Как хорошо просто сидеть, закрыв глаза, и ни о чем не думать! Осеннее солнце ненавязчиво скользит по лицу, а не успевший остыть ветерок нежно гладит по волосам. А тут еще кошка трется об ноги и тихонько мурлыкает, помогает релаксировать.
Кошка ничья, но она постоянно крутится возле дома, и визиты ее регулярны. Утром, когда Зина торопится на работу, кошка уже сидит у крыльца и, не желая обманывать ее ожидание, Зина вынуждена задерживаться, чтобы поделиться с кошкой чем придется, поменять в плошке воду. И всякий раз происходит одно и то же: кошка почему-то не может спокойно есть, а начинает метаться между миской и Зиной. Опуская мордочку в миску, краем глаза кошка следит за своей благодетельницей. Зина запирает дверь, спускается с крыльца и идет к калитке, но кошка, оставив еду, уже догоняет ее и несется провожать до автобуса. Зине жаль, что кошка так и не успевает как следует позавтракать, и, если позволяет время, нарочно возвращается обратно и делает вид, что никуда не торопится. Кошка снова начинает есть.
– Кушай, кушай давай! А то опять прилетит ворона и все склюет.
Ждать, пока кошка доест, некогда и приходится идти на остановку в компании этой странной черной провожатой, которая бежит следом, как собака, и отстает, лишь немного не доходя до остановки.
– Дальше за мной не ходи! Слышишь? А то под машину попадешь.
Кошка послушно остается на кромке тротуара, но начинает грустно мяукать. Зине кошку очень жалко, но что поделаешь?
– Ну не грусти, Чернушка, вечером я вернусь. Веди себя хорошо!
Вечером, открывая калитку, Зина опять обнаруживает кошку, которая возникает как будто из воздуха и тут же начинает проявлять дружелюбие. Ну как ее не покормить?
Зина пыталась взять кошку в дом, но та, осторожно переступив порог, страшно испугалась закрытой двери и панически заметалась в поисках выхода.
– Зинуля, да не будет эта кошка домашней, оставь ее в покое! Она привыкла к улице. Только бед здесь и натворит, – ворчала бабушка, подтирая воду из опрокинутого ведра, куда гостья чуть не угодила, пытаясь вырваться из дома.
– Но она так себя ведет, как будто хочет стать моей. Да и красивая какая, черненькая, с блестящей шерсткой!
– Черных кошек не бывает.
– Баб, да ты чего? Вот же – настоящая черная кошка, или она синей тебе кажется?
Но бабушка упрямо стояла на своем:
– Говорю тебе: абсолютно черных кошек не бывает! Если она черная и у нее нет ни единого белого волоска – значит она ведьма!
– Баб, да ну тебя, скажешь тоже! Мракобесие прям какое-то!
Сегодня кошка блаженствовала. Зина никуда не торопится, а просто сидит на крыльце и радуется субботнему вечеру. Как хорошо, как спокойно можно бы жить! Ходить на работу, получать зарплату, откладывать деньги на отпуск... Так давно хотелось провести летний отпуск не на огороде, а где-нибудь в других краях. Вот с Валькой, подругой по институту, сколько планировали после пятого курса рвануть на радостях куда-нибудь к Черному морю, а Валька вдруг взяла да и замуж вышла. Зина отложила поездку, а потом началось...
Скоро деньги совсем обесценятся, так что запасайтесь, чем можете, пока не поздно. Да чем запасешься, если нигде ничего нет? Да хоть чем-нибудь. Купи сейчас что угодно, вот хотя бы шторы или одеяло лишнее, а то потом на эти деньги даже мыла не купишь. А что мне за польза от лишнего одеяла, вот на квартиру бы наскрести или на машину... Хорошенькое дело! Я вон уже два года на диван наскрести не могу. А мы наскребли на шкаф, а толку-то? Днем с огнем не найдешь. В магазинах – шаром покати! Вообще-то, умные люди говорят, что надо, как перед войной, солью запасаться, спичками и мылом, чай, крупу и муку покупать в промышленных масштабах. Введет Явлинский свою программу «Пятьсот дней», а их как-то пережить надо. А вы надеетесь, что после этих пятисот дней сразу же всеобщее благоденствие наступит? Не знаю. На всякий случай не мешало бы запастись. Я уже подсчитала, что в год у нас уходит примерно сорок кусков мыла, мешок муки и мешок сахара, если варенье, конечно, варить...
Слушать такие разговоры и не задумываться было невозможно. Надо что-то делать, но что? Кое-кто как-то сразу сориентировался – засобирался за границу. Но туда потянулись те, у кого была научная степень. Если бы спокойно поработать несколько лет, тогда и Зина успела бы защититься, но, похоже, спокойно теперь не поработаешь, будешь голову ломать не над исследованиями, а над тем, как выкрутиться на зарплату. А может случиться непредсказуемое. Вон соседний институт уже начали расформировывать...
Утро понедельника выдалось пасмурным. Зина тряслась в автобусе, смотрела сквозь грязное окно на тянущийся вдоль ухабистой дороги разнобой пригородных домов с потемневшими от дождя неопрятными, щербатыми заборами и чувствовала, что тем, кто живет ожиданием получения городской квартиры, придется латать свои заборы и обосновываться в старых домах надолго, если не навсегда.
