Помочь надо...

Галина Радионова
        Геля в хорошем настроении возвращалась домой после празднования дня рождения брата.
        В его семье всё в порядке: и отношения с женой сложились, и дети успехами в учёбе радуют, и  на производстве, где они работают с супругой, тоже благополучно. Все её родные: брат с семьёй, её сыновья уже со своими семьями, племянницы тоже уже с семьями      - все жили недалеко друг от друга, а потому  у неё была возможность  вернуться домой  пешком.
         Вечер радовал Гелю своей зимней красотой и тишиной. Несмотря на январь, на термометре  около нуля. Подтаявший снег, прикрывший наледь на дорожках, давал возможность идти спокойно, не думая о том, что в любой момент можно поскользнуться. А потому она шла  не торопясь, наслаждаясь свежим воздухом и светом, отражающимся от искристого белого снега.
          В молодости Геля занималась спортом, что помогло ей сохранить  стройность и лёгкость походки.  Она выглядела моложе своих лет, и осознание этого ещё больше поднимало её настроение.
           У самой Гели не всё ладилось в делах, но она давно успокоилась и не переживала за невезение в личной жизни. Главное, считала она, чтобы семьи у детей были дружными, да внуки росли здоровыми  и  послушными.
 Геля перебирала в мыслях памятные события своей жизни здесь, в Белоруссии, далеко от мест, где остались детство и юность, друзья молодости,  совсем уже старенькие родители. Когда-то брат по распределению после окончания института приехал сюда, устроился на работу на одно из крупнейших предприятий города, женился. А после и Гелю перетянул поближе к себе, как говорил, чтоб родная душа была рядом. Так Геля связала свою судьбу с этими местами. Но не было дня, когда она не вспоминала бы  родной посёлок на Урале, дорогую сердцу родню и оставшуюся где-то  позади,   казавшуюся   призрачной, юность. Ей казалось, что давно бы птицей улетела туда, нашла бы там себе приют… Да вот перестройка сделала её иностранкой в России, и живёт теперь она за границей, а дети её выросли, обзавелись семьями, все здесь рядом, и во внуках она души не чает, так и живёт их заботами. На себя внимания обратить некогда: всё им, всё для них. Куда же она от них!
   С мыслями о детях и внуках Геля подходила к дверям своего подъезда, поднималась в лифте, доставала ключи от квартиры…
То, что она увидела на лестничной площадке в момент выхода из лифта, поразило её своей неожиданной ситуацией, вызвало в душе негодование и, одновременно, удивление, заставило резко остановиться.
 Возле её квартиры, растянувшись во весь рост - от стены до стены пролёта, перекрывая любую возможность подхода к двери, лежал человек. Вернее, мужик. Он спал и спокойно посапывал, сложив руки, как маленький ребёнок, под голову. Он просто хорошо отдыхал.
Рядом с его головой стоял полиэтиленовый пакет с мусором, который соседка Гели выставила за дверь своей квартиры, чтобы позже,  при выходе на улицу,  выбросить его в мусорный бак.
  Одет спящий был в тёплое поношенное пальто и чёрную вязаную  шапку, плотно охватывающую голову. Из-под пальто торчали ноги в брюках, мокрых сзади почти до середины голени, что говорило без слов  об его долгом путешествии по снегу. Но первое, на что сразу обратила внимание Геля, была его обувь: летние туфли были  насквозь мокрыми, а у одного из туфель подошва уже начала отходить от верха.
 Геля решила, что это Бомж. Ругая про себя всех, кто мог впустить его в подъезд при наличии  домофона, она стала его будить. Но мужик был ещё и пьян, а потому пришлось приложить немало усилий, чтобы растолкать его и заставить, хотя бы, сесть.
  После того, как он пришёл в себя, о чём Геля догадалась, увидев устремлённые на неё  осмысленные глаза, она начала допрос. Пытаясь скрыть своё волнение и в надежде, что кто-нибудь из соседей услышит её и проявит интерес к непрошеному гостю, она начала говорить резко и громко. 
- Извините меня,- вдруг услышала довольно внятную  речь ,- я три дня ничего не ел и мне негде переночевать,- и тут же, увидев пакет с мусором, он потянулся к нему и сказал:- Дайте мне его, там, наверно, что-то для меня.
- Да оставь! Там мусор. Видишь, вон яичная скорлупа, пустая коробка из-под конфет. Это приготовили для мусорного бака. Ты же человек, зачем тебе возиться в этой грязи!
 Он опять настойчиво потянулся к пакету:- Я думаю, что это мне,   - но тут же что-то сообразил и  спросил растерянно у Гели:  -Я -человек?
