МОЛИТВА, ВОПЛОЩЕННАЯ В ЖИЗНЬ
Михаэль Тальягосса (1975)
Есть поразительная аналогия между жизнью еврейских религиозных поселений в Эрец-Исраэль и первых христианских общин в Палестине: общий принцип, что укаждый член должен трудиться в соответствии со своими способностями и получать по потребностям (Деян.4.32-37). Это правило соблюдалось и теми и другими во всех конкретных обстоятельствах жизни. Оно направлено на создание ячейки, модели сообщества, и эта жизнь, регулируемая религиозностью, основана на неукоснительном соблюдении морального кодекса. Существование таких общин, следовательно, было строго упорядочено в соответствии с моралью и заповедями Торы. Закон и заповеди рассматривались здесь как основа еврейского гуманизма и выражение этой тенденции к добру и святости, которая восстановит Царство Небес. Все это предусмотрено в качестве средства установления постоянной основы человеческой жизни, определяя ее горизонт и образ мира, который вдохновляет вера в Бога, промышляющего о мире и тем защищающего и питающего Свое творение (Пс.145-15-16).
Человек столь привилегирован в плане творения, что он был освящен милостью, которая является возвышенным свидетелем Божественной мудрости и источником дара свободной воли и власти преодолевать зло добром. Таким образом, он может принести пользу для всей человеческой семьи и поднять мир до высоких моральных стандартов.
Всеобъемлющий характер молитвы
Неоднократно отмечалось, что еврейские религиозные поселения сильно напоминают школу служения Господу. То, что правило св. Бенедикта выражало в максиме Ora etlabora(молись и трудись), еврейское религиозное сообщество формулирует как Тора ве-авода (Тора и труд). Общество, верное традиции, не может ограничиваться отдельными проявлениями религиозной жизни. Оно должно преобразовывать духовные ценности в факторы, которые имеют решающее значение во всех сферах жизни, будь то экономика, политика или образование. В Торе заповеди молитвы и изучения считаются одним целым в рамках сакраментальной по существу деятельности, или, лучше говоря, высокой и чистой формой служения Богу. Слова молитв в еврейском религиозном коллективном распорядке охватывают все аспекты жизни, как индивидуальной, так и общинной. Это выражается день за днем, час за часом в каждом из проявлений этой жизни и достигает своей высшей интенсивности в освящении Субботы и других праздников.
В отличие от общин, дисциплина которых вдохновлена традиционными правилами ортодоксального раввинизма, те, кто принадлежит к хасидской традиции (1), демонстрируют на богослужении настолько сильный пыл, что для неподготовленного наблюдателя это может показаться чем-то вроде пароксизма. Тем не менее этот энтузиазм и экстаз (хитлахавут) содержит тайну ключа вечности, а преданность (кавана) есть «тайна души, направленной к цели» (2).
Для хасида молитва не ограничена ни во времени, ни в пространстве. Будь то молитва обязательная или спонтанная, он участвует в ней не только сердцем и разумом, но и всем телом. «Все кости мои скажут: Господи, кто подобен тебе?» (Пс.35.10). Следовательно, нет молитвы более угодной Богу, чем молитва простого человека, который не знает, как выразить себя, и который ничего не может предложить Господу, и так знающему его сердце. Хасидская легенда рассказывает о крестьянине и его сыне, таком интеллектуально ограниченном, что он не мог выучить даже алфавита, и поэтому отец избегал брать его в синагогу. Однако, когда мальчик достиг совершеннолетия, отец взял его в синагогу в День Искупления, чтобы он по неразумию не нарушил поста. Мальчик играл на дудочке, когда смотрел за стадом и, незаметно от глаз отца, взял этот инструмент с собой. Он остался сидеть на службе, не зная, как присоединиться к молитве. В начале одной из праздничных молитв он обратился к отцу: «Я принес мою дудочку, и я хочу сыграть на ней». Отец был возмущен и предупредил его: «Сын мой, сохрани свою душу от этого». На следующей молитве он вновь попросил: «Отец, дай мне сыграть» - и вновь ему было отказано. На закате началась торжественная молитва и народ устало провозглашал Восемнадцать благословений. Незадолго до того, как должна была наступить ночь, мальчик не выдержал и заиграл, и звуки его дудочки разорвали торжественную тишину. Собрание было в недоумении и страхе. Тогда Баал Шем-Тов встал и, встав над толпой, воскликнул: «Указ кары разрушен, Святой, благословен Он, помиловал нас, и Его гнев развеян с лица земли» (3).
