Не убийцы

Виталий Сфинкс
Ночь окончательно прогнала остатки дня. Лишь рыжее пламя костра освещало поляну перед шатром, да звезды с небес мерцали, застряв в трепещущих на ветру листьях. Далеко Элиерд. Гостю, появления которого с минуты на минуту ждал король Финнар, нечего делать в землях Хранителей Жизни. И потому - одинокий шатер в пограничной полосе и лишь один спутник - старший сын, чье имя на языке Вечных звучит как «тайных знаний страж». Кони фыркали, беспокоились все сильнее, лишь тихий шепот и ласковые руки Скаэля на гривастых шеях успокаивали их. Но вскоре и это перестало помогать. Тьма расступилась, выпустив из себя суть еще более темную. Черные плащи, капюшоны синхронно откинуты на спину – граф тоже прибыл не один.
«Что ж, справедливо,» - подумал эльф, скармливая бунтующим зверям по куску хлеба, смоченного настоем мелиссы.
Отец не сделал шага навстречу, а рукопожатия ни у того, ни у другого племени не в чести. Традиционное приветствие с обозначением имен и титулов так же было опущено. Мастер-вампир и эльфийский король просто скрылись за полотняными стенами шатра, предоставив двум наследникам знакомиться самостоятельно.
Скаэль озадаченно посмотрел на молча стоящего в отдалении упыря. Прямой как струна. Темноволосый. Не сказал бы, что кожа бледнее эльфийской. Хотя у графа разница, надо признать, заметная.
Оставив коней, эльф шагнул ближе к огню. Вытянул руку в приглашающем жесте. И пусть Скаэль не питает особой симпатии к вампирам, но законами гостеприимства пренебрегать не годится. Вечность длинна, и лица в ней, в основном, одни и те же.
Вода в котелке как раз закипала, эльф сделал себе чашку чая. Потом то ли из вежливости, то ли любопытства ради, наполнил еще одну. Вампир улыбнулся, сдержанно, не показывая клыков. Принял чашу травяного отвара. Не пил, естественно, но с удовольствием грел когтистые пальцы.
- Благодарю. Мое имя Кристер. Кристер Йертсен.
- Скаэль, - коротко представился Скаэль. Острое ухо шевельнулось, пытаясь разведать, что происходит в шатре. Приходят ли собеседники к соглашению? В безопасности ли его отец? Впрочем, у расположившегося напротив вампирского отпрыска поводов для волнений не меньше. Старший из Совета Семи – отнюдь не легкая добыча.
Глоток терпкого напитка обжег горло, и эльф, наконец, позволил себе расслабиться. День выдался напряженный. Ноги ныли, мышцы спины - словно тетива лука. Долгий путь из Элиерда до Заречья, потом сюда, в нейтральные земли, уже с добычей, дважды пришлось спешиться и идти рядом – дать отдых коню, уставшему от двойной ноши. Горсть схваченных с какого-то куста ягод – вот и вся еда.
- Ты хорошо пахнешь.
Эльф не сразу понял, что Кристер обращается к нему. А когда понял, готов был схватиться за нож, и плевать на гостеприимство. Всему есть границы!
- Азартом охоты и жертвой-человеком, - поспешил пояснить Кристер. - Будь я чуть менее внимателен, принял бы тебя за вампира.
«Еще не лучше!» – подумал Хранитель, но руку от ножен убрал. Сколько лет этому Йертсену? А его создателю? Хочется верить, что тот более тактичен. Хотя, если этого так воспитал… В любом случае, ради достижения цели отец проявит чудеса выдержки. И совсем нехорошо, если что-то сорвется из-за его, Скаэля, реакции на неуклюжие комплименты нежити.
- Я лишь похитил и привез сюда смертную из Заречья. В качестве платы за какие-то услуги, я полагаю. Это не делает меня ни на шаг ближе к тьме. – Очевидно, полностью вычистить эмоции из ответа не позволила усталость. Или вампиры более чувствительны к таким вещам?
- Прошу прощения, - поднял руки немертвый в защитном жесте. - Я не хотел оскорбить тебя.
- Все в порядке, - примирительно улыбнулся Скаэль. - Вы убиваете каждую ночь, чтобы выжить. Мы теряем вкус к жизни, единожды убив. Между нами всегда будет недопонимание.