Этот вопрос и напор голодного человека, тянувшегося к предполагаемой пище, Гелю смутил и заставил по-другому подойти  к его проблеме.
- Кто ты? Как ты здесь оказался, - задала она вопрос, хотя понимала, что бездомный человек   может рассказать любую выдуманную историю, чтобы только разжалобить собеседницу.
Он был пьян, но говорить мог: - Я три дня назад освободился,- и после паузы добавил,- …из тюрьмы. Одеть-то кое-что дали, а денег…только на троллейбусный билет, чтоб до вокзала доехать. А дальше?..   Я сам из Перми, здесь в Белоруссии у меня никого нет и как добраться до дома, не знаю. Денег нет.
- Но у нас в городе есть дом милосердия, а в милиции есть приют для бывших заключённых. Тебе туда надо обратиться,- сразу же возразила Геля.
-Да меня туда не возьмут! Не поеду я туда! И денег у меня нет. И город плохо знаю. Мне бы поесть что-нибудь…Простите меня!..И дайте поспать,- с этими словами он снова стал располагаться на полу возле  Геленой  двери.
- А ну. Вставай!- приказала Геля,- нечего здесь разлегаться! Мне же домой как-то надо пройти! А там муж, два сына,- начала для пущей важности и чтобы спугнуть пришельца  придумывать Геля,-ты вот садись-ка здесь на ступеньки лестницы, а я пойду в квартиру да вынесу тебе поесть.
- Да не кричите Вы так! Я посижу. А закурить здесь можно? – Он с трудом поднялся с пола и неуверенной походкой подошёл к лестнице, тяжело опустился на ступеньку и закурил. 
Геля быстро вставила ключ в замочную скважину и  нырнула в квартиру. Закрыв за собой дверь, посмотрела в дверной глазок. Непрошеный гость  спокойно сидел и курил.  Успокоившись,   она стала думать,  чем его покормить. 
В холодильнике оставался  маленький кусочек сыра, а в сумке   лежал пакет с сосисками, которые она купила по дороге домой. Геля  поставила на огонь чайник, планируя заварить покрепче чай.   Горячий напиток, полагала Геля, сможет отрезвить  человека, а вместе с бутербродами у неё получится хороший перекус для голодного рта.   Собрав пакет, куда она, как хорошая хозяйка, аккуратно сложила бутерброды, и, взяв в руку стакан с чаем, Геля вышла на лестничную площадку.
Пришелец докурил сигарету,и не дождавшись её, а впрочем, может, вообще забыв про её существование, снова улёгся на полу  и свернулся калачиком , но уже у дверей квартир напротив.
Именно у дверей, так как перекрыл собой подход  к двум квартирам.
Геля подошла к нему:
- Ну давай вставай! Ишь что придумал! Это тебе не гостиница…
 В ответ  из-под воротника пальто,  укрывавшего лицо лежащего,  она услышала:
-Понимаете,  я  не ел ничего, я спать хочу, мне негде спать!
-Вот и вставай! Я принесла тебе поесть,- настойчиво требовала Геля. А в это время, видимо сообразив, что ему действительно что-то перепадёт, он начал пробовать вставать и, наконец, добившись желаемого результата , встал напротив Гели.
-Вот что: садись-ка на ступеньку и ешь!
Он послушно сел  и взял в руку стакан с чаем: - Ой, как хорошо, как хорошо,-- повторил он несколько раз, отхлёбывая горячую душистую жидкость. После двух глотков   поставил стакан на пол, поднял глаза  на Гелю и начал говорить: 
- Я пятнадцать лет в тюрьме отсидел. Три дня назад выпустил, а город чужой, страна чужая. И денег нет, и ночевать, помыться негде. Я сам из Перми…  - стал повторяться  мужик,- Вы простите меня…
- Ничего, ничего. Ты ешь,- уже мягко говорила Геля,- все мы грешные. А как же тебя без денег-то отпустили, надо бы хоть до дома отправить…
Она  говорила, а сама внимательно рассматривала его, как будто увидела только что.
Осунувшееся небритое лицо выглядывало из воротника пальто, под которым было видно несколько, надетых один на другой, джемперов. Шапка, надвинутая низко на лоб, закрывала верхнюю часть лица, откуда смотрели на неё уставшие и умные глаза. Гелю поразили его руки: неухоженные, грубые на вид, но с длинными и когда-то тонкими пальцами, они были покрыты ссадинами, которые обычно бывают у работяг при выполнении тяжёлых работ. Теперь же суставы пальцев и рука в области запястья были сильно деформированы и припухшие. Это обстоятельство  увеличило  его шанс к её расположению.   
