Дождь идет не первый день и наверно не второй, я вообще слабо различаю дни в последнее время. Сентябрь как-то незаметно переполз в ноябрь, все живое, что оставалось от лета уже умерло, и неприглядность города больше ничем не прикрыта. Его серость просвечивает между облезлых мертвых стволов, проступает в лужах сквозь радужные пятна и в лицах людей, неустанно перебирающихся с места на место. Деловитых и с отсутствующими взглядами.
Мне часто представляется картина вагона, набитого людьми, заполненного желтым светом и отражениями от стекол. Все стараются не смотреть никуда ни на кого, либо смотрят в одну точку, либо наблюдают струящуюся темень за окнами, большинство укутывает уши музыкой. И ни одной эмоции, а то что есть – раздражение, боль, усталость, ожидание – такое ощущение что лица просто привыкли принимать заученную форму, что это автономный рефлекс, потому что глаза пусты, они не выражают представляемых эмоций. Чудовищный диссонанс. Как куклы. Люди отражаются бесконечное число раз. Их клоны как будто стоят рядом с реальными пассажирами. Ощущение, что завертишь головой, засуетишься, закричишь наконец, а в этом вагоне, в этом поезде, в этом тоннеле крик потонет, как в подушке, пропадет без звука и не зацепится ни за что. А вагон этот будет ехать бесконечно и бесконечно будут виться провода по бокам тоннеля, а люди будут колыхаться в такт. Мне становится не по себе от этой картины. Чаще всего я ее только представляю. В вагоне я наблюдаю за отражением.
Мне сейчас некуда идти и не зачем торопиться. Я выпал из ритма, а с тем, что я делать обязан, мое тело справляется и само по себе более менее сносно. Более менее. Я ощущаю свои летние кеды, когда-то бывшие зелеными и явственно чувствую, что мне в них холодно, что они промокли насквозь. Бросаю на них взгляд – они уже давно не зеленые. Они скорее, как трава – вместе с ней стали грязновато коричневого цвета, покоробились и потеряли форму. «Жалко кеды» – отмечаю я про себя, когда-то их цвет был действительно ярок и мне это очень нравилось.
Когда-то вообще цвета были ярче. Или мне просто так казалось, я не уверен. Я уверен только в том, что все кончается в принципе, и осень эта закончится, и многое, что происходит сейчас, и еще большее – о чем я не подозреваю. Но меня почему-то это не трогает, я наблюдаю за всем как статист. Хотя, конечно, хочется снега, или солнца, или хотя бы града, молний – хоть чего-нибудь, кроме этой отупляющей мороси, крадущейся промозглости, щупающего ветра.
Я прохожу знакомыми, сотни раз виденным улицами и понимаю, насколько мне все это чужое. Лениво удивляюсь в сотый раз огромному городу, набухающему посреди гигантской, обветшалой равнины, без всякой логики, каким-то сюрреалистическим комом. Я заезжаю в кварталы, где никогда не был, но каждый раз я почти уверен, что все это уже видел. Подумываю, а не зайти ли в бар. Захожу, заказываю что-то, незаметно выпиваю, выхожу и оказываюсь вновь на том же месте. Ни пьяный, ни трезвый, никакой.
Бродить бес толку надоело – надо ехать домой. Заодно и занятие. Сажусь в электричку – у окна, ненадолго сосредотачиваюсь – стало интересно, что играет в плеере – узнал – вытащил - переключил – положил обратно. Хорошая штука плеер, как организм почти – когда он играет, его не замечаешь, а если выключается – сразу чувствуешь, что что-то не так. Беспокойство. Хотя, от моей музыки должно было бы быть явно больше беспокойства, чем от тишины.
Наверно, мы все храним в себе каких-то демонов, я думаю, всем нам не хватает уверенности, мы точно постоянно чего-то опасаемся и наверняка хотим скрыться от реальности, от себя, от мира вокруг, хотим отгородиться и пребывать в капсуле. Поэтому мы почти ненавидим тишину, мы ее боимся и хотим уничтожить. Тишина порождает зуд, жажду, беспокойство. Когда тихо – что-то не так. Мы придумали затыкать уши и лить в них искусственные звуки, мы привыкли с маниакальным упорством заполнять пустоты в разговорах, мы окружили себя морем вибраций, чтобы не дай бог, не почувствовать свою. Город никогда не молчит, тишина деревни – его ужас.
Напротив меня сел человек, разглядывает меня. Я вижу его губы шевелятся – скорее всего, он мне что-то говорит. Сначала захотелось закрыть глаза и притвориться, что я сейчас засну, а еще больше и правда захотелось заснуть долгим-долгим целительным сном. И проснуться желательно не здесь и не собой. Но даже сквозь свое безразличие я вежлив – это просто привычка. Слушаю:
- Хоть сейчас народу немного – есть плюс ездить поздно, нормально сесть можно… А то с ума сойдешь.
Я посмотрел на говорящего. На самом деле, меня удивил его голос. Сотни раз слышал эту фразу, сотни раз бубнил ее сам – так просто, если выпадал очередной неинтересный, но знакомый попутчик, из вежливости опять же. Кому не знакомо тягостное чувство ненужного разговора, тяжелых пауз, необходимости поддерживать принятый эмоциональный фон. Когда говоришь с человеком, которого может и год не видел, а сам думаешь, что вот еще и всю жизнь бы его не видел, мечтаешь оказаться в другом месте и чтоб этот знакомый ехал другим поездом, стоял в другой очереди, жил в другом городе. Бывает, увидишь знакомого человека издалека, и притормаживаешь, либо огибаешь, либо наскоком обходишь…А часто при этом и знакомых-то в общем – не так уж и много.
Так вот – этот человек говорил непосредственно. Что-то в его голосе свидетельствовало о том, что он действительно рад, и ему правда нравится ездить поздно. Это не просто привычная бодрость этакого тренера по утренней гимнастике и не нытье вечно недовольного человека, нет, просто речь…Это становится ценным.
Лет ему было двадцать с небольшим, обычная, не новая, но в относительном порядке одежда, неброские, но приятные черты лица. Волосы длиннее коротких, но короче длинных, в кудрях и беспорядке. Уверенный, но не навязывающийся тон. Средних размеров рюкзак рядом на сидении.
- Неплохо, но не тогда, когда живешь по графику.
- А че, живешь?
- Да вроде того, в шесть подъем, дорога-работа-обед-дорога-дом – около девяти. А если поздно возвращаться – около часа, двух. Не очень в плане сна, да?
- Да, реал не очень.
- А ты учишься что ли еще или чего, что сон тебе не важен?
- Да нет, я свое отучился. Я так - то здесь, то там, но графика, как у тебя, у меня точно нет. Мне кажется, это вскрытие вообще.
- Неплохо так. Я уверен, что это вскрытие. Поэтому хочу в Москву переезжать, деньги нужны правда. Придется искать варианты.
А сам про себя думаю, что реально ни к черту мне не нужна Москва, и искать варианты, где бы продать себя по дороже – тоже далеко не то, что я хочу. И даже дополнительный час свободного времени меня не сильно позабавит. Я даже опасаюсь окончательно врасти в этот город, в его порядки, в его ритм, шкалы. Такими, по крайней мере, какие они есть для большинства. Для миллионов людей.
- Реально надо? Я бы не стремился. Хотя кому что. Всегда есть плюсы, минусы, и в общем нужно разбираться.
- И как, ты, например, разобрался?
Какой-то яд, негатив поднимается во мне. Ну что еще этот парень будет мне рассказывать…как надо разбираться. Что в жизни нужно. Так вот с места в колодец. Да вроде трезвые оба, я еще устал, мне вообще тошно. Глаза не смотрят, ломит всего. Нелепица какая, околесица.
- Не то чтобы, но что-то с низкого старта бежать сломя голову, куда ринулись мои одноклассники, однокурсники, многие друзья, почти все девчонки, иметь график и… да – «перспективы карьерного роста» мне сейчас не хочется. Я не чувствую, что мне сейчас это нужно. А тогда лучше заниматься пока, чем нравится.
- Что же тебе нравится?
- О! Я люблю ездить, я люблю дороги, люблю выбирать свой маршрут. Мне нравится приехать в город и если он увлечет оставаться там неделями и месяцами. Мне нравится двигаться с весной с юга на север, а осень проводить у рек или озера. Там как-то лучше смотрится и осень, и дождь. Там осень принимает завершенность. Если вдруг денег становится больше – я могу сгонять за границу и там колобродить, пока они не кончатся или пока не кончится виза. Или и то, и другое
Смеется. Негатив внезапно пропадает, и впервые за долгое время я внимательно слушаю, а каждое предложение порождает во мне вихрь образов. Ярких, насыщенных, своих до боли. Теперь я уже только пытаюсь сохранить скучающий вид. Я увлечен. Про себя я давно знаю, что именно так я хотел бы проводить свое время сейчас. И именно сейчас, так уж сложилось.
- Это да, это явно круче, чем вставать в 6 и точный график. Тебе наверно от семьи деньги капают и ты не заморачиваешься особо?
- Нет, можно было бы и так поступить, но все тки это как-то неправильно. Уже не школьник. Так, если что – помочь надо – конечно помогут. Такие случаи бывали, откуда только не выворачивался. Работаю я – здесь в Москве получаю задания, как по фрилансу – рефератики всякие, презенташки. Если надолго где-то зависаю – то могу чем-нибудь с компами заниматься или на местных подработках. А вообще иногда и грузчиком не грех. Тем более так лучше чувствуешь, место, где находишься.
- Понял. А как с общением друзьями, девушками, семьей?
- С местными друзьями пересекаюсь, когда с семьей живу. По многим городам теперь тоже не чужие люди живут. Съезжаемся, вписываем друг друга. Ездим тоже часто вместе. Это сейчас я домой - поэтому один. Девушки постоянной пока нет и в общем здесь все более менее просто, а семья привыкла, они меня реально любят. Иногда мне кажется, что даже завидуют понемногу, но по хорошему.
- А перспективы?
- А что ты имеешь в виду?
- Как обычно – все таки определенный доход, место и дело по жизни, семью, даже хотя бы старость.
- Я не думаю, что с этим возникнут проблемы. Я здоров, не дебил, не хуже прочих. Уверен, если в свое время мне понадобится закрепиться и обосноваться, если я реально этого захочу – это будет всегда возможно. Конечно, многих мне уже не догнать…хотя, сам понимаешь – опыт и кругозор иногда могут сослужить огромную службу. Если приложить усилия.
- То есть, ты думаешь, ты еще и вперед на белом коне выскакать сможешь?
- Не в том дело. Посмотрев вокруг, что да как, пообщавшись с людьми, я часто оцениваю разные идеи и вижу много возможностей…для своего небольшого дела, например. Опять же таки – свой график, свое творчество, своя жизнь, сам себе хозяин.
«Сам себе хозяин» - набатом пронеслось у меня в голове. Ничего, я наверно просто заболеваю. Голова пухнет.
- Круто выходит! Ты, похоже, оптимист.
- А почему нет – тем более, что правда выходит ведь. Значит все возможно. Ты то чего какой-то вроде как в миноре.
- Да так…
- Можешь и не говорить, ясное дело.
А захотелось сказать – не все, не с трагизмом, без подробностей и всех этих печальных и садистски-приятных подробностей, а так – чтобы понятно было.
- Нет-нет, ничего такого, обычный случай. Надоело мне все. Метания между работой и домом, бессмысленная работа и бессмысленное свободное время. Ни от чего не свободное на самом деле. Неинтересные встречи, ленивое пьянство. Неудовлетворенность. Недосып-недожер-недотрах. Вспоминания надоели, мысли бредовые. Живу на три четверти в прошлом, остальное – в каких-то грезах. А настоящее – искорки, маленькие искорки чего-то светлого, а так пелена. И ОНА, которая уже просто сверлом в голове сидит, а на самом деле давно уже мне чужая и не интересная даже, тем более я для нее. Не гружу?
- Нисколько, я тебя понимаю. Мне так кажется. Хреновый расклад.
- Вот именно, что хреновый, поэтому и в миноре. А делать все равно ничего не хочу. И это даже не лень, наверно даже не апатия и страх – иногда так вставляет, что явное дело до апатии далеко. А так – хочу верить, что не трус. Просто такое ощущения, что я становлюсь пустым. Как будто в сырое яйцо вставили трубочку, пробили сверху дырочку и выпивают потихоньку. Как будто, непобедимая сила тянет потихньку. И с пустеющим нутром я становлюсь легче. Бред все это.
- А по мне так не бред. Заканчивать тебе с этим надо. Встряхнуться. Больно рано уж списывать себя начал и говорить о неведомых силах, не в обиду.
- ОК, я тебя понял.
- Да ни фига ты не понял. Вот смотри – хочешь, погнали со мной куда-нибудь – обстановку сменишь, пораскинешь мозгами. Да и вообще – будет интересно, обещаю. Хоть сегодня – переодеться – и в путь. Ну или хочешь отпуск – подожду до отпуска. Только ты сразу бери.
Как небольшая дверка приоткрылась мне. А почему бы и нет? Взять и уехать с ним, нормальный парень, а главное я сам так долго мечтал об этом. Или хоть даже одному...Нет, с ним лучше, это точно. А столько всего. Столько всего вокруг. Кроме этого города, этого дождя, этой сотни одинаковых дней, всей этой постылой картины и маеты. Правда ведь, можно. Собрать пожитки, родители поймут. Не сразу, так вскоре. Деньги есть, даже счет есть небольшой – надолго хватит, если и не делать ничего. Работа – черт с ней, все равно уходить хотел. На край – реально отпуск уже выходит, позвоню, скажу…Пффф…Да катись она лесом – работа эта. А я ведь сам знаю много мест, мне есть, что рассказать…Как же хочется проснуться завтра и идти туда, куда хочешь идти, а не туда, куда струйками из коморок стекаются сожители нашей огромной коммуналки. Что значит хочется? Всю жизнь так и будет только хотеться, мечтаться, всю жизнь будут подсчитываться возможности, пока не превратятся в рухлядь. Нет, не завтра, ни потом, только сейчас, только сегодня. Я поднимаю глаза…
«Следующая остановка …»
Моя следующая остановка.
Я хочу сказать – «да, конечно, отличная идея, плевал я на все это – едем!». Я хотел рассказать, как я мечтал путешествовать. О том, как я получил профессию путешественника, и думал, что объезжу все и вся. Я хотел просто потолковать о том о сем. Из чужого окна увидеть незнакомый фонарь и слушать другой тембр разбивающихся о подоконник капель. Я захотел пройтись по лужам и просвистеть дождю. Я столько всего захотел. Но что-то пошло не так – нервно поднялся, бегло выкинул фразы, рассматривая рюкзак:
- Лан, я подумаю. Это действительно классная идея. Но сейчас моя станция. Не успеваем обменяться номерами. Найди в контакте – меня зовут Страхов. Спишемся. Рад был.
Не услышав ответа, выкатился на пустую станцию. Секундами позже электричка уехала дальше. А я уже знал, что никуда не уеду, никому не позвоню. Мое имя было фальшивкой. Да и сам я себе кажусь таким же. Фальшивкой. А он наверно и правда подумает, что я собрался. А я ведь и правда собрался, но что толку. Я успокаиваюсь, хотя что-то внутри меня рвется и безобразно зудит. Я все более уверен, что вот моя потасканная мокрая станция и такой же внятной и банальной должна быть моя жизнь. Дождь продолжается - интересно, а следующим летом он мне будет казаться таким же? Я оставил себе остатки. И боль, которая давно уже не боль, а воспоминание о боли. А этот дождь действительно действует на нервы.