В данном произведении употребляется ненормативная лексика 18+
Человек «без любви» – не только преступник, но и неполное, аномальное по развитию существо, какой-то страшный и гнусный урод.
Р. Вагнер
Глава 1. Игорь
– Ирина, что у нас сегодня? Зайдите. – Игорь поспешил переодеться до прихода Ирины.
Оказавшись в кабинете и молниеносно бросив в шкаф кожаную куртку, свитер, джинсы и ботинки, он стоял в одних трусах и носках. Сняв с вешалки один из трех одинаковых темно-синих костюмов и рубашку, Игорь встал перед зеркалом, натягивая брюки. Несколько мгновений – и превращение состоялось. Вычищенный до последней пылинки костюм, принесенный горничной с утра из прачечной, белоснежная рубашка, запонки, галстук в цветах бренда и зеркально золотой бейдж с приговором Front Office Manager Igor Nosov.
– Игорь Сергеевич, позволите? – вежливо спросила Ирина, разглядывая безупречного руководителя, наводившего последний лоск, укладывая густые темные волосы гелем.
– Ну как? – улыбнулся Игорь, зная, что Ирина симпатизировала ему. – В человеке, Ира, должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и… хм, ладно, это теперь не так актуально. Входите. Как дела? – Игорь сел за стол и включил компьютер.
– Сегодня сто пятьдесят номеров на выезде и семьдесят на заезде, – монотонно докладывала старшая смены портье Ирина Уланова, полноватая бесцветная тридцатилетняя девушка, мимо которой жизнь безостановочным экспрессом пролетала по другим путям. – Три платиновых члена и один золотой. Один гость от Улофа, но он будет в ночь на субботу. Как приедет, я вам СМС сброшу.
– Хорошо. Номер для него надо будет проверить, напомните мне обязательно ближе к вечеру. Горничные, прачка, room-service знают? – Игорь пристально посмотрел на Ирину.
– Конечно, все уже предупреждены, Игорь Сергеевич. Не волнуйтесь.
– Ирина, после того как вы ночью поселили пьяного пилота к дочери генерального, я уже ни о чем не волнуюсь. Кстати, сегодня экипажи будут?
– Нет, сегодня только «Аэролайн» с пассажирами. Китайцы, пятьдесят человек.
– Как там эта стюардесса поживает, которая у нас бухая в коридоре всю ночь проспала и «обдулась» поутру? – Игорь засмеялся, заметив улыбку на лице у Ирины, и сделал в блокноте пометку о заезде китайцев. – Вот дуреха! Она бы там всю ночь и провалялась бы, если б на нее этот педик из room-service телегой не наехал.
– У нас, кажется, теперь в room-service одни эти… девочки. – Брезгливо сказала Ирина, поморщившись.
– Я тоже заметил, и куда Бабакин смотрит? Хотя он, наверное, теперь всех официанток сам тискает, – Игорь засмеялся в голос. – Напомните, как звали стюардессу?
– Лайза, Игорь Сергеевич.
– Точно, Лайза! Хохлушка бестолковая. – Игорь хохотал не переставая. – Какого хрена она вообще на арабских авиалиниях делает? У них там баб, что ли, нет совсем? Лайза, блин. По паспорту, небось, какая-нибудь Лиза Ничипоренко.
– Лиза Кравчук, – ответила Ирина, вспоминая глупый эпизод с пьяной стюардессой.
– Ох, не могу больше смеяться, – Игорь повернулся к кипящему чайнику и налил себе кофе. – Что еще?
– Есть еще одна проблема, – Ирина приняла самый серьезный вид.
– Ну, начинается, – Игорь пригубил горячий кофе.
– Вчера на Красной площади одна пожилая туристка упала на брусчатку и…
– Ирина, я вас уже слушать боюсь. Голову что ль себе разбила?
– Я даже не знаю, как сказать. Может, было бы лучше, если бы она голову разбила, – Ирина положила на стол Игорю отчеты, освобождаясь от бумаг для того, чтобы что-то изобразить.
– Ирина, я заинтригован.
– Она себе оба локтя сломала, и ее вот так, – Ирина развела в стороны руки, опустив предплечья и кисти вниз, словно незаконченная буква «ф», – в гипсе из травмпункта привезли. Горничная всю ночь с ней сидела – кормила, поила.
– Как же она спала?
– Вот так и спала, – Ирина закрыла глаза и откинулась на стуле, вновь показав позу пострадавшей клиентки.
– Ирина! – Игорь еле сдержал смех и поперхнулся кофе, – нельзя же так, прости Господи. Проблема-то в чем?
– Ей сегодня уезжать и она просит помощи.
– Какой?
– Просит отвезти ее в аэропорт и посадить на рейс. Жалко тетку. Англичанка.
– Да-а, попала в историю, – Игорь задумался. – А страховка у нее есть?
– Она хочет бесплатно, – Ирина опустила глаза, зная, что Игорь в таких случаях становился очень раздражительным.
– Почему бесплатно?! Отель-то здесь причем? Если я припрусь к ней в Лондон, грохнусь там, меня что, везде бесплатно таскать будут?! У нее что, ста баксов нет до аэропорта добраться? Дешевки хреновы, все, блин, сэкономить норовят. На себе уже экономят.
– Игорь Сергеевич, ну я просто вам сказала как есть.
– Она горничной что-нибудь дала?
– Ни копейки.
– Значит, та ей, простите, жопу подтирает, а она ее даже не отблагодарила?!
– Если горничная не врет, то нет.
– А кто горничная? – поинтересовался Игорь.
– Авдеева.
– Ольга врать не будет. Этой барыне что, денег жалко? – возмущался Игорь.
– Игорь Сергеевич, я не знаю, – защищалась Ирина.
