Машина остановилась у дома родителей. Леша открыл дверцу, но я его остановила:
– Нет, я пойду одна. Мне нужно немного подумать…
– Ты уверена?
Я кивнула.
Потом долго поднималась по лестнице.
Было такое чувство, будто мне сниться страшный сон. Но если ты спишь, ты по крайней мере знаешь, что можешь проснуться – и все закончится…
Открыла дверь своим ключом, тихо вошла и сразу же наткнулась на отца.
Он, конечно же, должен был броситься ко мне с объятиями, потому что бесконечно переживал, потому что места себе не находил, гадая, как и остальные члены семьи, что меня возможно уже убили. Но он стоял в прихожей и только с молчаливой тревогой смотрел на меня. Никогда я его таким еще не видела. В его глазах открыто читалось: «Теперь ты наверняка уже все знаешь». Ведь мой взгляд, устремленный на него как прицел, говорил именно об этом.
Я молча прошла в библиотеку. Отец последовал за мной, и закрыл за нами дверь.
– Почему? – спросила я, стоя к нему спиной. – Почему ты мне ничего не сказал?
– Я не мог, – ответил он слабым голосом. – Я ждал подходящего момента. Но я бы не смог скрывать долго…
– Как такое вышло? Как, скажи, вышло так, что у меня всегда была сестра, а я ничего об этом не знала?
Отец открыл бюро возле стола и достал оттуда бутылку виски и стакан, плеснул наугад и залпом все проглотил.
– Я сам узнал об этом только два месяца назад.
Он обессилено опустился в кресло.
– Я пришел на спектакль, которым все восхищались – «Голос сердца». Я сидел в первом ряду и с восхищением смотрел на молодую актрису… которая точь-в-точь была похожа на тебя! Покуда длился спектакль, меня все не покидало странное чувство. Не бывает таких случайных совпадений. Поэтому, едва дождавшись, когда закроются кулисы, я побежал за сцену…
Там было много народу и я понял, что поговорить с этой девушкой наедине мне не удастся. Я решил подождать, пока толпа поклонников рассосется, спрашивал о ней у знакомых, пользуясь возможностью. Они и рассказали мне, что это девушка – просто бриллиант, что чрезвычайно талантлива, а ведь сама сирота… Сирота! Господи! Наверное, уже тогда я все понял.
Но в тот вечер мне не удалось поговорить с ней. Поэтому я пришел на второй спектакль и даже смог пробраться в гримерку. Она восприняла меня очень холодно, решив, что я очередной надоедливый поклонник. Мне стоило труда уговорить ее выйти со мной, чтобы поговорить наедине. Она вдруг… Она окинула меня оценивающим взглядом и сообщила, что для такого смазливого старичка это может стоить дешевле. Она… Она думала, я хочу… Вела себя, как… с клиентом!..
Отец сделал быстрый глоток прямо из бутылки.
– Предложила мне заехать за ней после спектакля. И мне пришлось согласиться. Я ждал ее возле черного входа театра, как ни странно, она пришла. И только тогда, когда мы остались совершенно одни, в машине, я пояснил, что мне нужно просто с ней поговорить. Она даже разозлилась. Стала мне грубить, кричала, что если я из милиции, то ей нечего мне сказать. Я уже думал, что она угомонилась, когда спросил ее, искала ли она когда-нибудь своих родителей. Тогда она наставила на меня пистолет…
Я неожиданно понял, что даже не могу в тот момент вести себя как психолог. Растерялся и не знал, что сказать. Мне было непонятно ее поведение…
– Что тебе нужно? – шипела она со злостью. – Пулю в лоб захотел?
– Возможно, я твой отец…
Я думал эти слова хотя бы произведут эффект неожиданности, я не ждал, что она просто сразу броситься ко мне на грудь со слезами радости, но ведь должна она была хотя бы встревожиться, или удивиться. Только вместо этого она взвела курок и приставила пистолет мне к виску. Я почти не сомневался, что она выстрелит, столько ненависти было в ее глазах.
– Все это время я думал, что ты мертва, – проигнорировав опасность, я стал объясняться. – Я всегда думал, что моя вторая дочь не выжила. Я не знаю, каким образом ты оказалась в детдоме… Но я благодарен небу, что теперь мы встретились…
– Да пошел ты! – крикнула она с презрением. – Еще раз приблизишься ко мне, я тебе мозги вышибу… Папаша!
Выскочила из машины и через секунду в лобовое стекло влетел булыжник, я едва успел увернуться от осколков стекла. А когда поднял голову, ее уже не было.