Тем не менее, человек не одинок в своей молитве. Все творения и ангелы присоединяются к нему. «Небеса плетут венец хвалы Тебе, Господи, в союзе с Твоими детьми внизу, которые согласно восхваляют святость твою» (4). Общение с ангелами и всем творением позволяет душе буквально потонуть в Его Личности и, таким образом, воистину стать единой с Божественным Присутствием, Шхиной. «Небеса возвещают славу Божию и твердь возвещает о делах рук Его» (Пс.19.1), потому все рожденное от Шхины живет в Шхине и пульсирует ее жизнью.
Суббота
Для хасидов встреча Субботы – знамение высшей радости в служении Богу, в частности, в силу преобладания семейного поклонения. Она начинается в пятницу вечером с подготовки общей или чаще семейной трапезы. Стол накрывают белой тканью, на которой – две пшеничные халы и вино для освящения праздника (кидуш). Зажигаются субботние свечи (их число зависит от количества членов семьи), и жена благословляет Господа за то, что Он предоставил ей привилегию зажигания свечей, этого символа Божественного Света. Женщины остаются на молитву дома, в то время как мужчины идут в синагогу, чтобы не пропустить встречу Царицы Субботы, выходящей к ним. Раввин быстрыми шагами входит в синагогу, и начинается хасидская церемония. «Хвала Вечному, ибо Он благ, ибо вовек милость Его» - каждую пятницу вечером хасиды приветствуют приход Субботы этими словами из Псалма 107. Этот обычай был установлен великим мастером Баал Шем Товом, когда он был освобожден из заточения у пиратов во время своего неудачного путешествия в Святую Землю. Среди присутствущих проходит как электрическая искра. Толпа, которая до сих пор была совершенно тихой, почти запуганной, вдруг колышется и прорывается диким криком. «Приди, Возлюбленный, к Супруге Твоей»: в этот момент Шхина спускается с Небес, объединяя народ с его мистическим Супругом. Этот союз освящается тайноводственными словами из Зохара: «Как ангелы в вышних соделаны одним с абсолютным Единством, так здесь внизу потоки Шхины тайно творят совершенное единство с ангелами на небесах. Единый, Святой и Благословенный, не займет Свое место на престоле Своей милости, пока Шхина не воссоединится с абсолютным Единством. Так тайна Субботы есть воссоединение с тайной этого абсолютного Единства, ибо Его мистический союз со Шхиной и Израилем достигнут. Так Израиль наделен новой душой, и князь тьмы (ситра ахара) бежит в ярости. С ним бегут силы зла, чтобы вновь появиться после конца Субботы» (6).
После вечерней молитвы хасид торопится домой. Он не может задерживаться, ибо ангелы мира ведут его с синагогального богослужения. Семейное поклонение начинается с благословения сыновей и прощания с ангелами. «Мир вам, ангелы, служащие Богу, ангелы Царя царей, Всевышнего, Святого, благословен Он. Придите с миром, благословите нас с миром и отыдите с миром. Ибо Он прикажет ангелам Своим охранять тебя на всех путях твоих (Пс.91.11), и Вечный охранит твой выход и твой приход (Пс.121.8)».
Следует благословение матери семейства, «жены совершенной» (Притч.31.10), освящение субботы с благословением вина и принятием чаши, омовение рук, благословение и преломление хлеба. Еда всегда переплетается с литургической композицией и молитвой благодарности за дар пищи, и последнему благодарению предшествует второе омовение рук.
Таким образом, проходящий гость, кем бы он ни был, и тем более бедняк имеет право на гостеприимство дома. Это постоянное правило, которое хасиды соблюдают с искренней радостью и из которого взято наставление Евр.13.1-2.