Он потянулся к вороху заранее собранных сухих веток. Вытащил несколько, по одной скормил костру. Бледно-золотистые волосы выскользнули из-за плеч, свесившись между колен, но были тут же откинуты обратно, заправлены за острые уши. Вампир полоснул взглядом по на мгновение открывшемуся горлу, но тут же отвел глаза.
- У нас больше общего, чем кажется на первый взгляд.
Скаэлю пришлось вновь гасить едва улегшуюся досаду. Вот и иллюстрация. Как он не понимает, что эльфу неприятно подобное сравнение?
- К примеру?
- Бессмертие. Совершенство. Любовь к красоте и жизни во всех ее проявлениях. Стремление становиться лучше, чем ты есть сейчас.
- Разве совершенство не обессмысливает стремление становиться лучше?
- Вовсе нет. Оно включает его!
Скаэль с интересом посмотрел на собеседника. Впервые с искренним. Что эльфы знают о Темных, и насколько эти знания достоверны? Быть может позже, когда проголодается… Но пока не похож он на движимое лишь жаждой животное. В карих с теплым зеленоватым оттенком глазах светился несомненный интеллект, исследовательский азарт соприкосновения с чужой культурой и определенный настрой на беседу. Да и что препятствует? Вряд ли отец выбрал его в сопровождающие исключительно из-за охотничьих качеств. Немногого стоит умение хранить секреты в отсутствии интереса к узнаванию новых.
- Пожалуй, здесь ты прав. Но о жизни во всех ее проявлениях… Я бы не включал в эту категорию людей, и вампиров включу лишь за то, что вы отчасти контролируете их численность.
Кристер вздохнул, устало опустив плечи.
- Да, порой я проклинаю свою способность читать мысли жертв. Раньше я был аккуратен с ними, старался не причинять лишней боли. Пока не понял, что боль и страх – самое интеллектуальное из того, что они могут чувствовать. Примитивные, приземленные существа, живущие сегодняшним днем. Максимум – послезавтрашним. Никто из них всерьез не озаботится, что будет через сотню, двести, тысячу лет. Подобно саранче, напавшей на плодовый сад, люди способны привести этот мир к гибели. Не понимаю, почему вам нельзя убивать их. - Вампир задумчиво царапнул когтем запястье прямо сквозь кружевной манжет. Потом, словно уличив себя в излишне человеческом жесте, раздраженно одернул оба. Выпрямился. - Еще одно общее качество, не так ли?
Скаэль лишь покачал головой. Как давно этот эмоциональный юнец был одним из тех, о ком сейчас так нелестно отзывается? Скрежет цикад вторил треску костра. Рыжие искры в клубах сизоватого дыма поднимались в небо, танцуя, стремились остаться средь звезд, но гасли, не преодолев расстояния.
- Эльфов не опечалит, случись людскому роду исчезнуть совсем, в братоубийственных войнах или из-за неизлечимой болезни, для вас же лишение единственного источника пищи станет критичным. Эльфам дышалось бы свободней, если б люди так никогда и не появились. Вампирам же в таком случае также неоткуда было взяться.
Он поднял руки, чтобы привести в порядок развязавшуюся где-то в дороге шнуровку рубашки. Ему показалось, или Кристер наблюдал за его движениями как-то уж очень пристально? Нет, изящная вышивка белым и коричневым по рукавам и вороту, безусловно, достойна внимания, но что-то подсказывало сыну Финнара, что Кристер ее даже не заметил. Вышло чуть туже, чем обычно.
- Я не отрицаю своих корней, - между тем продолжал ночной охотник, - но зависим от них не более, чем уже сорванный с ветви плод. Да, если бы не люди, не было бы и вампиров, но действительность такова, что мы уже есть, и, умирая, последний человек не утянет нас за собой. Мы не сможем увеличить свое число, но от голода вряд ли погибнем.
- И каким образом выживете? - Сказанное Йертсеном несколько перекраивало представления Скаэля о мире, в котором они сосуществуют. – Вампиру необходимо убийство, как дышащим воздух!
- Это широко распространенное заблуждение, как и то, что люди – наш единственный возможный источник питания. Вампир не убивает свою жертву, он лишь приближает ее смерть, забирая себе все время, что ей осталось. Эльфы, к примеру, не умирают от нашего укуса, ведь вы бессмертны. Ни поглотить Вечность, ни приблизить то, чего не предполагается, мы не можем. Кроме того, говорят, эльфийская кровь много вкуснее и сильнее человеческой.