- Что же ты бутерброды не ешь? Тебе же поесть-то надо. Наверно и выпил где,  может и немного, а вон как опьянел. Я тебе денег на троллейбус дам. Ты всё- таки в дом милосердия подъедь…Зима всё-таки, может, тебя на ночь возьмут.
-Да не поеду я туда! Я вот тут. В уголочке…
Но Геля уже скрылась в квартире, а через минуту появилась, держа в руках мелкие деньги.
- На,  здесь на два билета. Поезжай,- протянула ему деньги, - надо ж тебе помочь.
Взяв  деньги и увидев тысячную купюру, он, с удивлением глядя на неё, спросил:
-  Это- российская тысяча?
- Да нет,- это-белорусская. Кто ж тебе здесь российскую даст, она ж в сто раз дороже,- улыбнулась Геля,- Лет-то тебе сколько?
-Пятьдесят два.
- Молодой ещё. У тебя всё впереди. Ты вот что, отсюда иди. Здесь оставаться я тебе не советую. У нас в подъезде два милиционера живут, если что - заберут,- продолжала говорить Геля, подходя к лифту и нажимая кнопку вызова, - и ещё смотри, здесь в подъезде в туалет не ходи, ты. Всё-таки, человек…
- Нет, нет, что Вы!- вполне уважительно и доверительно добавил пришелец,- а меня Лёшей зовут.-
Дайте мне, пожалуйста, ещё бутылку воды, просто чистой воды. И я уйду.
  Геля уже спокойно вошла в квартиру,  нашла пустую бутылку и, наполнив её водой, вынесла Лёше. Увидев, что он так и не съел бутерброды, она сложила их назад в пакет, положила в него и бутылку с водой,  подала. Взяв пакет,  мужик поблагодарил  Гелю и встал возле лифта. А Геля юркнула в  квартиру и, закрыв  замок, припала к дверному глазку.
Мужик постоял немного, а потом  стал быстро подниматься по лестнице.
- Ладно,- подумала Геля,- может ему повезёт, и он здесь проведёт ночь. Куда он пойдёт: холодно, темно, города он не знает. Спаси его, Господи!
  Геля долго не могла уснуть. Неизвестная судьба случайного гостя,  сказавшегося россиянином  и почти её земляком, не давала ей покоя. Что только не передумала она: и жалко его, и обидно за чёрствость тех, кто не помог ему обеспечить возвращение домой, и пятнадцать лет просто так никому не присуждают, и ноги его совсем не по сезону обуты…  Но успокаивала мысль, что он всё-таки где-то здесь – под крышей…
                2.

                Назавтра был воскресный день. Геля решила сходить в храм на утреннюю службу. Она не считала себя благочестивым человеком, но раза три-четыре в месяц старалась  сходить в храм, чтоб помолиться за детей и родных, Богу свечку поставить, помянуть своих ближних. Во время службы она всей душой ощущала радость быть среди этого многочисленного сообщества молящихся, слышать мягкое созвучие   пения храмового хора.
- Все мы грешные,- говорила Геля своим родным, которые никогда не ходили в церковь,- так хоть одна я за всех вас помолюсь. Господь милосердный, всех нас любит.
  Она не думала о вчерашнем пришельце и собиралась спокойно:  проверила, достаточно ли денег в кошельке, написала записки о здравии  живых и  упокоении усопших, выпила чашку чая и, одевшись, открыла дверь.
   Первое, что ей бросилось в глаза,- отсутствие возле соседской двери того мешка с мусором, который хотел забрать Лёша.  «Неужели он забрал?...Что он мог там найти?..»- подумала Геля. Она знала, что соседи из дома так рано никогда в выходные дни не выходят, и обычно их мешки с мусором стоят возле дверей до полудня. Этот момент заставил её снова вспомнить вчерашнюю историю.  «Помолюсь за него.  Вот ведь до чего дошёл человек!» - размышляла она по дороге.
     После службы она в благостном состоянии вышла из храма, три раза перекрестившись у входа, остановилась и понаблюдала за голубями, которые большими стаями расположились рядом на тротуаре и клевали щедро насыпанный прихожанами корм.
     Ещё утром, когда  Геля только выходила из дома, она заметила, как за ночь заметно похолодало. Снег стал скрипеть, а иней, укутавший ветви деревьев, казался колючим. Теперь, после службы, расставшись с  тёплым  помещением, она особо остро ощутила усиление мороза и подняла воротничок не очень тёплого пальто. Она вспомнила  мокрые штанины вчерашнего случайного знакомого, его «просившие каши» туфли и поёжилась.
    Геля уже шла к воротам храмового двора, когда издалека увидела его, идущего по дороге к храму. Он шёл уверенно, быстро. Только  втянутая  в  плечи голова, да обувь, несоответствующая сезону, выдавали его неблагополучие.