Я не думал, что сирота может настолько ненавидеть своих родителей. Но я действительно был счастлив, что моя дочь жива, я хотел вернуть ее в семью, хотел, чтобы все, наконец, наладилось…
– Почему ты считал ее мертвой? – продолжала я допрос. – Когда это случилось? Я ничего такого не помню… Или ее родила твоя любовница? Вот в чем дело?
Папа опустил глаза, ему очень трудно давалось это признание.
– Правду говорят, любая тайна однажды находит выход из склепа. И хоть мы поклялись ничего тебе не говорить, а посторонние никогда ни о чем не догадывались, так бы все и продолжалось… Но вулкан все равно взорвался. Та женщина действительно была моей любовницей, хотя я собирался на ней жениться.
– Ты хотел бросить ради нее маму?
– Можно сказать и так, – ответил он как-то пространно. – Если считать твоей матерью Иру…
Я молча наблюдала за ним. Он грустно покачал головой и заговорил:
– Я любил Иру… Когда мы поженились, я был просто без ума от нее. Потом она очень изменилась. Она не могла забеременеть, и это доводило ее до безумия. Что мы только не перепробовали, куда только не ездили… Все тщетно. У нас никогда не могло быть детей. Для Иры это был конец.
У нее жутко расстроились нервы, депрессии накладывали свой отпечаток… Я понимал, что моя жена вот-вот сойдет с ума, на моих глазах. Ничто не помогало, ее желание стать матерью было сильнее всего на свете. Усыновлять малыша она наотрез отказывалась, почему-то считала, что в детдоме одни выродки, и тем более – чужая кровь… У нас был серьезный разговор с Ирой на эту тему… я каждый день только то и делал, что возвращал ее к жизни… И вот она объявила, что придумала, как у нас появится ребенок. Это будет по-настоящему наш ребенок, с нашими генами, родной – одним словом. Идея эта стала не просто навязчивой, но сильно влияла на ее психику. Уступить ее решению, ее просьбе, а правильнее сказать – террору, было единственным способом избежать беды. Так во всяком случае мне казалось тогда.
У бабушки Веры были очень бедные родственники… Я и сам замечал, что сходство Ирины с ее двоюродной сестрой Ольгой просто поражающее. Те же волосы, те же зеленые глаза, та же нежная кожа. Только Ольга была моложе и… ни гроша за душой не имела. Ирина все обдумала и они с бабулей договорились с родителями Ольги, что она родит нам ребенка…Точнее, Ира попросту их купила. Я знаю, что Ольга была далеко не в восторге от их решения, никто не поинтересовался, что она сама о том думает. Но деньги, – а сумма была огромной, тут никто не скупился, ведь оплачивалось еще и молчание, – деньги уже тратились семьей Ольги с широким размахом. Ей ничего не оставалось, как стать биологической матерью для нашего с Ирой ребенка… то есть для тебя, Аня…
Но когда мы познакомились… Все произошло так быстро. Между нами с Ольгой вспыхнули настоящие чувства. Это было неописуемо мучительно, потому что я не мог бросить Иру, учитывая ее состояние, но и жить без Ольги уже не мог…
Пока Ольга была беременна, ни ее, ни Ирины не было в наших краях. Ольга якобы поехала учится, а Ира путешествовала, гостила у моих родных… И когда ты родилась, никто ничего не заподозрил, потому что после длительного отсутствия Ирина приехала с ребенком, а Ольга в скором времени тоже приехала в город, как ни в чем не бывало.
Все были счастливы. Настолько счастливы, что мгновенно забыли, что тебя родила другая женщина. Ирина с головой ушла в материнские хлопоты…
А мы с Ольгой уже не могли видеться. Нам положено было изображать из себя мало знакомых людей. Это было нестерпимо…
Мы старались. Мы выдержали четыре года, но терпеть дальше было невозможно. И мы стали встречаться тайком. И через какое-то время, когда она снова забеременела, я решил, что пора расставить все по своим местам, потому что я не мог больше крыться. Я хотел остаться с Ольгой.
– И что же случилось? – настаивала я, почти срываясь на крик. – Где сейчас Ольга? Где моя родная мать? Почему я ничего не знаю о двоюродной сестре мамы! О, Боже, я говорю «мама», но она мне не мать…
– Мать! Я – твоя мать! – Внезапно в комнату с воплем ворвалась женщина, которую я до сих пор не могла назвать иначе, чем мать. – Разве ты не понимаешь, – она содрогалась от рыданий. – Зачем ты ей рассказал? Зачем?!!
Она сжала кулаки, будто собиралась накинуться на отца.
– Ненавижу!!! Зачем ты ей рассказал?!! Почему ты всегда все портишь?!! У нас ведь прекрасная семья, у нас идеальная семья, разве нет? Мало тебе было спутаться с той дрянью? Ты решил бросить меня! Думаешь, я ничего не знала о тебе с Ольгой? Я знаю все – о каждом твоем шаге! Но ладно это… В конце концов, ты бы все равно никуда от меня не делся. Но эта мразь вздумала забеременеть снова! Она решила увести тебя, разбить нашу счастливую семью! Разве я могла допустить это?!!
Отец вскочил с кресла.
– Что ты говоришь? Что ты имеешь в виду?
– А ты еще не понял? – Лицо мамы неузнаваемо преобразилось. От резких движений волосы ее разметались, глаза горели бешенством, а скривленные в презрении губы наводили тихий ужас. – Ты как дурак все откладывал разговор про Ольгу, потому что я неожиданно стала болеть. Жалел меня! Сволочь! А я ведь все знала. И знала, как разобраться с этой проблемой… Ты ведь до сих пор страдаешь из-за нее, не так ли? Все винишь себя в ее смерти. И ведь правильно винишь! Если бы ты тогда не надумал к ней уходить, она бы осталась жива. А так… Ты же об этом каждый день думаешь! Что с горя пошла топиться…
– Что ты хочешь этим сказать? – Я не так увидела, как почувствовала, что отец дрожит мелкой дрожью. – Говори, если начала, что б тебя!
У меня возникло чувство, что я попала в какое-то чудовищное зазеркалье, где все происходящее – прямо противоположно реальности. Я стала его невольным зрителем, наблюдающим картину этого жуткого перевоплощения. Отец мой – жалкое подобие себя самого, трясущийся от ярости и шока. Мать… Я не знала, что за монстр принял ее обличие, но я больше не узнавала в ней прежней матери.
– Я пригласила ее на прогулку у реки, нарочно, – она упивалась своим зловещим признанием, хранимым в течении долгих лет, в голосе ощущалось откровенное удовольствие при этих воспоминаниях. – Я сказала, что все о вас знаю, но ведь все можно решить… И предложила отдать нам второго ребенка. Но она, ты бы видел, как она отстаивала свое, эта голодранка! Она готова была на все, лишь бы забрать тебя у меня. Я не могла ее отпустить… Я догнала ее и ударила камнем по голове… Я всегда знала, что она не умеет плавать. Холодная вода привела ее в чувства, но было поздно. А благодаря своему брюху, она очень скоро пошла на дно…
Я видела, как при каждом новом слове этой женщины отец вздрагивает, как от сильных ударов. Я содрогалась точно так же, чувствуя, как внутри все леденеет, даже сердце, казалось, перестало биться. А вот Ирина, напротив, была преисполнена чувства победы.
– Ты, – папа неожиданно стал заикаться. – Ты убила ее? – Он не верил в то, что произносит эти слова. Он мотал головой и пожирал жену безумным взглядом.
– У меня не было выбора! – вскричала мать. – Она бы разрушила нашу семью! Как и эта уличная шалава – ее дочь! Это мерзкое отродье! Нужно было прикончить ее еще тогда, много лет назад, когда выяснилось, что плод у тварей очень живуч. Ольгу слишком рано нашли, слишком рано. Каким таким чертом там проплывал тот деревенщина на лодке, я не знаю. Он заметил Ольгу и начал спасать ее. Ее даже успели привести в реанимацию… Но, к счастью, было уже поздно. Только вот ребенка эти идиоты успели спасти. Она бы и так на днях разродилась, видимо это сыграло свою роль… И я, милосердная душа, подарила этому выродку жизнь! Я могла бы расправиться с ней, но решила просто сплавить в детдом. Родственники Ольги сами не знали, что делать с этим подкидышем. Я им подсказала. Вечно жадные на деньги, они мигом забыли про ребенка. Всё, нет его, в могиле вместе с матерью! И ты, любовничек, хорош! Пока спохватился, где твоя лебедица – ее и след простыл! Я помню, помню твое лицо, словно тебя заживо похоронили вместе с ней. Зато сколько любви хлынуло от тебя к единственной дочери, как ты стал беречь ее, любить и баловать. Так, словно Ольги никогда не существовало. Ни ее, ни ее проклятого выплодка.
Теперь я понимаю, что допустила тогда роковую ошибку. Не стоило оставлять в живых эту мерзость. Но кто мог подумать, что ты найдешь ее! Еще немного и ты привел бы ее к нам на порог. О, нет! О, нет! – Она быстро замотала головой, так быстро, что мне показалось, голова вот-вот сорвется с ее плеч и покатиться к нашим с папой ногам. – Я не могла этого допустить! Я не могла допустить, чтобы наше счастье рухнуло! Я убрала ее с нашей дороги – раз и навсегда!