– Она, наверное, гроб деньгами обклеить собирается, когда время придет? – Игорь допил кофе и приказал Ирине. – Вот пусть тогда в свою страховую обращается или… вообще, почему «продажники» эту проблему не решают? Сидят, блин, то в носу, то в попе ковыряют. Ирина, скиньте на них. Пусть с турагентством связываются, а Авдеева никуда не поедет. Скажите, что я не отпустил.
Ирина еще что-то хотела добавить, но Игорь уже собирался выйти в холл и проконтролировать выезд, тем более что около десяти утра генеральный менеджер отеля Улоф Ярвинен возвращался с завтрака и встреча с ним уже стала обязательной традицией для обоих.
– Игорь Сергеевич, еще одна информация, – с трудом поспевая за Игорем, торопливо говорила Ирина. – У нас на прошлой неделе новая девочка вышла, Людмила Ярцева. Вы были в отпуске, и мы ее взяли без собеседования с вами в мою смену. Она от бухгалтерии. Милая, скромная девочка, и язык отличный.
– Скромная девочка с отличным языком теперь редкость, – Игорь пошутил намеренно, зная отрицательное отношение Ирины к таким шуткам. – Ладно, посмотрим вашу девочку. Все, Ирина, разбегаемся.
Игорь вышел в холл и едва заметно прислонился к стойке размещения чуть поодаль от портье. Он постоянно вставал на это место, внимательно и бесцельно созерцая занятия и поведение суетливых гостей. Весь его вид был преисполнен дежурным гостеприимством, хотя каждый из постояльцев отеля казался ему до омерзения одинаковым и знакомым. Игорь рассматривал путешествующих европейцев, забавляясь мыслью о том, что около сорока тысяч человек в год приезжают в отель и проходят мимо него, запоминая его радушную одноразовую улыбку. Игоря на мгновение потешила и «обратная» мысль о том, сколько таких вот менеджеров встречаются миллионам путешественников в гостиницах по всему миру и что эти странники думают о них.
Так неподвижно он мог стоять до получаса. Он даже не заметил, как воспитанная им способность со временем превратилась в банальную привычку и подспудное желание угодить Улофу.
Игорь умело обращался с гостями в случае возникновения жалоб: в его арсенале был припасен самый широкий и отточенный спектр приемов, каждый из которых был выстрадан эмпирическим путем. Его мимика и жесты могли молниеносно показать должное сострадание и участие в проблеме гостя. Улыбка свидетельствовала о радости общения, немного нахмуренные брови самым наглядным образом подтверждали искреннюю озабоченность ситуацией, в которой оказался нерадивый гость. Клиенты всегда оставались довольны, и даже самые несдержанные и несговорчивые после общения с ним уже иначе смотрели на положение вещей. Он приучил себя рассматривать каждый инцидент как некоторую задачу, требующую обязательного разрешения. Многие случаи в практике Игоря не имели никакого отношения к ошибкам персонала гостиницы и являлись производными личной жизни гостей вне отеля. Пол, национальность, вероисповедание и социальный статус – вот то немногое, что Игорю требовалось знать о госте, чтобы понять, какие использовать «инструменты» во избежание конфликта.
Стандарты бренда – религия фронт-офис-менеджера. Игорь руководствовался ими в большинстве случаев. Он знал, что в мире нет более удобных правил, которые разрешали бы проявлять свое лицемерие к людям столь бесцеремонно и безнаказанно и в некоторых случаях даже получать похвалу руководства. Стандарты – это униформа для души работника гостиничного хозяйства или даже белый халат, который преградит путь всякой нравственной заразе в организм облаченного в эту сутану.
Игорь всегда ловко уходил от самых простых человеческих просьб гостей. Болит голова? Что посоветовать? Отель может купить вам таблетки и отдать чек. Не полегчало? Странно, мы вам приобрели то, что вы попросили. Украли кошелек? Не расстраивайтесь. Удостоверьтесь, что вам хватит наличных на оплату проживания в гостинице, а мы тем временем вызовем милицию. Растянули ногу в фитнес-центре? Это ужасно! Скажите, а какая у вас была обувь? Ну что вы, в таких шлепанцах заниматься запрещено, отель может вас оштрафовать – вы претендуете на страховку. Целая армия пунктов и правил вставала на защиту служителя бренда и обезоруживала любого иноверца, пытавшегося нарушить заветы.
– Носов, привет, – к Игорю подошел невысокий пятидесятилетний человек в недорогом костюме, дешевых нечищеных ботинках и с серым лицом, в прошлом изъеденным оспой.
– Александр Николаевич, приветствую тебя! Как криминальная и политическая обстановка? – Игорь поздоровался с начальником службы безопасности отеля.
– Носов, ты все шутишь? – ехидно спросил Кротов. – Смотри, дошутишься.
– А что такое, Александр Николаевич, пятница ведь. Завтра, наконец, выходной.
– Это ты прав, – растянуто сказал Кротов, поправляя рацию на ремне. – Только подожди еще – сейчас начало дня. Ты что, наших пятниц не знаешь?
– Сплюнь, Александр Николаевич, а то точно какая-нибудь хрень случится, – Игорь улыбнулся, а Кротов символически сплюнул через плечо.
– Слушай, Носов, у меня для тебя есть информация. Сегодня у нас новая «девочка» работать будет. Не пали ее, – Кротов заглянул Игорю в глаза.
– А Улоф знает? – Игорь наигранно вопросительно посмотрел на Кротова.
– Я еще ему не представлял. Знаешь, ты там не подумай чего. Просто времени не было, пойми.
– Александр Николаевич, ничего личного, но правила есть правила. Ты же знаешь, что такси и ****и это не моя тема? Сегодня промолчу, но на следующей неделе – извини, вскрывайся сам.
– Ладно, я тебе ее покажу, чтобы ты запомнил. Ну и швейцарам заодно. – Кротов кому-то позвонил по мобильному телефону и отвел Игоря от стойки, ближе к гардеробу. – Нос, только прошу тебя, ты это… особо не распространяйся… А если хочешь ее попробовать, то я организую – вообще не вопрос.
