Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.
* * *
Перекурив, Дима, оглянувшись по сторонам, крепко обнял меня и всосался в мои губы. Ах, как он целовал…, я чуть не кончил в трусы, от ощущений и переполнявших меня желаний. Оторвавшись от меня, отодвинулся на «пионерское расстояние» и продолжил свой рассказ.
С сыном деда Михаила, я начинал свой бизнес. У него светлая голова и добрая душа. Наши служебные отношения давно переросли в дружеские. Узнав, что живу у знакомых, после развода, сам предложил перебраться в деревню. «Мирное расставание» с женой и ограниченность в пребывании с сыном, вымотали меня, и нужно было сменить обстановку и восстановить физическое и душевное состояние.
Место мне понравилось своей близостью к городу, своей уединенностью и красотой. Тогда же пришло решение между заездами для непосредственного управления фирмой, делать это в режиме «онлайн», пользуясь возможностями новых технологий, учитывая, что это наш профиль.
Купив дом и задумав некоторые усовершенствия, я нашел в городе Ахмеда, он мастер на все руки. Отношения с ним сложились сразу, не было никаких разделений на хозяина и рабочего. Да, я плачу ему заработную плату, но это не самое главное. Мы нравимся друг другу, и, наверное, Ахмед остался бы у меня и после строительных работ, даже без денег, поскольку изначально мы все делили пополам: и работу, и досуг, и стол, и кров. Ведь можно, учитывая его умения и технические способности, а так же нарастающий интерес к познанию работы с компьютерами, найти возможность применения его сил и у меня на фирме, где он зарабатывал не меньшие средства, так нужные его родителям.
Камеры видеонаблюдения я установил еще раньше, чем ко мне перебрался Ахмед. И до поры он вообще не знал об их существовании. Именно благодаря им, я узнал о пристрастиях моего восточного друга. А произошло это так. Поскольку в доме, а это сто шестьдесят квадратных метров, места для двоих хватало, то поселил его в комнату, которая имела двери, как во внутренние покои, так и выход на улицу. Это было удобно для обоих. Общей территорией была большая гостиная и кухня, потом мы вместе оборудовали комнату под душевую и туалет, подведя все необходимые технологические линии.
Секса я всегда хотел много, благо здоровье позволяет, но деревня это не город, да и на баб меня больше не тянуло. А кого-то снимать из парней в городе и привозить сюда, надо было бы как то объяснять Ахмеду. Поэтому свое напряжение снимал «тихо сам с собою» под тематическую порнушку. Естественно, имея рядом такого восточного красавца, как Ахмед, я надеялся на возможный переворот наших отношений, тем более что мы нравились друг другу. Иногда, я позволял себе наблюдать, что делает он один в комнате, отправляясь спать. Все камеры в доме были оборудованы дополнительными возможностями, позволяющими все четко видеть даже в темноте.
Первые три ночи были малоинтересны. Видимо переезд, усталость, необжитое место, стеснительность давало о себе знать. Тем не менее, кое-что из увиденного меня приятно удивило и привело в романтическое состояние. Ахмед, пока не было душа, обливался во дворе до пояса, как и я, а затем в комнате, предварительно заперев дверь, раздевался полностью, и подмывал свое мужское достоинство из таза. При этом мял свой обрезанный хер, так что он был в полустоящем состоянии. Приличный инструмент радовал глаз, а легкая возбудимость рождала надежду на развитие наших отношений в нужном мне направлении. Затем голым ложился спать, в отличие от других своих соплеменников. Почему? Я понял только на следующую ночь.
В этот день вечером мы отмечали его новоселье. Приготовили шашлык, накрыли стол. Я достал бутылку хорошего коньяка. Мы ели, пили, говорили тосты, пели песни и даже танцевали. Как же нам было хорошо, особенно, после выпитой рюмки на брудершафт и клятвы в дружбе и взаимовыручке. Поцелуй, который закрепил сказанное, явно отличался от простого чмоканья приятелей. Мы не только трижды прикоснулись губами, но и погрузили свои языки в рот, ласково массируя и всасывая их, и облизывая губы. Далеко за полночь, помыв посуду, разошлись по своим комнатам. Я, не раздеваясь, сразу сел напротив монитора, ожидая, что произойдет дальше. Ведь он молодой парень и должен был когда-то подрочить, надеялся увидеть его вздыбленную плоть.
Ахмед, тщательно обмыл свой кер, по-таджикски – член, потирая его дольше, чем обычно. Затем, откинув одеяло, лег на кровать, стал нежно гладить себя по груди, животу, массируя соски. Хрен под этими ласками вырастал на глазах и принимал стойку «оловянного солдатика». Он был смуглым и загнутым вверх, его обрезанная залупа была вровень ствола и сверху наливалась капелька смазки. Я ждал, когда он начнет ублажать себя рукой и даже приготовился, чтобы создать незримый дуэт, но случившееся ввело меня в ступор, заставив застыть у монитора и вглядываться до рези в глазах, не желая пропустить происходящее на его кровати.