– Ира, скажи мне, что все это неправда? Что ты никогда такого не делала, – простонал отец бледными губами. – Ты не могла никого убить.
– Не могла? Почему ты думаешь, что не могла? Я ДОЛЖНА была это сделать, исправить свою собственную ошибку. Хочешь, наверное, знать, как? – Она хвасталась преступлениями, как могуществом, как какой-нибудь сверхсилой. – На этот раз мне помог один молодой человек. Ты, наверное, не помнишь его, Анюта. – Когда она ко мне обращалась, в ее голосе звучала глубокая материнская нежность. Меня это заставляло пятиться назад, вызывая дикие спазмы в желудке от ужаса и отвращения. – Ты не помнишь, потому что это было очень давно, вам тогда было по тринадцать лет. Это потом он пошел служить в милицию, этот Артем. А тогда вы ходили вместе на стрельбу, и в чемпионате ты его победила. Ты всегда была сильной, радость моя, всегда всех побеждала. И его, детдомовского мальчишку, тоже победила. Он начал околачиваться возле нашего дома, возле подъезда, никто его не замечал, только я. Естественно я натравила на него милицию, заявив, что побежденный моей дочерью мальчик преследует ее, видимо, чтобы сделать пакость. А он стал утверждать, что ты ему нравишься, разревелся… Забавная история!
Но позже вышло еще забавнее. Я поймала его у нас на даче, в тот момент, когда он крал твои фотографии, дорогая, и личные вещи. Мне только стоило сдать его в милицию – и ему крышка! Но он стал умолять меня, что готов на все, лишь бы я этого не делала… И, правда, он оказался готов на все! – Она торжествующе засмеялась. – Пришло время, и свое обещание он воплотил полностью. Даже больше того, все эти годы он продолжал тобою бредить, Анечка, стоило только дать ему надежду, что ты можешь стать его женой – и он превращался в фанатика. Но черта с два я ему это позволю! Он не достоин моей дочери. Как и тот паяц, что посмел распоряжаться тобой, как собственностью, – ничтожество на мотоцикле! Кто он такой, чтобы забирать тебя у меня? И ты, глупенькая, так быстро ему доверилась, он стал тебе важнее, чем собственная мать…
– И вы с Лихачевым, – выдавила я, превозмогая тошноту, – два гения-палача придумали идеальный план, как от него избавиться… Подтасовали улики, будто он причастен к убийству Миры. Ввели в игру Алису, запугали, убедили в том, что Кирилл действительно убийца и достоин наказания. И она, конечно же, дает эти лживые показания, а Лихачев подбрасывает шприц, которым сам же и уколол Миру перед убийством. Откуда на нем отпечатки Кирилла? Да что, разве один раз он вырывал у нее из рук шприцы, сколько их было? А тогда Лихачев заманил Алису на строительство под видом Кирилла, и столкнул с высоты, не забыв оставить отпечатки ботинок и шин от его мотоцикла. Так ведь все было? Кирилл уже находился пристегнутым к батарее и этот подонок распоряжался его вещами. Нет, не говори! Я сама!
Ведь Кирилла в это время, с твоего разрешения, Артем держит у нас на даче, так ведь? Лучшего места, чтобы его спрятать не придумаешь. Кто же станет его там искать? А мы там не бываем вообще. Это он и хотел сказать мне, когда говорил про дом, в котором мои фотографии... Вот только ему удалось сбежать… Вот это было настоящим провалом для вас!
Именно поэтому Лихачев, твоим запасным ключом, ДОРОГАЯ МАМА, зная что я нахожусь в этот момент у вас, посетил мою квартиру, устроил погром и оставил фото Миры… Продолжая шпионить за мной, ходить по пятам, торчать ночами под балконом и под дверью. А когда я его засекла, он великолепно сымитировал покушение, пытаясь сбить меня на мотоцикле Кирилла… а потом еще и вернулся – убедиться, что я действительно подозреваю Чадаева! И даже Борщев ни о чем не догадывается, ведь Лихачев там по его просьбе!
А следующей ночью он снова появился в образе Кирилла и покушался на Борщева. Но зачем? А может его главный интерес – запугать меня? Убедить меня в том, что Кирилл – убийца – недостаточно. Только зачем ему пугать меня, мама? Не для того ли, чтобы я, наконец, была здесь, с вами? С тобой! Чтобы Кирилл не успел мне все рассказать, ведь он уже все понял, и в любой момент мог найти меня… и я бы ему поверила! Ты знала, что все карты могут вот-вот раскрыться. Поэтому никого не жалела.