– Не, с утра не хочу, – Игорь улыбнулся, – а за Улофа не беспокойся, не сдам.
К Игорю с Кротовым прямо из холла подошла румяная блондинка среднего роста с голубыми глазами, радушным открытым лицом и плотными формами. Она была по-девичьи мила, чего Игорь совершенно не ожидал. Кротов с подозрением окинул взглядом холл и удалился, оставив Игоря с девушкой наедине.
Девушка оказалась приезжей из Донецка. Ее звали Анной, и было ей всего двадцать два года. Она рассказала какую-то жуткую историю болезни матери и о крайней нужде в деньгах, словно пытаясь оправдать пред Игорем свой «путь». Игорь внимательно послушал ее откровения о том, что она волнуется и сегодня впервые в Москве пробует «выставить» себя подороже. Ему стало неприятно смотреть на нее и разговаривать с ней, поскольку в нем с трудом уживалась терпимость к проституткам, которых по иронии судьбы в отель «приглашал» бывший начальник районного ОВД Александр Николаевич Кротов. Игорь посоветовал Анне сидеть в лобби-баре в поисках клиентов и вернулся к стойке.
Игорь стоял «на защите» гостеприимства во всеоружии, когда из ресторана вышел сытый и довольный Улоф, поправлявший брюки в надежде втиснуть в них свисающий живот. Улоф исполнил обязательный ритуал и подошел к стойке. Несколько пространных шуток на европейский манер, напутствия и отработанное годами пустое рукопожатие с «искренне» улыбающимся лицом – это то немногое, что получали работники службы приема и размещения отеля во главе с Игорем каждое утро.
Игорь «доложил обстановку» и, проводив Улофа до служебного коридора, вернулся к себе в кабинет. Оставшись один, Игорь расслабился: снял пиджак и, немного ослабив галстук, развалился в кресле и закурил.
Блуждающий взгляд его наткнулся на календарь, неуловимый ползунок которого настойчиво двигался к декабрю. Прищурившись, Игорь посмотрел на даты, отмеченные красным маркером и, не вспомнив, что означали его пометки, откинулся в кресле и обратил внимание на заметку о китайцах в блокноте. Прочитав свою запись, Игорь взял в руки мобильный телефон и позвонил Юле, сотруднице компании, сопровождавшей туристов.
– Малыш, привет! Ты сегодня будешь? – ласково начал Игорь.
– Привет. Буду. Дождись меня. Нам надо поговорить.
– Конечно, дождусь, – ответил Игорь, – я для нас…
Юля неожиданно отключилась. Игорь недоверчиво и с удивлением посмотрел на телефон, который сообщал о нескольких секундах оборвавшегося вызова. Ему захотелось повторно перезвонить ей, но, решив, что разговор прервался не по его вине, совершать новый звонок не стал.
Вновь откинувшись на кресле, он принялся беспорядочно просматривать текущие документы, уносясь все дальше и дальше в размышления о своем ближайшем будущем.
Недавний разговор с матерью нарушил его устоявшуюся жизненную трясину, что теперь не давало ему покоя. Собравшись с мыслями, Игорь обдумывал услышанное от матери известие о необходимости продажи квартиры в Городе, где он сейчас жил, и о предстоящем переезде в Москву. Игорь ожидал этой «новости» почти два года и потому безразлично и послушно согласился с матерью.
Игорь боялся, что застрял и увяз в Городе, в отеле и в себе. Перемены должны были случиться, их неотвратимость угнетала и одновременно окрыляла его.
Оксана Викторовна не жила с сыном уже три года, уехав в столицу к Юрию Петровичу Никитскому, состоятельному деловому человеку. Несмотря на существующий достаток в семье Игоря, Оксана Викторовна не спешила с продажей квартиры, ведь это единственное жилье, которое есть у нее с сыном. Игорь ценил мать, понимая, что для нее это второй брак и она очень разумный и последовательный человек, который никогда не совершит необдуманный поступок. Между ними существовала договоренность, что некоторое время, растянувшееся на три года, он поживет один, прежде чем они решатся на продажу недвижимости.
Сразу после того, как в прошлом году она официально вышла замуж, проживание Игоря в их старой однокомнатной квартире стало бессмысленным и одиноким, хотя он все же не торопил события по своим причинам. Ему были известны проблемы друзей и сверстников, которые вынужденно ютились в городских «хрущевках» со своими родителями с безысходным пониманием того, что приобрести свою недвижимость большинство из них не в состоянии до конца жизни. Подобная ситуация обошла его стороной, и то одиночество, которое он испытывал, стоило той свободы, которой он искренне дорожил.
За годы детства и юности в Игоре не взросла привязанность к месту, где он родился и вырос. Нередко он вспоминал банальные события, случившиеся с ним здесь, но почти никогда он не придавал значения тому миру, в котором жил, призрачность которого доказывал предстоящий переезд. Ничего не останется после него в Городе: кличка, первая девушка, несколько драк и, пожалуй, все. Список контактов мобильного телефона Игоря не содержал номеров ни лучшего друга, ни любимого человека.
Оставить Город казалось легко, если бы не отец, покинувший семью, когда Игорь учился еще в третьем классе. Мысли об отце были противоречивыми. Игорь держал в себе растворяющуюся со временем обиду брошенного ребенка, в то же время, в каком-то христианском или ином человеческом понимании, Игорь не мог просто взять и отказаться от него, несмотря на ту пропасть во времени, которая их разделяла.
Часто он вспоминал насмешки ребят над отцом, когда он появлялся пьяным во дворе и присоединялся к их игре в футбол или когда позже они играли в карты. Хотя, пожалуй, это были самые безобидные его выходки.
Чувство настоящей неприязни в Игоре вызывало то предательство, которое он совершил, уходя из семьи. Игорь часто встречал его по пути в школу, когда он шел на завод. Женщина, к которой он ушел, многократно звонила Игорю, в то время как мать была на работе. Она просила его жить в новой семье с отцом, который «любит его больше всех». Позже оказалось, что у нее был ребенок-инвалид и отец ухаживал за ним и выводил на прогулку. В минуты таких встреч Игорь нестерпимо стыдился и ненавидел отца, уделявшего все внимание чужой юродивой девочке, а не родному сыну.
Несмотря на множество событий, пережитых Игорем, отец и детство были взаимосвязаны еще на протяжении многих лет, пока Игорь не смог полностью освободиться от своих переживаний.
С тех пор как мама уехала жить к Юрию Петровичу, Игорь был последним и единственным родным человеком, оставшимся у отца. Игорю пришлось наблюдать многолетнюю деградацию в прошлом неплохого и востребованного инженера. Довольно часто бывая у него, Игорь чувствовал ту преступную бесхарактерность, которая привела отца к горячке и принудительному лечению. Однако пережитые им в белой горячке страхи со временем стерлись, и он вновь пристрастился к водке, может, даже и в большей степени, чем раньше. Какое-то время он пил остервенело, словно пытаясь компенсировать ту пору, когда месяцы лечения не позволяли ему употреблять алкоголь. Этап воздержания, так же как и последующая распущенность, открыла уже взрослому Игорю отца с новой стороны…
Размышления Игоря об отце прервал звонок на мобильный телефон.
– Нос, пошли пообедаем, – радостно голосил Бабакин, руководитель службы питания отеля. – Уже первый час, я голодный как собака. Во сколько пойдем?
– Секунду подожди, кто-то по внутреннему звонит, – Игорь услышал перепуганный голос горничной Нины. – Бабакин, я перезвоню.
– Игорь Сергеевич, поднимитесь срочно на четвертый этаж. Здесь такое! Прошу вас, быстрее, – возбужденно проговорила горничная и бросила трубку, не оставив возможности Игорю выяснить ситуацию.
Игорь, выбежал в холл, решив поехать на гостевом лифте, что было бы гораздо быстрее, чем ждать служебный. Тут же наткнувшись на Кротова, он взял его с собой.
– Игорь Сергеевич. Там в четыреста пятом… – Нина задыхалась и показывала рукой в сторону номера, – там, там девушка…
Игорь с Кротовым немедленно проследовали к номеру, где их взгляду предстала ужасная картина, которую менее всего ожидал увидеть Кротов.
– Еб твою мать, – выругался он, заметив на кровати обнаженную бездыханную девушку.
Девушка лежала на животе: ее фигура и плохо прокрашенные волосы сразу напомнили Игорю Анну. В номере было беспорядочно: на полу валялась початая бутылка водки, остатки принесенной с собой еды и несколько использованных презервативов. Из промежности по ее ногам текла кровь, растворяясь крупными алыми пятнами на белоснежной простыне. Взгляд Игоря остановился на простом медном крестике на дешевой серебряной цепочке, который перевернулся на шее Анны и оказался на спине. Игорь на мгновение замер, рассматривая потертый крестик.
– Вставай, сука! – ругался Кротов, перевернув девушку навзничь и пытаясь ее растормошить. – Да выключи ты эту ***ню!
– Да, конечно, – Игорь выключил телевизор, издававший томные скрипы порноканала, и вышел в коридор в поисках горничной. – Нина, сколько номеров на этаже занято?
– Все выездные. Только в этот два часа назад заехали.
– Кто заехал?
– Двое, кажется, и эта с ними была. Улыбалась еще. – Горничная опять запыхалась. – Ее убили, да?
– Никого не убили, все нормально. Успокойтесь. Рассказывайте, что случилось.
– Да я не знаю, было тихо, потом она заорала, и минут через пять они убежали.
– Понятно, – Игорь на мгновение задумался. – Кому вы еще звонили?
– Никому.
– Правильно. Принесите чистые простыни, полотенца и стойте здесь, никуда не уходите, – Игорь исчез за дверью номера и обратился к перепуганному Кротову. – Ну как она?
– Очухалась! – Кротов ослабил галстук, сел рядом с Анной на кровать и вытер пот со лба. В следующее мгновение он аккуратно приподнял голову Анны, поддерживая ее за затылок. Пальцы его запутались в цепочке и густых волосах Анны. – Гляди, сука, еще с крестом ходит.
– Что? – спросил Игорь, не отводя взгляда от разбитого лица девушки.
– Ничего, – Кротов посмотрел ей в лицо. – ****ь, они ей еще и зубы выбили, отморозки. Посмотри.
Анна с трудом открыла глаза, чувствуя боль разбитых губ и десен. Превозмогая боль, она поднесла ладонь к губам, и лицо ее исказилось в отвратительной гримасе боли и отчаяния.
– Кто такая? Как здесь оказалась? Документы есть? – нарочито заорал переменившийся в одночасье Кротов, заметив, что горничная заглянула в номер.
– Что? – непонимающе смотрела Анна, пытаясь прикрыть наготу покрывалом.
– Регистрация есть? К кому приехала? Как оказалась в номере? Так, понятно. Никаких документов.
– Я, я… – слезы наполнили ее большие голубые глаза.
– Тебя что, в ментовку сдать за проституцию?! – Кротов продолжал грубо разговаривать и наседать на Анну. – Что говоришь? Нет! Претензии к отелю есть? Нет! Ну, раз нет, тогда собирайся и вали отсюда.
– Нина, помогите ей одеться. Быстро! – приказал Игорь горничной, выйдя из номера и более не желая оставаться там вместе с Кротовым.
– Куда ты ее сейчас? – поинтересовался Игорь, глядя на Кротова, который тоже вышел из номера, оставив горничную с Анной наедине.
– Тебе какая разница? – грубо ответил Кротов.