Ахмед медленно стал поднимать ноги и складываться пополам. Его ятаган, как в ножны вползал в собственный рот. Ну, прямо «стыковка космического корабля к станции». Камера была установлена так, по отношению к кровати, что все было видно «как на ладони». Я максимально увеличил изображение, так, что даже капельки слюны и влажные губы были отчетливо видны. Язык облизал головку, растворив капельку смазки. По мере продвижения в рот, губы крепко обхватили ствол и плавно скользили по его поверхности, пока не уперлись в яйца. Вогнав до конца, ноги стали совершать подъем и кер заскользил в обратном направлении. Эта картина грации и самоудовлетворения были настолько эротична и необычна, и так продолжительна по времени, что я чуть не пропустил, момент оргазма. Ахмед вдруг глухо застонал и все его тело начала бить мелкая дрожь. Штык, вытащенный на половину, вибрировал во рту и изливал внутрь сперму порцию за порцией. Он еще долго, довольно урча, вылизывал залупу, пока кер не обмяк и не уменьшился в размерах. Укрывшись, он вскоре уснул.
Да!?
Подобное я не только видел впервые, но и никогда не подозревал о таких возможностях человека. Хотя с первых дней работы Ахмед поражал меня пластикой и гибкостью, но чтобы такое!?
Каждая последующая ночь начиналась теперь так, Ахмед, отсасывал сам у себя, а я, уставившись в монитор, неистово дрочил свою плоть, стараясь кончить одновременно с ним. И только гораздо позже из его рассказа, узнал, как он к этому пришел.
В шесть лет, видя гуттаперчатость тела мальчика, его отдали в спортивную школу, благо столица Таджикистана располагалась в тридцати минутах езды от их аула. Ахмеду нравилось все: и уроки, и занятия в спортивном зале, а главное новые друзья, среди которых очень много было русских. Он учил их таджикскому, они его русскому, как же это пригодилось в будущем. В 15 лет все закончилось, школа стала платной, а дела семьи пошли «из рук вон плохо». Еще год он тренировал себя сам, выполняя упражнения по утрам и вечерам, а днем работал.
Однажды, уже лежа в постели, играючи, он сложился пополам, его ветхие трусики лопнули, и кер вывалился из них, головка коснулась открытых губ. Обрезанный боровичок встал с космической скоростью, а поскольку тело было сложено, просто уперся в губы и под давлением вполз в рот. То, что он испытал в тот момент, не укладывалось в голове, да и не было ее в этот момент. Видимо не зря утверждают: «Господь снабдил мужчину двумя головами, но пользоваться он может одновременно только одной». Стыд пришел только тогда, когда рот под завязку был заполнен непривычной, но очень сладкой спущенкой. И как он не корил себя, и не пугал наказанием Аллаха за совершенный грех, все повторилось через месяц. Ахмед, как первооткрыватель, раскрывал удивительную сторону секса, определяющего понятием французского слова «минет».
В шестнадцать, он вместе с дядей выехал в Россию на заработки. И только там, повзрослев, в минуты редких уединений, осознал, каким даром надарил его Аллах. Кер стоял как каменный столб, тратить деньги на проституток было жалко, надо помогать родителям, а делать приятное рукой, зная уже более сладкий способ самоудовлетворения, не хотелось. За эти годы он свыкся с этим, и грехом уже подобное не считал. Наоборот, все чаще хотелось, чтобы ему ЭТАКОЕ сделал кто-то другой, да и самому хотелось ощутить губами объемы «чужой игрушки». Он гнал свои мысли прочь, но с переездом в деревню, все больше грезил Димой, нет, не хозяином - другом, который так тепло и нежно к нему относился.
Через месяц Ахмеду исполнялось двадцать пять лет. Я решил воспользоваться этим событием, тем более что наши отношения становились все теплее и доверительнее. Нам было не скучно, и даже когда молчали, понимали друг друга без слов. Закупив подарки, предложил пригласить Ахмеду своих земляков, и очень обрадовался, когда услышал, что это событие он хочет отметить только со мной. Украсил гостиную связками шаров, сам накрыл шикарный стол, уставив его деликатесами и, даже заказал в таджикском ресторане национальные блюда. Зажег свечи, включил музыку и позвал Ахмеда из его комнаты. От увиденного он замер, глаза широко открылись и увлажнились, губы шептали слова благодарности. А уж когда я подарил ему дорогой костюм с комплектами рубашек и галстуков, пару тонких шерстяных свитеров и золотые часы, он бросился мне на шею, обхватив ногами торс, обцеловывая все мое лицо. Я попросил его надеть обновки и убедился, что одежда сидит на нем, «влитая, как на модели».
