Я возился на огороде.
Вдруг через соседний участок от крыльца большого добротного дома, в котором жила знакомая семья, раздался крик:
- Ты что там делаешь!? Скорее давай сюда, быстро!
Кричала Клавка – хозяйка
- А что случилось ?
- Да беги же сюда немедленно! Ты понял!? Его зовут а он, как колодец, застыл! Иди быстрее!
Клавка кричала необычно тревожно и категорично. За три сезона нашего знакомства, можно сказать , добрососедства и, более того, взаимной симпатии , я ни разу не то, что не слышал , но даже не предполагал, что эта жизнерадостная женщина может быть чем-то удручена. Весельем Клавка была заряжена, как банкомат . Стоило к ней просто подойти и, как пароль, произнести приветливое слово, как она рассвечивалась и ее озорные губы, игриво прищуренные глаза и уютная грудь выдавали тебе такую порцию радужных эмоций, что казалось, будто банкоматы могут выдать тебе не деньги, а пачку писем от любимой .
- Да что стряслось? Пожар ?
-Хуже!
-Пробки вышибло !?
- Хуже, хуже! Беги же!
"Нет, что-то, в самом деле, не ладно" - решил я, бросил тяпку, перемахнул через штакетник и пересек соседскую грядку капусты.
Клава ждала у рабицы, приподняла ее и я, как собака, прополз в зазор. Голова моя уткнулась в ее фартук...Не смотря на чрезвычайность ситуации я не мог в этот миг не отдаться чувству восторга, который охватывал меня всякий раз, когда я оказывался близко с этим чудом портняжного искусства. Не знаю: то ли фартук был сшит из особой ткани, то ли швы, складки и всякие там выточки обладали этим дивным свойством; то ли само сдобное тело под фартуком снабжало его таким благоуханием колдовской вкуснятины, что у всякого, стоящего рядом с Клавкой в этом наряде,безудержно разыгрывался аппетит .Вот и в этот миг я будто окунулся в чашу с чем-то остро-нежно- загадочно ароматным.
- Ты что? Застрял? - услыхал я скорее лбом , а не ушами вопрос.
Рука ее потрепала мой чуб и я, поднявшись, ожидал увидеть, как обычно,лукавую улыбку, с которой она мне давала легкий подзатыльник за хулиганский анекдот. Не тут-то было! Она смотрела огорченно и как-то виновато.
-Пойдем, пошли,быстрее! - тихо, но нетерпеливо сказала Клавдия и потянула меня за рубашку.
-Да что же такое стряслось? Что с тобой?
-Погоди... Ничего.
. -С Колькой ? -спросил я про ее мужа.
Она пожала плечами, отвернулась и побежала к крыльцу. Я догнал ее на ступеньках,взял за локти и посмотрел в глаза, но не увидел их. Зажмурившись, Клавка толкнула ногой дверь и втянула меня в дом.
Колька сидел за кухонным столом, облокотившись и подперев щеки кулаками.Съехавшая на лоб кепка скрывала его глаза, видны были то поджимаемые в виноватую усмешку, то досадливо прикусываемые губы.
На столе стоял полный графин и стакан.
Клавка кивком усадила меня на табурет у стола, сама села сбоку, напротив мужа, не сводя с него настороженный взгляд. Колька громко вздохнул и мрачно протянул: "Ммдаа".
И тут заголосила Клавка, ладонями прижав к лицу фартук:
- Ой. Да что же я пропащая наделала!? Да за что меня лукавый попутал!? А ли хотел он испытать меня, поменять хорошее на лучшее. Ай да, воистину, лучшее - враг хорошего!Да что стряслось со мною такою, непутевой бедовой ...
- Ну что случилось-то? - спросил я участливо Николая, рассчитывая на его рассудительность и обстоятельность , свойственные кандидату наук, мужику-домоведу, рыбаку, шахматисту и преферансисту.
В ответ он налил полстакана и молча пододвинул мне. Я залпом выпил, но не ощутил привычного вдохновения от предвкушения благостного времяпрепровождения в компании этой счастливой супружеской пары, обожаемой не только их детьми,трехлетней внучкой, но и уважаемой соседями- старожилами и дачниками.
Фартук пах содержимым графина...
"С чего бы это?" - подумал я.
-Да что тут обсуждать, сопли жевать, каяться. Я ведь сразу почуял, что что-то не так.
Николай тяжело вздохнул, налил мне опять полстакана. Клава молча встала, из банки на подоконнике достала малосольный огурчик:
- Может, закусишь ?... Ты как? - спросила меня, а сама глядела на мужа.
