Последнее погружение.
Никаких эмоций и торжеств в узком кругу не было, потому что и я, и все остальные не знали и не догадывались, что эта совсем не романтичная работа окажется последней. Ни я, не мои друзья не могли угадать всех этих крутых поворотов своей судьбы. Но спуск под воду запомнился, как запомнился и первый, много лет тому назад на испытаниях первого аппарата «ТИНРО-2»(ТИНРО - тихоокеанский институт рыболовства и океанографии, туда целили этот аппарат, но он застрял в Севастополе,кому же охота из Крыма во Владивосток тащиться, а "2" - потому, что проект "1"- не состоялся).Тогда ,правда, все закончилось пожаром, вернее задымлением внутри тесно забитого оборудованием прочного корпуса. Последствием того события было не только то, что пару дней я плевался и сморкался сажей, но и премия в 720 совковых рублей. за героизм при проведении государственных испытаний. Это не осталось незамеченным поэтом –песенником(бардом) нашего отдала глубоководных подводных аппаратов Вовкой Неретиным. Почему она касалась в основном меня ,сказать трудно, скорее всего оттого, что перед этим на Севастопольской толкучке я купил модные для тех времен вельветовые джинсы. Это позволило ему разразиться таким нехитрым опусом.
Песня гидронавта В.Дерябина
Доклад был краток: «К погружению готовы»
И вот задраен люк и на воде
Болтаемся мы в аппарате снова
Не чувствуя, что скоро быть беде.
За пультом командир, а я на четвереньках
Сижу в носу в вельветовых штанах,
Пока мы шли на дно без дифферента,
Все было, скажем, в голубых тонах.
Казалось, все пройдет без приключений..
Как сто быков ревели ВДКа
Я был уверен в том, что без сомнений,
У командира твердая рука.
Но вот я чую, вдруг запахло дымом
Тяну ноздрей, пытаюсь угадать
И захотелось мне неудержимо
Со всей силищей легких зачихать.
Чихаю я, и командир чихает,
А дым ползет, откуда – не узнать
И командир решение принимает
Со дна наверх немедленно всплывать
Раздвинул я башкой ему колени
И между ног скользнул угрем в корму
И там нашел причину всех волнений
Но эту тайну не открою ни кому.
А нам дышать совсем уж было нечем
Казалось, дым в желудок нам проник,
Но командир сказал: "Еще не вечер,
Ты лучше вовсе не дыши, старик".
Я нос зажал, терпел, что было мочи
Твердя себе: «Терпи еще немного»
Мы всплыли на поверхность и, короче,
Спаслись тогда, спаслись - и слава богу!
Слава богу, что принципиальных разборок никто не учинял и мне не пришлось выдавать свою тайну госкомиссии, я ее до сих пор никому не открыл, ношу в себе.Однакособытие это подвинулонас попасть в энциклопедию Российского подводного флота в раздел "штурм глубин"
С тех пор прошло более 20 лет, думаю, что для подводной карьеры время вполне достаточное.
И вот, снова Черное море и я занят рутинной подводной работой. В прошлом остались все океаны, Антарктика с погружениями до 2000 м. Да и техника у нашей команды нынче другая, всего 3,5 тонны, только вот работать там приходится лежа вдвоем в тесном отсеке 120Х180 см."Риф" называется. Сейчас вместе с Крымморгидростроем тянем в море элитную трубу - гавнотечку в персональном санатории самого генсека Горби. От мысли о том, что оттуда будет проистекать, тело и душа наполняются гордостью. Но получилось так, что организация того строительства была так же бездарна, как и само правление указанного лица.
Как-то летом перестроечного периода нас пригласили в Ялту к директору Крымморгидростроя. Сидя в высоком кабинете, мы разглядывали стоящий на полированном столе макет специального не очень хитрого устройства, которое должно было позволить быстро засыпать щебнем длинную сточную трубу Горбачевского санатория для элитных фекалии и завершить работу, как тогда еще было положено, досрочно. Видно долго сидеть во власти собирался Генсек и народных денег для «своих» не считал и не жалел. Главный инженер тянул за ниточки и устройство плавно ездило по полированному столу.
Работа нам предстояла нехитрая, всего лишь сидеть под водой на специально сделанной для нас платформе и информировать производителя работ о том, как все идет хорошо и даже прекрасно.