И все бы ничего, если бы я не сбежала этой ночью! Если бы не напялила тот идиотский парик, в котором стала вылитой Мирославой Липкой! И если бы Лихачев, потеряв рассудок, шпионя за нашим подъездом, не решил, что я – ее призрак! Он увидел меня и помчался следом…
– Он причинил тебе вред? – спросила Ирина, белея от злости. – Я уничтожу его! Я, так или иначе, намеревалась это сделать! Родная моя, я бы никогда не допустила, чтобы какой-то подонок отнял тебя у меня…
Она протянула ко мне руки, но я резко отпрянула от нее.
И внезапно, как озарение, мне открылась еще одна правда, полоснув по сердцу, как раскаленный нож…
– О, Господи, – простонала я, чувствуя, что все тело немеет, будто я готова в любую секунду упасть замертво. – О, Господи! Егор…
По щекам хлынули слезы жестокого прозрения.
Я представила, как гости нетерпеливо ждут у ЗАГСа, как переминается с ноги на ногу моя мать среди них и, улыбаясь гостям, поглядывает на часы… А Лихачев в это время где-то на крыше готовит прицел…
– Я не могла иначе, – убеждала та, что звалась матерью. – Я не могла позволить РАЗРУШИТЬ НАШУ СЕМЬЮ! Ты уехала от меня… Ты забыла обо мне, моя девочка. Он стал для тебя целым миром. А как же Я? Жить вдалеке от тебя? Ты хоть понимаешь, что это невозможно? Ты моя дочь, ты всё для меня!!!
Она снова ступила ко мне, пытаясь обнять, но я оттолкнула ее от себя и с отвращением закричала:
– Нет, ты не можешь быть матерью! Ты ПАЛАЧ!
Женщина упала на колени и продолжала с жадностью тянуть ко мне руки.
– Ангелочек, моя ненаглядная, ты моя, МОЯ! Ведь это все для тебя! Все! Я люблю тебя больше жизни, понимаешь… Разве что-то другое имеет значение? Мы так счастливы! Ты посмотри, какая у нас семья...
За ее спиной я видела, как отец достал из ящика стола аптечку, которую он использовал для своих пациентов, или в тех случаях, когда его тещу мучила бессонница. Незаметно вскрыл ампулу и набрал содержимое в шприц. Его жена была слишком сосредоточена на мне, чтобы заметить, как он поспешил к ней ссади и быстрым движением вонзил иглу шприца в сонную артерию. Сделав попытку вскочить на ноги, женщина тут же рухнула обратно, вскинула несколько раз руками и, удивленно поглядев на меня, упала на руки отца без сознания…
Не успел он перенести ее на диван, как в дверь квартиры несколько раз настойчиво позвонили.
Я вышла из кабинета и, проходя мимо кухни, заметила в проеме двери бабушку Веру, лежащую на столе и надрывно рыдающую. Она подняла ко мне распухшее красное лицо и взмолилась:
– Прости… прости ее, пожалуйста… я все слышала… честное слово, я никогда не знала про убийства … если бы я знала… я бы не допустила…
Звонок продолжал надсадно визжать.
Я стояла какое-то время у двери кухни, глядя на бабушку и не видя ее. Она говорила еще что-то, но все слова будто сливались в один сплошной звук, прерываясь стонами и всхлипами.
Наверное, мне было ее жаль. Мне смутно помнится, что я испытывала в тот момент. Я знала наверняка одно – что больше не могу там оставаться.
Я открыла дверь и на пороге увидела Черныша с помощниками, и тревожно застывшего у них за спинами Борщева. По их лицам было все ясно. То, что только что открылось мне, может не в полной мере, частично, стало известно им тоже.
Я пропустила их в дом, пока они раздумывали, как начать разговор.
– Аня, – взял на себя ответственность Борщев. – Перед реанимацией Кирилл успел рассказал о месте, где его удерживал Лихачев… Нам нужны твои родители…
– Они там, – кивнула я в сторону кабинета.
Следователь с помощниками поспешил в указанном направлении, Леша аккуратно взял меня за локоть…
– Ты чуть держишься на ногах…
– Все в порядке, – ответила я без эмоций. – Иди Леша, иди и помоги пожилой женщине там, на кухне…
Он нерешительно оглянулся.
– Давай же, – попросила я. – Ей нужна помощь…
Как только он исчез за дверью кухни, я медленно развернулась и пошагала прочь.
Читать дальше (Глава 50) : [url=http://www.proza.ru/2012/09/11/935]