    - Идёт просить подаяние,- решила Геля, а поравнявшись с ним и увидев, что он совершенно трезв, неожиданно  для себя  громко спросила,- Так где же Вы ночевали?
 Тот, несколько смутившись, внимательно посмотрел на  Гелю, и ответил:
- Да где-то в Лещинце,- назвал район, близкий к месту жительства Гели.
- А Вы разве не ночевали в подъезде дома на Солнечной?
-Нет. Там жители вызвали милицию, меня забрали, отвезли в отделение, а потом отпустили.
- А в Лещинец как попал?- не унималась Геля.
- Да троллейбус подвёз,- ухмыльнулся Лёша и тут же дружелюбно добавил,- а меня Лёша зовут.
 А Вас как?
- Ангелина.
- Я сам  из Перми. Только вот освободился. Теперь до дома добраться надо.
- Я уж это слышала,- и, переходя на «ты»,  добавила, - А я из Свердловска родом. Да вот свою жизнь, в основном, здесь прожила. Ты не помнишь, как я вчера тебя в подъезде кормила? – Снова перешла к его теме Геля, - и сумку тебе с бутербродами дала. Где она?
- Так это Вы были!?  Нет, вас я не запомнил. А где сумка… Тоже не помню.
- Вот что, парень, отсидел ты своё, тебе домой надо. Только как ты в такой обувке зимой до Перми добираться будешь? Тебя там кто ждёт? – перешла Геля на дружелюбный тон, уже думая, чем она может ему помочь.
-Да уж, обувка у меня никудышняя.  Да дать мне ничего не могли. Нет у них в приёмнике обуви, всё разбирают. И размер ходовой.
- Я попробую для тебя что- нибудь  поискать. И родные у меня есть, и друзья…Ты вот что,- приходи-ка сюда часов в пять вечером, я постараюсь  кое-что принести, - говорила Геля, тут же соображая, у кого она может спросить про старую ненужную обувь. И добавила, как бы размышляя вслух,- все мы грешные.
   Вроде бы и пошла, да опять повернулась к нему: - А ты сегодня ел?
- Ещё нет, - отвечал Лёша, довольный таким поворотом событий, -  но сейчас схожу в столовую, что-нибудь поем. У меня и денег немного есть.
-Хорошо,- успокоилась Геля и поспешила к автобусу.
Пока Геля ехала до своей остановки, она перебирала в памяти всех своих подруг, у кого в семьях есть  мужчины с подходящим размером обуви,  кто может её отдать, и, войдя в квартиру, не раздеваясь, стала всех обзванивать. Но кого-то дома не оказалось, у кого размер обуви был другой. Вскоре она прекратила свой поиск, направив мысли в другое русло.
 Старая бросовая обувь, скорее всего,  уже   хорошо поношена , а добрую никто не отдаст, поэтому надо купить что-то недорогое и тёплое, -  решила Геля и прибросив, сколько у неё осталось денег до пенсии, и сколько она может сейчас израсходовать,   отправилась на рынок.
Она видела раньше, где продавалась суконная обувь. Придумывая по пути, что сказать продавцам, чтоб они сделали уступку в цене,  подошла к торговому ряду с обувью. Интересуясь ценами, рассматривая материалы, из которых сделаны предлагаемые ботинки, Геля по-свойски рассказывала продавцам о том, что в её подъезде ночует мужик, видимо бездомный, а у него на ногах совсем плохие рваные туфли, и она решила купить ему какую-нибудь недорогую, но тёплую обувь. Женщины – продавцы, глядя на непрезентабельное пальтецо покупательницы, по разному относились к её рассказу: одни с недоумением, мол, баба - дура, другие – с сочувствием, но никто уступать в цене не хотел. Геля выбрала суконные ботинки с подкладкой из искусственного меха и на утолщённой резиновой подошве, потом подкупила войлочные стельки и плотные хлопчатобумажные носки. Ботинки  купила на размер больше, чтоб в случае мороза можно было ещё поддеть тёплые носки, или, в крайнем случае, как в портянки завернуть ноги в газеты, что тоже хорошо держит тепло. Ей казалось, что она предусмотрела всё и сможет выполнить  данное обещание, и была довольна, что сумела  уложиться в намеченную сумму,  а потому  спокойно вернулась домой, приготовила себе обед и прилегла отдохнуть.
                3.

        В назначенное время Геля пришла к храму. Уже началась вечерняя служба, и она остановилась недалеко от крыльца под  динамиком, из которого лилось духовное песнопение.