Мысли мои четко хрустели, как огурец , я их проглатывал одну за другой, как и содержимое третьего полстакана, но картина предыстории сегодняшнего столь аварийного приглашения "закусить" никак не складывалась в моей трезвой памяти. Я несколько раз переводил взгляд то на него, то на нее, пытаясь понять, точнее, угадать, что им так хочется рассказать и, что их так сдерживает.
Неожиданно на пороге появилась микростарушонка –бойкая местная многотиражка, нашпигованная новостями со всех лавок у ворот. Всегда казалось, что вести выпирают из нее, как куски сала из охотничьих колбасок , или как шишки суставов на ее крючковатых пальцах. Пробежав вслед за носом по кухне, ее мышиные глазки замерли на графине:
- Что, Клавушка,...? Никак сподобилась?
- Ну, вот. Весь поселок уж знает... Ты, это, тетя Поля, не шибко того, не транслируй...
- Да что ты, родёмая! Я ж - не радио и не интернет какой-то там!
Клава налила полстакана из графина и с огурчиком подала старушонке. Та в три глотка, покачивая каждый раз утвердительно головой, блаженно улыбаясь, выпила и, кивнув в сторону Николая, спросила:
- А сам то, как твою... новость принял?
- Да уж как? Сама видишь...
Старушонка попыталась со своей малорослой позиции заглянуть под козырек кепки на Николае, но тот сильнее наклонил голову. Взглянув растерянно на меня и на Клаву, любопытная, будто нечаянно уронила огурец, присела на корточки и, как слепая, шаря по полу рукой, сделала несколько шажков к столу, чтобы все-таки заглянуть под козырек, но Колька еще больше прижал подбородок к груди. Клавка закрыла лицо фартуком, плечи ее вздрогнули и она выскочила за дверь. За ней убралась старушонка, виновато улыбаясь и обсасывая огурец.
Зависла пауза . Кепка явно надолго обосновалась на носу хозяина . Я невольно потянулся ее поправить, но Колька отклонился и налил мне еще полстакана:
- Пей и помолчи - сказал он сокрушенно и столько же выпил сам.
Хмель в этот раз щадил меня. Обычно, выпив по половине от выпитого мной сейчас, мы б давно уже выражались, как у-ва-жа-ем друг друга, обсудили бы с апломбом все новости науки и техники, последние рыбацкие трофеи и сели бы за шахматы, гоняя чаи с Клавкиными пирожками и с ее подтруниваниями над "умными дураками". Тревога затормозила хмель.
- Коль, пока Клава вышла, может , скажешь толком?
- Да ну ее! Все так и вышло, как... сомненье... подсказывало. Ты знаешь, как я терпелив к ее... выкрутасам...
Вошла Клава. Села. Посмотрела на мужа. Тот приподнял голову и спросил:
- Ну, ... что дальше?
- А что? Осталось только столб с фонарем обхватить да и запеть страдальную ... Можешь убедиться...
Тут меня пронзила мрачная догадка:
- Ребятки, а не попутал вас Бес - Нечаянный интерес?
Колька сдвинул на затылок кепку и неподдельно удивленно спросил:
- Ты знаешь?!
У меня дрогнуло сердце. Как, неужели этот искуситель посетил и эту милую пару? Но зачем им понадобилась огласка? И зачем Клавдия позвала меня!? Помирить их?
- Ну и далеко ли зашло это банальное дельце под названием "Адюльтер"...- начал было я, бодро улыбаясь, приняв на себя эту щекотливую, вечно досадную миссию друга семьи.
- Да как сказать, глубоко ли зашло...Видать, двух стаканов мало, если не прочувствовал, как моя благоверная убивается ...
- А я думаю, что я выиграю! Ну-ка, мил гостюшка, подай вон с той тумбочки пропечатанный листок-документик . Чтобы я ошиблась? ! Не бывать такому! Вот ты и рассудишь нас. Возьми листок-документик.
Я встал, шагнул к тумбочке и вдруг… пол стал наезжать на подоконник, стены - раскрываться, как картонная коробка, а потолок - опускаться белым облаком на мою голову и я, успев схватить листок-документик, растянулся на полу.
Фантастический хохот хозяев обескуражил меня в конец. Не делая резких движений, я уселся на полу и две минуты абсолютно трезвый балдел от созерцания, как Колька вытирает слезы кепкой , а Клавка - фартуком. Продолжая смеяться, подружка моя села рядом на полу и обняла меня:
- Миленький , я выиграла! Спасибо тебе и тете Поле. На вас проверенно. Подтвердилось!
С этими словами она развернула перед моими глазами листок-документик с мелко напечатанным текстом и большим заголовком: "Старинный рецепт веселящего напитка "Адюльтер".
***