Объятия времён
Дарина Сибирцева
В сердце не существует пространства,
в душе не существует времени…
Милорад Павич
Старческое брюзжание о прошедших временах растворяется в тысячелетней истории. Вкус времени, как и вкус любого яства – разный, тем интересен. Никому не придёт в голову сравнивать взбитые сливки с селёдочкой, правда? Почему же мы норовим переплести разные времена…
Моего времени не случилось. Я путаюсь в пространстве годов и живу везде, и со всеми.
Двадцатый век встаёт на особицу.
Первая мировая война сквозит стрелой выпущенной любви: девушка спешит на фронт к возлюбленному-мужу скрепить любовь будущими детьми.
Годы революционного слома проскакивают бодрым маршем неслучайных кровавых событий.
Тридцатые сплетаются образом прекрасных женщин типажа Веры Холодной и… крестьянским голодом.
Вторая мировая полыхает в глазах людскими потерями и запряженными в лошадей женщинами-пахарями.
Пятидесятые танцуют светлыми ситцевыми платьями и счастливыми улыбками призрачной надежды на лучшее.
Шестидесятые навечно становятся не оттепелью, а украденными поцелуями синематики.
Семидесятые шагают белыми носочками парадов и красногалстучным застоем.
Яркие девяностые заглушаются стрельбой и голодом на фоне захлёбывающейся свободы, которая лживо прикидывается долгожданным счастьем.
Век двадцать первый вступает железным шагом разочарований, оглуплений, жестокостей и страха перед будущим.
Всё имеет свой вкус и образ.
Нежные черно-белые фотографии давно расплылись в улыбке банально-яркой профессиональной фотосъемки годов.
Где же вы – украденные поцелуи, нежные девочки и смелые мальчики. Ржавчина давно покрыла яркость летнего утра.
Мы бредём по колено в траве расплывающихся годов, не в силах понять – где закончился день вчерашний, начнется день грядущий и алчно вглядывается в нас день настоящий.