬНО!
НЕ МОГУ ДЫШАТЬ!
ЧЕЛОВЕК В БОЛЬНИЧНОМ ХАЛАТЕ ДАВИТ НА ГРУДЬ, НЕ ДАЕТ ВЫРВАТЬСЯ, РИТМИЧНО НАЖИМАЕТ. СКЛОНИВШЕЕСЯ ЛИЦО КАЖЕТСЯ СЕРЫМ И ВЫРАЖАЕТ БЕЗНАДЕЖНОСТЬ. ОН НЕ ЖЕЛАЕТ МНЕ ЗЛА, НО БОЛЬ ДОСТАВЛЯЕТ НЕВЫНОСИМУЮ. И ВСЕ ЭТО ЗДЕСЬ, В МОЕЙ КОМНАТЕ. Я ВИДЕЛА У НЕГО ЗА СПИНОЙ ЗАДЕРНУТОЕ ПОРТЬЕРАМИ ОКНО, СВОЙ РАБОЧИЙ СТОЛ ВОЗЛЕ БАЛКОНА, ДАЖЕ ХРУСТАЛЬНУЮ ЛЮСТРУ НА ПОТОЛКЕ.
ПОМОГИТЕ, Я ЗАДЫХАЮСЬ!
Сделав резкое движение, я упала на пол, брыкаясь и путаясь в пледе, мокрая, взмыленная, перепуганная. В ушах стоял крик, сотни криков, размноженных эхом прошлого. Голова готова вот-вот взорваться, в легких спазмы, воздух вырывается комками, с хрипом и стоном. Сознание не сразу воспринимает действительность, я не могу определить, где я, и кто…
Холодные пальцы пытаются ухватиться за край дивана, чтобы подняться. Мозг лихорадочно соображает. Понемногу я все же высвобождаюсь из этого плена, но навеянные сном ощущения не покидают меня, все так же цепко стараются удержаться в голове.
Комната к тому времени совсем потемнела, видны были только очертания предметов. Я прижалась к дивану щекой, вытерла слезы и попробовала выровнять дыхание.
Итак…
Кто я?
Самодостаточная молодая женщина.
Вдох-выдох.
У меня очень интересная работа.
Вдох-выдох.
Я приношу людям радость печатного слова.
Вдох-выдох.
В моей гостиной все на своих местах: диван посреди комнаты, шкаф с книгами, телефон на стене. Я дома. Я одна, а значит, в безопасности. Если хочешь, можешь выпить таблетку, сама знаешь, какую…
Телефонная трель внезапно прорвала тишину, поразив меня, как электрошокер. Я резко вскочила, схватилась за голову и уставилась на стену.
ПОЧЕМУ БЫ ВАМ НЕ ОСТАВИТЬ МЕНЯ В ПОКОЕ?!!
– Алло…алло-о... – звучал настойчивый высокий голос в трубке.
– Я слушаю…
– Это Анна Гром? Вы просили позвонить.
Я быстро моргнула в темноте, не сразу сообразив, что хочет от меня этот незнакомый девичий голос.
– Оставили свою визитку…
Чтобы окончательно проснуться, я отклонила трубку в сторону и прокашлялась. В памяти воскресли события минувшего дня, театр…
– Ну, конечно, – отозвалась я максимально уверенно.
– Вы хотели про Миру поговорить?
– Да, про Мирославу Липку.
Девушка скорбно вздохнула:
– Мы были лучшими подругами.
– Как тебя зовут?
– Алиса. Алиса Боднер.
– Мы сможем увидеться завтра?
– Приходите на три, на репетицию...
– Спасибо… э-э…
– Алиса, – твердо напомнила девушка.
– Да. Спасибо, Алиса.
Я повесила трубку и включила в комнате свет.
Кажется, все в порядке.
Сон развеялся почти без остатка.
Нужно было приступать к работе.
Распахнув двери балкона, я впустила в комнату божественную вечернюю свежесть, бодрую и в то же время умиротворяющую. И после нескольких чашек крепкого и горького как полынь кофе, села, наконец, за ноутбук.
Но перевод в ту ночь получался сырым и безжизненным, красивые слова не желали выуживаться из памяти.
Очередной исторический роман на триста страниц известного американского писателя. Я застряла на одной из последних глав, где молодой граф выгнал свою возлюбленную посреди ночи в дождь, подверженный ревностным подозрениям, что красавица-жена принесет позор и несчастье его фамильному гербу. Лучше избавиться от нее сейчас, пока еще хватало мужества, решил он для себя. Но одумавшись несколько часов спустя, герой бросился на поиски девушки, ненавидя себя самое за жестокость и безрассудство. Все графство поднято на ноги, красавицу бегут искать прямо в ночных сорочках, с факелами… Находятся же люди, которое это читают?
Я никогда не любила подобного рода сочинения, хотя в последнее время с ними часто приходилось иметь дело. Наверное, просто не понимала. Чего всегда не хватает этим ненормальным, неужели обязательно нужно создать столько проблем для того, чтобы, в конечном итоге, найти любовь в своем несчастном сердце? Или это всего лишь особенности жанра? Приходиться буквально хватать читателя за «жабра», чтобы он перевернул следующую страницу? В этих романах вечная неразбериха: где кровь, где любовь. На протяжении нескольких сотен страниц влюбленные то сходятся, то расходятся, ненавидят друг друга до смерти и снова страстно любят. Такая книга просто выскальзывает из рук, сочась ядом мазохизма.
Еще страшнее, когда взятые за образец злосчастные взаимоотношения воплощаются в жизни. Естественные испытания, которыми судьба экзаменует каждого влюбленного, отходят на задний план, теряясь на фоне откровенного насилия. Критерием ласки становится грубость, комплиментом – насмешка, целью – одержать верх, подчинить, унизить. Закономерное равенство двоих друг перед другом превращается в ожесточенное соревнование: кто-то должен стать Хозяином, а кто-то Рабом.
И в таком случае, то единственное, что есть добро – превращается в рутину зла.
Я не могла не подумать про Мирославу Липку. Юная богиня. Армия поклонников.
Положив перед собой ее снимок, попыталась представить девушку смеющейся, грустящей. Пробовала отгадать ее мысли, мечты, любовь.
Зачем кому-то понадобилось убивать бедную безродную сироту?
Неужели роковую роль сыграла ее внешность?
Доволен ли тот подонок, что совершил эту чудовищную жестокость?
Еще вчера она двигалась, думала, что-то планировала; цвела прекрасная роза и не догадывалась, что дни ее сочтены…
Взгляд упал на экран ноутбука и с неким изумлением, между строк совершенно пресного сюжета, я нашла вполне логическую подсказку: девушку могли убить из ревности!
Это казалось столь же явным, как ее красота.
В животе защекотало, будто я спустилась с горки. Резкий всплеск адреналина заставил сердце ускоренно забиться и вызвал приток необъяснимой энергии. Я беспричинно зашагала по квартире, борясь с неожиданно навалившимся волнением. В голове творился такой каламбур, что рассчитывать в тот момент на конструктивную мысль не имело смысла. Не знаю, сколько времени так прошло, но остановил меня только рассвет и внезапно сорвавшаяся буря.
То ли одно, то ли другое, или вконец истраченная хождением энергия, заставили меня снова повалиться на диван. На этот раз я погрузилась в тот сон, в котором напрочь отсутствовали изображение и звук…
Читать дальше:(Глава 7)[url=http://www.proza.ru/2012/09/09/1317]