– Да мне вообще похую, понял! – разозлился Игорь. – Забирай ее и катись с ней нахер из отеля!
– Ладно, не ори. Кто знал, что так получится? – Александр Николаевич выглядел растерянным и пытался собраться с мыслями, так как история с Анной могла стоить ему должности. – Слушай, я ее по пожарной лестнице выведу через другой подъезд и отвезу куда надо. Не шуми.
– Нина, ты скоро? – крикнул Игорь, приоткрыв дверь в номер и услышав причитания горничной.
– Еще чуть-чуть и выходим, – ответила она, продолжая жалеть Анну. – Да что ж за изверги-то такие, ироды. Ты терпи, девонька, терпи…
– Вот что, Кротов, я пошел. Дай Нине пять тысяч, чтобы молчала и белье убрала, а телку ты свою сам выводи. Я тебя не видел, давай, пока. – Игорь быстро ушел в сторону гостевого лифта, оставив Кротова с Ниной и Анной.
Вернувшись в кабинет, он закрыл дверь и достал бутылку подаренного гостями коньяка из шкафа. Налив коньяк прямо в чашку из-под кофе, Игорь одним махом выпил его содержимое и закурил. Коньяк благородным теплом наполнил тело Игоря, который несколько минут почти неподвижно сидел в кресле, вспоминая историю с Анной и безмолвный медный крестик, застывший на ее спине.
– Бабакин, пошли обедать. Я освободился, – Игорь положил трубку и направился в столовую.
Суета шумного дня уступала место безмолвной прокуренной тишине вечера, и каждый новый выпитый глоток коньяка растворял Игоря в себе самом, нагоняя на него невыносимую тоску. До конца рабочего дня оставалось не более получаса, и он решил ненадолго выйти к стойке и узнать текущую ситуацию с заездами, прежде чем отправиться домой.
Отель, как обычно в вечерние часы, гудел словно улей. Некоторые гости заняли места в лобби-баре и пили пиво. Часть гостей уютно разместилась в ресторане, а кто-то экзаменовал на знание английского «штатных» проституток отеля, топтавшихся на пороге индустрии гостеприимства.
– Ирина, это шведы? – Игорь поинтересовался шумной компанией, желая в большей степени проверить свой профессионализм, нежели действительно узнать их гражданство.
– Какие? – спросила Ирина.
– Вон те белобрысые в мятых рубашках и с рожами как светофор, – Игорь деликатно показал взглядом в сторону лобби-бара.
– А, эти… Да, это шведы, Игорь Сергеевич. Платят по кредитке. Взяли два двухместных, депозит внесли, – четко ответила Ирина. – Кстати, Улоф уже уехал?
– Да, это хорошо, – безразлично ответил Игорь. – Ира, эти шведы точно до поросячьего визга сегодня нажрутся и, могу поспорить, все номера заблюют. Дайте знать ночной горничной. Нагадят – штрафуйте. Да, и предупредите мини-бары, к утру уже все выжрут. Упустите – с вас деньги сниму. Теперь все.
Игорь отошел от стойки и направился к бару, что бы узнать, какой у компании счет и как они собираются платить. Поздоровавшись с барменом Николаем Дятловым, Игорь обратил внимание на безликую проститутку, сидевшую напротив большого плазменного телевизора недалеко от гулявших шведов. Она пикировала скандинавов недвусмысленными взглядами и, заметив вопросительный взор Игоря, уткнулась в буклет гостиницы на английском языке.
– Дятел, на сколько они уже нагуляли? – обратился Игорь к бармену.
– Тысяч на семь, – ответил худощавый нескладный бармен, поправив очки.
– А кто платит?
– Вон тот толстый хряк с сальной рожей на номер счет открыл, – бармен кивнул в сторону полного мужчины, находившегося в самом «тяжелом» состоянии.
– Да он уже никакой. Счет у него подпиши, а то, суки, завтра откажутся. Фамилию тоже заставь написать своей рукой. Я охране скажу, если что, они помогут. – Игорь посмотрел через плечо на блондинку. – Коля, а это что за ****ь?
– Не знаю, может, новенькая, – быстро ответил бармен и принялся натирать бокалы чистой, белой салфеткой.
– Новенькая. Кротов все никак свой свечной заводик не откроет, – задумчиво и негромко произнес Игорь, вспоминая инцидент с Анной.
– Нос, я не понял, что ты сказал? – переспросил Дятлов.
– Ладно, не парься. – Игорь посмотрел на часы и отошел от бара, вернувшись на свое место возле стойки, где теперь началась настоящая суета.
Несколько швейцаров как по команде схватили тележки и спешно проследовали ко входу, приметив подъехавший автобус «Аэролайна». Через мгновение двери отеля распахнулись, и холл наводнился шумной разноцветной толпой азиатских туристов. Они молниеносно заполнили собой все видимое пространство, без конца улыбаясь и фотографируя лобби отеля, чем начали раздражать уже слабо соображавших шведов. Сквозь толпу суетливых путешественников к стойке портье пробралась девушка с логотипом авиакомпании на груди и бейджиком, на котором было написано имя Julia. Высокая, светловолосая Julia выглядела измотанной: платок на ее шее был развязан, а блузка оказалась расстегнутой в нарушение всех требований авиакомпании.
– Ира, привет, – устало сказала девушка и, краем глаза посмотрев на Игоря, подмигнула ему. – Китайцы, на них должна быть бронь.
Игорь наблюдал, как Юлия общалась с Ириной, сверяя списки привезенных туристов. Волосы ее были распущены и непослушны. Время от времени она ловким движением прятала падающие на лицо волосы за ухо. Иногда Юля хмурилась, становясь серьезной, и тогда она оборачивалась, словно пытаясь посчитать туристов, что было уже практически невозможно. Сказав еще что-то Ирине, она обернулась и громко, отточенными англоязычными фразами, предложила всем подойти к стойке и приготовить паспорта и ваучеры. Туристы засуетились и начали собираться в очередь возле стойки. Игорь, наблюдая за всем этим действом, ждал, когда Юля, наконец, освободится. Через некоторое время, упорядочив очередь на заселение и регистрацию, Юля подошла к Игорю.
