Город как будто почувствовал произошедшие в нас перемены. Встретил нерадиво.
Только мы въехали, заморосил противный мелкий дождь.
Непогода, казалось, вообще не покидала пределы города все это время. Или просто солнце решило поселиться возле озера, за славным дачным домиком…
Я сама увидела город другими глазами.
Точнее, увидела впервые.
Ведь раньше, даже если замечала что-либо вокруг, то не придавала тому никакого значения, оставаясь непричастной и равнодушной.
Теперь поняла, что город отвечал мне полной взаимностью.
Он безразличен ко мне столько же, сколько я к нему.
А не ощущала я его раньше только потому, что была такой же неподвижной, отрешенной и погруженной в тоску, словно в гипноз…
Улицы выглядели мрачно, серость и сырость проникли насквозь, повсюду.
Идеальная почва для развития маниакальных депрессий и потери всякого интереса к жизни.
Ни одного шанса из ста, что чья-то раненная душа могла опрянуться и набраться новых сил.
В общем, у моего отца всегда будет много работы…
Мирославу Липку убил не человек.
Ее убил город.
Это он годами мучил ее скукой и безнадежностью.
Вытравил душу, лишил страха.
Это с ним она боролась, употребляя наркотики.
Ему бросала вызов, разгуливая ночами в одиночку.
Но городу этого не нужно.
Городу нужно подчинение.
Зыбучие пески беспросветного сна...
– Что дальше? – спросила я у Кирилла, когда мы вошли в подъезд моего дома. Он пожелал провести меня до квартиры.
– Побуду немного здесь, и, если нет изменений в расследовании, вернусь к озеру. Мне больше ничего так не хочется сейчас, как находиться подальше от городов и театров.
Я мечтательно вздохнула.
– Я уже говорил, – улыбнулся молодой человек. – Пока я там, приезжай, когда вздумается.
– Я занимаю слишком много твоих сил и времени, – вздохнула я.
– Постой! Что это? – Он резко встал перед дверью квартиры и заставил меня отступить назад.
– Ты ведь запирала дверь?
– Конечно. Что-то не так?
Я выглянула из-за его спины и увидела, что дверь была заперта не плотно, лишь слегка прикрыта. Вслед за этим из квартиры донесся отчетливый звук чьих-то быстро приближающихся шагов.
Кирилл молча оттолкнул меня к стене и загородил собой. Его рука метнулась к внутреннему карману куртки – и я напряглась всем телом.
Дверь резко распахнулась.
На пороге возникла моя дражайшая мать. Я испустила громкий вздох облегчения.
– Что вам нужно? – Она сходу накинулась на Кирилла.
Его рука опустилась.
Я поспешила выскочить ей на встречу. Мать, завидев меня, сделалась белее белого, чудом не лишившись чувств, и бросилась с объятьями.
– Девочка моя! Я с ума схожу! Мы не знаем, что думать… Всю милицию на уши поставили...
Затем осеклась и, окинув Кирилла подозрительным взглядом, спросила:
– Где ты была?
– Может, мы поговорим об этом в квартире, а не здесь?
Она отступила и пропустила нас внутрь. Кирилла, правда, с большой неохотой, оглядывая нежеланного гостя с головы до пят.
– Кто этот молодой человек? – посыпались вопросы градом, едва дверь за нами притворилась. – Ты была с ним? Где? Почему мы ничего не знали? Что все это значит?
– Его зовут Кирилл, – не поспевала я за ее ритмом.
Мама почти задыхалась, ее руки неугомонно тряслись, я же, напротив, сохраняла дивное спокойствие.
– Ты исчезла на целую неделю! Тебя уже считают без вести пропавшей… Это не похоже на тебя!
– На тебя это также не похоже. Ты кричишь, – заметила я негромко.
– Что ты…
– Погодите, – вмешался в перепалку мужчина. – Если вы допускаете, что ваша дочь занималась чем-то непристойным…
Мама пригвоздила его взглядом.
– Я вас не спрашивала! Будете объясняться перед прокурором!
– Мам! – попыталась я смягчить обстановку. – Все в порядке.
– Я хочу знать, почему ты исчезла и не предупредила, – продолжала она надзирательным тоном. – И была бы безмерно признательна, если бы нас оставили вдвоем.
Ее выразительные зеленые глаза впились в Кирилла, как стальной прут.
Похоже, от нервного перевозбуждения мама позабыла все тонкости манер и приличий, которыми ее с младых ногтей шпиговала моя неравнодушная к аристократии бабуля.
– Что ж, – кивнул он понимающе. – Если нужно, я уйду.
– Да, конечно, будьте так добры!
Ее откровенная неприязнь нисколько его не задела. Взгляд Кирилла ненадолго задержался на мне и напомнил почему-то сразу три вещи: озеро, огонь и пистолет. Но в нем было только прощальное дружеское наставление, призывающее не забывать одно обещание.
И все же сознание того, что он уходит, отозвалось неприятным чувством одиночества и незащищенности.
Мама провожала его испепеляющим взором до самого выхода. Но когда она повернулась, спрашивать стала я:
– Как ты здесь оказалась?
– Что? – Она явно не ожидала ни моего вопроса, ни того холодного тона, которым я его задала.
– Как ты сюда вошла? – повторила я терпеливо.
– У меня есть ключи.
– Зачем тебе ключи от моей квартиры?
– Что значит зачем? Если тебе станет плохо…
– Мне не станет плохо!
– Но ты же...
– Больная, несчастная, жалкая?
– Что с тобой? Что за перемены?
– Думаю, все перемены к лучшему. А теперь, пожалуйста, отдай ключи.
Она застыла, не сводя с меня недоумевающего взгляда, подбородок ее мелко задрожал и в глазах заблестели слезы.
– Маленькая моя, что с тобой?
– Мам, послушай, не надо, – протянула я устало. – Ну не маленькая я уже давно. Отдай мне ключи, прошу. Так будет лучше.
– Ты разве не знаешь, как мы переживаем за тебя?
– Все будет хорошо.
Не спеша, будто под влиянием шока, она подала мне небольшую связку ключей. Я отвернулась, чтобы не видеть ее слез. Все выглядело так, словно я отправляю ее на казнь.
Но я оставалась непреклонной.
Кирилл прав, пора освобождать себя и родителей от тех страшных оков, которыми мы сами приковали себя к нашей трагедии.
Выбора нет, придется действовать радикально.
– Что он сделал с тобой? – простонала мать.
– Позволил проснуться.
– Как это понимать?
– Теперь, – произнесла я, четко выделяя каждое слово, деликатно выпроваживая ее за дверь, – все будет по-другому…
И нисколько не ошиблась.
* * *
Оставшись одна, я с тоской оглянулась вокруг.
Обстановка знакомая. Но вот сама квартира – вдруг такая неприветливая, чужая...
Она и дом у озера – две разные параллели неуловимых миров, между которыми находилась я – беспощадно подвешенная вверх тормашками.
Все на прежних местах: белые стены, мебель, воздушные занавески, ноутбук. Спальня все так же свежа и уютна.
Я присела на широкую кровать, кованные спинки которой изображали белых павлинов, распустивших хвосты. Взгляд невольно уткнулся в безобразное пятно от кофе на ковре, и мне почудилось, что с тех пор, как Кирилл приходил сюда, прошло не меньше тысячелетия.
Не исключено, что пройдет еще столько же, пока я решу, наконец, что и как мне следует делать дальше.
Для этого непростого процесса весьма кстати отыскалась бутылка коньяка, невесть откуда материализовавшаяся в бездонном буфетном шкафчике на кухне, и наверняка, ничего более подходящего в тот момент нельзя было и придумать...
Читать дальше (Глава 31): [url=http://www.proza.ru/2012/09/10/816]