      Вечер, как и вчерашний, выдался безветренным, светлым. Геля  любовалась храмом в яркой подсветке, ёлками возле храма с нанизанными на ветках пластами снега, деревьями в серебристом инее и наблюдала за  гуляющими, несмотря на холодную погоду, молодыми людьми.  Она  радовалась тому,  что делает что-то доброе, и волновалась, а придёт ли Лёша.
   Геля  уже было направилась к остановке автобуса, как увидела  переходящего улицу и направляющегося к ней  Лёшу.
  - Извините,- впопыхах бросил он,- я, кажется, опоздал.
  - Да уж, я хотела уже уходить. Но хорошо, что пришёл. Пойдём вон на ту скамейку, там людей мало проходит, там ты переобуешься.
 Лёша послушно пошёл за Гелей. Она почувствовала  от него запах хмеля и заметила:
 - Зря ты пьёшь. Вот напьёшься где- нибудь, и паспорт украдут, и разденут.
- Да ребята молодые пивом угостили. Не смог отказаться.
- В том-то и дело, что падкие вы, мужики, на халяву, а этим-то и пользуются, кому надо.
Они устроились на скамейке. Геля скомандовала: - Разувайся!- И стала доставать из сумки свои покупки.
  Лёша начал разуваться. Мокрые и узкие туфли не хотели слезать с ног. И он долго стягивал сначала один туфель,  следом за ним мокрый носок, затем второй… Поставил босую ногу на снег и как-то удовлетворённо протянул: - Аааа…
  В это время Геля достала из упаковки носки, разорвала ниточку, которой была связана пара, чтоб показать Лёше, что они - новые, и стала ему подавать .
   - Зачем же ноги на снег ставить,- запричитала она, - простынешь, а тебе до дома надо добраться.
Когда Лёша разувался, она увидела его ноги, на которых хорошо просматривались наколотые рисунки, которые, как она слышала, что-то в тюремном мире обозначают. Но не наколки внесли в её сердце испуг, а форма ног. Они были, так же, как и руки, искорёжены болезнью.
    Чувствовалось, что Лёша снимал туфли тяжело, но, одновременно, с каким-то необъяснимым удовлетворением:
          - Не хотят туфли расставаться с моими ногами, прижились уже,- констатировал Лёша.
        -  Ничего, расстанутся. Носки твои мокрые? – и после  утвердительного его кивка, добавила,-брось  их вместе с туфлями. Вон урна.
  Лёша послушно подобрал туфли  и носки, бросил их в урну, и, с умилением глядя на свои ноги в новой обуви, блаженно  произнёс: - Как тёпленько!
   - Это тебе от Господа Бога подарок, его благодари.
  Он перекрестился в сторону храма: - Спасибо тебе, Господи!
 - А теперь садись и давай подумаем, чем я ещё смогу тебе помочь, - пригласила Геля.
 Лёша послушно сел рядом. Они говорили долго. Геля задавала вопросы и внимательно разглядывала его.
  В этом человеке не было ни расхлябанности, ни грубости. Геле казалось, что он только волей случая мог оказаться в тюрьме. Она понимала, что он, в свою очередь, видит перед собой пожилую женщину, которая просто пожалела его; но то, что он думал и на что надеялся в дальнейшем, она знать не могла.
  - За что же на пятнадцать лет? Это не слАбо. Заработать хотел? – мягко и без пристрастия спросила она.
- Оружие продавал. Нашлись заказчики. Вёз на своём КамАзе из Тулы пистолеты. А меня здесь, в вашем Жлобине на развилке и взяли. КамАз у меня забрали, а я загремел по полной программе. А уже всё было: и работа, и семья, и квартира, и дача хорошая…Теперь ничего нет. ..А меня там, на Урале, олигархом  называли. Никто меня не ждёт, разве только дочь. Но она тогда пацанкой была, а теперь уж и замужем.  Дураком  был! Жена ждать не стала. Отец с матерью умерли… правда, квартира осталась.
- А позвонить ты дочери можешь? У тебя номер телефона есть?
Он назвал номер телефона и имя дочери. Геля попросила назвать  его данные – имя, отчество и фамилию, дату рождения. Может, через программу « Жди меня» сообщить о нём, спросила она, но он эту идею не поддержал:
- Никто не ищет меня. Некому!
«1964 год рождения… Да он ровесник моему сыну!» – думала она,- «а вчера сказал, что ему 52…Собственно, он так и выглядит.»
- Я позвоню твоей дочери из дома, расскажу, какие у тебя дела, а ты мне потом позвони,- и Геля назвала свой номер телефона.
- Да нет. Я сам попробую ей позвонить, у меня и денег немного есть, - и, как бы в подтверждение этому, Лёша засунул руку за лацкан  воротника и вытянул кошелёк.