– Здравствуй, любимая, – устало улыбаясь, сказал Игорь.
– Любимая? – саркастично повторила Юля. – С каких это пор, Игорь?
– А что, разве нельзя так тебя называть? – Игорь облокотился о стойку. – Почему ты не звонила и сегодня как-то странно отключилась?
– Заработалась, вот и не звонила.
– Заработалась? Ты не звонишь и не отвечаешь на мои звонки уже две недели. Что за проблема кнопку на телефоне нажать? – не меняясь в лице, спросил Игорь.
– Ничего не случилось. Пришлось сменой с одной девочкой поменяться. Почти все смены ночные, а теперь еще и в выходные надо выходить, – Юля сняла платок с шеи. – Что ты улыбаешься, не улыбайся так. Я уже не различаю твоих улыбок: где искренность, а где твои стандарты? Ты, кажется, уже и сам не понимаешь. Лучше угости меня кофе.
Игорь сказал несколько слов Ирине, снял бейдж и проследовал за Юлей в лобби-бар. Зная ее пристрастие, он заказал капучино и присел к ней за столик возле окна. Юля и Игорь намеренно занимали за этот столик, потому что он не просматривался от стойки и не попадал в камеру видеонаблюдения.
– Ты чего это чай пьешь? – спросила Юля, глядя на большую чашку Игоря, которую бармен принес вместе с кофе.
– Нет, это виски с колой, лимоном и льдом, – улыбнулся Игорь, – не буду же я вот так виски из стакана пить. Маленькие гостиничные хитрости.
– Ты не пристрастился к виски? – с укором спросила Юля.
– По пятницам, если ты помнишь, я всегда выпивал, а иначе я свихнусь.
– А-а, понятно, – Юля решила сменить тему разговора. – Кто эта девочка на стойке?
– Ирина?
– Да нет, вторая.
– Кажется, Люда, – ответил Игорь.
– Люда… она, что новенькая? – ехидно спросила Юля.
– Ну, новенькая, а что? – Игорь удивился расспросам Юли и обратил внимание на ее несколько нервозное состояние. – Далась тебе эта Люда. Не о чем больше поговорить что ли?
– А она хоть раз «наших» размещала?
– С ней же Ирина, можешь не беспокоиться за своих китайцев, все будет нормально. – Игорь протянул свою руку и погладил руку Юли. – У меня сегодня люкс пустует, не хочешь повысить загрузку гостиницы?
– Нет, не хочу. Я, наверное, первая в мире девушка-импотент, – устало сказала Юля, сделав жадный глоток кофе. Пенка с корицей осталась у нее на верхней губе.
– Нет?! – нахмурился Игорь, не заметив, как к ним подошла Люда. – Я не понимаю, что значит нет?
Людмила появилась неожиданно, заставив Игоря резко оторвать руку от руки Юли и прекратить разговор. Игорь рассердился, но смог сдержать свой гнев, холодно посмотрев на Людмилу.
– Игорь Сергеевич, гостей больше чем заявлено в гарантийном письме. Куда их селить? Чистых номеров нет.
– Люда, кто вам разрешил покинуть стойку? – Резко спросил Игорь.
– Я хотела узнать…
– Я вас спрашиваю, кто вам разрешил покинуть стойку? Вы свою должностную инструкцию изучили?– настойчиво повторил Игорь.
– Я просто хотела спросить: куда их размещать? – неуверенно переспросила Люда.
– Насколько их больше? – смягчился Игорь, почувствовав на себе укорительный взгляд Юли.
– На три человека.
– У нас сегодня пустой люкс, разместите их там, – жестко сказал Игорь.
– Но люкс забронирован с прошлой пятницы. Вы разрешаете аннулировать бронь?
– Да. По люксу сегодня будет незаезд.
– А платить кто будет? Они без ваучера, и в гарантийном письме их нет.
– Ну, если в письме их нет, то половину я заплачу, а остальное – вон тот бармен, – Игорь кивнул в сторону Дятлова, – разве это непонятно?
– Людмила, они должны заплатить наличными каждый за себя. Я в автобусе условия проживания всем рассказала, – в разговор вмешалась Юля.
– Хорошо, я поняла, – сухо ответила Люда и, развернувшись, удалилась на рабочее место.
Юля несколько мгновений смотрела на Игоря и, наконец, допив кофе, спросила.
– Зачем ты над ней издеваешься?
– Просто так. Что, нельзя?
– Смотри, с характером девочка, не будь ты ее начальником, она бы тебя…
– Мне похрену, – грубо ответил Игорь. – Ее дело работать. Портьешки совсем охренели. Взяла, вышла из-за стойки и в бар приперлась. Дура, что ли?
– Что ты такой нервный?
– Нервный? Будешь тут нервным. – Игорь переменился в лице. – Так я не понял насчет твоего отказа. Что это значит?
– Игорь, не начинай, – Юля попыталась уклониться от разговора.
– Я не начинаю, я просто хочу все прояснить. Я в таких вопросах люблю конкретику, а не вот эти «заработалась», «устала», – Игорь настойчиво смотрел на Юлю. – Я тоже устал, и что? Ты, кстати, хотела о чем-то со мной поговорить, когда я звонил. О чем?
– Знаешь, Игорь, я совсем не узнаю тебя. Мы полгода, можно сказать, встречаемся, а я так и не могу понять тебя. Месяц назад стихи читал, теперь пьешь по пятницам, а может и не только. Игорь, скажи, что с тобой происходит? – Юля пристально посмотрела Игорю в глаза.