Суббота посвящается молитве и изучению Торы и достигает своего апогея в третьей трапезе (сеудат шлишит), которую едят вместе с членами общины. В ней в большей мере, чем в двух других трапезах, чисто семейных, можно проследить аналогию с агапами раннехристианских общин. Здесь проявляется радость, которпя объединяет в молитве и славе Богу субботу и всю общину Израиля. Эта радость выражается в пении стихов, приписываемых каббалистическому святому XVIв. Ицхаук Лурии, а также в декламации древних мидрашей, в основном моральных и дидактических, представляющих многочисленные сходства с жанром притч.
Хасидизм больше, чем любое другое движение в иудаизме, уделяет много времени спонтанной индивидуальной молитве, в отличие от кодифицированных моделей литургии. Иногда эта молитва принимает форму настойчивых ходатайств, казалось бы, непочтительных и непонятных для тех, кто не имеет опыта хасидской радости. История хасидизма передает некоторые из этих спонтанных молитв. В них хасидизм выражает самые высокие достижения духовности Израиля, который безошибочно опознал эту индивидуалистическую мистику как свою. Это одно из самых чистых проявлений универсальной тоски человечества к абсолюту за пределами всех этнических и национальных различий.
«Господь, Бог наш и Бог отцов наших, положи конец всем войнам и всякому кровопролитию в нашем мире. Созижди Твой огромный и удивительный мир так, чтобы люди больше не поднимали меча на других людей и не учились воевать. Господи, сделай наших детей такими, чтобы они всегда следовали за правдой, потому что Ты не создал их для вражды и насилия, не создал их для ненависти, зависти, ссор и кровопролития, что чтобы они знали Твое величие и пути Твои, Господь, благословенный вовеки» (8).
«Свет миров, святая святых, истина всякой истины, Великий и Святой Отец всех людей, Великий и святой Отец всего Израиля! Яви нам путь света и правды, которым шли пророки и отцы наши. Благослови, Отец Великий и Святой, чтобы мы, просвещенные светом Моисея, могли жить в великой истине Твоей святости в простоте и цельности Иакова. Забери от нас все пустые желания, всю эту гордость и искушения, чтобы мы могли быть в мире с Тобой и со всем, что Ты создал. Свят, Свят, Свят Ты! Сделай нас святыми святостью Твоею. Всели в нас Шхину Твою, Возвышенный и Святой Отец вселенной. Всели чистую любовь в наши сердца, чтобы мы могли любить все, что Ты сотворил, всех людей, созданных по образу и подобию Твоему. Затопи наши души светом Твоим. Озари наш ум, очисти наши сердца, так чтобы в дни эти Царство Твое пришло в любви к Иерусалиму, городу Твоему, ради всех людей» (9).
«Благословен Ты, Всемогущий Бог, Владыка мира!
Я, Леви Ицхак, сын Сары, из Бердичева, прошу Тебя за народ Израиля. Чего Ты хочешь от Своего народа, чего Ты желаешь от Израиля? Почему всегда страдает народ Твой, Израиль? Ты всегда говорил: скажи сынам Израилевым. Каждый раз Ты обращаешься к сынам Израилевым. Отец, есть так много людей на земле, персы, вавилоняне, идумеи, русские – что они говорят? Русские – что их император настоящий император. Немцы – что их империя настоящая империя. Англичане – что их империя настоящая империя. Но я, Леви Ицхак, сын Сары из Бердичева, говорю: да возвысится и освятится великое имя Твое» (10).
1. Это духовное движение возникло примерно в середине XVIII в. среди еврейских масс Восточной Европы по вдохновению мастера Баал Шем-Това, «Обладателя Доброго Имени».
2. Martin Buber, The Legend of the Baal-Shem, London 1956, pp. 17, 33
3. Shivhe ha-Besht, Jerusalem, 1957. P.38
4. Мусаф, литургия сефардского обряда.
5. Jiri Langer, Nine Gates, London 1961. Р.7.
6. Sefer ha-Zohar, parashath terumah
7. Из каббалистических толкований к литургии
8. Молитва р. Нахмана из Брацлава.
9. Молитва мученика р. Гилеля Цейтлина.
10. Молитва р. Ицхака Леви из Бердичева
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn