О, ты, словесности изящной королева,
Как ты елейным словом можешь усыпить.
Ты лучшие листы с познания срываешь древа,
Раздор во мненьях красотою можешь примирить.
Ты разжигаешь, укрощаешь огнь небесный,
Являешь лучшие черты души.
Смиряешь высший дух и дух телесный,
С тобой и заблужденья даже хороши.
Ты рай и ад объемлешь вечным,
Как вечен Данте в жизни след.
Движением ума и чувства бесконечным
Ведешь в подлунном мире столько лет.
Неровно в лете строф твоих дыханье.
Талантами сверкаешь в разных языках.
Тиранам грозным шлешь напоминанье,
Красивым словом в них вселяешь страх,
Чтоб помнили про грех правления в веках.
Сочувствием ты слезы утирала
Мильонам одураченных рабов
И справедливость гневом насаждала,
Клеймила глупых золота жрецов.
Когда ж с твоей поддержкой мастеров обмана
Разрушен твой ценитель – третий Рим,
Ты укрепляла современного тирана,
Прогнулась и ломалась перед ним.
Ты помогла кровавому правленью Рима,
Нелепым упрощеньем его жизнь продлить.
Когда ж двойник коричневый с войной нахлынет,
Поможешь первому второго победить.
И что ж, тиран, что так ряды твои кромсал,
В знак благодарности продолжит людоедскую охоту.
И каждый, кто с позволения известным стал
И мог поэзии вершить эзопову работу,
По мнению тирана быть полезным перестал,
Родил лишь страх у власти, нервную икоту
От перспетивы дух свободный возродить
И рабскую покорность отменить,
Тот лиру должен уступить.
Но ты в лице притворно покоренных
Ждала, ждала освобожденья час.
Лишь иногда, гремя цепями заклейменных,
Чрез жертвы доносила правды глас.
Но вот свершилось. Рухнули оковы.
Ты можешь птицей взвиться высоко,
В свободы век открыться песней новой,
Но в смуты век то сделать нелегко.
Двадцатого столетья ад прошли не понарошке,
И Дантов ад бледнеет перед ним.
Жемчужины души копили мы по крошке
И верили, в столетьях сохраним.