Это "говорят" позволило врожденному любопытству Скаэля возобладать над приобретенной осторожностью.
- Ясное дело, вкуснее! А сильнее почему? Свое время вам не увеличить, ведь наше не поглотить?
- Поглощаем. Только вы не замечаете этого. Вечность остается Вечностью, даже если оторвать от нее кусок. Ваша кровь для нас по всем параметрам предпочтительней.
- Кое-какие обстоятельства не позволят вам ее предпочесть! – Скаэль даже наклонился вперед от негодования.
Кристер улыбнулся. Добро так, по-вампирски.
- Мы ведь рассуждаем гипотетически, верно? Мы выживем и на животных.
- Гипотетически, - прищурился сын короля Финнара. - Но почему-то в первую очередь ты вспомнил об эльфах, а не о животных. - Не сказать, чтобы ему нравилась мысль о вампирах, браконьерствующих в заповедных лесах, как их неразумные предки. Ладно, пусть люди останутся.
- Ну, просто ты ближе сидишь, чем стоят кони, - махнул рукой Йертсен.
Скаэль по-звериному склонил голову набок. Как может одна и та же… все-таки, личность, рассуждать столь разумно, смотреть так разумно, и так дико сравнивать? Он не питался сегодня? Ах да, зачем: он же сам привез им королевский ужин, и дичи должно быть достаточно на двоих. Возможно, пора пресечь такие намеки, даже если это оскорбит молодого вампира. А разве не оскорбление его настойчивые попытки сравнить эльфов с нежитью? И эти хищные взгляды, молниеносные, как укол рапиры, но вместо жаркой крови по спине расползается холод. Скаэля уже перестало это развлекать.
- Мое совершенство – от гармонии. Я соответствую этому миру настолько, что он никогда не отторгнет меня. Я – часть его, я не противоречу ему. Тебе же сила и бессмертие подарены. Таким же изгоем, как ты сам. Вы крадете время смертных, сокращая их и без того короткие жизни. Даже Солнце, пробудившее жизнь этой планете, отвергает вас. Твои жертвы умирают один раз, ты же – каждое утро, и остаешься мертвым до самого заката. Моя Вечность всегда будет вдвое длиннее твоей.
Во время всей этой тирады вампир сидел, рассматривая блики пламени на пряжках своих сапог. И только на последней фразе изволил посмотреть на собеседника.
- Да, я получил бессмертие милостью Творца. И я плачу преданностью и зависимостью от него до скончания мира или пока кто-нибудь из нас не будет убит. Я вынужден прятаться от солнца, чтобы оно не покарало за детей своих. Я много чего неприятного уже сказал о людях, и еще о большем умолчал. Редко, чрезвычайно редко встречаются среди них достойные. Но, случись мне встретить такого, я смогу поделиться своей Вечностью, ты же не способен, даже полюбив.
- Достойные? Среди людей? – Немалым усилием воли эльфу удалось подавить в себе смех. – Что ж, вам простительны подобные заявления по уже упомянутым причинам. - Он поспешно поднес чашку ко рту, пряча остатки улыбки. Жаль, все-таки, что вампу не оценить прелесть особого сбора Скаэля, знаменитого тем, что каждый глоток его отличен по вкусу от предыдущего. Вот все и встало по своим местам. Как ни пытаются откатиться «плоды», какие крутые уклоны на своем пути не выбирают, а историй возникновения чувств к «корням» в их роду меньше не становится. Позволив себе повторить последнюю фразу вслух, Скаэль аккуратно поставил чашку на колено и выжидательно воззрился на вампира. Ну давай, возрази что-нибудь.
Кристер не изменился в лице, просто в изваяние превратился, даже дышать перестал, но зоркий эльфийский взгляд уловил, как побледнели костяшки и без того не слишком смуглых пальцев. Нарочитое отсутствие реакции – наивернейший признак того, что реакция, все-таки, есть. И, пожалуй, слишком сильная для загнанного в ловушку из собственных слов… Или причина не в этом? Эльф быстро прокрутил в памяти диалог: все высказанное и не произнесенное, бесстрастно прозвучавшее и едко оставленное между строк на растерзание пытливому уму. Ах вон оно что! Рассмеяться все-таки пришлось.