Гелю удивил вид кошелька , - кожаный небольшой портмоне был  похож  на дамский. Она спросила у Лёши, откуда  он у него.
- Я его в Свердловске купил, а потом он в тюрьме в моих вещах сохранился. Меня же здесь, в вашем городе из Сизо забрали, потом в Минск перевели, а потом перед освобождением опять сюда привезли. Здесь отдали, - и почему-то спросил, меняя тему разговора:
- А какое у Вас образование?
-Высшее, - ответила, удивляясь вопросу, - я училась в Уральском университете  в Свердловске, и по специальности  я – экономист. Да теперь уже не работаю, старой  стала,- улыбнулась Геля.
-А?! – как-то удивлённо потянул Лёша и добавил: - Когда Вы здесь, в храме, будете опять?
-Давай встретимся в среду! Я обязательно приду. Только ты, пожалуйста, ничего ни у кого не воруй, лучше попроси. Людей добрых больше, а зло всегда наказывается. Деньгами я тебе навряд ли смогу помочь, я же на пенсии, а что-то другое для тебя, что смогу, сделаю.- С этими словами Геля встала,- Давай прощаться. Иди,  Матушку- Пресвятую Богородицу поблагодари. Это она тебе свой покров посылает,- и  она пошла к остановке.  Но оглянулась:
-Ты вот что, никому о себе ничего не рассказывай. И о том, что олигархом слыл, тоже никому не говори…  Не надо…
 - Как же тёпленько! – ещё раз воскликнул Лёша, вставая, и пошёл по направлению к храму.
Геля обернулась. Лёша ещё раз помахал ей рукой и крикнул : - Спасибо!
                4.
               
              Геля долго не могла забыть своего случайного знакомого. После их встречи она никак не могла  отвязаться от мыслей о нём: и жалела,  и  осуждала. Но, главное,  о чём она размышляла: чем ещё она может ему помочь. Она думала о том, что  с утра соберёт для него сумку с вещами  и отправит его в баню, снабдив деньгами и на парикмахерскую. К тому же  она знает несколько человек, через которых можно отправить Лёшу в Россию с «дальнобойщиками», а, может, даже до Урала. « От тюрьмы, да от сумы…» - приговаривала Геля.
     Уснула она с надеждой, что утром он позвонит, как обещал.
    Но Лёша не позвонил ни в то утро, ни в следующее. Не звонил он ни днём, ни вечером.
Не пришёл Леша и к храму в среду, как они договаривались.
- Наверно, уехал,- думала Геля,- а что ему здесь делать… Денег насобирал…Это и хорошо, пусть к дому пробивается.
   И всё же, где  бы  Геля  ни  была, она внимательно смотрела по сторонам, не увидит ли его.
   Так прошло две недели.
В один из дней  Геле позвонила племянница и попросила забрать к  себе из детского сада дочку- пятилетнюю Анюту.
Геля с удовольствием выполнила просьбу. И вот Анюта уже бегает, довольная, по квартире бабушки, кушает купленные для неё сладости и забавляет своими непрекращающимися рассказами.
- А у меня есть тайна,- торжественно признаётся она, прыгая по дивану,- Ты умеешь хранить тайны? – спрашивает она Гелю.
- Конечно.  Умею,- отвечает загадочно Геля и улыбается такой непосредственности девочки.
- А нас обокрали,- радостно сообщает Анюта,- но ты об этом никому не говори. Мама с папой сказали, чтоб я тебе об этом не говорила. А то они ругаться будут.
- А давно ли,- уже с волнением,  но пытаясь скрыть его от ребёнка, спросила Геля.
- А перед  дедушкиным днём рождения; но чтобы дедушка не расстраивался, ему ничего не рассказали, и тебе ничего говорить не велели,- торжественно закончила свой рассказ девочка.
-Так как же это случилось? Ты знаешь?- продолжила спрашивать Геля.
- Мама с работы пришла, пошла мусор выбросить, а дверь не закрыла. А потом оказалось, что её сумки нет.  И милиционер к нам приходил.
-И что же лежало в её сумке,- не унималась Геля.
- Ну…там…бумажки…деньги…паспорт.
-И что же, так и не нашлись до сих пор?
- Нет, не нашлись.
- А денег-то много было?- уже почти шепотом спросила Геля.
- Да.  Много. Мама их только что с карточки сняла.  Наверно триста или двести тысяч.
 Геля обняла Анюту:  -  Я никому про твою тайну не расскажу.
Она вспомнила кошелёк в руках Лёши и добавила про себя: - Господи, спаси раба твоего!..
                5.