Был разгар Крымского лета. Поселок Мухалатка рядом с Форосом Рабочая гостиница на территории строящегося санатория с непривычными для нас удобствами ,вагончик на берегу Черного моря с оборудованием . Каждое утро спускаемся вниз по склону ,чтобы на катере добраться до места работы в море, каждый вечер уставшие лезем в гору. А вот тем, кого там собирались «отдыхать» - для тех там собирались поставить лифт, чтобы не притомились, невзначай..
Там , недалеко от берега, толкучка из плавучих кранов, буксиров и катеров. Наконец-то начали притворять в жизнь макет с полированного стола. Сидим с Геной на платформе, глубина не более 60 метров а перед нами то самое жуткое устройство, которое должно на тросах ехать по дну и через вертикальную пластмассовую трубу засыпать траншею с той самой трубой для дерьма от небожителей.
Начинаем. Сверху по связи орут: «Тянем»
Отвечаем: « А у нас ничего»
«Тянем»
«А у нас тоже ничего, все стоит на месте, но тросы надраены»
«Тянем, якоря у плавкрана уже не держат»
«А у нас ничего»
«Тянем» Вдруг устройство,вместо того, чтобы чинно проехать отмерянные ему метры, оставляя за собой красиво засыпанную траншею, подпрыгнуло вверх, тросы стрельнули как, тетива у лука и устройство исчезло из пределов видимости в клубах ила. Мы с Геной смеялись до икоты. Морское дно – не полированный стол в кабинете директора. Все ,что было прикреплено к той телега, рухнуло на морское дно вместе с самой руководящей идеей почти что нам на голову.
Два летних месяца мы мучились с засыпкой траншеи с трубой, поскольку руководящая идея поломала всю привычную технологию и ее оснастку и безмятежного сидения на платформе у нас не получилось. Зато здесь мы пережили тот самый путч и «Лебединое озеро» оказались совсем рядом с находящимся в «добровольном заточение» Генсеком. Ничего особенного вокруг нас не происходило, только вертолетная площадка была заставлена грузовиками, да на общем с нами рейде болтался и маялся в тоске пограничный катер. Он, видимо, охранял Горби от его страны, а может быть и страну от Горби. Транспарант «Райкин рай» все еще маячил на скале над резиденцией.
Дело подходило к концу, когда с плавкрана сорвалась пластмассовая труба для засыпки траншеи, почти полностью набитая щебнем. Где она валяется, никто не знал, а ведь эту трубу хотели использовать для дальнейшего совершенствования руководящего процесса. Но сейчас вряд ли кто помнит существовавшую тогда систему снабжения. Просто так поехать и купить злосчастную трубу было невозможно. Нужно было заказать ее за 3 года заранее и не меньше вагонной партии. Руководящий взор был направлен на меня . Глубина в том месте метров 70 и где там она валяется, никто не знает. Пошел я искать ту трубу. Видимость на грунте великолепная, метров 40 по горизонтали. А наверху в то время собралось все начальство и не скрывало своего скептицизма в результатах поиска. Но только я подошел к грунту, как увидел ее проклятую, торчащую из ила под углом градусов в 30. Пришлось вернуться обратно, взять в захват манипулятора тонкий трос с петлей-удавкой Чтобы петля держалась, туда вставили тонкую палку. Погрузившись снова на том же месте, подошел ко дну и с ходу напялил петлю на трубу. «Вирай!» ору Генке наверх, он в такой быстрый успех не поверил, но вижу, трос надраился, вот только заполненная щебнем труба не шевельнулась. «Выбери якорь и протащи ее по дну», что и было сделано. Щебень высыпался через нижний конец и труба всплыла на глазах изумленного начальства Крымморгидростроя через 20 минут после начала работы. По-моему, это был мой самый короткий спуск под воду из тех многих сотен по всему Мировому океану, не считая случаев аварийных. Были позади шторма, океаны, тропики и айсберги,удачи, аварии и неудачи, а подводная карьера моя закончилась пластмассовой трубой возле Южного берега Крыма. Потом плавкран с нашим барахлом потащили в Севастополь под самым берегом мимо Фороса, и, вместе с маленьким буксиром он попал во все телевизионные хроники времен путча, как воплощение безмятежности и спокойствия в стране, раздираемой амбициями и жадностью политиков.
ВДК – вертикальный движетельный комплекс
Надраился –натянулся как струна
Вирай - поднимай