– В каком смысле? – удивился Игорь столь резкому повороту в разговоре. – Какая связь между стихами и алкоголем? Увяжи, а то я не врубаюсь.
– Ты же сейчас совсем не настоящий, понимаешь? – Юля опустила взгляд и снова поправила непослушный локон. Она продолжила медленно, с трудом подбирая слова. – Ты в своей наглаженной рубашке как…
– Хватит. К чему ты все это говоришь? – Игорь резко перебил Юлю. – Мы с тобой не виделись две недели. Кстати, встречаться по пятницам придумала ты. Что это вообще за хрень? Почему нельзя видеться по вторникам или четвергам? А теперь, ты еще и пытаешься завести какой-то глубокий психологический разговор, имея понятие о психологии не дальше бабских форумов в интернете и все это вместо того чтобы пойти со мной.
– Я не пойду в номер.
– Поехали ко мне. Ты же знаешь, что я живу один. В чем проблема? Сейчас поймаем тачку и через час будем дома. Ну, поехали? – Игорь пристально смотрел на Юлю.
– Мне завтра на работу, – Юля отвела взгляд.
– Ну и что? Я доставлю тебя на работу, не волнуйся.
– Зачем ты спрашиваешь?
– Потому что я еще с утра думал, что ты у меня есть, и ждал тебя, и…
– Игорь, перестань. Хватит. Одни слова. – Юля вытерла салфеткой слезы на глазах. – Неужели ты не понимаешь, что все кончено? У тебя нет меня, а у меня нет тебя. Если я с тобой спала по пятницам, это не значит, что я принадлежу тебе. Знаешь, что такое физиология и отсутствие времени?
– Физиология? – недоуменно произнес Игорь и выпил виски с самым задумчивым видом. – В целом, система жизнедеятельности организма.
– Вот именно, и мой организм, так же как и твой, хочет жить. – Юля торопливо начала рыться в сумочке. – Дай мне сигарету.
– Да что с тобой? – Игорь никогда раньше не видел Юлю в таком настроении.
– Я не знаю, я… – запнулась Юля, – нам надо расстаться.
– Расстаться? Ты серьезно? – Игорь засмеялся. – Так бы сразу и сказала.
Юля, не ожидая такой реакции от Игоря, резко встала и направилась к стойке. Игорь не стал спешить за ней, чтобы не создавать ненужного впечатления у гостей. Он одним глотком допил свой «чай» и, выплюнув лед в чашку, обратил внимание на забытый Юлей телефон. Игорь протянул руку, чтобы взять телефон, как в это же мгновение он разразился вызовом. Лирический хит о любви, установленный в качестве звонка мобильного телефона, вибрируя, заголосил на весь бар. На экране аппарата появилась фотография молодого человека характерной кавказской внешности. Абонента звали «Котик». Смеясь, Игорь вышел из-за колонны со звонящим телефоном и направился к Юле, которая растерянно хлопала по карманам форменного пиджака и рылась в сумке в его поисках.
– Настойчивого ты себе котика завела. Ответь, а то поцарапает тебя, – Игорь протянул Юле телефон, улыбнулся и быстрым шагом отправился в кабинет.
В кабинете он громко выругался и треснул кулаком по дверце шкафа, едва не расколов ее. Настроение его стало подавленным и, не желая более оставаться в отеле, он переоделся и собрался уходить. На столе зазвонил внутренний телефон. Вызов поступил со стойки, о чем свидетельствовала надпись Reception. Очевидно, что звонила Юля. Игорь поднял и тут же бросил трубку, и уже через несколько секунд завопил мобильник. Игорь засмеялся, увидев, что Юля была записана под именем «Киска».
– Сука, пошла на хрен! – Игорь отклонил звонок и отключил телефон. – Названивает еще, дура. Мозгов совсем нет.
Телефон снова зазвонил. Разозлив Игоря.
– Когда же кончится этот чертов день! – воскликнул Игорь и поднял трубку. – Что еще?
– Игорь Сергеевич, это Люда, я хотела спросить…
– Ах, Люда, зайдите-ка ко мне прямо сейчас, – приказал Игорь. – Выйдите из бэк-офиса и налево по коридору четвертая дверь. Тут табличка есть. И не тяните, мне пора уходить.
Пока Люда искала кабинет Игоря, он налил себе еще немного коньяка в чашку, но не выпивал до ее прихода. Через минуту в дверь его кабинета раздался стук. Людмила приоткрыла дверь и попросила разрешения войти.
– Заходите, – Игорь сел в кресло и поставил коньяк напротив себя. – Людмила, не надо так сверкать глазами. Вы меня таким взглядом прожжете или, чего хуже, совесть разбудите. Вы же не жаждите моих мук?
– Нет, я… – растерялась Люда.
– Люда, я обязан вам сказать, что вы действительно милы. Ирина не ошиблась. – Игорь выпил коньяк. – Вы оскорблены моим замечанием относительно выхода из-за стойки? Это глупо, правила едины для всех, и вы знаете, что я прав.
– Я вижу, – парировала Люда, бросив укоризненный взгляд карих глаз на Игоря. – Пить на работе – тоже правило в вашей гостинице?
– Сейчас я вам расскажу основные правила нашей гостиницы, но прежде замечу, что я уже не на работе, – сухо сказал Игорь. – Люда, как давно вы в нашем отеле? Кажется, неделю, не так ли?
– Да, – ответила Люда.