               Геле казалось, что она забыла уже о той встрече, и старалась не вспоминать всей её истории.
                Но через пару недель  вечером зазвонил телефон, и  она услышала в трубке робкий голос:
- Это Лёша.
- Ты разве не уехал? – удивлённо воскликнула Геля,- что же ты здесь делаешь?
-Да  я деньги на дорогу собираю. Получается не очень много.
-А где же ты ночуешь?
-В подъезде,- и уже радостно, убедившись, что с ним будут говорить, добавил,-      я нашёл тёплый подъезд, откуда меня не выгоняют.
- На улице оттепель, слякоть, а ты во всём зимнем. Тебе, Лёша уезжать надо.
- Я знаю,- и вдруг,  как -будто  только об этом и думал, уверенно предложил,- Может в чём помочь надо?        Я бы сейчас…
-Нет, нет,- испугавшись такого предложения, быстро прервала его Геля, -Ты вот что, приходи завтра утром в храм, а я подумаю, чем я смогу тебе ещё помочь. Так что до завтра,- оборвала разговор Геля.
  Она положила трубку, пошла на кухню продолжать начатую работу, но села возле стола и стала думать:- Надо помочь, - Геля опять вернулась к  прежним мыслям, которые вынашивала в себе ещё тогда, после первого знакомства с Лёшей,- обзвонить знакомых, найти «дальнобойщиков», чтоб Лёшу забрали в Россию, - Но я же его толком не знаю, да и возьмут ли бывшего ЗэКа? – одна мысль за другой приходили в голову Гели, но все, после долгого размышления, она отметала, -Вот в баню ему сходить надо,- решила Геля, подходя к платяному шкафу.
    Она достала  небольшое,  уже не новое,     полотенце, которое и выбросить не жалко, но разок попользоваться можно, вытащила из-под белья единственную тёплую фуфайку, оставшуюся после мужа, и начала собирать пакет. Уложив всё, что она посчитала нужным для бани и может пригодиться Лёше, она ещё раз заглянула в шкаф, как бы убедиться, что в нём нет подходящих, теперь бы очень нужных для Лёши, чистых носков. Но мужских носков у неё на полках не нашлось, а взгляд её упал на шкатулку, в которую, как в копилку, она складывала сэкономленные для будущей поездки на родину деньги. Геля взяла шкатулку, уселась с ней на диван и задумалась:
- Если Лёша собирает деньги на дорогу. Сколько же дней ему ещё надо…- размышляла она, пересчитывая свою наличность. Потом, решительно взяв из шкатулки тысячу российских рублей, подаренную племянником на день рождения, да добавив из своего кошелька полсотни своих, белорусских рублей, она положила деньги  в  конверт. Затем отыскала на полках  крепкую, довольно ёмкую, сумку  с длинной шлейкой через плечо, чтоб можно было положить вещей побольше. Она сложила в неё вещи,  сунула туда и  консервы из своих запасов , и хлеб, и столовую ложку, которая может пригодиться в дороге.
- Я не буду с ним ни о чём говорить, я просто отдам ему сумку и скажу, чтоб уезжал,- размышляла она, ложась в постель. Но уснуть Геля не могла. Она встала. Включила свет и стала писать Лёше записку. В ней  она просила его и в баню сходить, и советовала, как лучше и дешевле добраться до родных мест. В конце записки она попросила не звонить ей больше, чтоб она была спокойна, что он уехал.
                6.               

      Геля пришла в церковь намного раньше обычного. Она молилась Божьей матери и просила укрепить её в своём решении. Ведь надо помочь…
   Она пошла Лёше навстречу  и остановилась с ним возле автобусной остановки. Это вполне её устраивало: там были люди и её разговор с человеком, имеющим вид, вызывающий вопросы, не был бы заметным.
 Геля издалека отметила, что на нём были другие брюки: намного длиннее, чем требовались для его роста,- они, буквально, складками нависали над ботинками. Но когда он подошёл и встал рядом, она поняла, что он просто сильно похудел, и его лицо ещё больше стало проваливаться в воротник пальто.
- Штаны спадают,- отметила она про себя.
Лёша встретился с ней  радостно, как с давней доброй знакомой, и сразу же сообщил:
- У меня на билет до Москвы не хватает всего шесть тысяч. Я уже всё разузнал.
- Это хорошо,- согласилась Геля,- а дальше?.. Москва – страшный город, без денег и документов там долго не продержишься. Там своих посетителей хватает.
  Она протянула ему сумку:- На, возьми. Здесь всё тебе на дорогу…. И деньги. Там, в конверте.
  Он достал конверт и открыл его: - Но это же много!