– Ох-хо-хо, вот и снова осень! А впереди зима – и никакой надежды на лучшее... – как будто прочитав мысли Зины, вдруг вслух вздохнула сидящая рядом женщина.
Надо же, какой пессимизм у людей. Неужели не найдется выхода? Правда, некоторые уже кое-как приспособились. Например, знакомая Зины с царственным именем Клеопатра, как только вышла на пенсию, сейчас же устроилась на базар торговать корейскими мантами под названием пянце. Зина видела ее – стоит себе, как будто всю жизнь этим занималась.
– А что ты думаешь, я одна такая? Да тут на базаре все наше констркуторское бюро! Кто окорочками торгует, кто мороженым. Каждый выживает, как может, – заявила Клеопатра и вдруг бодро заголосила: – Пянце, пянце, горячее пянце! Свежее, вкусное!
– Да ладно заливать-то: и мяса кот наплакал, и тесто клеклое! Орет и орет весь день, голова пухнет! – раздраженно заворчала на конкурентку продавщица беляшей.
– Эх, бабоньки, не горячитесь, вот завтра дождь ожидается, а послезавтра похолодание. Приберегите свой пыл на зиму, – миролюбиво вмешался дядька, перед которым прямо на земле был расстелен брезент, а на нем разложена всякая всячина: обрывки проволок, шестеренки, мотки изоленты, кучки болтов и гаек и прочие приспособления уж совсем не понятно для чего.
– Эх, значит опять никакой торговли не будет! – сокрушенно воскликнула продавщица мороженого. – Завтра дождь, послезавтра похолодание! А потом что?
– А потом – жара! – со смехом пообещал дядька.
Дядьке этому, похоже, все нипочем. Пристроился нелегально со своим металлоломом и радуется компании.
– А тебе, девонька, пора бы каблучки подбить, обувь нынче беречь надо. Могу устроить быстро и недорого, – вдруг обратился он к Зине, окинув ее старенькие туфли опытным взглядом.
– Недорого – это сколько?
– Ну, в цене сойдемся. Вон Клепка говорит, ты в лаборатории работаешь? Спиртику принеси чекушку – и лады.
Нет, вы подумайте, вот народ – на ходу подметки рвет! А Клепка-то хороша, не она ли его надоумила? Как будто, если в химии работаешь, то спирт можешь направо-налево раздавать! Клепка! Ну да, конечно, пошла торговкой на базар – из Клеопатры в Клепку превратилась. Хотя, что такое чекушка? Чепуха. А что делать, как выкручиваться, если зарплата – слезы? И ведь правда, еще подумаешь, то ли муки лишних несколько килограммов купить, то ли за ремонт обуви заплатить, да вот и кошку подкармливать надо, а с мясом и вовсе напряженка.
Явившись в назначенный день за туфлями, Зина увидела унылую картину. Моросил въедливый мелкий дождь, на полупустом рынке редкие продавщицы ежились под нещадно терзаемыми ветром зонтами, а дядьки не было. Господи, вот дура! Отдала туфли, а кто он, что – ищи теперь ветра в поле! Но вдруг Зину окликнули.
– Эй, девушка! Это, наверное, вы туфли Васе в ремонт отдавали? Он сегодня и не торговал почти. Сказал, товар заржавеет. А вам оставил адрес. Какой-то дружок у него тут неподалеку живет...
Продавщица беляшей протянула клочок бумаги, где Зина с досадой прочитала коряво нацарапанный адрес. Ну вот еще, иди теперь куда-то. Хорошо хоть так, а то могла бы вообще остаться при своих интересах.
Далеко идти не пришлось. Уже за углом обнаружился многоквартирный дом с нужным номером, состоявший сплошь из «гостинок». Тут и там кучки мусора, дождем приклееные к асфальту клочки различной бумаги – от газетной до туалетной, из неприткрытой каморки мусоропровода – безбожная вонь.
Дверь открыл тщедушный мужичок в застиранной майке, назвался Вовиком и радушно пригласил войти. Сразу же вручил Зине на удивление хорошо отремонтированные туфли.
– Да вы присаживайтесь, Вася сейчас придет, за закуской пошел.
Ах, да, конечно, они ведь ждут «оплату», забулдыги. Ладно, надо отдать и уходить. И вдруг Зина увидела, как по спинке дивана идет черная кошка, как две капли воды похожая на Чернушку. Кошка потянула мордочкой в сторону Зины, осторожно подошла и понюхала, коснувшись мокрым носом протянутой руки.
– Чернушка? – непроизвольно вырвалось у Зины.
Но кошка спрыгнула на пол и равнодушно отправилась дальше. Да нет же, откуда тут Чернушке взяться?
– Башковитая! – с почтением кивнул хозяин в сторону кошки. – Знает, что к чему. Весной подобрал. А злопамятная!.. Один раз отлупил, чтоб где попало не гадила, а потом увидел, что туалет-то ее сам забыл поменять, вся газета там промокла. Ну, протрезвел, понял, кинулся жалеть, а она – ни в какую, разобиделась, куда там!..
По всему видно – мужик-то пьянчужка, а вот кошку подобрал. А ведь Чернушка сама Зину выбрала, разве она не заслуживает, чтобы и ее приютили? Надо все-таки попробовать приучить к дому, хоть перезимует в тепле.