– Милая моя, – Игорь намеренно фамильярно и неуместно обратился к ней. Он искоса посмотрел на Люду, которая, едва сдерживала свои эмоции. – Отель здесь живет той жизнью, которую вам вряд ли преподавали в вашем учебном заведении. Мы другие, и индустрия гостеприимства, пожалуй, самая лицемерная из всех существующих. Вам это говорили? Вижу, что нет. А это бы вам следует усвоить, иначе вас здесь съедят. Так вот ряд правил нашей гостиницы и, собственно, той жизни, которой мы посвящаем большую часть времени. По четвергам у нас ночует генеральный со своей румяной тупой секретаршей Норой. В среду куролесит коммерческий директор. Этот, как правило, с баней и кабаком… – об этом вам скажет любой халдей, официант то есть. Иногда разврату предается начальник службы безопасности Кротов, но он конспирирует свою похоть как может и его вы вряд ли поймаете. Я гуляю, когда хочу, потому что я человек, который живет сам по себе. Вы же можете только поспать и помыться в номере, и то, если я заранее разрешу. Далее пожарники. Они гуляют раз в месяц. СЭС – раз в квартал, но те берут деньгами и продуктами, потому что там одни бабы. Менты тащат ****ей, когда захотят, потому что они закон, а закону у нас почет и пять звезд днем и ночью. Продолжать?
– Я не понимаю, что вы хотите мне сказать, – Люда внимательно смотрела на Игоря. Взгляд ее был дерзким и пронзительным, что не могло не понравиться Игорю.
– Я хочу сказать, что вам не следует так сверлить меня глазами, потому как я еще не самая последняя тварь в нашем заведении и смогу вам прибавить ума. Поверьте, и не обижайтесь на меня. Мы с вами еще не один пуд соли вместе съедим, и не стоит пренебрегать моим к вам отношением.
– Отношением? – улыбнулась Люда. – Надо же!
– Да, отношением, и вы понимаете, каким. – Игорь вышел из-за стола и склонился над Людой. Он пристально смотрел ей в глаза, не отрывая взгляда от ее красивых карих глаз. – У тебя красивые глаза. У тебя очень красивые глаза. Я никогда не видел таких глаз.
Игорь приблизился к ней губами и поцеловал ее. Люда оттолкнула Игоря и, ничего не сказав, выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.
Игорь остался один. Он присел на стул, где только что была Люда, и закурил. Сделав затяжку, он почувствовал специфический вкус помады на губах и вытер их тыльной стороной ладони, на которой остался едва заметный серебристый блеск.
– Ничего себе девочка, – чуть слышно произнес он. – Юля, ты была права.
Переодевшись, он вышел в холл и подошел к бару, где попрощался с Николаем несколькими банальными фразами.
Вечер был тихим, свежим и сырым. Редкий снег пугливо падал на сырую землю, немедленно погибая в грязи. Время зимы еще не наступило, а конец ноября оказался на редкость теплым. Мгновение постояв в размышлениях о Люде, он развернулся и пошел прочь от отеля на автобусную остановку, желая поскорей добраться домой.
Бесполезное ожидание автобуса заставило Игоря «поймать» частного извозчика прямо до дома. Сквозь запотевшее окно такси он разглядывал ночные огни, безмолвно пролетавшие на обочине дороги. Иногда огни разбавлялись баритоном рекламных плакатов или уступали бесконечно красивым лицам моделей с глазами снежной королевы. Игорь откинул голову на подголовник пассажирского сиденья и закрыл глаза.
Смешанные мысли о Юле еще чувствительно цепляли его. Он вспомнил, как Юля совершенно случайно появилась в его жизни на новогоднем корпоративном празднике отеля в качестве представителя компании-партнера. «Аэролайн» получил приглашение на вечеринку, причем это был единственный клиент, которому было выслано пять приглашений. В тот вечер приехала и Юля…
Юля была по-настоящему красивой девушкой. Красота ее не была холодной, смотрящей на тебя в свете вспышек глянцевой обложкой. Юля была очень гармонична и физически невероятно грациозна – худощава и ростом выше среднего. Ее лицо было немного вытянуто, при этом огромные карие глаза затмевали любой недостаток, который только можно было в ней отыскать, а очаровательная и открытая улыбка завораживала любого собеседника. Игорь уже в первый вечер заметил, насколько откровенно отражаются эмоции на ее лице, и сначала с профессиональной точки зрения расценил это как недостаток, хотя впоследствии, когда между ними возникли отношения, он восхищался тем, насколько открытой была Юля.
Сегодня, сейчас он был несколько подавлен и одновременно оскорблен ее заявлением о физиологии. Он никогда не отдавал себе отчет в том, что Юля значила для него, даже при столь редких встречах. Он никогда не говорил о ней с друзьями как о своей девушке и не мог разобраться, почему она таковой не стала, почему он не сделал ее таковой. Может, действительно это была просто физиология, а сейчас у нее есть ее «котик», который не появляется со своей похотью по пятницам и не читает стихи, а ждет ее каждый день и, наверное, дарит цветы…
Обрывки встреч, поцелуи, диалоги уже не имели исторической ценности и по сути являлись бессмысленностью в настоящем.
Проехав на такси некоторое, казавшееся Игорю неопределенным, время, машина остановилась на красный свет светофора. Игорь открыл глаза и, оставив неприятные размышления, обратил внимание на целый ряд промокших плакатов, повествующих о гастролях и концертах каких-то ярких и далеких звезд шоу-бизнеса.
На одном из плакатов красовалось имя известной молодой певицы и ее портрет. Игорь протер запотевшее стекло, сквозь которое на него пронзительно смотрели промокшие от первого ноябрьского снега ее невероятно печальные глаза.
– Красивая, – тихо произнес Игорь.
– Кто? – вдруг спросил водитель.
– Вон, певица, – Игорь машинально кивнул в сторону плаката.
– Да-а, – протянул водитель, – телка что надо. Такую бы отодрать…
– Отодрать, – тихо повторил Игорь.
– А что с ней еще делать то? – водитель засмеялся.
Игорь был удивлен животной прямолинейности водителя и устранился от диалога, вновь посмотрев на афишу и на одинокие глаза певицы. Машина резко рванула на «зеленый», увозя Игоря в сырую ночь Города все дальше и дальше от бархатных глаз...