Скаэль ошибся? Девушка – не плата, а предмет сделки? Ведь отчего-то графу понадобилась именно эта смертная. Но нежити не войти в жилище человека без приглашения, и никто не позволит княжьей дочери выйти из дома ночью. Днем же при ней был только один охранник. Эльф быстро справился с помехой, подкравшись сзади и прижав к лицу стража лоскут, смоченный настоем дурмана. Тот только дернул руку к внезапно опустевшим ножнам и рухнул к ногам бессмертного. С девушкой проблем не возникло. Десять капель той же настойки было подмешано ей в питье.
Значит, инициаторами договора выступили вампиры… Приятно осознавать, что ты хозяин положения. Интересно тогда, чем ответят? Что за дела могут быть у эльфийского короля с предводителем нежити?
Нетрудно догадаться.
Люди осваивают новые земли, подбираясь все ближе к владениям Хранителей. На последнем совете живо обсуждался этот вопрос. Но эльфы не должны убивать осознающих смерть. Вот если бы вампиры охотились на границе… Но подобные предположения уже совсем не для ушей Совета.

Скаэлю еще только предстояло узнать, что Вечность, которая благоволит к ним, настолько сложна, интересна и многовариантна, что, даже кардинально изменив направление мысли, не обязательно приблизишься к истине.

Райвен бережно удерживал в обьятиях существо, в сотню раз древнее его самого, но наслаждение было слишком велико, и когти в экстазе зарылись в лунный шелк волос. Ладонь Финнара требовательно хлопнула чуть ниже лопатки, возвращая в реальность. Но Райвен не хотел возвращаться. Время не остановилось. Времени словно никогда не существовало. Истину говорят легенды: эльфийской крови слаще нет нектара. Но лишь добровольно пожертвованной можно насладиться. Отнятая силой превращается в яд. Горечь последнего глотка все-таки заставила вампира отпрянуть от короля.
- Не передумал? – спросил Райвен, не считая нужным смутиться. Насладился и кровью, и сопротивлением. Просто восторг!
Эльф отрицательно качнул головой, поморщившись от этого неосторожного движения. Он стоял, прислонившись к опоре шатра, прижимая к прокушенной шее вышитый платок.
- Я не могу позволить ей исчезнуть, и ждать уже нет возможности. Прошу тебя, не медли более. Пусть вдали от меня, пусть на темной стороне, но она должна жить.
Вампир кивнул, подошел к свернувшейся на циновке девушке, взял безвольное запястье. - Зря вы ее усыпили.
- Хотел спросить, согласна ли она?
Граф отрицательно качнул головой:
- Вряд ли ты выбрал бы глупую.
Ничего не ответив, эльф отодвинул занавеску, где их с графом наследники о чем-то оживленно спорили.
- Сын мой, подойди.
Скаэль умолк на полуслове, беспокойно взглянув на отца, потом отчего-то на Кристера.
Вампир улыбнулся, пригубив наконец-то остывший чай:
- Что-то подсказывает мне: у эльфов подобных историй не меньше. Нас уже извинили, попрекнув происхождением. Какое оправдание у вас?

Небо на востоке светлело.
Три темные фигуры: двое мужчин и женщина вскочили на фыркающих коней и умчались на запад, - не иначе наступающее утро обращало их в бегство.
Финнар смотрел им вслед, пока еще способен был различить, после чего отнял от шеи платок и бросил в догорающий костер.
Скаэль поступил также, хотя его рана еще кровоточила.
- Почему, отец?!
Не дело требовать объяснений у короля, когда тот раз в тысячу лет поддался слабости, но Скаэль устал от недоговорок.
- Мою кровь Райвен взял для восстановления собственных сил, но новообращенной также нужна была пища.
Ладно, не для Кристера. Такого унижения эльф бы не перенес. Нежные, еще не остывшие губы юной вампирессы, прильнувшие в кровавом поцелуе были даже приятны, но осознание, что из охотника превратился в добычу… Клыки ее тем более не успевали заостриться, так что Скаэлю пришлось воспользоваться собственным ножом. Получилось это менее унизительно или, все-таки, наоборот – пища для размышлений на все время следования домой.
- А нельзя было похитить для этой цели смертного? Я вполне мог привезти и двоих!
- Смертный погиб бы. Ты жив. Мы не убийцы.
«Мы только что убили всех ее будущих жертв», - хотел возразить Скаэль, но промолчал. Перспектива пешей прогулки до Элиерда заботила его куда сильнее.