-Ничего. Тебе ехать надо. Не бомжуй здесь! Я прикинула. Тебе на дорогу должно хватить. По минимуму…
 Лёша достал из внутреннего кармана пальто кошелёк, стал складывать в него деньги.
И теперь она увидела этот кошелёк совсем не таким, как в первый раз. Почему он показался ей тогда  совсем новым? – она посмотрела довольным взглядом на его потрёпанный кошелёк, - Значит это не Лёша, подумала Геля, отпуская от себя « тайну» Анюты, которую она носила в себе тяжёлым камнем.
    Геля внимательно посмотрела на заношенный воротничок старой, выглядывающей из-под ворота рубашки, фуфайки. Вздохнула  и негромко добавила:
-Там, в сумке  записка для тебя. Прочти внимательно.
Лёша спокойно  взял сумку, улыбнулся:
-Спасибо Вам. Спасибо. От всего сердца. Я сегодня уеду.
- Давай! И ещё,- теперь уже улыбнулась Геля, -  «Баранкин, будь человеком!», не подкачай!
С Богом! Иди… а я здесь постою немного… и домой.
Лёша повернулся и быстро зашагал в сторону вокзала.
Геля была уже дома. Когда он, всё- таки, позвонил:
- Я прочитал Вашу записку. Я всё понял. Поеду мимо Москвы. Решил к дочери сначала. Я уже и билет взял.  Вечером поеду.  А пока в баню пойду.   
- Обязательно!- обрадовалась Геля,- обязательно,- повторила, как бы подтверждая сама себе тревожащую её мысль.
                7.

         Я поставила точку и позвонила  Геле:
- Слушай. Подруга.  О твоей истории с нечаянным знакомством я написала рассказ.
- А ты имена – то хоть изменила? Вдруг кто-то из наших узнает? - испуганно прошептала она в трубку, - Да и зачем? Чтоб рассказать, какие бабы – дуры есть?
- Нет. Затем, чтоб показать, что натура у нас, русских баб, не меняется: всё нам всех жалко, всем помочь надо.
- Я сейчас скорее динозавром себя ощущаю,- ухмыльнулась Геля и добавила,- Вчера ехала в троллейбусе, увидела паренька лет 22-23, выглядел затравленным зверьком. По войлочной шапке и по одёжке поняла, что  только что освободили… В руках держал прозрачный полиэтиленовый пакетик с кусочками хлеба. Место рядом было свободно, подсела. Пошутила. Он криво улыбнулся, но, видимо, я вызвала у него доверие. Спросил, где  находится Троицкий храм. А ведь рядом с ним дом милосердия! Я ему рассказала, где выходить, как идти к этому дому. И вдруг он прямо спросил: - А там помогут? Я, мол, сам из Калуги, освободился, а добраться до дома не знаю как…  Вспомнила Лёшку, говорил же, что его в том доме не приняли, потому что из России. Сказала парню, что ничего не могу утверждать, но ведь должны помочь. Теперь вот из головы  он не выходит…
Ага,- подумала я после нашего разговора,- вот теперь я и закончу свой рассказ.
Но не успела я ещё отредактировать текст, как через два  дня вечером мне позвонила Геля и сообщила  новость, относящуюся к её истории:
- Только что вернулась с вечерней. Догадайся, кого я встретила? – и не давая мне возможности ответить, тут же выпалила: - Лёшку! Я спросила его, что он здесь делает, ведь должен был уехать. А он мне ответил, что в бане у него украли сумку, а в неё он выложил кошелёк с деньгами и билетом. Я, конечно, разозлилась сначала и спросила, как всё получилось. Он начал мне объяснять, что сам-то он добрый и не мог подумать, что такое в бане случится… Но я ему сказала:
 «Можно быть добрым, но не глупым…» И ушла,- Геля засмеялась.
- Что с тобой?- задала я ей вопрос,- ты сильно расстроилась?
- Да нет, я спокойна. Каждый отвечает за себя и свои поступки, - и снова добавила: - Можно быть добрым, но не глупым…
К кому относились её слова – к тому Лёше или самой Геле, я  не поняла.
        Как рассказала мне Геля, уже летом она  встретила Лёшу случайно ещё раз.  Она  говорила потом, что он был одет в старые, но аккуратно подогнанные по нему, вещи,  оттого  выглядел почти франтом. Мужчина, как бы оправдываясь,  говорил ей, что, мол, и город ему понравился, и дела у него здесь есть, а потом вдруг попросил: - А Вы мне денег на хлеб не дадите? Я ведь всё-таки собираюсь уехать, а вот сегодня денег даже  на хлеб нет.
                Геля достала из кошелька  мелкую  купюру, достаточную для покупки батона, и протянула ему.