Это был божественный вечер, мы перепробовали все кушанья, выпили немереное количество шампанского и коньяка, а уж когда, выйдя на крыльцо, зажгли фитиль грандиозного фейерверка, Ахмед обнял меня и положил свою голову на плечо. После последней золотой россыпи ночного неба, я взял его за руку повел в спальню, которой никогда не пользовался, довольствуясь диваном в своем кабинете. Постель была укрыта белоснежным бельем с золотыми разводами цветов, горели свечи, звучала медленная восточная музыка. Нежно целуя лицо, расстегивал на нем новые одежды, лаская каждый участок открывающейся плоти. Ахмед стонал от ощущений. Мои губы угольками распаляли костер его страсти. Тело вибрировало и таяло в моих руках, как воск.
Опустившись на колени, я любовался его длинным, и, в меру, толстым рогом. Нежно стал облизывать залупу парня, отчего он и вздрагивал, и колыхался одновременно. Медленно вбирая в рот этот прекрасный образец членов Востока, я, обхватив руками попку, стал двигать ее в такт нарастающей страсти. Ахмед, уже сам, стал вводить кер мне в рот, и все быстрее е*ать в теплый и влажный зев. Затем, подняв и уложив меня на спину, а сам, расположившись над моей головой, просто застыл, опираясь на вытянутых руках и ногах. Я же, то любовался его хреном, то лизал обрезанную головку, отчего она вздрагивала и каменела одновременно. Ахмед водил кончиком по губам. Моя рука плавно и мягко двигалась по стволу.
Перевернувшись, сел на его бедра и сделал несколько движений своей упругой попкой по стояку. Приподняв себя, взял его в руку и приставил к своим «вратам любви». Ахмед, с вожделенным интересом ожидал, что будет дальше. А дальше, я почувствовал, как кер раздвигает створки и входит внутрь. Мышцы манжетки плотно обхватили ствол, что привело его в невероятный экстаз и трепет. Впервые в жизни, его восточный ятаган оказался в попке парня. Я медленно насаживался на распирающий меня орган, ведь уже многие годы не испытывал ощущений, которые в юности мне дарили такое наслаждение. Внутри все горело. Легкая боль, заставляла, замирая, дожидаться новой волны нарастающего желания и стремления впустить в себя глубже это орудие страсти. Погрузив полностью в себя долгожданный жезл любви, я стал колыхаться на его бедрах. Где-то с минуту я сидел, слегка двигаясь, как бы примериваясь, и удобно располагая это у себя в попке.
Чтобы всё было без боли, надо сначала ввести хрен до упора, до яиц, и направлять его строго прямо. Следить, чтобы залупа не сбилась с курса и не ударила в стенку слизистой. Больно бывает, когда меняешь направление, тогда надо опять сменить курс и вернуть ее на правильный путь. И снова двигаться, чтобы растянулось лоно, чтобы ничто не мешало херу мягко скользить в попке. Надо обязательно вводить его до конца, независимо от длины и толщины. Кстати, чем больше естество, тем огромнее удовольствия, если тебя трахают правильно.
Я начал движение вверх, а потом, как с горки, вниз. Это было просто бесподобно. Несколько секунд Ахмед лежал с закрытыми глазами, испытывая неповторимые ощущения, а потом, открыв глаза, он увидел мой вздыбленный, на предельную длину, огромную русскую елду. Распахнувшаяся от желания, красная залупа, расцвела прекрасной розой, оканчивая набалдашником, мою прямую оглоблю. Глаза парня расширились от увиденного богатыря, пальцы впервые обхватили такое богатство, а главное не свое, а другого парня, и заскользили по вытекающей смазке. Убрав руки от своего колыхающего монстра, поскольку хотелось, не отвлекаясь, дать испытать кайф Ахмеду, чтобы, в благодарность получить чуть позже подобное. Мои огромные, как зрелые абрикосы, яйца плюхались на его бритый лобок и расплющивались в разные стороны.
Вначале я сидел, двигаясь вверх и вниз, а потом, не вынимая кер из себя, переместился на корточки, чтобы Ахмед видел, как работает его вздыбленная плоть. Скорость движений нарастала, Ахмед скулил и тяжело дышал, вперемежку с громкими сладострастными стонами. Почувствовав, что он вот-вот кончит, я обхватил рукой его яйца, массируя и сжимая пальцами. Любимый, выгнулся и запрокинул голову назад, а затем издал рык самца и забился в оргазме. Сперма влетала в мое нутро и растворялась в горящем туннеле. Её было так много, что он просто залил меня внутри. Сжав ягодицы и не позволяя ей вытечь, я наклонился и нежно обволок его рот губами. Наши поцелуи продолжались до тех пор, пока его кер не успокоился и не сник. Я приподнял свои бедра, и лег на него, упершись своей дубиной ему в живот, как бы давая понять, что и мне хочется получить свою порцию наслаждения.
Понимая, что у моего любовника не только юбилей, но и дебют, я сполз вниз и лег рядом с ним, наклонившись к его обмякшему, но по-прежнему возбужденному керу, и взял его в руку. Какое это было зрелище! Какой красотой одарила природа моего любимца! Пропорционально сложенный, смуглый и длинный, заканчивающийся заостренной головкой, которая вновь побагровела от большого прилива крови. Мне, до сих пор, не приходилось видеть обрезанные члены мужчин Востока. От моих поглаживаний на кончике головки уже выступило несколько капелек сока. Я устроился поудобней, и медленно смакуя начал играть язычком, слизывая этот нектар. Затем прошелся по уздечке и опустился до яичек. Ахмед обхватил мою голову и нежно придавил на затылок. Это был сигнал к продолжению. Не выпуская головки изо рта, быстро двигал языком, меняя нажим. Сначала легко, а потом сильнее.
Понимал, у него первый опыт, и он должен запомнить все происходящее в самых ярких тонах. Ведь я прекрасно помню, как это было у меня. О того, насколько, а главное как, уложится полученное удовольствие в сознании, будет ли однополая любовь воспринята как светлое и приятное, зависят все наши отношения. Я просто обязан сделать так, чтобы ему мечталось не только получить, но и взять мой хер в свой рот, да так, чтобы потом, невозможно было «за уши оттащить». Я желал, чтобы это было на равных, я хотел, чтобы и он ласкал меня, жаждал вторжения в его, такую соблазнительную, попку.
Ахмед уже вошел в раж от кайфа пребывания своего восставшего красавца во рту и стал двигать бедрами навстречу моим губам, а руки обхватили голову.
Прервавшись, быстро развернул свое тело в позу «шестьдесят девять», я вновь стал ласкать язычком его головку, положив руки на попку. Моя ялда, во всей красе была у его лица, смазка почти капала от желания, в яйцах ломило, тело жаждало ласки. Скользя по залупе, специально не брал кер в рот, ожидая реакции Ахмеда. Его последние сомнения лопнули, как «мыльный пузырь», с урчанием он обхватил ствол и, не раздумывая, стал губами собирать капельки, а язычком ласкать мою распахнутую головку. Мы одновременно заглотали желаемое, остановить этот танец губ уже ничто не могло. Ускоряясь, мы вгоняли в себя орудия сладкой пытки, стремясь, как можно глубже засунуть, достать носом яйца.
Все слилось в один коктейль, выпитое спиртное, музыка, мерцающий свет свечей, пленительный запах свежей постели, отсутствия всяких табу, страсть. Хотелось как можно больше дать и ещё больше взять. Мы, остервенело, мяли тела друг друга. Ахмед мертвой хваткой вцепился в мои яйца, я вползал пальцем в его сладкую дырочку. Как только я достиг и коснулся распухшей предстательной железы, он выгнулся, вскрикнул и залил мой рот соком, по вкусу напоминающим миндаль. Я давно был готов и, вслед за ним, излил обжигающее семя, которое хлюпало во рту моего любовника. Судорожно и жадно он стал пить его. Последняя волна сладострастия качнуло нас, и мы застыли, не выпуская стоящей до звона гордости каждого мужика из ртов. Двигались только язычки, которые скользили по сладким округлостям головок, размазывая сок любви.
Через некоторое время я повернулся и с благодарностью стал целовать лицо Ахмеда. Мы растворялись в поцелуях, они были разными, то глубокими, то поверхностными, но это молчаливое признание в любви и благодарности, а еще надежды, что путь к восхождению в высоты секса еще впереди.
Я был на седьмом небе от счастья. Свершилось! Как это великолепно вновь окунуться в то, к чему стремится твоё тело и душа, что является твоим – сексу с любимым мужчиной. Нет, я не стремился, хоть и был готов, вы*бать Ахмеда, понимая, что он и так совершил невозможное – целовал, мужчину, сосал его *уй, все то, что запрещено ему Кораном.
Нам надо время, чтобы прийти к этому. Я был уверен, что Ахмед, не столько разумом, сколько душой поймет, что я такой же мужчина, что мне нужно тоже, что и ему. Что мы должны быть равными не только днем, но и ночью. Всё еще впереди.